Разговор она начинает так: месяца через четыре, я его на себе женю. Лет десять назад, когда я с ней познакомился и подружился, она начинала так же. С тех пор «их» было штук семь-восемь, я особенно не считал, но по примерным прикидкам, где-то так. Потому что она воплощает мечту. Награждает качествами. Из основных: интеллект, несомненное мужество и хорошая профессия. Был психиатр (оказавшийся санитаром «Скорой помощи», что тоже неплохо), альпинист (работающий сантехником), военный переводчик (сварщик на заводе), глазной хирург (охранник). Я дарил ей книги (к примеру, сборник эссе Гениса), и она уверяла, что очередной красавец проглатывал их залпом. Еще она меня с ними знакомила. Иногда заходили ко мне, иногда я ездил к ним. Мы сидели, болтали, пили по интересам (я чай, она чай, женихи, как один, пиво). Претенденты мне не особо нравились, но меня, слава богу, никто не спрашивал. Но вообще, я всегда был в курсе развития отношений. Она звонила и хвалилась: мой-то (о, это «мой») вчера купил новый пуховик, а вечером… и так далее. На мои робкие попытки (в самом начале, когда я был на десять лет глупее) указать на некоторые неувязки, она реагировала одинаково: все равно, это мужчина моей жизни.
Потом проходило некоторое время, от трех месяцев до полугода. И она замолкала. Причину я знал. Поэтому помалкивал, стараясь говорить о чем-нибудь нейтральном, например, предстоящих выборах (мы оба глубоко равнодушны к политике, я до сих пор не знаю отчества предыдущего президента – привет Бродскому). Но бесконечно обходить больную тему было невозможно, и мы жили в каком-то заговоре околичностей и недомолвок. Иногда в ее речи прорывалась обида и никогда (клянусь) в моей не встречалось злорадство. Она куксилась, я жил, как жил, она впадала в депрессию, я старался отвлечь. До тех пор, пока на горизонте не появлялся новый кандидат. Тогда звучала фраза про женитьбу, загорались глаза, сбрасывались годы, строились планы. Кстати, о женитьбе, за эти десять лет, из семи-восьми мужчин, двое или трое довели ее таки до загса, о чем я был информирован на следующий день. Поздравлял. Задумывался. В общем-то, все знал наперед. Самый длительный брак, от регистрации до официального расторжения (от заката до рассвета), насчитывал месяцев девять-десять. Больше половины (четверо-пятеро?) ее мужчин, даже не знали, что они ее мужчины. Так, приятели, хорошие знакомые…
И вот на прошлой неделе, она позвонила и счастливым голосом произнесла пароль – месяца через четыре… Хирург? спросил я. Нет. Военный переводчик? Нет. Медиум с двадцатилетним стажем? Хватит, он – детский гастроэнтеролог. Господи, боже мой, через пару недель выяснится, что чувак работает на стройке разнорабочим, но в юности отучился полгода в медицинском училище (или листал журнал «Здоровье»). И что он не в курсе своего нового статуса. Еще через три месяца, она это поймет, и начнется черная полоса. Если бы я хоть чем-то мог тебе помочь, мой друг.