Прошка проснулся глубокой ночью оттого,что у него заломило в боку.Кряхтя,он попытался приподняться или хотя бы лечь поудобней,как-то рапрямить спину,но боль была такой нестерпимой,что он в изнеможении откинулся на подушку.
"Видать ,печень моя недовольна присутствием в организме ненужных веществ,-пришло ему в голову.-И выпил-то самую малость,совсем трошки,-продолжал он мысленно рассуждать.-А она,падлюка,печень - недотрога,бесится.
Держась за бок,он спустил свои высохшие ноги на голый пол,нащупал там щлёпанцы и двинулся в другую комнату,которая служила ему сразу и прихожей, и кухней.Нащупал на стенке выключатель,и тусклый свет хиденькой лампочки стрельнул по столу,на котором в беспорядке лежали хлеб.несколько помидорин и початая бутылка самогона.Его сивушный запах разносился по всему дому,и вряд ли кто,кроме Прошки,а точнее деда Прошки-ведь ему подкатывало под восемьдесят-мог стерпеть такой аромат
Мужики.которые иной раз захаживали к деду,живущему на самом краю деревни, не раз укоряли его,мол,не то пьёшь,вон водку опять в бывший колхозный ларь завезли.Ничем не пахнет...
-То-то и оно,ничем.Потому что она не настоящая.Да и градусов в ней нема.Как-то был тут у меня гость из района.Осталась водка,которую он привёз.Мы её недопили.Я налил её в тарелку,поджёк,а она ни хрена не горит.А мой самогон,он целительные свойства имеет.Хоть спину растирай,иль внутря принимай.
-Это точно,-загоготали мужики.-В ней же градусов семьдесят,не меньше.Сразу почуешь,что почём.
-А что?-вдруг однажды задал вопрос своим очередным гостям дед Прошка,-мы,русские мужики,и в сам деле спиваемся?
-Что.дед,опять наслушался радива,иль ящика насмотрелся?Кто-то,мабуть,и спивается.А мы с устатку.Наработаешься за день,хватанёшь стакан и на боковую.Чтоб назавтра вновь вкалывать.Это ты,давеча.наверно,лишку самогона своего хватанул?
-Чёй-то я,-оскорбился тогда дед Прошка.-Я в молодости-то больше стакана сроду на грудь не принимал.А нонче,по причине возраста,полстакана-норма..Но ведь гутарят про нас,что спиваемся?
-Ты,дед,в хате цельные дни не сиди.Пройди по улице.Глянь,что на подворьях растёт.Были бы мы пьянью,так один чертополох у нас в усадьбах увидел.Меньше слушай всех этих болтунов.
-Слушай,не слушай,а поля-то голые,-не согласился тогда дед Прошка.-От фермы одна стена осталась.Чё оно так?
-Чё,чё.Через плечо...И деревни тоже нет,-угрюмо бросил сидевший на углу стола кряжистый мужик с ястребиными глазами.-Всё схавали.И не поперхнулись.Налей--ка мне, дед,твоего самогоняку.Раззудил ты мне душу.Помнишь,как я на работу зазывал,когда бригадирствовал?А какие урожаи мы тогда сымали?..И озимые у нас были,что надо.И картопель.И огурцы с тыквами.
-Ну,тыкву,её и дурак вырастит,-не унимался дед Прошка.-А вот огурцы в поле росли,да.Попыристые такие.
-Да ну тебя,дед,сам ты пупыристый,-засобирались мужики домой.-Поздно уже.Бабы ешо всполошатся.
Они ушли,а дед Прошка,словно могли его слышать,рассуждал вслух:
-Оно.кончно.нонешнее время всё по-другому расставило.Только вот пили-то мы и раньше.Но и робили,как могли,по-крестьянски,не оставляя в поле ни одного неубранного колоска.А теперь поля вообще стоят незасеянными.Рази это порядок?Земля,аки баба,рожать должна.Иначе она пустыней станет.
Тут он замолк,поняв,услышь его кто,решит,что спятил старик.Сам с собой гутарит."А чего ж не гутарить,-уже мысленно рассуждал он,-когда остался один.Как нескошенный подсолнух в чистом поле.Забыли его срезать,вот он и чахнет,пока не засохнет осенней порой,расклёванный разными неразумными птахами.
Таких ночей,когда он сам с собой разговаривал,теперь у него было много.Но сегодняшней ему особо стало не по себе.Дарья его давно усопла.Лежит одна на погосте и,небось,скучает.Он уж с неделю у неё не был. из-за этого проклятого бока,будь он неладен.Сын сгинул на войне.На другой,чужой.В далком Афгане.
Он пытался представить ту страну,где сложил его Тимоха свою голову,и не смог.Потому как,хотя сам и дошёл до самого Берлина в Отечественную,ничего не помнит из того времени.Получил тяжёлое ранение и очнулся уже в госпитале на Украине.Когда домой вернулся на родную Брянщину,от его родной деревни остались одни головёшки.Но ничего,срубил себе хату,как и другие мужики,вернувшиеся с фронта,кто без руки,кто на культях.Знать бы раньше,что всё опять в разор пойдёт теперь уж от своих,и деревня будет тихо умирать.
"Эхе-хе,Дарьюшка,что ж ты меня одного здесь бросила,-бормотал дед Прошка,держась за правый бок,присев у стола.-Надо снодобья сварить.
Он пошарил по полке,что висела над столом.Нашёл кисет,в котором теперь вместо махры всякие травы держал.Скипятил в котелке воды,ссыпал туда почти всё содержимое кисета.Нашёл кусок марли,старый-престарый,кой-где уже с дырами,прооцедил мутную жидкость и,когда пойло чуть подостыло,выпил.
Походил по хате,внутри вроде стало меньше зудеть.Хотел было прилечь,но мысли всякие будоражили,и он,чтобы отвлечься,вышел во двор.
Уже рассвело,но солнце всё ещё пряталось ге-то за горизонтом,и оттуда высвечивало багровым заревом.
"Как на войне".-усмехнулся дед Прошка,вышел со двора и медленно побрёл в сторону кладбища.Сейчас ему ничего не хотелось,только посидеть около Дарьи и спросить у неё,може она знает,спивается Рассея,али нет.
Впереди темнело непаханое поле,и всё ещё торчал так и нескошенный подсолнух.А за спиной лежала покорная и умирающая его,прошкина, деревня.
"Даже,ежели,останется в ней хоть одна хата,она не умрёт,его родная деревня",-вдруг решил дед Прошка.Как говаривал их взводный на той войне:"Если хоть один солдат остался жив,значит нас не одолели"
Солнце уже выкатилось из-за горизонта.День обещал быть ясным и теплым"