Капля утренней росы... гл5 Двойная ставка...

                КАПЛЯ УТРЕННЕЙ РОСЫ

КНИГА ВТОРАЯ

Глава 5

ДВОЙНАЯ СТАВКА

За Верой следовал черный джип, в котором находились телохра-нители Бронислава. Проехавшись по московским строймаркетам, мо-лодая женщина задержалась в одном из них. Братки вышли из своей машины и прошли в салон магазина. Они наблюдали, как Вера тща-тельно выбирает материалы, необходимые для обновления квартиры. После ухода Наташи с Виталиком Вера пыталась забыть то время, ко-гда она жила вместе с ними в одной квартире как одна, как тогда ка-залось, дружная семья.
Горелый, позвонив Седому, сообщил, чем занимается их подо-печная. Седой дал указание при необходимости помогать Вере во всем. Телохранители с неподдельным интересом стали ее доброволь-ными помощниками: по ее просьбе покупали, носили, договаривались с отделочниками, малярами и архитекторами.
Когда в доме после мрачного опустошения наконец воцарилась атмосфера уюта и тепла, Вера произнесла:
– Ну вот, вроде бы все получилось. Это просто замечательно: никогда не думала, что у меня что-то может получиться так хорошо. Как все-таки быстро время летит...
Глядя на результаты своего труда и стараний, и получая удо-вольствие от общего впечатления, при виде всего великолепия после проведенного ремонта, обновленного интерьера, она села на роскош-ный, из красочного гобелена, диван и почувствовала себя полноправ-ной хозяйкой: квартира располагала к торжественному приему гостей и чем-то походила на царские хоромы.
 «Да-а!.. Как интересно и неожиданно порой раскрываются та-ланты! Прямо таинственные причуды некой загадочной кудесницы. Все-таки люблю я эту Россию!».
Тем не менее на сердце не унималась тревога, рану в душе не могла вылечить никакая красота. Держа в руке французские духи «J’adore», подаренные ей Брониславом, она с грустью думала: «По-звонить ему? Нет-нет! Я так не могу! Он воспримет это как знак того, что я нуждаюсь в нем. И так его телохранители как черные вороны кружат возле меня». В отчаянии она воскликнула:    
– Ну что ему надо от меня?! Я не пойму, почему так? Почему его охрана следит за мной? Он все решает за меня. Да кто он такой, в конце концов? – Вера была возмущена происходящим с ней. – Нет! Лучше я позвоню адвокату. Он, как я помню, предлагал помощь в случае необходимости и наверняка поможет мне уехать домой. Нет!.. Прямо не знаю, что делать. Все-таки я испытываю какой-то страх  по-сле всего, что случилось со мной. Я от всего так устала! Я так хочу домой, к маме… – с тоской и некоторым беспокойством произнесла она.
«Ну вот, а адвокату нужна моя печаль? – озадачилась вдруг Ве-ра. – Хватит надеяться на кого-то, пора побороть все страхи и жить самостоятельно!».
Вера решительно встала с дивана. Она хотела пойти на кухню, но внезапно рядом с ней зазвонил мобильный. Звонил отец. По его тону она поняла, что случилась беда. Он просил срочно приехать: у матери случился инфаркт.
– Если у тебя нет денег, скажи номер карты, я вышлю, – предло-жил отец.
– Нет-нет! – возразила Вера. – Все хорошо! Я приеду, как только возьму билет на ближайший рейс.
Отец сказал, что звонит из Египта, сейчас находится в Каире по неотложным делам, а за мамой присматривает соседка Льюси.
Вера совершенно не понимала его, в ее голове то и дело кружи-лись мысли: «Какие у него могут быть дела? И почему он звонит сей-час?..».
Ход ее мыслей прервали слова отца. Он говорил, что о случив-шемся узнал по телефону от соседки, которая сообщила ему об этом, позвонив на мобильный. И поэтому он в первую очередь позвонил ей,  в Москву.
– Хорошо, пап! Я немедленно вылетаю в Вашингтон. А ты где, папа? Папа?..
В трубке послышались гудки. Вера была в растерянности, не по-нимая до конца происходящего.
– Странно… Ничего не пойму... Как-то странно он себя ведет. Что, в конце концов, происходит?
Вера задумалась. Сильно волнуясь, она стала ходить по комнате туда-сюда, размышляя: «Что же все-таки случилось с мамой, ведь она никогда не болела?».
– Что же делать?..
Вера быстро прошла в спальню, схватила стоявшую в шкафу до-рожную сумку и поспешно стала запихивать в нее свои вещи. Она толкала все подряд внутрь сумки, пытаясь быстро собраться, при этом не до конца понимая, зачем это нужно. «Сейчас? Куда? Что я делаю?» – в голове кружились беспорядочные мысли. Внезапно ослабев, Вера опустилась на пол. Она бросила саквояж, из него выпали вещи. Вера вздрогнула от невыносимой внутренней боли. Тишину нарушали только ее всхлипывания. Понимая свою беспомощность, совершенно отчаявшись, она разревелась. Вера думала о том, как она прилетит к своей мамочке, скажет ей ласковые слова, и мама обязательно выздо-ровеет, – это просто возраст. Немного успокоившись и вытерев слезы, Вера замерла в задумчивости, вспоминая моменты, когда она приеха-ла в эту большую и шумную Москву, где чувствуешь себя маленькой песчинкой и где нелегко найти ответы на вопросы. В это время ее мысли прервал звонок телефона. Вздрогнув от неожиданности, Вера встала с пола, прошла в зал, чтобы снять трубку.
Звонил Бронислав. Услышав в ее голосе слезы, он с недоумени-ем и беспокойством спросил:
– Что-то случилось? Тебя что, кто-то обидел? Я сейчас приеду!
– Нет, не надо! Только прошу тебя, помоги мне, пожалуйста! Я срочно хочу уехать в Америку: моей маме плохо.
Вера все еще всхлипывала.
– Конечно, я помогу! Ты только не переживай, хорошо?! Я с то-бой, слышишь? И не плачь, хорошо?! Ты только дождись меня. И прошу тебя: ничего не предпринимай, я все сделаю сам. Ты поняла меня? – понимая ее удрученное состояние, он как мог успокаивал ее. – Я завтра заеду за тобой.
Закончив разговор, он отключился от связи.
– Ну вот, опять он. Это какое-то наваждение. «Ты, – говорит, –поняла?». Да как тут не понять? Ужас просто какой-то. Почему у меня все так плохо? Ну почему? – сидя на диване и держась за голову, при-читала Вера. – Я только начинаю привыкать к этому городу, к Моск-ве, как надо снова уезжать в Америку. Когда же это все закончится?
На следующий день Бронислав с охраной приехал в назначенный час, чтобы успеть отвезти Веру в аэропорт. Они ехали на его БМВ в сопровождении двух джипов с охраной. Бронислав положил руку Ве-ры на свою ладонь и трепетно держал ее. Он иногда бросал взгляды на Веру в ожидании, что она ему все расскажет сама. Но Вера молча-ла и отчужденно смотрела в окно, прощальным взглядом провожая мелькавшие за окном улицы. Она переживала, что больше не увидит этого большого и могучего города, с которым ощущала родство. Она прониклась к этому городу всей душой, ей не хотелось уезжать, ка-кое-то непонятное чувство одолевало ее. Через некоторое время за окном замелькали ели: они подъезжали к аэропорту Внуково-2.
В сопровождении его братков они вошли внутрь и прошли на ре-гистрацию. Бронислав приказал охране отойти, чтобы он мог попро-щаться с Верой и побыть немного с ней наедине. Он занервничал, по-нимая, что настало время прощаться, может быть, уже навсегда. Но он медлил, он не хотел ее отпускать. «Ну что я скажу ей? Что люблю ее? Но это же полнейший вздор! Кто я для нее?» – думал он, с теплотой и нежностью глядя ей в глаза.
Внешне никак не выражая своих чувств, он нежно привлек ее к себе, обнял. Прикоснувшись руками к ее волнистым волосам, поцело-вал в щеку, – в губы он не решился, сам не понимая, какая страсть к ней кипела в глубине его души.
Он слегка приподнял Веру, обхватил своими сильными муску-листыми руками и долгое время держал ее трепетно в своих объятиях, проникновенно всматриваясь в ее необычно синие глаза, пытаясь на-всегда запомнить эти печальные, грустные, чистые от капель слез и такие желанные для него глаза. Эти два хрусталика, полные слез, смотрели на него и ждали успокоения, нежных слов утешения. Но он молчал и не мог ей ничего сказать, только было слышно их взволно-ванное дыхание, в котором выражалась их душевная нужда друг в друге.
«Просто как мальчишка какой-то! – думал он, выпуская ее из своих объятий. – Мне 42 года, моя жизнь – сплошная байда, и строить из себя влюбленного тогда, когда я сам не уверен в завтрашнем дне, – непростительная роскошь. Я просто не могу рисковать ее жизнью. Однако мне уже все ясно: я попал, она задела меня за живое, и мне уже наплевать на все».
Он нервно закурил, глядя на ее удаляющуюся фигурку. В нем кипела ненависть к самому себе, собственной жизни, к тому, что он, такой сильный и властный, сейчас просто сдрейфил, ничего так и не сказал ей о своих чувствах. «Нет, я не должен ее терять. Я должен ее вернуть! Но как?.. Как?».
В его сердце закралась робкая надежда на ее возвращение. Он хотел во что бы то ни стало вернуть ее и уже никуда от себя не отпус-кать.
«Я обязательно что-нибудь придумаю, чтобы всегда нежно об-нимать ее и быть рядом с нею». Задумавшись, он выбросил окурок и, слегка прищуриваясь, в последний раз посмотрел на исчезающий в небе «Боинг».
К нему подошел Барбос. Видя, что босс расстроен, Барбос, что-бы как-то поддержать его, предложил поехать в клуб «Горячий шоко-лад». Седой задумчиво посмотрел на него, колеблясь с ответом. Он стоял в нерешительности. «Что мне сейчас делать? Время как будто остановилось». Но, прокручивая в голове свои мысли о Вере, он резко ответил:
– Нет, домой! А у тебя завтра работа: поедешь опять в Ростов «пробивать» каналы.
Барбос хотел возразить, сказать, что он почти прописался там, но получил  убедительный ответ:
– В чем дело? Ты уже без двух минут олигарх. Или ты опять хо-чешь мочить шушеру всякую?! Слушай, что я тебе скажу: тебе, друг мой, надо уже повзрослеть, хватит в эти дурацкие стрелялки играть. Пойми, сейчас не те времена. Сперва ты отбирал, а теперь у тебя от-берут. Вот поэтому нужно расти выше и брать власть в свои руки. А эти разборки для слюнявчиков – зачем тебе эта хлопотная работа? За-помни, – продолжил он, – что в этой жизни нет чести никому, только ты сам себе и честь, понял?
– Да! – кивнул Барбос.
– И, кстати, у тебя теперь есть имя – Борис Владимирович, так что брось эти клички отстойные.
Они сели в машины и выехали из аэропорта.

 «Боинг», на котором летела Вера в Вашингтон, прибыл ранним майским утром. Вера вышла из салона самолета. Спускаясь по трапу, она с упоением вдыхала весенний прохладный воздух родного города, размышляя о том, как удивительно устроен мир. Преодолевая такое громадное расстояние – двенадцать часов над океаном – поневоле по-чувствуешь острое желание жить и ощутишь любовь к земле.
Вера поспешила к выходу из аэропорта Рейгана, чтобы как мож-но скорее очутиться дома, благо было много свободных такси. Садясь в машину, она положила дорожную сумку на заднее сиденье, назвала адрес таксисту, и они поехали домой. Еще никогда она так не пережи-вала, хотя отъезд тоже был волнующим. Но здесь было другое: она спешила домой к больной маме. Вера вытерла носовым платком пот со лба и рук. Предстоящая встреча очень беспокоила ее. Таксист, видя ее волнение, спросил:
– Что с Вами? Чем Вы так взволнованы?
– Еду домой! Очень соскучилась по родителям, – ответила Вера.
Она промолчала о болезни матери, боясь даже словом навредить ей.
Когда машина подъехала к дому ее родителей на Кристалл-стрит, Вера поспешно схватила сумку и, рассчитавшись с таксистом, поспешила домой. Когда она вошла в прихожую, ее, плача, встретила, соседка Льюси. Она взяла дорожную сумку у Веры и проводила ее в комнату мамы.
Шмыгая носом и вытирая от слез глаза, Вера подбежала к маме, обняла ее, нашептывая ласковые слова:
– Мамочка, миленькая моя мамочка, что же ты молчишь? Что же ты не смотришь на меня? Скажи мне, мамочка, что с тобой случи-лось?
Гладя ее голову, целуя в губы и произнося множество нежных слов, Вера пыталась пробудить ее ото сна – бесчувственного, холод-ного и больного. Но чуда не произошло… Вера с  грустью посмотрела на маму. Она села рядом на стул и долго смотрела на нее. Мама была в коме и не могла никак реагировать на приезд дочери. Вера несколь-ко часов просидела у ее кровати, потом встала и пошла на кухню к Льюси, чтобы подробно узнать о случившемся.
Соседка, пожимая плечами, лишь ответила:
– Это удивительно, что я пришла так вовремя. Удар свалил ее тогда, когда она разговаривала по телефону. Хорошо, что я была ря-дом, вызвала 911. Они приехали, сделали укол, только в клинику ее не забрали из-за отсутствия страховки. Правда, сказали, что «в случае чего звоните: мы посетим больную, чтобы сделать повторный укол и измерить давление, – это все, что мы можем сделать для вас».
– И это все? Это все, что могут сейчас сделать врачи? – возмути-лась Вера.
– Я не знаю. Может, они подумали, что уже поздно, что, навер-ное, бесполезно ее забирать в клинику. Правда, они спросили про страховку, значит, еще не все потеряно. Но я не смогла ничем здесь ей помочь. Может, страховка и есть, но я же не буду ее искать в вашем доме. Это хорошо, что я одна живу, и с таким случаем уже справля-лась. Правда, моя дочь… – ее голос задрожал, она заплакала. Вытирая слезы, продолжила,  – …теперь спит крепким сном.
Вера погладила ее по спине, сочувствуя и сопереживая. Вера за-думалась.
– Но кто же тогда расстроил маму телефонным звонком?
Льюси посмотрела на Веру. Сидя на диване и вытирая платком нос, произнесла:
– Только твоя мама может это сказать…
– Н-да, – с грустью произнесла Вера. Повернувшись к Льюси, сказала, – я все сделаю, чтобы узнать об этом! Сейчас поеду в клини-ку – они наверняка мне помогут.
Она стала поспешно собираться. Соседка возразила:
– Ты хоть с дороги-то отдохни и поешь! Что же ты так торо-пишься?!
– Некогда! – отмахнувшись, ответила Вера.
Она совсем забыла спросить о своем отце. Быстро одевшись и выйдя из дома, остановила такси. Вера назвала адрес клиники, и они резко тронулись с места. Проехав мост и несколько улиц, водитель увидел впереди застывшую в пробке вереницу автомобилей. Было по-нятно, что застрять здесь можно надолго.
– Давайте свернем на улицу Zentral Aige? – там нет пробок, – предложил водитель.
– Хорошо, давайте! – согласилась Вера.
Проезжая по улицам, Вера всматривалась в здания: то ли ее за-хватила ностальгия по родным местам, то ли желание найти утешение и помощь. «Но где, где найти помощь? И помогут ли там, куда я еду?» Сомнение и отчаяние блуждали в ее голове. На противополож-ной стороне улицы она увидела вывеску «Transformation Center». Машина свернула влево от здания, и уже не было видно, открыта ли дверь. И все же Вера попросила таксиста остановиться. Расплатив-шись с ним, она вышла из машины. Немного постояв на месте и ос-мотрев все вокруг, Вера пошла к зданию, где висела знакомая ей вы-веска.
«Странно… Я ведь была здесь?» – заходя в здание, задалась во-просом она. Войдя, Вера увидела множество людей. Они пели, даже не просто пели, а торжествовали в своих песнопениях. Как поняла Вера, они прославляли Бога. Сердце ее забилось в унисон этим ли-кующим голосам. Было ощущение, будто ангелы сошли с небес и в гармонию умноженных эхом голосов вливали тонкую волну ветра, который обволакивающей прохладой касался каждого присутствую-щего в зале, так, что дрожь пробегала по телу. Завороженная, она ощутила себя частью этого божественного хора и почувствовала, что ангелы осушили слезы на ее глазах. Как-то необъяснимо в ее душе воцарился покой. Она уже никуда не торопилась и не переживала, по-тому что печаль и внутренняя боль вмиг покинули ее. Вера чувство-вала себя умиротворенной  и счастливой, ее душа наполнилась радо-стью.
«Мне так легко! Но я ведь была здесь раньше? – повторилась молодая женщина. – Я не могу объяснить, почему мне так хорошо!» – с улыбкой подумала Вера. Она находилась в неописуемом восторге.
Когда закончилась служба, пастор объявил, что если есть у кого проблема, то можно решить ее с божьей помощью. Вера откликнулась на зов и вышла к нему.
– У меня мама тяжело больна: у нее инфаркт, – немного смуща-ясь, с грустью произнесла Вера.
Пастор внимательно посмотрел на нее.
– Я хочу спросить тебя: скажи мне, веришь ли ты, что Господь умер  и пролил за тебя Свою кровь?
– Да! Конечно, верю! – ответила смущенно Вера.
– Хорошо! А веришь ли ты, что Он воскрес из мертвых для твое-го оправдания?
– Да, конечно! Я верю, что Он воскрес! – с твердой уверенно-стью ответила она.
– Очень хорошо! А веришь ли ты, что Он вновь придет на землю не для того, чтобы судить, а чтобы наделить тебя бессмертием? Ты готова? – спросил он, ожидая ответа.
Вера стояла напротив него. Немного задумавшись, тихо ответи-ла:
– Камень превратится в слезу, и мир увидит Вечность!
– Что? Я не понял, что Вы сейчас сказали?
– Да! Я готова! – ответила она. Слезы радости заблестели у нее на глазах.
Пастор, увидев на ее лице сияющую улыбку, такую безудерж-ную детскую радость, опять спросил:
– Как зовут тебя, девушка?
– Меня? Вера! Ой, извините, меня зовут Виржиния, – тихо отве-тила она ему.
– Бог с тобой, дорогая Вера! Ведь тебя так зовут? Не так ли? Сердце! Твое сердце такое большое и чистое! Поверь мне, страшное уже позади. Так что можешь идти домой, твоя мама совершенно здо-рова.
– Это правда?  Выздоровела?  Прямо сейчас?
– Правда! Именно сейчас, – с легкой улыбкой, выразительно глядя на нее, ответил он.
– А что от меня требуется?
Вере было неловко. Она полагала, что должна чем-то отплатить за это  благодеяние.
– Вера, Вера! – пристально глядя на нее, произнес он. – Всего лишь верить! Иди, ведь с Ним – смерть не страшна, да и ничто тебя с Ним уже не сможет разлучить. Правда, мужайся: мир полон обольще-ний, – с некоторой осторожностью предупредил он.
Вера удивленно посмотрела на пастора. Немного насторожив-шись, спросила:
– Что это значит? О чем Вы?
– Это значит, что дьявол лжец. Он обольщает народы устами многих религиозных деятелей. Он говорит, что после смерти их душа живет. Не разумеют они, что смертны мы без Творца. Тлен, все тлен. Умершие лежат до воскресения своего в прахе земном, со всеми своими радостями и печалями, которые имели при жизни. Дорогая моя, душу можно погубить, а тело убить, все идет в прах земной, здесь все временно и каждому дан свой отсчет. Вот только волю твою нельзя уничтожить. Ведь ты ищешь правду, ведь так?
– Мы что, не бессмертны? – поразилась Вера. – Ведь говорят, что люди, не раскаявшиеся и лишившие себя жизни, идут в ад. Они что, живут после смерти в другом состоянии, в муках? Одного я не пойму: как может душа жить без тела? Что может остаться от умер-шего, ведь он распадается? Как тогда сохраняется душа человека? Значит, душа где-то пребывает?
Он с печалью посмотрел в ее глаза.
– Суд только еще будет, но если бы люди знали какой, то ухва-тились бы за эту надежду, которую дал нам Христос. Душа – это  те-ло, и она также смертна, как и наша человеческая плоть. Суд настанет только после второй смерти. Мы умираем сейчас первой смертью, но следом за ней придет вторая. Это не скоро будет, сначала воскреснут запечатленные! А насчет распада, то все держится Его словом. Как облака вмещают в себя воду, но видеть воду невозможно в облаке, капля является в дожде, так и семя человеческое сокрыто в земле в виде капель.
– Капли? Они что, подобны росе? Как их можно увидеть? Смо-жет ли Бог увидеть эти капельки? – спросила удивленно Вера.
– Твое время еще не пришло постичь тайны, но скоро ты многое узнаешь. Бог видит глубже, чем мы, и все у Него начинается с капли. Его Дух везде, и нам суда не избежать.
– Мне почему-то как-то не по себе, как-то страшновато стало, – произнесла Вера.
– Не бойся, на тебе Дух запечатлен, – с улыбкой ответил он ей.
– Но как Вы узнали об этом?
– Бог кому хочет, тому и открывает. Торопись домой: мама ждет тебя, чтобы накормить с дороги.
Вера радостно кивнула ему головой. В зале почти никого уже не осталось, все христиане разошлись по домам.
Вера вышла  и отправилась на остановку. Она не торопилась, са-дясь в автобус. Все ее мысли были только о том, что она услышала се-годня в церкви от пастора.
Автобус медленно проезжал по улицам и останавливался на ос-тановках. «Вот Арлингтонское кладбище, там лежит мой брат, – ду-мала она. – Значит, он не мучается в аду; он спит в виде капельки и ждет своего часа, когда Бог воскресит его. Как здорово, что есть на-дежда, ведь Его замысел был – спасти мир. Значит, суд будет прежде всего для тех, кто обманывал людей. Чудный Бог! Жаль только тех, кто не раскаялся в том, что, зная Его, пренебрег Его любовью, – они не воскреснут из мертвых. А может быть, люди не знают, что такое воскреснуть из мертвых? Что тогда? Неужели нет никаких шансов спасти всех?..».
 «…Вот сейчас зайду домой, а мамочка моя – здорова! А вдруг пастор пошутил? Но так же не шутят?» – Вера боролась со своими сомнениями.  Вслух твердо произнесла:
– Нет! Надо верить!
Через 10 минут автобус остановился на остановке Кристалл-стрит, где жили ее родители. Зайдя торопливо в дом, она увидела ма-му совершенно здоровой. Широко раскрыв от удивления глаза, Вера  воскликнула:
– Так значит, это правда?!
– Что правда? – удивленно переспросила мать и, не дав опом-ниться Вере, тут же продолжила: – Значит, ты все знаешь? Я ведь давно подозревала, – суетясь по кухне, безудержно тараторя, говорила она, – что отец твой крутит шашни с этой молодой девкой. Да так от-крыто, что моя знакомая по работе на днях позвонила мне по телефо-ну и как бы невзначай сказала, что он уехал отдыхать в Каир с моло-дой вертихвосткой. Я даже от шока имя ее позабыла, да это сейчас и неважно. Да еще так язвительно мне сказала! Что, мол, ждешь своего муженька, а у него шашни с моей соседкой по дому. Да еще она от не-го, ну, это, – сказала мать, выразительно показывая на живот, – в по-ложении.
Вера, улыбнувшись, ответила:
– Мам, ты здорова! Ты так живо говоришь! Как это произошло, что ты так быстро выздоровела?
– Я не знаю, – пожимая плечами, ответила мать. – Я только ус-лышала такой громогласный голос: «Джессика, встань!». Ну и все! Я даже не помню, что со мной было. Помню только, что по телефону разговаривала, сердце больно сжалось, потом голова так закружилась, закружилась и темно-темно стало. Вот и все.
– А где сейчас папа? – перебила ее Вера.
– В Египте, где же еще он может быть! Льюси мне сказала, что он звонил.
– И что? Ты простила его? Ведь он даже не приехал, чтобы на-вестить тебя? – неодобрительно произнесла Вера.
Мама, немного задумавшись и все еще стоя возле плиты, ответи-ла:
– Ведь боль ничем не унять, только прощением. Наверно, он за-служил это счастье. А приехать не смог, потому что наверняка счита-ет себя виноватым и, конечно, знает, что я все знаю о нем. Он звонил перед твоим приходом, правда, мы так и не смогли ничего друг другу сказать. Но зато он понял, что со мной все хорошо. Виржиния, не смотри на меня так, – я открою тебе другую правду.
– Какую правду? Чего я еще не знаю? – озадаченно спросила Ве-ра.
– Понимаешь!.. Как сказать?.. Твой отец…
– Что, мой отец? – с удвоенным интересом переспросила Вера.
– В общем, твой родной отец – русский эмигрант. Он родом из России, жил в Москве.
– То есть ты хочешь сказать, что я родилась от другого отца?
– Подожди, не перебивай, я постараюсь тебе все объяснить под-робно. Это очень важно для меня, пойми. Именно сейчас я чувствую, что мне надо тебе все рассказать.
– Хорошо, мам, только, пожалуйста, прошу тебя, не волнуйся. Может быть не надо этого мне сейчас рассказывать, а?
Вера очень боялась и волновалась за нее.
– Нет! – перебила ее мать. – Именно сейчас настал момент уз-нать всю правду о твоем родном отце. Так вот, слушай. Отец твой давно умер, – так сказали мне его родители. Они были на тот момент эмигрантами в Америке. Узнав о наших взаимоотношениях, его роди-тели, естественно, были против нашего брака – ну, понимаешь, они считали, что мы не пара: «русский и – на американке». Это было очень сложно и неприемлемо для моей семьи и тем более для них. Нам приходилось очень долго скрывать наши отношения, но это еще больше мешало нашим планам: я уже тогда носила его ребенка, то есть тебя. Его родители, видя, что все зашло очень далеко, уехали из Штатов опять в Россию, в Москву, вместе с ним. У них что-то здесь не получилось, слишком они были интеллигентными. После отъезда он прислал мне всего лишь пару писем, а потом написала его мать, что его нет, он умер. Дала мне понять, что приезжать не стоит, с по-хоронами они справятся сами. Трудности тогда для меня только на-чинались, я не представляла, что мне делать и как быть дальше. Я как будто умерла вместе с ним, это было для меня очень тяжело и невы-носимо. Мои родители, видя такое положение вещей, настаивали на том, чтобы я сделала аборт. Но мне тогда было 20 лет, и я на тот мо-мент могла отстоять свое право родить ребенка, чтобы растить его самой. Я хотела тебя, я боролась за тебя. Я верила, что с твоим появ-лением я снова обрету жизнь. Этот новый вдох умирающей любви мне нужен был как глоток воздуха. Этот глоток ты влила в меня. Я чувствовала тебя всей своей сутью, в те тяжелые минуты ты была со мной, во мне, и я просто не могла предать тебя, ведь ты часть нашей любви. Жаль, что он не смог тебя увидеть взрослой, не видел, как ты выросла и расцвела, как прекрасная цветущая орхидея. Мой отец, чтобы скрыть этот позор, познакомил меня с Гарелдом Доферманом, твоим нынешним отцом, который на самом деле, как ты теперь зна-ешь, является тебе отчимом. Вот такая история, доченька.
– А я-то думала, почему это у нас с братом разные фамилии. Ты тогда сказала, что в честь бабушки оставила эту фамилию. Значит, Сарфо – это твоя девичья фамилия? А как тогда звали моего отца? – с грустью на лице спросила Вера.
– Макеев Эдуард Борисович. Я его нежно называла мой Эдвард, – прослезившись и вытирая платком нос, ответила мама. – Одного я не могу понять: почему на мою долю выпали такие испытания? Я вроде бы не желала никому зла. Неужели любовь – это мука!
– Мама! Моя милая, родная мамочка, – Вера обняла ее. – Неуже-ли ты до сих пор любишь его?
– Разве можно забыть первую любовь! Его любовь всегда жила в моем сердце, а с появлением тебя еще больше стала напоминать мне о нем. Глядя на тебя, я видела его. Я знаю одно: мои муки были не на-прасны, я радовалась вместе с тобой и вместе с тобой плакала. Я бла-годарна Гарелду за его мужество и поразительную внимательность ко мне, за то, что он воспитал вас с братом в любви и единстве  друг к другу. Жаль, что наш сын Браун ушел так рано из жизни, так и не встретив свою любовь. Ведь он был его единственный сын, и когда он погиб, Гарелд был в депрессии, так что сейчас я его понимаю и не ви-ню. И если Гарелд будет счастлив, значит он, наконец, обрел тот по-кой, который искал в своей душе. Он приложил достаточно усилий к тому, чтобы ты выросла умной девочкой.
– Так вот почему вы с такой легкостью отправили меня учиться в Россию?! Вы, наверное, хотели, чтобы я не потеряла с ней родство. Да, мам, скажи?
Слезы капали из глаз Веры. Мама нежно обняла дочь, ответив:
– Я не хотела забыть этого русского проникновенного духа, ко-торый со всей своей историей проник в меня. Я хотела, чтобы ты уз-нала об этом народе больше, чем я, – всплакнув, ответила мама.
– А я-то думала, что меня так в Россию тянет? И вы еще так к этому странно отнеслись: вроде бы против были, но все же отпустили. Отец, как сейчас помню, так вообще не сильно был расстроен тем, что я уезжаю в Россию. Теперь я понимаю.., он, значит, все знал, – с неко-торой иронией произнесла Вера.
– Как вкусно едой пахнет! – чувствуя аппетитный запах, замети-ла она. – Мам, ты у меня такая вся домашняя!  Вовремя ты мне это все рассказала. Наверное, если бы раньше, то я бы этого не поняла. Ма-мулька, я тебя так сильно люблю! И что бы ни случилось, знай, что я всегда рядом с тобой. И вот еще что: я сегодня ходила в церковь «Transformation Center». Хочу сказать тебе, что я сказала пастору, что ты болеешь. Он ответил мне, чтобы я верила и шла домой, что ты бу-дешь здоровой ещё до того, как я доберусь до дома. И это произошло! И вот я вижу тебя абсолютно здоровой, вижу, как ты тут, на кухне, справляешься с приготовлением обеда как ни в чем не бывало, разго-вариваешь, словно не было и вовсе никакого инфаркта. Это ли не чу-до! Можешь туда сама съездить и пастору сказать спасибо – он мно-гое открыл мне о Боге. Принимая Его, мы получаем жизнь вечную и Его святость, и мы уже не можем быть для Него грешниками; Он придет за нами, чтобы взять нас на небо. Понимаешь? Он придет за нами, чтобы облечь нас в бессмертие. Мы получили Его святость еще тогда, когда Он отдал за нас Свою жизнь, не требуя от нас ничего взамен, – лишь только веру в Него, ведь в это не сложно поверить и не требует каких-то невыполнимых обязательств. Нам только надо принять Его как личного Спасителя, то есть признать акт Его прими-рения с нами. Ведь мы все люди, лишились бессмертия в нашем пра-отце Адаме. Мы стали рождаться смертными, и как бы мы ни пыта-лись вернуть это превосходство над смертью, все равно мы были об-речены на погибель. Мы обожествляли себя и все вокруг, даже смерть, но все равно не достигли совершенства. И вот к нам на землю сошел сам Бог в ипостаси Сына, само совершенство, Его святая воля, Его вечность. Бог облек Свой Святой Дух в человеческое тело, вло-жив в Него наши чувства и эмоции, наше сознание и подсознание, да-бы Своим существом подчинить нас вечности, но наши предки от-вергли Его волю, потому что не понимали, что они принадлежат дру-гому Богу, – смерти. Они верили, что их чувства и эмоции свободны, а сознание и подсознание чисты, но они ошиблись и предались зову плоти. Пришло для нас время обрести вечную свободу и чистоту сво-их помыслов. Надо оставить свои убеждения и ложные представления о загробной жизни и принять жизнь вечную. Ее необходимо получить здесь, в нашей суетной жизни. И если даже мы умрем, в нас будет за-печатлен непреложный закон неба – мы являемся Его небесными детьми. Вот что я узнала!
– А что с теми, кто умер, как наш Браун? Ведь он ничего не знал о вечности и наверняка не принял Христа? – спросила удивленно мать.
– Он воскреснет, как я поняла, после второго воскресения.
– А кто первым воскреснет? – озадачилась мама.
– Мам, это же просто: верующие, которые приняли Духа Святого и запечатлены Его вечностью, – ответила с некоторой радостью в го-лосе Вера.
– Конечно, мне грустно, что это не произойдет с Брауном сейчас, но все-таки у него есть еще надежда быть оправданным, ведь так, да?
Глядя на дочь, которая погрузилась в свои думы, мама предло-жила:
– Дочурка, давай кушать. Я из всех сказанных тобою слов со-вершенно ничего не поняла, но схожу в церковь обязательно.
Они уже пообедали, когда раздался звонок в дверь. Льюси, кото-рая все время находилась с ними и смотрела по телевизору ток-шоу, поспешно встала и, выйдя из комнаты в прихожую, открыла входную дверь.
На пороге стоял незнакомый человек. Он поинтересовался у нее, здесь ли проживает Вера, которая приехала из России.
Льюси, не поняв его вопроса, ответила:
– Нет! Такая здесь не живет!
И тут же закрыла за ним дверь, да так быстро, что незнакомец даже не успел у нее больше ничего спросить, так и остался стоять за порогом входной двери с открытым от удивления ртом.
Вера пошла навстречу Льюси и спросила:
– Кто-то приходил?
– Да так, адресом ошиблись, – ответила, раздосадовано пожимая плечами, Льюси.

Алекс вышел на улицу и направился к «Хаммеру». Сев в салон, набрал на мобильном номер. Когда трубку взяли, спросил:
– Броня, я че-то не понял: ты точный адрес мне дал? Мне здесь ответили, что такая тут не живет, и дверь перед носом закрыли.
– Ну да, точно, я же вот в блокноте у себя смотрю. Она не могла меня обмануть... Тьфу ты, черт! – Бронислав хлопнул ладонью по лбу, поймав себя на мысли. – Так ведь  я знаю только ее  русское имя! Ко-гда она уезжала, я совершенно растерялся и не спросил ее американ-ского имени.
Бронислав немного успокоился.
– Слушай, я вижу, хорошо она тебя задела, что ты так серьезно потерялся. Да ладно тебе, не кипятись, – ответил Алекс, услышав его недовольное сопение, – я что-нибудь придумаю. Правда, мне надо спешить в Нью-Йорк. Доверить это своим ребятам? А вдруг они ее испугают? Ну ладно, еще есть время, – посмотрев на часы, – целые сутки в моем распоряжении. Как что-нибудь получится, позвоню. Да не бойся, отвечаю! – с сарказмом  закончил он.
«Интересно, что там за дамочка, что Броня так переживает?». Он завел машину и уехал.
На следующее утро Вера поспешно собиралась. Мама накормила ее завтраком. Заметив, что дочь очень взволнована, спросила:
– Что-то случилось? Ты какая-то сегодня не такая. Что с тобой?
– Мам, ты, пожалуйста, не переживай! У меня все хорошо. Про-сто надо решить одно небольшое дело. Да, и еще хочу спросить тебя: почему ты не установишь домофон для безопасности?
– Какое еще у тебя дело может быть здесь? А к этим штучкам я не привыкла, не умею я этими домофонами пользоваться да и не хочу. Ты же знаешь, где твой папа работает, так что этот дом под наблюде-нием, – смеясь, ответила она.
– Мам, ну могут у меня быть хоть какие-нибудь секреты! –улыбнулась Вера.
– Ладно-ладно, я знаю, что такое секреты! Ступай! Не буду при-ставать с вопросами. Иди.
– Ну, мам! – Вера подошла и нежно обняла ее. – Не волнуйся, у меня все будет хорошо. Я ведь счастливая у тебя, ведь правда же?!
– Конечно, доченька, это так! Только вот ты одна до сих пор.
– Прошу тебя, не надо напоминать об этом, все уже в прошлом. А что в будущем, я сама еще не знаю, но верю, что мое будущее в Его руках, руках Бога, мам.
Вера была в классическом сером костюме. Пройдя в прихожую, она обулась. Улыбнувшись матери, напоследок произнесла:
– Мам, пока!
Мама помахала ей рукой и закрыла за ней дверь.
Вера вышла из дома и прошла через парк к остановке, где села в автобус, чтобы проехать до Пятой авеню. Выйдя из автобуса, она увидела перед собой антикварный магазин. Он выглядел совсем не так, как тогда, когда она была здесь в последний раз. О прошлом уже ничего не напоминало. При входе в магазин она услышала над собой звон колокольчиков, извещавших о том, что пришел посетитель. Женщина вышла из подсобки и вежливо спросила:
– Здравствуйте! Вы что-то желаете приобрести?
– Я? – растерялась Вера. – Скажите, – с волнением продолжила она, – а где прежний владелец лавки?
– Он.., он умер. А Вы что-то хотели
– Я вот хочу отдать долг. Скажите, а что с ним случилось?  Я слышала, что здесь был пожар. Это так?
– Да, это правда. Магазин сгорел, а антиквара убили. Нам под-бросили записку, в которой сообщалось, где искать его. Когда мы его нашли, он был весь изрезан и исполосован рубящим предметом. Копы сказали, что это меч, – ответила хозяйка. Ее глаза были полны слез. – Я его дочь.
Вера достала из сумочки весомую пачку денег и протянула их женщине.
– Вот мой долг.
Она положила деньги на стол.
Хозяйка лавки была очень удивлена. Взглянув на деньги, сказа-ла:
– Но это очень много. Насколько я помню, папа не любил давать деньги в долг, чтобы потом не пришли и не потребовали больше. Вы же знаете, как у нас, в Америке, бывает!
– Считайте, что мне дал, – ответила Вера, собираясь уходить.
Глядя ей вслед, хозяйка лавки крикнула, что копы до сих пор не нашли преступника.
Вера вышла из магазина и торопливо направилась вдоль Пятой авеню к остановке. С огорчением произнесла:
– За что? Ну за что?
Слезы навернулись на глаза. Вера стала обдумывать прежний разговор с продавцом лавки. «Старик, отдавая мне кулон, сказал, что это обычная безделушка. Но почему тогда он сравнивал его с Граа-лем? Успокаивал, говорил, что все у меня будет хорошо. Значит, он все знал? И поэтому пожертвовал своей жизнью, чтобы эта вещь не попала в злые руки. Тогда получается, этот камень и есть на самом деле Грааль? Но этого не может быть! Тогда кто я в этой всей нешу-точной истории?».
С другой стороны улицы к ней поспешно приближался человек в черном балахоне с капюшоном на голове. Он ускорил шаг, явно на-стигая ее. Вера, ни о чем не подозревая, свернула за угол, чтобы со-кратить путь до остановки. Она размышляла о том, что ей сказала дочь хозяина лавки. Вокруг было много прохожих. Вера, ничего не подозревая, стала поспешно переходить дорогу, чтобы успеть на  ав-тобус. В это время Алекс, наблюдавший за Верой из машины, приба-вил скорость и сбил ее. Вера упала, ударившись головой о землю. Алекс быстро вышел из машины и, подбежав к ней, взял ее на руки и усадил в салон автомобиля. Человек в черном, наблюдавший за всем происходящим, растворился в толпе, которая двинулась к месту про-исшествия. Пока люди соображали, что же произошло, Алекс ретиро-вался с места происшествия на своем «Хаммере».
Отъехав на приличное расстояние от места происшествия, он внимательно посмотрел на Веру, не на шутку волнуясь, не сильно ли он ее ударил, сбив машиной. Конечно, он сымпровизировал аварию. Вера очнулась. Держась  рукой за голову,  произнесла:
– Что это было? Где я? Кто Вы?
Алекс ответил, что проезжал мимо, и если бы не он, то человек в черном явно опередил бы его, поэтому он вынужден был предпринять такие экстраординарные меры.
– Вам, наверное, очень больно? Я ничего Вам не повредил? Мо-жет, съездим в госпиталь: у меня есть знакомый хирург.
– Вы знаете, очень уместное и интересное предложение. Хм, сбить меня для того, чтобы отвезти к врачу. Ну и шутки у Вас. Кстати, насчет самочувствия: не скажу, что приятно было испытать такой шок. Теперь вот шишка на голове. Все остальное чувствую, вроде все цело. Создается впечатление, что Вы в этом деле опытный человек, – так сбить меня такой махиной. Это просто чудо, что я жива. Все про-изошло так неожиданно, Вы даже не дали мне выбора.
– Простите! Старался сделать все как можно аккуратней. Кстати, насчет выбора: хочу заметить, что вероятность остаться живой нали-цо, а вот с этим типом – кто его знает, что у него за спиной.
– Какие интересные наблюдения! Кто Вы? – озадачилась Вера.
– Вот, правильно! Давайте будем лучше знакомиться. Меня зо-вут Алекс, а Вас?
– Вера, – с осторожностью ответила она.
– Да-а? Очень интересно! – удивленно произнес он, всматрива-ясь в зеркало заднего вида. – Неужели у нас в Америке такие замеча-тельные и очаровательные русские девушки появились?
– Нет, – перебила его Вера, – я родилась здесь, но меня зовут Ве-ра.
– Хорошо-хорошо! Пусть будет так! Прошу Вас, не волнуйтесь. Потом я Вам все объясню. Понимаете, все, что я сделал, это для Ва-шей же безопасности, – повторил он. – Мы с Вами едем в аэропорт, где нас ждет мой личный самолет.
– Какой еще самолет? Я не пойму, в чем, собственно, дело? Объ-ясните мне, пожалуйста, почему я должна с Вами куда-то лететь? Что, в конце концов, происходит? – возмутилась Вера.
Она не на шутку испугалась.
– Я прошу Вас, Вы только не переживайте и не волнуйтесь. Ро-дители Ваши сейчас  в безопасности: я оставил свою охрану у дома. А насчет Вас… Хочу признаться: Ваш друг из России попросил меня позаботиться о Вас. Так что мы летим с Вами в Нью-Йорк. Пока я не выловлю этого гада в черной тряпице, который преследует Вас, и не буду уверен, что Вы в безопасности и Вам ничего не грозит, я буду Вашим ангелом-хранителем, другом, братом – кем хотите. Так что терпите меня, потому что я Вас от себя никуда не отпущу! Вот, кста-ти, и наш самолет, – почти прокричал он.
Они уже были на взлетной полосе, и его голос совсем терялся в звуке работающих турбин самолета. 
– Какой  большой! Это Ваш?
– Да!  – выходя из машины, сказал он.
Взяв ее за руку, он стал подниматься с Верой по трапу в самолет. Усаживаясь в кресло, он дал команду экипажу загрузить «Хаммер» в грузовой отсек и приготовиться к взлету. Когда все было готово, са-молет взмыл в небо.
В салоне было комфортно, он почти ничем не отличался от пре-стижного комфортабельного номера в отеле. Стюардесса вежливо об-служивала их. Алекс не отводил глаз от Веры. Ей стало неловко от та-кого пытливого взгляда. Чтобы как-то разрядить обстановку, Вера попросила его включить музыку. Она очень хотела отдохнуть от да-вящих мыслей, от неразберихи. Вера очень плохо себя  чувствовала.
Зазвучала мелодия, это был «Linkin Park». «Странно, – заметила она про себя, – эта музыка часто сопровождает меня. Совпадение это или рок?». Ее охватила грусть. Она вспомнила, как напевала эту пес-ню в своей квартире, вдруг ставшей пустой после ухода Наташи. Не-заметно для себя, погруженная в раздумья, она уснула.
Алекс, сидевший напротив Веры, пристально смотрел на нее. «Боже мой, – думал он, рассматривая ее сверху донизу с нескрывае-мым восхищением, – она великолепна! Какие волосы, какая стать! Да-а-а, теперь я понимаю беспокойство Бронислава: эта милашка дорого-го стоит!».
Через несколько часов самолет совершил посадку в аэропорту Нью-Йорка. Когда самолет приземлился и остановился на обозначен-ном для посадки летном поле, Алекс аккуратно взял Веру за руку и спустился с ней по трапу. Их встречала его охрана на престижных ав-томобилях «Бентли».
Вера, увидев такой кортеж, спросила:
– Интересно! Хочу спросить Вас: Вы что, президент?
– Нет, что Вы! Я больше, чем президент. Разве Вы не знаете, что Америка любит своих героев?!
Подойдя к автомобилю, он пригласил ее проехаться с ним по Нью-Йорку, а затем остановиться в его поместье за городом, в Грен-Хилл. Сев в «Хаммер», который вырулил из самолета, они на боль-шой скорости выехали из аэропорта по направлению к городу. Через какое-то время кортеж подъехал к его загородному поместью. Вера вышла из машины. Перед ней открылась великолепная  панорама за-городной усадьбы: аккуратно выстроенные здания и цветущие аллеи сада.
– Боже мой! – произнесла она. – Какая божественная красота! Неужели такие диковины растут здесь?
Она с восхищением рассматривала орхидеи, бегонии, розы и другие растения этого великолепного сада.
– Удивительно: май-месяц, а здесь такое цветение!
Алекс улыбнулся:
– Ну, во-первых, семена этих диковинных растений я привожу из разных стран, а вот до совершенства все это доводит мой мудрец-садовник. Кстати, он бывший ученый-генетик. У него что-то не сло-жилось в жизни, так что теперь всю свою любовь и заботу он отдает этому саду, поместью. Я обязательно  потом Вас с ним познакомлю.
Прогуливаясь по саду, он предложил ей войти в дом. В доме Ве-ру поразила утонченная изысканность интерьера. С удвоенным вос-хищением произнесла:
– Неужели не нашлось ни одной женщины, способной оценить Ваш вкус к жизни? – пытливо глядя на него, с интересом спросила Вера.
Алекс, улыбнувшись ответил:
– Знаете, я еще не сильно стар. И как-то не было времени заду-маться об этом. Хотя… Быть богатым – привилегия, но в то же время и наказание.
– Как это? О чем Вы? – удивилась Вера.
– Разве Вы не знаете, что деньги в одном случае – это искуше-ние, в другом – порабощение, и, конечно, здесь надо знать меру, знать, где остановиться… А тем более жениться. Вот только где эта мера? – задумчиво сказал он. – Ладно!
Успокаиваясь, он предложил Вере располагаться и чувствовать себя  как дома.
– Я совершенно Вас не поняла: неужели такие коварные женщи-ны были в Вашей жизни, что Вы теперь так боитесь за свою жизнь.
– Нет, что Вы, за жизнь я не боюсь. Просто в наше время нельзя никому доверять. А насчет коварства, так его предостаточно. Можно, я Вас здесь оставлю, мне надо отлучиться по делам.
Он положил свои вещи в гостиной и ушел, оставив ее в этом ог-ромном доме. К Вере подошла прислуга. Ей вежливо показали комна-ту, где она будет отдыхать. Забрав вещи Алекса, женщина поспешно удалилась.
«Я дома? Очень интересно! Только у кого дома? – мысленно рассуждала Вера, прогуливаясь по комнатам. – Я даже не знаю, где мой дом будет завтра. Какой-то сумасшедший преследует меня. Это из-за него я теперь нахожусь здесь. В конце концов, когда же это все закончится? Что за напасть мне такая?».

…Май пролетел быстро. На дворе стоял летний июньский день. Алекс почти все время находился с Верой. Он был очень внимателен к ней и радушен. Знакомя Веру со всеми составляющими роскошной жизни, он брал ее на свои корпоративные вечеринки, проходящие в его мегацентрах, конференции, посвященные разработкам новых тех-нологий, водил на различные модные тусовки, где общались богатые мира сего. Также возил ее по всем элитным салонам Нью-Йорка, со-вершая с ней шоппинги и одаривая всеми изысками: от коллекцион-ной женской одежды до дорогих украшений. Казалось, нет никого прекрасней на свете, нет другой, которой бы он мог доверить свой мир, мир, в котором он живет. Он делился с ней всем, не прося у нее ничего взамен. И, конечно, понимал, что этой женщине нет равных ни по уму, ни по красоте. Кто бы мог сравниться с ней?
Алекс понял, что ему нужна только она, но в то же время осоз-навал, что не в праве быть с ней. Ему нужен был веский аргумент, чтобы Бронислав сам отдал ему Веру навсегда. И благоприятный слу-чай не заставил себя долго ждать: вскоре Алекс узнал значительно больше, чем сама Вера, о ее таинственном преследователе.
Утром, когда Вера еще спала, он уехал в свой офис, где созво-нился с Седым и рассказал ему о довольно странном типе в черном балахоне. Алекс заверил Бронислава, что беспокоиться о Вере уже не нужно, так как он выловил этого придурка и узнал, кто он.
– Я запер его в заброшенный корабельный отсек к крысам, так что он мне быстро рассказал о Вере и о кулоне.
Седой, не дав договорить Алексу, спросил:
– Кто этот тип? И что еще за кулон, причем здесь он?
– Если ты хочешь узнать о всех подробностях и вернуть Веру, то у меня есть к тебе деловое предложение, можно сказать, сделка: ты – мне, я – тебе. Думаю, навряд ли ты мне откажешь, да и Вера тебе не-безразлична, не правда ли?
По голосу было слышно, что Седой нервничает. Еле сдержива-ясь, он ответил Алексу:
– Я помню твою бескорыстную доброту. Ну, говори, что ты хо-чешь от меня?
– Ты должен прилететь в Нью-Йорк, – ответил Алекс. – Осталь-ное обговорим при встрече. Можешь не бояться: я – человек слова, встречу тебя один.
– Я давно забыл, что такое страх. Так что жди, на днях прилечу, – так же бесцеремонно ответил ему Седой и отключился от связи.
Алекс иронично улыбнулся и язвительно произнес про себя: «Значит, нет страха? Смотрите-ка, какой он стал, решил со мной по-играть. Ну что же, игра так игра. Посмотрим, чем она закончится, брателла мой любезный!».
Выйдя из здания, он сел в машину, слегка нервничая, нажал на педаль скорости. «Хаммер» ревел, мчась по улицам Манхеттена. Че-рез несколько часов он приехал в Грин-хилл. Выйдя из машины, уви-дел Веру. Она стояла у дома, рядом с бассейном, наблюдая, как на во-де играют солнечные блики, переливаясь серебристыми и голубыми искрами. Подойдя к ней, он спросил:
– Как Вы тут отдыхаете, неужели захотелось искупаться?
– Да нет! Просто вспомнилось кое-что из своей жизни в России.
– Вы так хорошо говорите по-русски, для коренной американки это редкость. Россия на Вас так повлияла, что Вы до сих пор думаете о ней? – с интересом спросил он.
– Нет! Это.., – немного задумавшись, Вера продолжила, – просто у меня был хороший учитель – Наталья, да еще остался прежний, сту-денческий опыт, ведь я училась когда-то в Московском государствен-ном университете.
– Даже так? Это очень интересно! – оживился Алекс. – Так Вы без пяти минут лауреат Нобелевской премии!
– Что Вы! – немного обидевшись, произнесла Вера. Но, поддер-живая разговор, продолжила: – Я ведь мечтала обрести знания. Мне мама с детства прививала любовь к России, теперь-то я знаю, почему. Кстати, в России я встретила много хороших людей, и в то же время потеряла, – с некоторой грустью закончила она.
– А что случилось? – заинтересованно спросил Алекс, ожидая, что она расскажет ему про Бронислава.
– У меня была подруга, с которой мы учились вместе в москов-ском университете. Мы были больше, чем сестры. Но она не дожила до этих дней, умерла от страшной болезни, – рак. Был у меня муж, моя надежда и опора. Что с ним произошло, я не понимаю до сих пор: он в последнее время нашей совместной жизни становился все более замкнутым, а потом и вовсе от меня ушел, ничего не сказав, предоста-вил мне лишь письмо из суда о разводе. У меня в тот момент опусти-лись руки. Я не знаю, как Вам объяснить мое состояние... Я просто упала духом, стала пить, ведь друзья по несчастью всегда найдутся, – вот по счастью истинных друзей мало. Так вот, я уподоблялась алко-голичке, но потом в моей жизни произошло удивительное событие: я очнулась и, чтобы все забыть, уехала в Россию по приглашению под-руги, которая еще при жизни успела позаботиться обо мне. Как инте-ресно распорядилась судьба! Я думала, что у меня есть все, а как ока-залось – ничего и не было.
– Ну зачем Вы так, ведь в жизни не все бывает так, как мы хо-тим. Иногда нужно что-то потерять, чтобы приобрести большее. Вот только как?
Алекс задумался.
– Вот именно: как? Ведь всех нас разделяет один шаг к Вечно-сти!
– А что есть Вечность? – оживился он.
– Вам ли не знать? Конечно, это любовь!
– Любовь?! У Вас, женщин, все так просто, что нам, мужчинам, порой сложно оценить, где она начинается и где заканчивается. Шу-чу!
Алекс иронично улыбнулся, наблюдая за ее реакцией.
– Если она так быстро заканчивается, значит, ее вовсе и не было. Просто иногда самолюбие играет в человеческих чувствах не послед-нюю роль.
– Ну ладно, будет Вам. Что мы все о грустном?
Он взял Веру за руку и, пройдя с ней в одну из комнат,  нежно обнял ее. Падая с ней на кровать, стал жадно целовать ее губы.
Вера оттолкнула его от себя.
– Не надо! Прошу Вас, не надо!
Он выпустил ее из своих объятий и лег рядом.
– Вот видите, чего стоит Ваша любовь! – сказал Алекс.
Воцарилось молчание. Алекс ожидал, что она что-нибудь ска-жет, но не услышал от нее ответа. Встав с кровати, он вышел из ее комнаты. Вера осталась одна. Ей было неприятно и досадно, что Алекс  не понял ее.

Через два дня, когда солнце еще не взошло в зенит, Алекс спеш-но собирался в аэропорт, чтобы встретить Седого, как они и догова-ривались.
В аэропорту он нервничал, ожидая самолета из Москвы. Но Бро-нислав не появлялся, – он не прилетел этим рейсом. Алекс понял это, когда все пассажиры вышли из «Боинга». Уже отъезжая от аэропорта Кеннеди, позвонил Седому на мобильный, спрашивая, почему тот не приехал. Бронислав дал ему понять, что у него возникли непредви-денные обстоятельства.
– Это тебе не Нью-Йорк, а Москва, так что я тут кое-что утрясу и приеду. Не надо меня встречать, я сам заявлюсь в твой дом, – заверил его Седой.
«Да уж, знаю я эти ваши русские дела, сам творил там беспредел в свое время. Да и сейчас в России ничего не изменилось: как мочили тогда, так мочат и сейчас. Ну, желаю удачи и остаться живым», – ду-мал с ухмылкой Алекс. Не успел он еще окончательно успокоиться, как раздался звонок в салоне его машины. Глаза Алекса округлились от того, что сообщил ему его охранник. «Этот тип сбежал и убил дво-их», – кричал охранник в трубке.
В первую очередь Алекс подумал о Вере. Он заорал, что есть мочи:
– Где Вера, черт вас всех побери!
Алекс, до упора нажав на педаль газа, несся по Манхеттену. Подъехав к своему дому, застал только прислугу. Женщина сказала, что на такси привезли пиццу, заказанную Верой.
– Ваша Вера захотела чего-нибудь особенного. Я ей предлагала что-нибудь из нашей кухни, но она отказалась. Сказала, что у нее есть визитка пицерии. Лица курьера я не видела, – отвечала монотонно прислуга. – Ну, Вера с ним и уехала.
Алекс, выслушав женщину, вызвал своих ребят. Кричал на них, куда они смотрели. Он понял, что они совершенно потеряли бдитель-ность. Успокоившись, он стал с ними обдумывать, где может быть Вера.
В это время мужчина в кепке, захвативший Веру, нервно разъез-жал кругами по городу. Он свернул к железнодорожному разъезду и, остановившись, вытащил ее из машины. Она сопротивлялась, как могла, но не в силах была вырваться. Ее руки и рот были заклеены скотчем.
Сняв резко с головы кепку и черные очки, из-за которых она не могла разглядеть лица преступника, он произнес, глядя ей в глаза:
– Ну, привет, родная!
Она с ужасом смотрела на него, издавая при этом приглушенные звуки. Он сорвал скотч. Вера вскрикнула от боли. Прикрыв связан-ными руками рот, она пыталась сдержать крик от невыносимой боли: от сорванного с губ скотча все пекло.
– Ну что ты? Что ты хочешь мне сказать? – спросил он, глядя на нее с ненавистью.
– Ты? Так это ты?
– Да, это я! – ответил резко он. – Твой муж. А ты что думала? Что я буду вечно предаваться несбыточным мечтам? Идиотка! Ты всю жизнь мне испортила своими сказками про этот дурацкий кулон и вечную любовь. Это ведь я забрал тогда твои платья, хотел, чтобы за-кончились твои мечты. Но найти этот кулон я тогда не смог. Ты ведь все знала.
Дергая ее за плечо и глядя с той же ненавистью, продолжил:
– Ты явно постаралась его запрятать. Я узнал, что ты его зало-жила, по квитанции. Но и там его уже не оказалось. А древний старик сказал, что не знает, о чем это я. Я показал ему, кто я, чтобы он не шутил со мной так. Жаль, что он так и не сказал, умирая, не признал-ся, что тебе продал этот кулон. Но я же умный, сам обо всем догадал-ся. Так что говори, где кулон?
Он больно сдавил ей плечо своей мускулистой рукой. Резко уб-рав руку с плеча и взяв ее за подбородок, сжимая его, крикнул:
– Ну! Говори, где кулон!
Вера попыталась убрать его руку с подбородка. В бесстрашии перед бывшим мужем-тираном произнесла:
– Значит, это ты убил его? А продавец лавки оказался твердым орешком и, естественно, тебе ничего не сказал. И ты разозлился, что какая-то игрушка не досталась тебе. Как прискорбно! Ловко приду-мал: меч, прикид в балахончик. А как ты стал развозчиком пиццы? Ловко же ты проник в дом…
– Слушай, дорогая, хватит ерничать. Сейчас можно все с помо-щью Интернета, – у тебя же мобильный, – съязвил он. Затем с ухмыл-кой продолжил: – А прикид этот был нужен мне, чтобы отвести от се-бя подозрение: копы все списали на арабских исламистов. Кстати, мо-гу тебя утешить: у нас никогда не будет детей.
– О! Ну, это и очевидно: таким чудовищам не стоит размножать-ся.
Вера была совершенно спокойна.
Он резко взял ее за руку и сдавил пальцы.
– Что, умная? – прошипел в ухо. – Любишь играть на фортепиа-но? – ухмыльнулся он.
– Отпусти, мне больно! – простонала она.
– Мне тоже было больно, когда меня кусали крысы. Скажи, где кулон, и я, может быть, тебя пощажу.
– Он… Его здесь нет, он в России, – ответила Вера, корчась от боли.
– Ну, вот видишь, как нам с тобой вдвоем не скучно. Ведь ты знаешь, как я  люблю тебя!
Похлопав ее по щеке, он резко оттолкнул Веру от себя, так, что она ударилась спиной об капот машины. Корчась от боли, она поти-хоньку сползла на землю. Дэвид, сев возле нее на корточки, припод-нял ее за плечи.
– Я сначала верил в это иллюзорное счастье, верил, что оно за-ключается в детях. Но когда узнал, что бесплоден, понял, что жизнь бессмысленна. Вся эта любовь – сказка для слабаков.
Вера рассмеялась и произнесла с усмешкой:
– Я так рада, что узнала от тебя такую ужасную правду – прямо камень с души. Жаль ту женщину, которая сейчас с тобой.
– Да ты больно не радуйся! Дорогая, нам предстоит дальняя до-рога! Я ведь предвидел, что ты не такая дура, как кажешься, и обяза-тельно кулон оставишь в России. А насчет другой женщины, так она довольной осталась. Я отстегнул ей столько баксов за молчание! Ей нужны были деньги, а не моя любовь, поэтому она все терпела. По-шли!
Он поднял ее с земли и потащил в машину.
– Если будешь вести себя тихо, оставлю живой, – вытащив нож, он разрезал скотч на запястьях рук.
 «М-да! – подумала она. – Это уже мне знакомо».
– А у тебя нет выбора: убьешь меня, любимый, кулон не полу-чишь.
Он злобно посмотрел на нее.
– А мне нечего терять: с кулоном или без него – мне все равно. Ты же не хочешь умирать, не правда ли?

В это время Алекс, как опытный сыщик, носился со своей брат-вой на «Хаммере» по всему Нью-Йорку. По его звонку была сформи-рована группа перехвата и направлена по указанным координатам. Поиски затянулись. Уже отчаявшись, он стал перебирать мысленно, куда еще похититель мог увезти Веру. Вдруг его озарило. Стукнув се-бя по лбу, он произнес:
– Аэропорт! Ну да, как я мог не догадаться?! Едем в аэропорт.

Дэвид и Вера вышли из машины. Он забросил ключи от зажига-ния на заднее сиденье. Достав из багажника свою дорожную сумку, толкнул Веру в плечо.
– Ну, что, родная, пошли!
Вера, пытаясь задержаться, сказала ему, что у нее нет докумен-тов.
– Дуреха! Ты что, не знаешь, где я работал? Я их взял у твоей матери, сказав, что они нужны для тебя, ведь она у тебя добрая. Хочу признаться тебе, что я часто бывал у твоей мамы, но все не было под-ходящего случая обшарить комнаты – твоя мама все время была дома. Кстати, она и дала мне твой номер мобилы. Правда, одна помеха бы-ла: дом был уже под охраной, какие-то качки вежливо меня останови-ли, расспрашивая, кто я. Ну, я объяснил им, что я твой муж. А твой кент оказался хитрющим – выследил меня. Он так бережно охранял тебя. Какая досада – не повезло ему: не надо было оставлять меня в живых.
– Какой же ты все-таки гад!
– Ну, вот! Наконец-то вижу твое хмурое лицо. Ты, оказывается, умеешь злиться.
Вера пыталась идти как можно медленнее, но они уже почти по-дошли к аэропорту. Вера все время оглядывалась, надеясь, что вот-вот подоспеет помощь. Уже у здания спросила его:
– А как ты узнал про квитанцию и про то, что я сдала кулон в ан-тикварный магазин?
– Хм… Когда я забирал твои вещи из твоей квартиры, я понял, что попал впросак. Чтобы не выдать себя, стал за тобой следить, как ты с подружками от горя упивалась. Попасть снова в квартиру я не смог, ты всегда была не одна. Но я все-таки выследил твое похожде-ние в лавку. Но старик оказался смекалистым, заподозрил что-то не-ладное и не выдал тебя. Так что тебе на какое-то время повезло.
– И ты убил его безжалостно. Ты – отвратительное существо, – с горечью ответила она.
– Я прежде всего твой муж. Правда, бывший, но все-таки корень слова не изменился. И давай помолчим: ты что-то в последнее время стала много говорить. Как помню, ты раньше была молчаливой и по-слушной. Неужели кто-то появился у тебя, что ты такая смелая стала, а?
– Да пошел ты!
Они вошли в здание аэропорта.
В это время Алекс со своими ребятами и спецназовцами уже контролировали большую часть здания. Они спешно, но осторожно вошли внутрь. На регистрации было много людей. Чтобы не спугнуть преступника, Алекс приказал военным и своей охране покинуть зда-ние. С ним остались лишь несколько человек, в которых он был уве-рен, что они ничего не испортят. Алекс увидел Веру у регистрацион-ного коридора. Она все время оборачивалась. Сотрудница аэропорта, всматриваясь в  документы Дэвида, спросила:
– А что с Вашим лицом?
– Да-а.., пчелы покусали! – слегка улыбаясь, тут же ответил он.
…Алекс молча указал рукой, с какой стороны лучше подойти и окружить злоумышленника. Пока шла регистрация на посадку, Вера и Дэвид, забрав документы и посадочные талоны, отошли в сторону.
– Ну, вот видишь, как все хорошо получается! Скоро мы будем в этой проклятой России. Нашла же, куда уехать!
Пока он разговаривал с Верой, к ним незаметно подошли под видом пассажиров двое ребят Алекса и, молниеносно схватив Дэвида и заломив руки за спину, прижали к стенке. При виде вооруженных людей в аэропорту началась паника и давка. Алекс дал команду бой-цам войти в здание, чтобы успокоить людей и не упустить преступни-ка в случае побега. Дэвид пытался вырваться: применив несколько приемов рукопашного боя, он вырубил двух охранников. Алекс, испу-гавшись за жизнь Веры, нажал на курок и выстрелил в него. Скатыва-ясь по стенке, Дэвид рухнул на пол. Ребята оттащили его от Веры. От испуга Вера закричала. Алекс, подбежав к ней, стал ее успокаивать:
– Рана не смертельная, так что он будет жить!
Пока спецназовцы успокаивали пассажиров, Алекс вывел из зда-ния аэропорта совершенно отрешенную от всего происходящего Ве-ру. На улице шел проливной дождь. Прикрывая Веру своим пиджа-ком, он посадил ее в салон машины. Они резко тронулись с места. Алекс прибавил скорость.
– Вера, как ты? Он тебе ничего не сделал?
Вера молчала, пытаясь понять, как мог ее муж так поступить с ней. Что им двигало? «Неужели этот кулон так мог повлиять на его разум, разрушить все ценности? Ведь я тогда сказала об этом кулоне совсем немного. Я сама толком ничего не знала. Неужели эта вещица сильнее чувств, сильнее любви? Ведь я помню, как он любил меня».
Слезы потекли из ее глаз, она не могла их сдержать. От сдавли-вающей боли в груди она расплакалась. Алекс испугался. Остановив у обочины машину, стал ее успокаивать, вытирая слезы:
– Ну что ты, перестань! Ведь все уже позади. Прошу тебя, не плачь! Я убью этого козла, – с яростью произнес Алекс.
– Не надо! Прошу тебя, не делай этого! – плача, тихо попросила Вера.
Алекс посмотрел ей в глаза, удивляясь. Держа ее в своих объяти-ях, произнес:
– Вера, ты только что была в опасности. А теперь готова про-стить его? Как-то это не по-американски, не по-нашему.
Он смотрел ей в глаза, слегка улыбаясь.
– А давай попытаемся забыть этот день?! Сходим где-нибудь по-ужинаем. Ты ведь с утра ничего не ела? У тебя сегодня настоящая, го-рячая пицца получилась, с такими вот острыми специями, – подбад-ривая ее, попытался пошутить он.
– Издеваешься? Да куда я пойду такая? – вытирая слезы, уже почти успокоившись, ответила она.
– Да брось ты! Дорогая моя девочка, кому какое дело, как ты вы-глядишь? Самое главное, чтобы тебе было комфортно в этой жизни, а в другой ¬– мы не знаем, что нас ждет, да и рано еще нам умирать, не так ли? Так что смотри на жизнь с поднятой головой.
Держа ее в объятиях и гладя ее мокрые от дождя волосы, весело улыбнувшись, продолжил:
– Мы с тобой поедем сейчас в самый знаменитый отель в Нью-Йорке – «Ритц». Там до сих пор звучит музыка тридцатых годов и го-лоса Шевалье и Вилли Нельсона. Представляешь, какие это мэтры?! Так что окунешься в атмосферу прошлого столетия.
– Ну нет уж, теперь я  тем более  не  смогу  пойти – это же не-уважение к искусству. Давай все-таки сначала заедем домой, переоде-немся, а?
Услышав такой аргумент, он сказал, улыбаясь:
– Хорошо, милая, как скажешь: давай переоденемся.
Выехав с парковки, Алекс развернул машину в сторону своего богатого особняка и прибавил скорость.
Вера приводила себя в порядок после такого кошмарного дня. Она одела вечернее черное платье с переливающимися сапфирами. Спустившись в гостиную, она увидела сидящего в кресле перед теле-визором Алекса. Он ожидал ее. Вера тихонько подошла к нему и по-ложила свою тонкую хрупкую руку на его плечо. Погруженный в воспоминания о событиях сегодняшнего дня, Алекс вздрогнул от не-ожиданности. Он обернулся и, взяв ее руку, нежно поцеловал. Вера окинула его взглядом. В восхищении произнесла:
– Ты так потрясающе выглядишь в этом элегантном белом кос-тюме! Тебе очень идет!
– Да, прикид ничего. Я не так часто одеваюсь так празднично! Но сегодня особенный день: мы одержали победу над врагом. Он дос-тавил нам немало хлопот, но все уже позади. Спасибо за комплимент, Вера! Мне так приятно слышать его от тебя.
У подъезда стоял подготовленный специально для этого случая «Maybach» – роскошный эксклюзивный лимузин. Они вышли из дома и сели в автомобиль. Водитель вежливо поздоровался и завел мотор.
Проехав по лабиринту ночных улиц, они остановились у отеля «Ритц». Выйдя из машины, поднялись по лестнице. Их встретил швейцар. Открывая им дверь, вежливо пригласил внутрь.
Оценив великолепие богатого интерьера, Вера ахнула от восхи-щения. Алекс, наблюдающий за Верой, сказал:
– Вот видишь, как много ты пропустила! Но ничего, я пригото-вил  для тебя необычный сюрприз, но о нем чуть-чуть позже. Кстати, хочу спросить тебя: ты была в Москве на каких-нибудь мюзиклах, концертах или спектаклях? Я помню трагедию  «Норд-Оста»...
– Ты что, был в России? – перебила его Вера.
– Да, был, но очень давно. Я родился и жил в России. Многое повидал… А вот насчет «Норд-Оста»… слышал. Хм, да-а-а… Сейчас трудные времена настали для России, и туда прорвался террор.
– Так, значит, Вы эмигрант?
Вера внимательно посмотрела на Алекса.
– Да ладно тебе, мы ведь на «ты». Какая разница, где мы живем, самое главное – как мы живем. Хотя в России не любят заносчивых, тем более тех, кто хочет быть богатым. Меня вообще удивляет такой подход, где жизнь – сплошная трагедия. Ведь если в жизни часты тра-гедии, то можно ли назвать это жизнью. Прости, я не хотел тебя оби-деть, – сказал Алекс, видя грусть на лице Веры. – Просто в нашем ми-ре больше поражений, чем побед.
Вера перебила его:
– Ты так говоришь, как будто что-то пережил. Может, ты рас-скажешь, что в твоей жизни произошло?
– Ты кушай, а то все остынет, – Алекс попытался сменить тему разговора.
Он аккуратно наполнил бокал вином и предложил выпить за удачный исход событий. «Какая ты наивная девочка, – подумалось ему вдруг. – Быть мужчиной – доля не из легких, еще при этом оста-ваться на высоте, не опускаясь ниже плинтуса. Эта ниша для провор-ных и сильных. В этом мире нельзя расслабляться, надо быть все вре-мя начеку, потому что жизнь моя всегда под прицелом…».
– Я не так давно в России, поэтому о терроре ничего не слышала, да и некогда было: работа – дело суетное. Кстати, ты не ответил мне, как ты оказался здесь, – перебила ход его мыслей Вера.
В зале звучала тихая музыка. Немного стало  шумно. То и дело раздающийся смех женщин и возгласы удовлетворенных едой, разго-ряченных спиртными напитками мужчин умиротворенно действовали на них. Алекс видел, что Вера взбодрилась. Зазвучало танго. Алекс пригласил Веру на танец. Протянув ей руку, он вывел ее в просто-рный зал, где танцевали пары.

А в это время в Москве Бронислав присутствовал на похоронах своих братков, погибших в перестрелке между районами. Горелый смотрел на траурную процессию. Подойдя к Брониславу, спросил:
– Нас осталось так мало… Вот Шлема, Харли Девидсона и Бело-го замочили. Скажи мне, когда все это кончится? Такой дерзкий Ди-маш… теперь лежит в гробу, а его любимый мопед будет стоять без хозяина. Посмотри, сколько байкеров его провожают. Или Шлем-Санек?! Это же легенда! Он столько прикольных историй знал… А как на гитаре играл! Его тоже подстрелили в этой заварушке. А Сере-га Белов.., только из зоны вышел. Нормальный пацан, без дури, и надо же – попал под эти долбаные пули… У его матери совсем никого не осталось. Смотри, стоит у могилки, плачет. Черт, когда эта хренотень кончится? Мы что, все время будем жить в таком напряжении? Хо-чется же по-человечески, а получается... Я не могу понять: мы в Мо-скве или опять в Чечне? Их здесь немерено, и все со стволами. Черт, кто их подогревает? – со злостью сплевывая слюну, произнес Горе-лый.
– Да-а! Москва нынче – город Грозный. Я все прекрасно пони-маю, Гена, но на войне как на войне: ушли одни, придут другие. И по-ка все крутится вокруг бабок, придется платить жизнью за то счастье, которое хочет получить каждый мужик.
– Да что это за счастье такое? Я уже за этот год столько трупов повидал, что самому жить не хочется.
– Да ладно тебе, не тушуй! Все они правдами и неправдами стремились к свободе, но бабло еще никого не сделало свободным. Просто мы хотим жить так, как хотим. Так что пока другого научного термина для нашей жизни не нашлось, вот и живем в таком термина-ле, понятно? Хотя стало модным быть быдлом. Вот и думай теперь, кто есть кто.
– Ну и в чем тогда смысл жизни, вот скажи мне? – безутешный в горе, не унимаясь, просил ответа Горелый.
– Ген, я сам не знаю. Сейчас это трудный вопрос, на него только время даст ответ.
– Вот и я не вижу смысла. Наверно, это кровопролитие никогда не кончится, – подытожил Горелый.
– Да! Скажу тебе: суки живут, подонки дохнут, – ответил резко Бронислав.
– В такие моменты происходит осмысление? Живем, как псы, получается.
– Да! И у каждого пса свой хозяин, – Бронислав был вполне серьезен.
– Ты о чем? – спросил, озадачившись, Горелый.
– О том, что псы бывают друзьями, а когда посадят на цепь, – врагами.
– Это ты про наркоту или что-то другое?
– Это про всех, кто лежит здесь. Посмотри вокруг, сколько их полегло, и ни одна сука не пришла почтить память о них.
– А кому нужны мертвые?
– Мертвые? Мертвые нужны мертвым. Вон, видишь, как попол-няются их ряды? Вот и весь смысл жизни.
– Так, значит, война не закончилась? – с горечью смотря, как за-сыпают землей могилки, спросил Горелый.
– Война? А она и не кончалась. Поехали! – сказал Седой.
Они сели в машины и уехали с Ваганьковского кладбища.
– Ген, я тут на днях улечу в Америку, поэтому держи здесь все под контролем. Приеду – спрошу, понял? – сказал Бронислав.
– Нет проблем, я понял, – Горелый был краток.

Устав от танцев, Алекс и Вера прошли к своему столику. Алекс спросил у Веры.
– Ну как? Тебе здесь хорошо? Надеюсь, ты немного успокои-лась.
– Знаешь, я заметила одну закономерность: как только мне ста-новится хорошо, тут же приходят разочарования.
– Ну, не все так плохо! Ведь ты жива и здорова! И неизвестно, чем бы все закончилось, не правда ли? – Алекс пристально смотрел ей в глаза.
– Где-то я уже слышала такие изречения. Ты случайно не из од-ной шайки с Брониславом?
– Ну зачем ты так? Мы цивилизованные люди, вполне можем общаться с ним как партнеры.
– Да уж! Знаю я, что такое партнерство. У меня тоже была хо-рошая знакомая, даже больше, чем знакомая, – подруга по бизнесу. Да и по жизни. Только от этого общения осталась незаживающая рана в душе. Так что время покажет, кто чего стоит, а мой час еще не при-шел.
– Ну что ты! О чем ты говоришь? Тебе рано еще об этом думать, тем более с тобой рядом такой человек. Тебе еще жить и жить, – удивляясь суждению Веры, ответил Алекс.
Вера задумчиво посмотрела на него, но ничего не ответила. Она понимала, что у него совершенно другого направления мысли.
Видя, что она утомилась, проведя столько времени в ресторане, Алекс предложил:
– Я вижу, что ты уже утомилась и хочешь спать. Давай, поедем домой?
– Давай! – оживилась Вера.
Алекс оплатил счет и дал официанту чаевые. Встав из-за стола, взял вежливо за руку Веру и последовал с ней к выходу.
На улице сгустились сумерки, и Нью-Йорк зажил своей обычной ночной жизнью. Все кипело и бурлило кругом. Сверкали и перелива-лись огнями афиши, рекламные щиты, на больших светящихся мони-торах прокручивались видеоролики. Вокруг было столько действую-щих магазинов, баров и ресторанов, что казалось, весь мегаполис усыпан ими, как елка гирляндами. «Maybach» Алекса спешил по ули-цам города, хотя это было не так-то просто: нескончаемый поток ав-томобилей затруднял движение. Вера смотрела сквозь лобовое стекло автомобиля на сверкающие в ночи неоновым светом небоскребы.
Вот статуя Свободы – своеобразная икона американской импе-рии, ее символ. Она величественна в своей высоте, с освещенным нимбом над головою, на которую был надет великолепный венец в форме остроконечной звезды – без него статуя походила бы на тетку с протянутой рукой, держащей факел, – мол, не хотите закурить? «Что мои правители изобразили в ней? – спрашивала себя Вера, вглядыва-ясь в статую с грустью. – Ну и что она тут стоит.., а мой брат – на кладбище. И эти войны никогда не кончатся. Где эта хваленая свобо-да? Где она? Только на словах. А на самом деле как заглянешь внутрь страны, начинаешь понимать, что свободен тот, кто вооружен. Изо-бретатели оружия…».
– Что-то, смотрю я, ты совсем загрустила, – нарушил тишину Алекс.
– Да нет, все хорошо, я просто думаю о своем.
– Ладно, думай, о чем хочешь, но завтра я  покажу тебе истин-ную гордость Нью-Йорка – тогда ты точно перестанешь думать о гру-стном.
 Алекс попросил водителя ехать быстрее. От ночного города, мелькающего за окнами автомобиля, от его красоты, Вера задремала. Автомобиль ехал быстро, не замедляя ход. Утомленная от укачиваю-щей езды, Вера незаметно для себя уснула.
Подъехав к особняку, Алекс осторожно взял Веру на руки и по-нес в дом. Проснувшись, она попросила опустить ее на пол:
– Спасибо, Алекс! Дальше я сама пойду.
Алекс пытался удержать ее возле себя. Слегка покачиваясь от выпитого вина, стал умалять ее, чтобы она позволила проводить ее в спальню.
– Не-а! – пробубнила сонная Вера, понимая, что Алексу хотелось чего-то большего, нежели проводить ее до спальни.
– Ты слишком много выпил, иди лучше спать! – грозным голо-сом, чтобы остановить его, произнесла Вера.
– Да-да, конечно, я пойду спать! – ответил он, заплетаясь. – Только позволь мне положить тебя в кроватку!
Алекс не унимался. Не отпуская ее от себя, он поплелся за ней через все комнаты огромного двухэтажного особняка. Поднявшись вслед за ней на второй этаж, проводил ее до спальни. Уже стоя в про-еме дверей, он резко развернул Веру и, прижав ее к себе своими мус-кулистыми руками, стал пылко целовать ее. Вера отталкивала его от себя.
– Я так тебя хочу! Ты даже не знаешь как!
Вера рассмеялась и ловко развернула его к входной двери.
– Я знаю! Иди лучше спать! – произнесла она, закрывая за ним дверь.
Алекс повернулся, чтобы сказать ей что-то еще, но стукнулся го-ловой о закрытую дверь. Постояв немного, потирая ушибленный лоб, он хотел было постучать в дверь. Но рука зависла в воздухе: он вспомнил последний разговор с Брониславом. С сожалением он вос-кликнул:
– Идиот!
Спустившись по лестнице, прошел в свою комнату.
– Да сдался мне этот Броня, черт его побери!
Рухнув на кровать, провалился в сон.
Утро выдалось прохладным для летнего дня. Чтобы взбодриться после вчерашнего, Алекс пробежался в саду по дорожке. А потом прыгнул в бассейн, испытывая от этого восторг и блаженство.
Вера выглянула из окна своей спальни. Выйдя на террасу, уви-дела Алекса, плескающегося в бассейне. Она громко спросила:
– Тебе не холодно?
– Да что ты?! Я даже тебе предлагаю: прыгай сюда! Ведь это же здорово – взбодриться с утра!
Но мысли его были заняты другим: «Если Бронька не смог прие-хать в условленный срок, значит, он не приедет вовсе. Да и вообще, к черту эту сделку и эту историю с кулоном. А что, если я сделаю ей предложение выйти за меня замуж? Ведь она мне подходит…».
Зазвонил мобильный, который лежал на столике возле бассейна. Прислуга подала ему телефонную трубку. Как нельзя кстати он ус-лышал голос Бронислава. Тот сообщил, что на днях прилетит. После сказанных слов связь прервалась. Алекс был крайне недоволен.
Он вылез из бассейна. Внутри него кипела ярость. Сдерживая в себе злость, он надел халат и направился в дом. Вера была в столовой. Она завтракала, сидя перед телевизором, и смеялась: показывали ко-медийный фильм. Алекс посмотрел в телевизор, потом на Веру, потом опять на экран. Увидев, что она не реагирует на его присутствие, кашлянул. Вера, задорно смеясь, повернулась к нему.
– Неужели так интересно? – спросил он.
– Да, очень! Я давно так не смеялась! Вроде бы и сюжет незамы-словатый, но довольно точно, с юмором отражает нашу действитель-ность. Я не раз смотрела этот фильм, но всегда есть над чем посме-яться.
– Очень интересно! И в чем же здесь действительность? – забыв о звонке и уже не сдерживая смех, спросил он.
– Ну, посмотри, чем пытается герой компенсировать свои недос-татки, превращая их в достоинства тогда, когда у него появилась де-вушка.
– Скажу тебе честно: фильмы для меня не представляют интере-са. Вот что-то реальное, живое, захватывающее – вот это да! Кстати, мы с тобой сегодня отправимся на интересную прогулку. Ты не про-тив?
– Что, опять в ресторан? Так я не голодна.
– Нет, что ты! Мы отправимся на концерт с участием балетной труппы, где главным гвоздем программы будет выступление певицы Джони Митчелл. Так что в твоем распоряжении четыре часа, – взгля-нув на наручные часы, ответил он.
Ожидая ответа, он налил себе кофе. Прислуга тут же подала ему завтрак. Алекс, махнув рукой, дал понять, что она свободна.
– Очень интересно, – досматривая фильм, произнесла Вера,  – с чем связано твое желание произвести на меня впечатление?
– Интересный вопрос, – ответил Алекс, – просто к нам приезжа-ет из Москвы твой  друг, и я хочу скрасить твою жизнь перед его при-ездом, чтобы остались только хорошие воспоминания.
– Интересно: неужели с моим другом что-то случилось, что он так быстро летит сюда? Я ведь правильно поняла тебя: ты хочешь сказать, что Бронислав приезжает? Чтобы забрать меня, не так ли? – озадаченно спросила Вера.
– Я даже не знаю, зачем он едет сюда. Но наверняка ему есть, что сказать тебе. Или тебя это уже совершенно не волнует? – спросил он, наблюдая за ее реакцией.
– Ты знаешь, он единственный человек из мира, где процветает предательство и алчность, не потерявший своего достоинства, и, ко-нечно, мне интересно и важно его увидеть, так что прошу тебя понять меня правильно, – ответила Вера, тоже пристально на него глядя.
– Понятно! Ладно, ты пока тут отдыхай и не торопясь собирайся на увлекательную прогулку, а я скоро приеду.
Алекс вышел из столовой и направился к себе в комнату, чтобы собраться. Но собраться все как-то не получалось: он принимал реше-ние, от которого зависела его жизнь. Внутри него происходила борьба двух противоречий: «Может быть, все прекратить? Нет, я не отдам то, что хочу иметь! В конце концов, мне интересен сам процесс. Чем все-таки все закончится? Надеюсь, мы из-за нее не будем перестрелкой заниматься. Да и, думаю, Броня не такой уж дурак, чтобы в стрелялки со мной играть, тем более здесь, в Америке. Но кто его знает. Разве нашего брата можно понять, что у него в голове? Если он запал на нее, то все может быть. А если нет, если это его принцип, тогда еще не все потеряно, так что будет у меня и кристаллик, и моя несравнен-ная Верочка. Кстати, почему она не признается мне, какое у нее на-стоящее имя? Ведь я узнал у ее мужа, как ее зовут. Виржиния – кра-сивое имя, как она сама! Ладно, пусть это будет ее тайной. И вообще, какая-то она не от мира сего. Ладно, к черту все эти рассуждения!». Переодевшись в дорогой модный костюм, он сел в «Хаммер» и уехал.

В назначенное время состоялся концерт. Выходя из театра, Вера делилась с Алексом впечатлениями. Смеясь и напевая ему услышан-ную на концерте песню, они подошли к машине. Алекс распахнул пе-ред ней дверцу, помог сесть в автомобиль. У него тоже было отличное настроение, он смеялся и был в восторге от непосредственности Ве-ры.
– Ты удивительная женщина! В тебе просто кипит и бурлит жизнь, ты все любишь и тебе все нравится, ты так легко забываешь прошлое.
Вера посмотрела на него. Смеяться ей уже не хотелось.
– Знаешь, прошлое невозможно забыть, но иногда необходимо что-то изменить, чтобы настало будущее.
 Алекс долго сидел, молча обдумывая услышанное. Руки  его ав-томатически потянулись к замку зажигания. Включив поворотник, Алекс развернул автомобиль влево и на полной скорости помчался по Манхеттену, обгоняя машины. Вера ничуть не испугалась. Взглянув на Алекса и слегка похлопав его по плечу, произнесла:
– Успокойся, дорогой, в твоей жизни перемены не наступят, у тебя ведь все запланировано наперед!
Алекс молчал. Он прекрасно понимал, о чем она говорит. «Надо же, она видит меня насквозь. А что можно изменить? – волнуясь, Алекс поправил ворот рубахи и расстегнул верхнюю. – Я не могу дать задний ход Броньке, потому что знаю, что он мне ее просто так не от-даст, а кодекс чести в нашем гнилом мире еще существует, черт!».
– Ну, вот мы и приехали. Вижу, что ты немножко устала от та-кой езды. Давай поужинаем в гостиной и после будем располагаться ко сну, – предложил он Вере.
Ожидая ужин, они долго беседовали. Алекс так и не узнал от нее тайны кулона, хотя в разговоре он упоминал о нем, – Вера уклонялась от этой темы. За окном уже стемнело. Алекс проводил ее до спальни. Пожелав ей спокойных снов, удалился в свою комнату.
На следующее утро Алекс как всегда плавал в бассейне. Пони-мая, что Вера из-за своей стеснительности так и останется русалкой на суше. К нему подошел охранник и сообщил, что у ворот его ожи-дает седовласый мужчина. Охранник поинтересовался, можно ли его пропустить и передал Алексу слова незнакомца: «Если что не понят-но, то передайте, что Седой приехал!».
– Черт! – Алекс ударил по воде ладонью с такой силой, так что брызги полетели.
– Он один?
– Да! Один, приехал на такси.
Немного медля с ответом, Алекс вылез из бассейна, взял со сто-лика бокал с соком, выпил его. Набросив на себя халат, произнес:
– Пропустите, пусть проезжает!
Дав указание, он направился в свою комнату, чтобы одеться для встречи нежеланного гостя, но в то же время нужного, чтобы расста-вить все точки над «i». Одевшись, он пошел в соседний дом, который стоял неподалеку. Этот дом был для него своего рода офисом, здесь он заключал сделки, вел переговоры. Проходя по аллее, он встретил  садовника. Тот остановился возле него, пытаясь что-то спросить. Са-довник улыбнулся:
– Я видел Вашу гостью – очень очаровательная девушка, прямо принцесса из сказки. Неужели за ум взялись или это просто борьба с одиночеством?
– Да… – Алекс почесал затылок,  – скорее всего борьба.
Он был краток.
В доме-офисе он расположился на большом просторном диване. Дав указание прислуге принести кофе с молоком, задумался в ожида-нии гостя. Через несколько минут Бронислав появился у входа. Он зашел внутрь и увидел задумчивого Алекса. Бронислав расцвел в улыбке:
– Привет, америкарус!
Они дружески обнялись. Комфортно расположившись на диване и приятно расслабившись от выпитого с дороги кофе, Бронислав спросил:
– Ну, рассказывай, как тут у тебя обстоят дела? Где Вера?
– С Верой все в порядке, и то, что ей грозило, уже позади. Ты знаешь, кто так постарался помучить ее?
Бронислав, немного нервничая и покачиваясь взад-вперед, про-изнес:
– Ну говори, не томи, что же все-таки  произошло здесь у вас?
– А ты догадайся, кто же мог так подпортить всем нам нервы в поисках Веры? И, самое главное, этот тип выкрал ее у меня. Я все-таки узнал о чудесном кулоне, который дает власть и силу.
Бронислав совершенно спокойно ответил:
– Я не в ребусы приехал с тобой играть, а забрать Веру. А что на счет какого-то кулона, то я так тебе скажу: в мире много всякого дерьма, чтобы пудрить мозги слабакам, которые силы в себе не име-ют, а ищут ее на стороне.
– Да ладно, не кипятись ты! Я ведь тоже не в игры здесь играл. Но увидел, как может какая-то маленькая вещица так конкретно по-влиять на человека. Это ведь не простой камушек – это Грааль! И всю эту карусель, замутил ее муж! Вот такие дела. Ты хочешь его уви-деть? Он закрыт в одном из госпиталей, в боксе, под охраной.
– У меня совершенно нет желания смотреть на этого жмурика, я  таких убиваю, – нервничая, он резко встал с дивана, произнес Брони-слав.
– Ну тогда в чем дело? Иди и убей его! – ответил возмущенно Алекс.
Бронислав подошел к дивану, где сидел Алекс. Пристально глядя на него, закуривая при этом сигарету, спокойно ответил:
– Я у тебя в гостях, братуха, так что это должен был сделать ты!
– Вера просила сохранить ему жизнь! – почти кричал Алекс.
– В таких случаях женщин не слушают. Она ведь не понимает, что он теперь уже не тот, с которым она жила когда-то. Он теперь жи-вет одной целью – завладеть ее кулоном. Я знаю таких придурков, у которых в башке шуруп отвинтился. И все из-за этого злополучного Грааля. Так что остальное для него уже не имеет значения, у него нет ни прошлого, ни будущего, время для него остановилось. Наверное, это с ним произошло давно, раз такие повороты в его голове про-изошли, что он так быстро слетел с катушек. Кстати, а где Вера? – спросил резко Бронислав. – Я ведь так понял: у тебя есть ко мне дело? И просто так ты бы сюда меня не пригласил, не так ли?
Алекс опешил от такого резкого перехода. К главному разговору он еще не был готов. «Но раз он сам начал, – подумал Алекс, – так уж и быть, скажу ему, что я хочу». Собравшись с мыслями, после недол-гого молчания произнес:
– Я предлагаю тебе круиз по Индонезии, а мне взамен – этот Грааль, который ты должен у Веры получить. Я, пока был рядом с ней, так и не смог ничего узнать о кулоне, так просто это не получит-ся. А вот в круизе у тебя будет возможность об этом лучше узнать и завладеть им. Я знаю, ты постараешься сделать все, не так ли? Тебе ведь небезразлична Вера?
Бронислав стоял возле окна и внимательно слушал его. Алекс  продолжил:
– Судно будет вас ждать в Индонезии, в гавани Джакарты. Там будет мой проводник, с которым вы отправитесь на остров Бали. За-тем вы посетите остров Комодо в Индонезии. Путешествие будет ув-лекательным и захватывающим. Так что, любуясь экзотическими кра-сотами, у тебя будет время правильно спланировать действие. Повто-ряю, только взамен Веры я предлагаю тебе такую сделку. Конечно, в этом есть риск, ведь это океан, острые ощущения. Я не думаю, что у тебя появятся другие мысли, например, бежать с ней. Кулона здесь нет, я проверил. Только она знает, где он. Ты ведь знаешь меня, зна-ешь, что я просто так тебе Веру не отдам. Но я предлагаю тебе сделку: ты – мне, я – тебе. Когда вы будете в круизе, все, что от тебя требует-ся, – это сохранить слово, которое ты мне дашь, что во время круиза у вас не будет интимной близости. Я ведь обо всем позаботился, там будет мой человек.
Бронислав просто вскипел и ответил злобно:
– Я тебе что, фраер какой-то участвовать в твоих баснях? Что, слабо другими путями заполучить ее? У тебя что, тоже крышу снес-ло? Ты че, тоже на этот брюлик запал? И че ты мне здесь буровишь? Я тебе ничем не обязан, кроме одного дела, которому сто лет, и ника-ких я тебе гарантий не обязан давать. Вот пусть следит твой мерин: если не справится, с него и спросишь, понял?
– Ну и че ты тут разбушевался? У меня всего хватает: оружия, денег и ума, но я тоже не фраер – носиться по всему Нью-Йорку, по-дымая военных в поисках Веры. Я ведь выполнил твою просьбу, по-заботился о ней, так что, я думаю, сделка чести стоит, не так ли? – спросил решительно Алекс. – Ты ведь знаешь, – не давая ему опом-ниться, продолжил Алекс, – как я люблю в опасные игры играть. При этом я всегда в выигрыше. И потом, я только предложил условия на обмен кулона: будет этот Грааль в моих руках – она твоя. Отдашь ку-лон моему человеку и делай, что хочешь, Вера твоя, а меня в извест-ность поставят, что побрякушка на месте. Любите вы, русские, пани-ковать и понты гонять.
Бронислав немного успокоился и подумал про себя: «Этот черт лысый хитер! Так значит, это игра. Ну, теперь понятно, он своего не упустит. Этакий ловелас, запал на нее, а теперь торгуется со мной, устроив мне игру в русскую рулетку, американец, твою мать. Ну-ну, посмотрим, кто будет в выигрыше!». Алекс, видя настроение Брони-слава, не давая ему шансов на  дальнейшие раздумья, протянул руку, чтобы дружески закрепить сделку.
– Ну что, по рукам? А теперь пойдем к Вере.
Они вышли на терассу и направились к особняку. Пройдя по ал-лее, они вошли в дом, прямиком прошли в гостиную, где до сих пор сидела Вера. Она увлеченно смотрела телепередачи, сидя на диване у большого домашнего кинотеатра. Вера заразительно смеялась, смотря шоу-программу.
Алекс подошел к ней поближе и произнес:
– Вот, Вера,  Ваш друг приехал!
Вера посмотрела на Бронислава и улыбка тотчас сошла с ее ли-ца. Они долго смотрели друг на друга, пока Алекс не прервал эту не-мую сцену.
– А давайте прокатимся на лошадях? У меня здесь недалеко на-ходится конюшня. Только надо немного проехаться. Я пойду пока за машиной, а вы тут соберитесь и ждите меня.
Алекс вышел.
– Это Вы? Как Вы здесь оказались? Давайте, я налью Вам кофе?  – немного волнуясь, предложила Вера.
– Да нет уж, не надо, – ответил он, – я уже успел плотно позав-тракать с утречка, так что кофе был горячим, чуть не обжегся.
Улыбаясь и внимательно наблюдая за каждым ее движением, он продолжил:
– А я вот приехал за тобой!
– Что, опять в Россию?! – спросила Вера, недоумевая.
– Мне нужна ты! – тихо ответил он.
– Но я совершенно не знаю Вас, – взволнованно произнесла Ве-ра,  – да и мама осталась здесь совсем одна.
– Хорошо! А что, если мы отправимся в кругосветное путешест-вие? Там ты как раз лучше  узнаешь меня.
– Не думаю, что это выход – узнать друг друга поближе, но…
Увидев его разочарованное лицо, продолжила:
– Хотя вполне могу согласиться при одном условии: ты оста-вишь в покое Наташу с ее семьей, чтобы они жили спокойно в Моск-ве.
– Но-о-о! – хотел было запротестовать он.
Вера посмотрела на него таким взглядом, что Бронислав развел руки в стороны:
– Я сдаюсь! Я сдаюсь, дорогая. Делай со мной все, что захочешь!
Вера, смутившись, ответила:
– Ну, все сразу, конечно, не получится. Попытаемся исправить то, что на данный момент важно.
В это время на пороге появился Алекс. Вера вышла из гостиной, чтобы переодеться в костюм для верховой езды. Через несколько ми-нут она вышла к ним. Им пришлось ехать довольно долго, чтобы доб-раться до места. Когда машина остановилась, все вышли из нее и на-правились к загону, где кружился большой табун породистых лоша-дей. Вера, увидев их, с радостью и восхищением воскликнула:
– Какие красивые лошади!
– Вон, пойдемте! Видите! – указывая в сторону конюшни, про-изнес Алекс, – нас ждут три скакуна, специально подготовленные для нашей прогулки.
Лошади нетерпеливо перебирали ногами; они сопели и выража-ли незнакомым посетителям, вторгнувшимся в их владения, свое не-довольство громким ржанием.
– Познакомьтесь, – гладя рукой по гриве белого коня, предста-вил Алекс, – это Голландец. А это Индеец, – сказал он, поправляя на переливающемся от солнечного света коричневом скакуне сбрую.
Завершая знакомство, он произнес:   
– Ну, а этот красавец черных мастей – мой любимый Мустанг – самый прыткий. Кстати, лошади этой масти самые привередливые, так что не советую вам на нем кататься: если он выбрал хозяина, то другому себя не вверит.
Вскочив на Мустанга, он предложил гостям последовать его примеру. Бронислав помог Вере сесть в седло белой лошади. Он пока-зал ей, как держать поводья и как управлять ими. Алекс пустил свою лошадь шагом. Немного освоившись, они прибавили ход. Проехав до-вольно большое расстояние, путники придержали коней. Шествуя рысцой, Вера обратилась к Алексу:
– У Вас такие внушительные владения, что впору разместиться индейцам из Северной Дакоты.
Алекс, приняв это за шутку, иронично ответил:
– Ага. Или неграм из Парагвая.
– Вот Вы смеетесь, – перебила его Вера, – а ведь индейцы до сих пор не имеют в нашей стране своего статуса.               
– Боже мой, какая несправедливость! Вы думаете, что, отдав им эти земли, я сделаю их свободными? Да и вообще, кто сейчас имеет статус, черт побери. Посмотрите, что творится в нашей стране! Это только с виду кажется, что мы процветаем, а на самом деле мы в пол-ном дерьме. Тут не то, что индейцам, тут скоро всем хана будет. А этот Обама, как ширма в туалете, пустое место, пешка, марионетка в руках политиков, – ухмыляясь, ответил он.
– Ты че здесь несешь? У вас что, тоже одна братва пасет стадо?  – возмущаясь, вопросительно произнес Бронислав.
– Подождите, не ругайтесь. Просто ты, Алекс, ничего не понял. Все зависит не от Обамы или следующего президента. Все зависит от нас, людей! Мы выбираем их и судим их тоже мы, но себя никто не может осудить. Судьба наша в наших руках, только в наших руках. И президенты тоже люди, просто у них на счет нас свой взгляд. Жела-тельно было бы, конечно, чтобы они посмотрели в корень нашей жиз-ни. А корень нашей жизни – закон. Ведь если законы перестают рабо-тать, значит, они устарели, а это значит, что придет конец цивилиза-ции, она просто исчезнет, вот и все. Так что в этом плане нужны ра-дикальные преобразования. Если правитель только выслушивает на-болевшие вопросы и не проводит реформ, вопросы останутся вопро-сами, и тут без революции не обойтись. И, конечно, президент не мо-жет сделать  сегодня то, о чем мы здесь говорим, но ведь ты можешь сделать людей счастливыми.
Вера была очень серьезна. Алекс молчал. Тогда Вера продолжи-ла:
– Знаете, в чем гениальность мужчины?
– Ну и в чем? – выйдя из задумчивости, вдруг спросил Брони-слав.
– В том, что он является творцом, и это выражается в его семени.
– Интересно… И что из этого? – спросил Бронислав.
– А то, что изобретательность и конструктивность подвластна только мужскому полу, а вот лишение этих качеств грозит человече-ству полным исчезновением.
– Я вижу, к чему их изобретательность привела: к изменению пола и обмену телами! Гомики всех континентов, объединяйтесь! – Алекс почти прокричал.
– Да, это настоящая трагедия сегодняшнего мира и полная де-градация личности. Так, изначально мужское теперь деградирует в некое «оно» - ответила с грустью Вера..
– И к чему мы пришли? К тому, что все равно исчезнут черные, белые и красные, а останутся одни голубые и розовые. В итоге полу-чается, что какой бы президент ни был, все равно он не сможет по-влиять на происходящие в обществе катаклизмы, и как бы ни звучал голос свободы о том, что мы правы в своем бесправии, все равно меньшинство не изменить в большинство. И вы прекрасно знаете, к чему это все приведет. И даже если я отдам эти владения индейцам, они все равно этого не оценят, а наверняка будут думать, что, мол, так мне и надо, отобрали, значит, есть за что, – с грустной иронией поды-тожил Алекс.
– Жаль, что нет обратной связи – изменить это, – произнес Бро-нислав.
– Почему? – спросила Вера. – Эта связь есть. Она заключается в ином семени, в котором нет разрушения личности, мужского начала. Так как невозможно изменить структуру мозга – изменено в нем субъективное мышление, то есть повреждена сама способность верно мыслить.
– Совершенно не пойму, куда Вы клоните. О каком таком ином семени идет речь? – уже возмущаясь, сказал Алекс, медленно шествуя рысцой на лошади по своим угодьям.
– У этого семени есть имя, – с той же уверенностью сказала Ве-ра.
– А вот здесь, пожалуйста, поподробнее: и какое? – спросил удивленно Алекс.
– Иисус Христос! – ответила Вера.
– Ну-у! Вы совершенно меня не удивили. Да все давно знают уже, кто Он такой, но от этого не изменилась деградирующая сущ-ность человека.
– Вот именно, слова «знать» и «иметь» имеют два разных корня.
Подъезжая на лошадях к конюшне, Алекс подытожил:
– Ну, вот видите, как хорошо мы провели время. Теперь я пони-маю, какого интересного собеседника долго не увижу в своих владе-ниях. Но я думаю, что ты вернешься еще сюда, не правда ли? – спрыгнув с лошади и помогая ей, произнес Алекс.
Вера посмотрела на Алекса, но ничего не ответила.
Они сели в машину и поехали к дому. Вдоль дороги росли пре-красные сады. Вера, глядя на эту благоухающую красоту, спросила:
– Все-таки кто так великолепно ухаживает за всем этим?
– А вот это мы сейчас как раз и узнаем.
Алекс остановил машину, и они вышли. Пройдя несколько ша-гов и стоя возле ветвистых кустарников, Алекс произнес:
– Вот, познакомьтесь: самый почтенный в моих владениях чело-век. Кстати, он академик, известный специалист по генной инжене-рии. Сейчас ему 54 года – совсем еще молодой. Эдвард, я ведь не ошибаюсь? – произнес Алекс.
Эдвард, хлопотавший вокруг кустарника с цветами, оторвался от своего занятия, повернулся к ним и произнес:
– Да не верьте Вы ему, я – простой садовник.
Вера, взглянув на него, попятилась назад и, оступившись, упала на землю. Эдвард,  подавая первым ей руку помощи, спросил:
– Что с Вами? Вы не ушиблись?
– Да нет!
Смущенно улыбаясь от собственной неловкости, она стала отря-хиваться.
– Мы, наверное, пойдем, – испытывая неловкость от такой встречи, ответила  ему Вера.
Уже отъезжая от благоухающего сада, Алекс, видя задумчивость Веры, сказал Брониславу:
– Вот пойми этих женщин: говорят одно, потом заканчивают другим. И кто из нас гениален?
– Ты о чем? – спросил его Бронислав.
– О жизни этой, которую надо иметь, а не только знать. Только вот как? – задался вопросом Алекс.
Уже подъезжая к дому, Алекс спросил у Бронислава:
– Вам, наверное, надо готовиться к отъезду?
– Да, уже пора. Завтра к полудню в аэропорт, рейс в полчетвер-того, – взглянув на ручные часы, подытожил Бронислав.
Выходя из машины, Алекс спросил: 
– Ну что, братуха, надеюсь, наш договор остается в силе?
Не успел он договорить, как в гостиную вошла Вера. Она уже переоделась в легкий халат  нежных тонов. Мужчины смотрели на нее как завороженные, любуясь женственным силуэтом и распущенными по плечам длинными черными, как смоль, волосами.
– Я что-то не поняла, о чем это вы здесь говорите? – спросила Вера.
Алекс, чтобы исправить ситуацию, с улыбкой провинившегося ребенка произнес:
– Я так понимаю, Вы уезжаете?
– Да, – с грустью сказала Вера, – опять в Россию. Мне очень жаль расставаться, но я надеюсь, что мы увидимся, и тебе не придется грустить. Я верю, Алекс, что наша встреча произошла не случайно. Во всех этих перипетиях ты не потерял своего лица и, кстати, поря-дочности. Хочу сказать отдельное спасибо Брониславу за то, что он внес в мою жизнь такие интересные перемены, – добавила она.
Алекс пригласил их на прощальный ужин, который был накрыт специально для таких дорогих ему гостей. Он произнес на прощание тост:
– Вы знаете, как-то необычно в мою жизнь ворвалось настоящее лето, и я хочу сказать тебе, Вера, что ты очень мудрая и смелая в сво-их суждениях женщина. Мне было приятно общаться с тобой, быть рядом с такой очаровательной женщиной. И поэтому в знак благодар-ности я дарю вам с Брониславом круиз в Индонезию. Поверьте мне, это путешествие будет увлекательным и, конечно, чудесным, ведь это же не все эти мегаполисы с вечно спешащими людьми. Это самое прекрасное место в мире, это живая природа! Мне просто захотелось на память сделать вам вот такой презент, так что примите от меня вот такой скромный подарочек.
На него с укором смотрел Бронислав, думая про себя: «Да-а-а, интересный круиз получается – под постоянным контролем глаз! Ни хрена себе подарочек ты мне приготовил: путешествие по неизвест-ности, чужой местности. Идиот лысый!».
Вера посмотрела на Бронислава, потом на Алекса и, улыбаясь, ответила:
– Спасибо, Алекс, за этот чудесный подарок и теплый ужин! На улице уже стемнело... Пойду я, пожалуй, спать. Вы не против? – глядя на обоих, предложила она.
– Да нет, что ты, конечно, конечно, иди и отдохни перед доро-гой, – почти одновременно произнесли мужчины.
На следующее утро, когда солнце еще не обогрело жаркими лу-чами комнату, Вера проснулась от благоухающего аромата. Включив свет, она увидела множество стоящих вокруг нее цветов. Запах души-стой бегонии, орхидей и роз взволновал ее. Она подумала: «Что за прощальный визит? И чей? Неужели  это Алекс?» Внимательно рас-сматривая, как подобраны цветы, она думала, от кого они.
– Это же садовник! – воскликнула Вера.
Одевшись, она вышла в сад. Она довольно долго гуляла по саду, любуясь им, и неожиданно наткнулась на аккуратный цветочный до-мик. Он выглядел сказочно добрым и красивым. Вера посмотрела во-круг – никого не было. Входная дверь была открыта, но и в доме тоже  никого не оказалось. Вера рассматривала убранство домика: аккурат-но заправленная постель, висящие на стуле вещи и довольно старая мебель говорили о присутствии здесь постоянного жильца. Вера не-много постояла в ожидании постояльца, но в доме никто за это время не появился. Она развернулась к выходу, чтобы уйти, как вдруг со-всем неожиданно показался садовник. Он как будто бежал, дыхание его было учащенным. Вера даже слегка испугалась, но, овладев собой, спросила:
– Вас зовут Эдвард?
– Да! Я знаю, что ты моя дочь!
– Но как Вы узнали?
Он взял ее правую руку и, положив ее ладонь на свою, спросил:
– Это колечко на безымянном пальчике.., тебе мама подарила?
– Да! Это правда, – немного удивившись, ответила Вера. – Мама подарила его, когда мне исполнилось 16 лет.
– А я помню, как дарил это кольцо Джессике, – улыбаясь и роняя от счастья слезу, ответил он. – Мы тогда были очень молодыми. У нас была мечта быть всегда вместе, но судьба распорядилась иначе. Роди-тели мои тогда не особо надеялись на то, чтобы остаться надолго в Америке, – тоска по родине. Даже то, что она тогда была похожа на газонокосилку, ничуть не устрашало их – так много значит Родина! Впоследствии я все-таки потерял родителей. Когда их не стало, жил один, как мог, но это отдельная история, о которой я не хочу говорить и даже вспоминать – слишком болезненно. Моя мама сделала доста-точно, чтобы разлучить нас. У нее, скажу, это даже очень хорошо по-лучилось. В итоге по стечению обстоятельств я опять оказался здесь. Но вернуться к моей Джессике уже не смог: я узнал, что она живет счастливо в браке. Что я мог тогда сделать? Да и боялся я нарушить ее душевный покой. Зачем ей нужен воскресший, да еще при этом опо-здавший? Я струсил, испугался трудностей. Знаешь, ты очень сильно похожа на маму, – гладя ее по волнистым волосам и глядя ей в глаза,  произнес он с волнением.
Увидев на столе блокнот, Вера произнесла:
– Давайте, я запишу Вам адрес мамы. Я знаю, она Вас ждет, она Вас любит, понимаете? Не думайте о том, что было, берегите то, что есть. Значит, это время настало для вас именно сейчас. Говорят, ду-шевную боль невозможно вылечить, но лишь только прощением. Ей очень сейчас тяжело. Она пыталась это скрыть от меня, но не смогла и все мне рассказала про Вас. Теперь я понимаю, что такое любовь, – это мучение, но в то же время счастье, ведь все возвращается на круги своя. Прошу Вас, навестите маму, ведь для нее увидеть Вас – это ве-ликая, потрясающая радость. А мне уже пора, – обнимая его, сказала Вера на прощанье.
– Прости меня, доченька, что я не боролся за тебя, а как послед-ний подлец сбежал в Россию, – с  горечью, в слезах ответил он.
– Прошу, не надо плакать! Я прекрасно понимаю Вас, ведь в жизни все бывает. Иногда не так, как нам хотелось бы.
– Мне очень жаль, что я упустил столько времени, и ты уже по-взрослела.
– Не вините себя, ведь Вы мне дали жизнь. Теперь я американка с русским прошлым,  – улыбаясь и глядя ему в глаза, ответила Вера.
– Да, это замечательно! Это мама назвала тебя Верой?
– Нет. Это имя мне досталось от одной девушки из России. А зо-вут меня Виржиния.
– Как интересно. А мы еще с Джессикой спорили, кто родится – мальчик или девочка. Имена выбирали. Помню, как она назвала твое имя, так еще твердо сказала: «У нас будет Виржиния».
– У Вас отличная память. Это понятно, с чем связано, – с генети-кой.
– Нет! – ответил отец. – Я так и не стал генетиком. И дело не в этом – все в прошлом. Теперь я садовник. Я люблю природу. Лучший генетик – это Бог!
– Как интересно Вы рассказываете. Я могла бы говорить с Вами еще долго, но мне пора: сегодня мой отъезд в Россию, кстати, в Моск-ву.
– Да-а-а, в Москву? Это город всей моей жизни.., так и не стал моим. Только родителям досталась такая честь, посмертно. Мне бы хотелось тебя предупредить: будь осторожна, люди нынче другие. Надеюсь, человек, с которым ты уезжаешь, не подведет тебя. На него можно положиться?
Вера улыбнулась:
– Вы такой добрый! Мне очень приятно, что Вы переживаете за меня. Будьте спокойны: с этим человеком я как за каменной стеной.
Вера подошла к отцу. Обнявшись, они попрощались. Выйдя из его домика, она направилась по аллее к особняку, где, уже волнуясь, ее ждал Бронислав.
…Бронислав искал ее везде. Заглянув к ней в комнату, он увидел огромное количество цветов и упакованные вещи. Выйдя из комнаты и спустившись в столовую, где еще с утречка находился Алекс, Бро-нислав спросил:
– Это что в комнате у Веры? Ты ее закидал цветами?
С удовольствием поглощая завтрак из ветчины с сыром и хле-бом, запивая  кофе, Алекс ответил:
– Это садовник!
– Не понял, причем здесь он?
– Он – ее родной отец, русский эмигрант. Я вчера по его поте-рянному взгляду понял, что здесь что-то не то, потом ночью с ним на-едине побеседовал. Знаешь, я первый раз видел плачущего мужика. Да-а-а, любовь – серьезная штука.
– А как он здесь оказался?
– Ты же знаешь те времена перестройки и переворотов. Так вот из той мясорубки он попал в мои руки. В Москве у него от предков осталась хата, а я тогда, как помнишь, занимался кидаловом. Так вот, мои ребята сдали мне его с потрохами, чтобы я обработал его и ни с чем оставил. Не знаю почему, но тогда он был потерянный и, по-моему, уже безразличный ко всему. Ну я и разговорился с ним. Задел он меня своей историей про Америку. Ты разве не понял, почему я здесь? – как-никак здесь деньги работают на тебя, а в России – на того брата. Ты меня прекрасно понимаешь. Сам знаешь, как у вас: не хо-чешь делиться – порешат, так что я здесь себя свободно чувствую. Так вот, в то время у него в Москве была квартирка что надо, в самом престижном районе – на  Старом Арбате.
– Так что же, ты ее загнал? – озадаченно спросил Бронислав. – Ты продал ее квартиру?
– Во-первых, я до вчерашнего дня не знал, что у него есть дочь, тем более, что он это тоже узнал только вчера. Во-вторых, я квартиру не продал, а сдал как съемное жилье агентству, у которого, как я знаю, ее арендовала какая-то престижная фирма. Ты ведь знаешь, что почти вся Москва продана иностранным инвесторам, так что я квар-тирку сдал, но не продал и, по сути, у Веры есть наследство в Москве, которое по счастливой случайности я сберег. Вот так вот!
Зашла Вера. Алекс, резко сменив тему, предложил:
– Давайте завтракать. Вам до аэропорта еще надо добраться и успеть на рейс.
Вера села за стол. Алекс и Бронислав, не сговариваясь, в один голос предложили Вере:
– Давай, я тебя покормлю!
Растерявшись, они посмотрели друг на друга. Вера, улыбаясь, произнесла:
– Интересно, как на кухне аппетитно пахнет.
Подойдя к плите, она подняла крышку кастрюльки и увидела жаркое.
– Кто же это так вкусно приготовил?
Положив второе на тарелку, Вера выразительно посмотрела на Бронислава. Бронислав, улыбаясь и отрицательно качая головой, от-ветил:
– Это не я! Это здесь готовила женщина.
Алекс подтвердил его слова:
– Это моя прислуга.   
– А-а-а! Очень вкусно! Сразу видно, что она тебя любит.
– Не понял, – Алекс вскинул бровь.
Вера, тоже улыбаясь, ответила:
– Cоли чуть-чуть поменьше, тогда было бы  еще вкуснее.
Алекс резко встал из-за стола, подошел к плите, открыл крышку кастрюли и ложкой стал пробовать.
Вера рассмеялась:
– Я пошутила. Оказывается, слово для тебя значит многое. Это сейчас большая редкость.
– Тьфу ты, блин! Ну что за шутки? Я перепугался, что тебе не понравилась эта картошка – старался ведь проводить по-русски, а ты!.. – сказал Алекс, выходя из столовой.
– Издевается! Я к ней со всей душою, а у нее соль в голове, – сказал он, обращаясь к Брониславу.
– Да ладно тебе. Успокойся, чувак! Ты что, забыл наши русские приколы? Да-а-а, совсем ты одичал в этой Америке, тебе, по-моему, точно надо жить с индейцами из Дакоты или с неграми из Парагвая.
– К чему ты клонишь? – недовольно спросил Алекс.
– Одичал ты, брат, одичал. О! – Бронислав взглянул на наручные часы. – Нам пора. Время уже поджимает. Надо ехать: через четыре часа вылет.
– Хм… – пожал плечами Алекс. Он был задумчив.
…Бронислав с Верой были готовы к отъезду. Алекс проводил их до машины. Он отозвал Веру в сторону:
– Я хочу, чтобы ты выбрала в моем автопарке машину в подарок. Отец поедет на ней к твоей маме, чтобы сообщить, что у тебя все хо-рошо. Поехали.
Он предложил ей сесть в машину и проехаться до его автопарка.
Коллекция его автомобилей впечатляла.
– Ну, как тебе, нравятся?
– Да-а-а, впечатляет! Но, знаешь, у меня есть машина в Москве.
– Я понимаю, – перебил ее Алекс, – но ведь необязательно везти ее в Россию – она будет находиться у твоих родителей. Вдруг прие-дешь к нам еще в Америку, ведь у нас проезд на общественном транс-порте – дорогое удовольствие.
– Ну, хорошо! – ответила Вера. – Пожалуй, вот этот черный «Mustang», – Вера показала на машину с яркой аэрографией. – Как насчет нее? Можно?
Алекс стоял в оцепенении. Почесывая затылок, некоторое время молчал. В голове крутилась одна мысль: «Да-а, вот так попал. При-дется отдать самую любимую машину – последний писк моды. Блин, что делать?».
– Ну ладно, раз предложил, значит, она твоя. Да-а-а, теперь я по-нимаю, в чем гениальность женщины.
– Интересно, и в чем? – спросила, удивляясь, Вера.
– В том, что она говорит иногда глупости, но отбирает самое лучшее. Шутка! – глядя на нее с улыбкой, сказал ей в ответ Алекс.
…Они выехали из особняка Алекса на его идеальном «Хаммере» и помчались по автостраде в аэропорт Кеннеди. Проходя на посадку, Вера спросила у Бронислава:
– Я так поняла, мы не сможем заехать в Вашингтон к моей маме, да?
– Я думаю, что сейчас этого делать не стоит – ты же видела сча-стливое лицо твоего отца. Он собирается к твоей маме, так что не бу-дем им мешать. Наверняка, он сам многое расскажет о тебе.
– Интересно, как теперь будет Алекс без садовника? – спросила Вера.
– Ну, наверняка найдет другого. А может, пригласит жить в свои владения твоих родителей. Хотя на Алекса это не похоже. Ты же ви-дела, чем он расстроен.
– И чем? – озадачилась Вера.
–  А ты разве не догадываешься? – вполне серьезно спросил Бро-нислав.
– Если ты о чувствах, то мне кажется, он больше озабочен уве-личением средств и пополнением материальных ценностей, чем ка-кой-то несбыточной любовью.
– Ты хочешь сказать, что с его стороны не было попыток соблаз-нить тебя? – с недовольным видом спросил ее Бронислав.
Вера внимательно посмотрела на него и, увидев его унылое ли-цо, рассмеялась.
– Так ты что, ревнуешь меня?
Чувствуя себя неловко, чтобы закрыть эту тему, он сказал:
– Знаешь, у меня вот туфли прохудились. Помнишь, те, из Фран-ции, – я же только в них и хожу с этой весны. А уже лето, надо бы ку-пить новые. Я ведь без тебя до сих пор никак не могу подобрать себе подходящую обувь.
Вера посмотрела на его ботинки.
– Кстати, хочу заметить, что они замечательно сохранились, только изрядно поистерлись. Но это же натуральная кожа!
– Да-а! Я помню, как ты мне сказала, что ботинки со шнурочка-ми придадут мне элегантности, что я и хожу теперь до такой вот га-лантности. Как видишь, они изрядно разносились и потерлись.
Вера посмотрела на него, и они вместе рассмеялись.
В салоне самолета они удобно разместились на своих креслах. Когда «Боинг» развернулся и начал набирать скорость, мчась по взлетной полосе, стюардесса попросила всех пристегнуть ремни, оз-накомила с экипажем лайнера, проинформировала, на какой высоте будет совершаться полет и сколько часов лета, а затем всем пожелала приятного полета. Через два часа пассажирам были предложены на-питки. Стюардесса подошла к Вере с Брониславом, спросила: «Пожа-луйста, что вы желаете: чай, напитки, сок, кофе!». Видя их счастли-вые лица, она участливо предложила, улыбаясь им:
– Вот, возьмите чайный напиток из лепестков роз и фикуса: его необычный вкус подарит вам наслаждение и романтическое настрое-ние.
Бронислав взял предложенный чайный напиток и передал его Вере. Затем открыл свою бутылочку с чаем и, потихоньку попивая, загрустил. Вера посмотрела на него и, улыбнувшись, произнесла:
– Что-то не похоже на романтику.
– Да уж, – вздохнул Бронислав, – зато мы скоро будем в Москве.
Они летели молча. Вера смотрела в иллюминатор, пытаясь раз-глядеть очертания какого-нибудь города, но вокруг виднелся только безбрежный океан. Она стала внимательно рассматривать Бронислава. Глядя на его строгие черты лица, ей хотелось прикоснуться к нему. «Боже мой! – подумала она. – Какой океан все-таки огромный и не-объятный». Она хотела сказать это Брониславу, но он спал. Она под-няла руку, чтобы погладить его волосы, но не решилась. Она еще раз, любуясь, пристально посмотрела на него, чтобы не забыть этот спя-щий, тихий и спокойный образ, полный тревоги и усталости. Через некоторое время уснула и Вера. 
Они проснулись, когда стюардесса объявляла посадку и попро-сила, чтобы все пассажиры пристегнули ремни. В аэропорту Шере-метьево их встречали Горелый с Гонзой. Выехав из аэропорта, Брони-слав сказал Вере, что хочет пригласить ее к себе в загородный дом, но Вера вежливо попросила отвезти ее домой. Бронислав настойчиво просил ее поехать к нему.
– Нет! – твердо ответила Вера. – Я согласилась на твое предло-жение поехать в путешествие. Вот даже Алекс подарил нам круиз. Я еще хорошо подумаю, ехать туда или нет. Кстати, а что, если со мной поедет Наташа в круиз? Как насчет такого предложения? Ты не про-тив?
– Да хоть кого хочешь с собой бери, хоть кота Ваську, я против не буду, я только за. Лишь бы тебе было от этого хорошо и ты была рядом со мной. Вот тебе мой номер мобилы – я всегда для тебя на связи.
Вера, записывая его номер, подумала: «Интересно, почему он так настойчиво хочет отправиться со мной в круиз и готов идти на все, даже согласился, чтобы я взяла Наташу. Странно все это?». Уви-дев, что он подает ее вещи одному из его охраны, ответила:
– Конечно, я тебе позвоню, ведь тебе надо подобрать обувь на лето, – улыбаясь ему, подытожила она.
Бронислав помахал ей на прощание рукой, а его ребята помогли дотащить ее багаж до квартиры.
Через несколько дней, приведя квартиру в надлежащий порядок после долгого отсутствия, Вера позвонила на работу Наташе. Услы-шав голос на другом конце провода, она поняла, что это Наташа.
– Алло! Алло!  Да говорите же! Что же Вы молчите?
– Наташа, – тихо произнесла Вера, – это я, Виржиния. Вот прие-хала на днях из Америки, хочу увидеться с тобой.
Наташа растерялась. Слезы навернулись на ее глазах. Вера, ус-лышав ее всхлипывания, сказала:
– Не плачь! Я завтра заеду к тебе на работу, хорошо?
– Я ждала тебя, – призналась Наталья.
– Да-а? – вопросительно произнесла Вера. Я надеюсь, что у тебя дела идут в гору. Есть ли успехи?
– Да как сказать?.. После твоего отъезда на китайской обуви мне нелегко было сохранить прежний уровень продаж, как это было с то-бой. Да еще этот кризис совсем все подпортил. Да еще необходимость каждый день добираться до Москвы отнимает много сил и времени. Хорошо хоть Ленка отнеслась к работе с энтузиазмом и пониманием, а так бы я не выжила. Так что условия у меня как на войне.
– Ладно, не расстраивайся, что-нибудь придумаем. Передай при-вет моей умнице Ксюшке. Она меня не забыла? Не забыла, как я ей читала сказки Пушкина на ночь?
– Нет, что ты! – уже с некоторой радостью в голосе ответила На-таша. – Она помнит все, особенно как ты ей играла на фортепиано.
Попрощавшись и пожелав скорейшей встречи, Наташа положила трубку.
Наталья приехала домой, вся светящаяся от радости. Виталик, встречая ее у порога коммунальной квартиры, спросил:
– Что это с тобой? Ты сегодня какая-то не такая. Неужели при-лавки снесли с китайской обувью?
– Ты знаешь, Вера приехала! – с радостью ответила она.
– Интересно, это божественное провидение или кармическое на-казание? Или все так плохо в Америке? – с сарказмом проговорил он.
Наташа посмотрела удивленно на Виталика, недовольно произ-несла:
– Что это с тобой? С чего это вдруг тебя на философию потяну-ло? И причем здесь Америка?
– Да после всего, что мы пережили, и тех последствий, которые переживаем до сих пор, поверишь не только в философию, но и во всех святых. А насчет Америки – так этой стране приходит труба, и, как я понял, они скоро совсем исчезнут с нашей планеты.
– О, как интересно он заговорил. С чего это вдруг? Иди-ка лучше соседке обувь отнеси для ее сына. Жаль ведь пацана: такой молодой – и уже инвалид. Почти не ходит. Проклятые эти наркотики, – с горе-чью произнесла Наталья.
– Все-таки какая она сильная, эта Светка-то! Победила в нем эту слабость. Правда, вон теперь в каких условиях живут: в маленькой комнатушке в коммуналке, где и мы с тобой бытуем, – сказал с гру-стью Виталик.
– Да-а.., сколько подростков умерли от этой заразы, – ставя борщ на плиту, сказала она. – И войны не надо: все уничтожает вокруг эта напасть. Так что вам, мужикам, от природы бог ума не дал, а только силы, вот вы и попадаете в такие ловушки-обманушки. Вам мамы в детстве сказок не читали и, наверное, колыбельных песен не пели, от того вы такие все осерчавшие стали на себя да на весь белый свет. Ладно, скоро уже стемнеет. Ты уж иди отнеси обувь соседям-то. Че стоишь, как вкопанный? Лёньке-то наверняка как раз будет. Хоть и китайская, но фирменная.
Виталик вышел из комнаты. Через несколько минут вернулся. Он все еще находился под впечатлением от разговора.
– Да-а-а, не жили бы мы с ними по-соседству, то и не знали ли бы, какие беды у людей от этих наркотиков.
– А что делать?.. – удрученно спросила Наталья.
– Спать! – не дав закончить Наташе мысль, ответил Виталик. – Вон уже как стемнело, а тебе завтра надо рано вставать на работу, чтобы вовремя добраться. И мне с тобой поехать придется, чтобы от-править Ксюшку в летний лагерь, – надо успеть на автобус.

Первым июльским днем Вера как никогда чувствовала себя сво-бодно. Умывшись в ванной холодной водой, она в легком халатике вышла на балкон. Вдыхая свежий утренний воздух, произнесла:
– Москва! Какая красота твои великие просторы, твои поселки, люди, города, твои кремлевские заборы, и воздух, и Москва-река! Приятно слышать мне твои колокола в Храмовых притворах…».
«Ух ты! – подумала она про себя. – Как здорово получилось! Я, наверное, так громко прочитала, что всех вокруг разбудила». Вера ог-ляделась и увидела на соседнем балконе молодого человека, который ей вежливо улыбался. Смутившись, она отошла в сторону балконной двери. Молодой человек, радостно хлопая в ладоши, произнес:
– Браво, браво! Откуда такое прелестное очарование? Я что-то не видел таких чудесных созданий, да еще по соседству.
– Почему это? –  удивленно спросила Вера, осторожно выгляды-вая с балкона. – Я здесь вообще-то живу, только вот уезжала ненадол-го.
– Ну вот, я Вас и вынудил на разговор. Может, уже познакомим-ся как соседи. Меня зовут Константин, а если проще, то Костик. А Вас как зовут? – спросил он.
– А меня…
Задумалась... Только хотела назвать свое имя, как  зазвонил те-лефон. Вера зашла в комнату.
– Ну вот! – с досадой произнес Костя. – Хотел познакомиться. Ну почему мне так не везет, причем с утра?
– Алло! – произнесла Вера, держа трубку возле уха.
Бронислав, улыбаясь, ответил:
– Я слышу в твоем голосе столько радости! Не хочешь поделить-ся, от чего ты так счастлива?
– Хочу, – прошептала Вера. – Я в Москве!
– Что? – не расслышал Бронислав.
– Я в Москве! – громко произнесла Вера.
– Так в чем же дело?! Я за тобой скоро заеду, и мы поедем обе-дать к нашему французу: помнишь ресторан «Дежавю»?
– Боже мой,  – рассмеялась она, – «повтор». Конечно, помню. Да! Да! Хочу!
– Тогда к часу дня будь готова, я подъеду, – сказал он.
В трубке послышались гудки. Вера от радости подпрыгнула, как ребенок. Она подошла к музыкальному центру, вставила диск и стала танцевать под музыку «Linkin Park». Разогревшись после танца, как после тренажерного зала, она пошла в ванную принять душ, затем привела себя в порядок и оделась в соответствующую этому случаю одежду. На ней стильно сидел летний розовый костюмчик, распус-тившиеся локоны спадали на плечи. Она надела изящные розовые ла-кированные туфли, подчеркивающие ее безупречный вкус. Вера еще раз подошла к трюмо и, всматриваясь в свое отражение, увидела со-вершенно взрослую и уверенную в себе женщину. «Странно! – поду-мала она. – Я никогда не обращала на себя внимания, а теперь вижу себя совершенно другой». Раздался звонок в дверь. Звонили очень на-стойчиво. Вера, очнувшись, поспешила ее открыть.
– Да иду, иду, – крикнула она.
 У входной двери она споткнулась о небольшой порог. «Тьфу ты, забыла про этот порог. Как все-таки быстро все забывается», – поду-мала Вера, открывая дверь.
На площадке стоял Барбос. Вера приветливо улыбнулась ему.
– Боря, это Вы?! Здравствуйте!
– Здравствуйте! Я за Вами. Внизу машина. Вас ждет Бронислав.
– А Вы по какому поводу так нарядно выглядите? – разглядывая его солидный костюм, спросила Вера.
– Работа нынче у меня ответственная. Вот, хотел Вас увидеть напоследок – сегодня уезжаю в Ростов. Я там уже долго нахожусь. Вот, хотел попрощаться – вдруг не увидимся.
– Мне приятно такое внимание, но я думаю, что мы обязательно скоро увидимся: я ведь не за океаном – теперь в Москве.
– Мне очень хотелось услышать Ваш голос, ведь Вы первая по-сле мамы, кто назвал меня по имени, –  неожиданно сказал он.
– Я Вас не понимаю, – ответила удивленно Вера.
– Ну да ладно. Пойдемте, а то Вас ждут.
Выйдя из подъезда, Вера увидела три машины, украшенные жи-выми цветами.
– Это что еще такое? – садясь в  БМВ, спросила, улыбаясь, Вера у своего спутника. – Мы что, едем к кому-то на свадьбу?
– Нет! Это торжественная встреча по поводу твоего приезда.
– Ух ты, как здорово!  – сияя от счастья, произнесла Вера.
Проехав по московским улицам, они свернули в проулок, где красовался редкой архитектуры великолепно выстроенный ресторан, на котором высвечивалось название «Дежавю».
– Да-а-а! – глядя на здание, произнесла Вера. – При всей красоте Нью-Йорка Москва поражает немыслимой изысканностью зданий: Какая-то таинственность, загадочность. Приятно взирать на это, не заходя даже внутрь.
Бронислав взял ее за руку.
– Все-таки внутрь нам придется зайти. Это еще не шик. Суть не в самом здании, а в том, как и кто тебя обслуживает внутри этого рес-торана.
Приглашая их сесть за столик, официант предложил меню. Вера смотрела на Бронислава удивленными глазами. Она видела в нем уве-ренность и, самое главное, он себя чувствовал здесь не гостем, а хо-зяином. Возле Бронислава в трепетном ожидании стоял официант. Он буквально впитывал в себя каждое его слово, боясь что-то пропус-тить, записывал все, что говорил Бронислав, в блокнот.
Увидев, как Вера смотрит на него, Бронислав дал последние рас-поряжения официанту. Тот быстро ушел исполнять заказ. Они оста-лись наедине с Верой. Бронислав улыбнулся, глядя ей в глаза. Чтобы как-то разрядить обстановку и справиться с волнением, он спросил:
– Ну как, тебе нравится?
– Да, очень! – ответила Вера, оглядываясь вокруг. – Только вот почему мы одни в этом огромном зале?
– Сегодня особенный день – мы опять рядом друг с другом. Я от этого испытываю радость. Я захотел сделать тебе подарок и купил этот ресторан специально для тебя.
– Как это купил? Я жить здесь не собираюсь, и вообще, почему ты всегда все решаешь за меня?
– Ты меня не так поняла, я хотел тебе сделать приятное, – пода-рок. Может быть, нам уйти? – спросил он взволнованно.
– Нет-нет! Это просто от волнения. Ты же понимаешь, что это у меня впервые. Ведь я нахожусь с тобою здесь в первый раз, и для ме-ня все это удивительно и необычно. Я очень волнуюсь!..
– Да-да, конечно, я все прекрасно понимаю! – перебил ее Брони-слав. Он очень переживал. – Просто я сам не знаю, что со мной, не знаю, как мне себя вести.
Он вытер носовым платком капли пота со лба.
– Я прошу тебя, пойми меня правильно. Просто я хочу, чтобы ты ни о чем не заботилась и не переживала. У тебя теперь всегда есть ме-сто, где  можно хорошо покушать. Чувствуй себя здесь полноправной хозяйкой.
В это время официант принес множество блюд. Вера смотрела на все это изобилие, красочно и аппетитно оформленное, и с некоторым удивлением спросила:
– Никак не могу разглядеть во всей этой красе лягушек.
– Чего-чего? – Бронислав рассмеялся до слез. – Верка, ну кто те-бе дал такие знания? Пойми, французская кухня – это не только ля-гушки. Это целая культура со своими традициями и историей.
– Ну вот, опять я не то сказала. И не надо, пожалуйста, надо мной смеяться, – расстроившись, ответила Вера. – Я ведь знаю, что они едят их.
– Верунь, успокойся, все нормально! Я тоже, бывает, ошибаюсь. Так что ты давай кушай и наслаждайся музыкой и не переживай: французы едят все, они в еде изобретательны – никогда не догадаешь-ся, что съел лягушку. Кстати, – отведя в сторону ногу и показывая ей туфель, – тебе не кажется, что нам пора все-таки заехать в обувной магазин?
– Хм...,  – уплетая еду, Вера посмотрела на его ногу. – Ну, вроде бы ничего страшного, вполне стоящая обувь. Это же Франция! Так что ты на себе носишь целую историю.
Посмотрев друг на друга, они рассмеялись. Аппетитно пообедав, они встали из-за стола и вышли из ресторана. Подходя к машине, Ве-ра предложила:
– Ну что, поедем в обувной магазин?
– Поедем! – ответил с радостью Бронислав.
Подъезжая к салону, они увидели вывеску: салон элитной обуви  «Вернисаж».
– Ух ты! – произнесла Вера.
«Наташка явно процветает, – с улыбкой подумала она. – Навер-ное, отдел на пике славы». Они вошли внутрь салона. Заметив уныние на лице молоденькой продавщицы, красящей свои потрясающие ног-ти, Вера сразу сникла. Лена, увидев Веру, вскочила, да так, что пузы-рек с лаком перевернулся. В суматохе Лена стала копошиться, чтобы вытереть пролитый на стойку лак.
– Ну Вы как всегда вовремя, а то у нас как после похорон, только свечей не хватает, чтобы салон еще мрачнее выглядел.
– Что случилось? – не совсем понимая Лену, спросила Вера.
– Разве Вы не видите, как у нас тихо и пусто. Посмотрите на прилавки.
Лена выразительно обвела взглядом комнату.
В это время из кабинета вышла Наташа. Увидев Веру, она на-правилась к ней. Ей было неловко. Подойдя к Вера почти вплотную, тихо произнесла:
– Вера, я так рада тебя видеть
Наташа замолчала, еще больше волнуясь и не зная, что еще ска-зать и сделать. Вера, видя ее замешательство, произнесла:
– Я что-то не пойму: это «Вернисаж» или все-таки пассаж? Что, в конце концов, происходит? Что это вы тут притихли? Вы что, со-всем не работали? 
Бронислав понял, что Вере сейчас не до него. Он прошел в жен-ский зал, где стояли пуфики со столиком. Садясь на один из них, он посмотрел на свои туфли и произнес:
– Ну что, французы, ищите женщину – Chercher la femme.
– Вы что-то сказали? – подходя к нему, спросила Лена.
Он посмотрел на нее.
– Принесите-ка мне лучше кофейку – чувствую, что мы здесь надолго.
Вера с Наташей зашли в кабинет. Вера взволнованно начала го-ворить:
– Я все прекрасно вижу и без документов: дела в бизнесе скла-дываются отнюдь не хорошо. Может, у тебя другой взгляд на это? Скажи мне, пожалуйста, что произошло?
– Ты прекрасно знаешь, что я осталась без денег, тем более этот Бронислав берет с меня дань. Да и добираться сюда не так близко: каждый день  167 километров отмахать – не шутка.
Вера посмотрела ей в глаза.
– А ты хочешь, чтобы все изменилось? Согласна ли ты со мной снова  вместе работать, как прежде?
– Я, конечно, только «за»! Только прошу тебя, за прошлое про-сти нас. Я научилась ценить жизнь, да и Виталик  теперь по-другому смотрит на жизнь.
– Очень хорошо! Как видишь, я сейчас не одна, поэтому хочу те-бя спросить: осталось ли что-нибудь из коллекции французской обу-ви?
– Да, есть! – ответила Наталья. – Тем более этой обувью ты за-паслась куда больше, чем другой. Спрос, конечно, на нее есть, но не все могут себе позволить ее купить.
Вера посмотрела на нее сурово.
– Опять ты за свое. Я ведь тебе говорила, что дело не в роскоши, а в ее носкости, а  это значит, что на нее всегда будет спрос.
Выйдя в зал из кабинета, Вера спросила:
– Где эта обувь, на полках?
– А я не успела выставить, – ответила, волнуясь, Наталья.
– Как интересно! Меня не было каких-то два месяца, и что я ви-жу? Такое безответственное отношение к работе. А что было бы через год?
– Сама не знаю. Но у меня уже давно руки опустились, – с гру-стью ответила Наталья.
– Да-а, печально, что ты так быстро сдалась. Кстати, как ты от-несешься к тому, чтобы переехать в мою квартиру, которая, в прин-ципе, принадлежит вам. Но вы переедете туда после нашего круиза, – ведь скоро мы вместе поедем в кругосветное путешествие. Надеюсь, ты согласна провести это время со мной?
– В нашу квартиру?! Ты хочешь сказать, что мы можем рассчи-тывать на московское жилье? В центре Москвы? – Наталья была по-трясена.
– Вы на многое можете рассчитывать, потому что теперь я с ва-ми.
Вера взяла с подсобки три коробки с обувью, которую выбрала, пока разговаривала с Наташей, и направилась к Брониславу. Он сидел за столиком и коротал время за беседой с Леной. Вера подошла к не-му и положила коробки на стол.
– Я думала, что ты здесь сидишь один и грустишь, а оказывается, наша Леночка умеет поддержать разговор. Я принесла обувь, сейчас будем мерить.
– Ну и какая фирма теперь? – спросил с интересом   Бронислав. 
– Франция как всегда! – улыбнулась Вера.
– Что, опять эти французы? –  удрученно спросил он.
– Ну, если не хочешь, давай посмотрим другую обувь. Есть еще кое-что из Турции и Китая, еще есть отечественная.
– Нет, отечественную даже не предлагай – на ней эти же китай-цы и работают. Я уже забыл, что такое настоящая русская обувь, – все пропахло Китаем. А, эта, как ее там, «Саламантер», есть?
– «Саламандер», – ответила, рассмеявшись, Вера
– Ну да, я и хотел так сказать.
– Нет, ее нет.
Вера по-прежнему улыбалась.
– Ну что, французы опять победили: давай будем мерить.
Примеряя обувь, он недовольно ворчал:
– Живем в России, а куда ни глянь, везде этот импорт. Да так еще смешно: тебе предлагают обувь типа из Италии, а куда ни глянь – один Китай.
– Да ладно Вам. Это что, – вмешалась в разговор Наталья,  – у нас сейчас процветают только китайцы, а наши фабрики и заводы стоят в ожидании конца кризиса. А эти азиаты время даром не теря-ют: уже этих китайских ресторанчиков по всей Москве не счесть. Они затмили своей продукцией даже самую престижную фастфудовскую фирму «Макдональдс». Теперь люди все едят палочками, всякие там роллы, рольмопсы, суши по уши, мол, все для вас, русских.
Все посмотрели друг на друга и рассмеялись.
– Ладно, разговоры разговорами, а на улице уже темнеет. Нам пора. Так что учти: завтра начнутся будни.
Вера выразительно посмотрела на Наталью.
– Да-а-а, – уже в машине удивленно произнес Бронислав, – я те-бя такой еще никогда не видел. Ну как не бояться такую дерзкую строптивую девчонку?
И тут же с надеждой произнес:
– Может, ко мне?
– Нет, лучше отвези меня домой. Завтра много работы. Надеюсь, что мне не придется платить тебе дань за этот салон? – спросила с не-которым укором Вера.
Бронислав промолчал. Уже подъезжая к дому, сказал:
– Знай только одно: я тебя не оставлю в покое. Так что мои ребя-та будут начеку для того, чтобы ты была у меня всегда на виду. Пой-ми, я очень боюсь тебя вновь потерять! А насчет дани… Мы, по-моему, решили уже это в Нью-Йорке, ведь ты дала согласие поехать в круиз, при этом с тобой будет твоя подруга. Тебе нечего бояться!
– А я и не боюсь. Ммм.., просто хочется подольше побыть в Мо-скве. Честно говоря, я так устала от этих перелетов.
– За это можешь не волноваться – круиз же будет на корабле.
– Да-а! Как интересно! Вот этого у меня еще в жизни не было.
– Ну вот видишь, как хорошо. Так что нас впереди еще ждет ро-мантическое путешествие. Как тебе, звучит? – улыбаясь, спросил он.
– С тобой? Даже не знаю, сколько в тебе романтики. Ты такой интересный, ммм… хороший и добрый. Ладно, мне пора.
Он открыл дверцу автомобиля и помог Вере выйти из машины. Вера хотела попрощаться, но не успела и рта раскрыть: она почувст-вовала его сильные руки, страстно обнимающие ее. Он прижал ее к закрытой дверце машины и стал жадно целовать. Вера пыталась вы-рваться. Она чувствовала себя неловко и в то же время необычно хо-рошо. Жадно целуя ее, Бронислав выпустил ее из своих объятий. Прикоснувшись к ее густым волосам и глядя ей в глаза, произнес:
– Я хочу быть с тобой!
– Нет, я не могу так!
Убирая его руки, она быстро попрощалась с ним и забежала в подъезд. Поднимаясь по лестнице, она то и дело тараторила про себя: «Какой он! – такой страстный, такой горячий, такой.., такой сильный очень. Наверное, в следующий раз я просто не смогу устоять! Боже мой, как он целуется! Я такого еще никогда не испытывала. Вау, про-сто класс!».
Вера не заметила, как поднялась по ступенькам на седьмой этаж. Она запыхалась. Стоя у двери, она достала ключи, чтобы открыть дверь. Зайдя в квартиру, стала смеяться.
– Ничего себе! Вот это он целуется! Я даже забыла, на каком этаже живу.
Бронислав ехал в своей машине с охраной. Он был недоволен собой, раздосадован поведением Веры. «Да что я, пацан какой-то, что ли? Спокойной ночи, и все». С невеселыми мыслями он вошел в свой загородный дом.
…Ранним солнечным утром Вера, поднявшись с постели, приго-товила себе завтрак. Находясь еще на кухне, она вспоминала  в мель-чайших подробностях вчерашний день. «Как интересно устроена жизнь. Странно, но я по-другому стала воспринимать людей, как-то дорожить ими и любить их по-особенному». Одевшись, она взяла ключи от машины и направилась в гараж, где стояла ее зеленая «Шкода». Выруливая на городскую автостраду, чтобы как когда-то с Натальей по этой же трассе добраться до работы. И тут на повороте нечаянно стукнула впереди ехавшую машину.
– Ой! – воскликнула Вера.
Она поставила на ручник машину, сняла ремень безопасности и вышла, чтобы посмотреть, что же она натворила. Из машины, кото-рую она случайно задела, вылетел молодой мужчина и, ругаясь, на чем свет стоит, резко налетел на нее с бранью, выражая свое недо-вольство и негодование.
– Ты что, охренела? Куда прешь, дура?! Не успели получить права, уже за баранку садитесь! Ну, что теперь с тобой делать? Оформляться будем или так договоримся? – спросил он, всматриваясь в ее лицо. – Подожди-ка! А ты случайно не из 173 квартиры, а?  Мо-сква! Какая красота, твои великие просторы, та-та-та-та и что-то там еще. Ой, так это Вы? Надо же было такому случиться?! Может, теперь познакомимся?
– Вера! – немного смутившись, тихо ответила ему она.
– А я Костик! Давайте так сделаем: поедем в сервис и замажем ваши царапины и мои. У меня свой человек на СТО работает, так что все сделает, и следа не останется.
– А это долго, а то я на работу спешу?
– Ну-у-у, не так, чтобы, – почесывая затылок, сказал он, – ведь мы в Москве, а не в деревне у бабушки.
– Ладно, поехали!
Вера следовала за его машиной. Через какое-то время они подъ-ехали к СТО, у которой стояло очень много машин. Взглянув на часы, Вера ужаснулась. «Да-а, чувствую я, что это надолго». Подошел Кос-тя.
– Вы только не волнуйтесь! Я сейчас, скоро приду, – сказал он.
Через некоторое время он подошел с мастером по ремонту авто-мобилей. Рассматривая царапины, заметил:
– В общем-то,  само дело пятиминутное, но смотрите, – какая очередь. Если хотите, я исправлю шероховатости, но машину заберете только завтра. Ну что, пойдемте оформляться?
Вера задумалась. Увидев ее замешательство, Костик опять ушел в мастерскую. Он опять о чем-то разговаривал с мастером. В итоге он  вышел радостный.
– Вы знаете, я договорился с ними. Через пару часов они все сделают. Как Вы, согласны подождать? Но я знаю, правда, что такое у них «пару часов», поэтому думаю, что это займет больше времени, возможно, до самого вечера.
– Нет, увольте! Я ждать не могу. Вот Вам деньги за ремонт Ва-шей машины, а я поехала.
– Подождите! – он остановил ее за руку. – Я вот что думаю: да-вайте я останусь здесь и отремонтирую Вашу машину. Дайте мне но-мер Вашей мобилы: как будет все сделано, я сразу Вам позвоню. Да Вы не бойтесь, ведь я Ваш сосед, – увидев ее замешательство, уверил он.
– Хорошо! А то мне действительно некогда. Вот Вам ключи от машины и мой номер мобильного.
Вера посмотрела на адрес, где находится СТО:
– Смоленская, 2.
Выйдя на дорогу, она остановила такси и уехала. Приехав на ра-боту, она увидела взволнованную Наташу.
– Ну, что случилось? Почему так долго? – спросила Наталья.
– Да я бы раньше приехала, если бы не попала в аварию. Да так еще получилось неловко – соседа своего задела. Вместе живем в од-ном доме. Я снесла ему задний бампер, а у меня – так себе помарка.
– Велика беда! Кстати, а где сейчас твоя машина? – озадачилась Наталья.
– Сосед вместе с ней остался на СТО. Я дала ему ключи от ма-шины и номер мобильного, – ответила совершенно спокойно Вера.
– Ты что, в своем уме? Это же Москва. Здесь знаешь сколько жуликов и проходимцев? Какой сосед? Он сегодня сосед, а завтра – бандит с большой дороги! Так что руки в ноги и вперед – поехали на  СТО.
– Наташа успокойся! Нельзя же в каждом человеке видеть пре-ступника. Ну если даже будет так, значит, мне это – урок, а ему – на-казание.
– Это как?
– Знаешь, иногда люди думают, что им все позволено. Но они пользуются этим так, потому что не знают, кто они и зачем им дана жизнь. Чем больше зла, тем короче их жизнь, – ответила Вера.
– Ой, я в это не очень верю. Если посмотреть вокруг, то убийцы живут дольше  своих жертв.
– Да, это верно. Но знаешь, почему? У них нет надежды на вто-рую жизнь, а у жертвы – есть. Есть такая мудрая пословица: «Делать добро выгоднее, чем зло, потому что и то и другое подобно бумеран-гу». Беда только в том, что люди часто не задумываются о последст-виях своих поступков. Так что мотив всегда очевиден и несет за собой чреватые последствия. Потому что преступление – это не поступок, а дело. За дело всегда есть, кому спросить. А за поступок следует на-града, особенно если он благородный.
– Какие интересные суждения. Где ты этому научилась? Я что-то раньше об этом от тебя не слышала, – удивленно сказала Наталья.
– Наверное, повзрослела.
– Ладно, повзрослевшая девушка, лучше скажи мне, как у вас там, в Америке. Кризис процветает? Или в вашей стране наступили глобальные положительные экономические перемены? – спросила, меняя тему разговора, Наташа.
– Жизнь с кризисом или без него – такая же суетная штука, да мне и не до рассуждений об этом, – ответила, немного подумав, Вера.
– Кстати, хочу тебе сказать одну вещь: я нашла в инете сайт про ту церковь, о которой ты мне рассказывала, как ее там, по-моему, «Трансформация». Да, она так и называется. Да-а! Вот он кричит, этот мужчинка по фамилии Шаповалов. Свалил русский мужик в Америку и орет на всех из-за бугра, что все подделка, один он правильный и настоящий. Обиделся на всех. Кстати, он такой весь энергичный, прямо-таки новый кандидат в президенты, настоящий оратор. Он не-нормальный какой-то, в нем столько ненависти к религии. Нашим ба-тюшкам в церквях надо молебен себе заказывать. С этим оратором их не сравнить. В нашем российском православии все давно коррумпи-ровано. Если бы этот чудак был здесь, его бы давно закопали. Так что прогресса нам не видать, мы в этом застое еще долго будем, вместе с патриархами в ментовских погонах. Золотые нынче времена: все за деньги. Мой Виталик такое рассказал.., что в нашем православии де-лается, что я даже сомневаться стала: а в того ли я Бога верю? Но все равно не могу отказаться от своей веры. Я родилась в ней, пусть даже уже взрослой, так и умру с ней, с моей верой, – с грустью сказала На-талья.
– Он кричит, потому что живой и чувствует боль за всех людей,  за молодое поколение. Так что живому все позволительно, что уже не позволено мертвому. Иисус тоже изгонял торгующих из храма. Одна-ко по сей день все то же самое, ничего не изменилось, – ответила на ее размышления Вера.
– Ты хочешь сказать, что в наших храмах ничего не изменилось с тех времен, когда Его распяли? Но зато патриархи процветают. Вон зайдешь в храм – любо на батюшку посмотреть: золотая ряса. Какие храмы – загляденье, а Иисуса твоего давно нет. Ведь в храм можно войти – двери не закрыты, и стоять часами, лицезреть, так сказать, божественную красоту. Там такие иконы! А за это денег не жалко, и мне неважно, кто он в рясе или в подрясе чиновника, – я ведь Богу молюсь и Святым иконам. А этот ваш американский оратор поорет-поорет, пройдет его время, и забудут, что был такой, и о чем он там говорил. Да и, знаешь, говорить можно до бесконечности, только не всем это приятно слушать. В православную церковь зайдешь – тишь и гладь вокруг, никто не орет, не машет руками и ничего не доказывает.
– Да, сейчас священники торгуют не голубями и овечками, а час-тями  жертвы, которая искуплена, и напоминает о Нем лишь поклоне-ние иконе. Но это не делает человека свободным от смерти, тем более от суда. Все умирают по сей день, а Он воскрес, - уверенно ответила Вера.
– Люди будут жить после смерти. Когда умрут, их ждет рай. Я знаю, что будет так, – ответила возмущенно Наталья.
– А я говорю о воскресении мертвых.
– Не пойму я тебя, о чем ты? Разве люди после смерти не живут? – озадачилась Наталья.
– Нет! Это же очень просто понять: смерть есть факт отсутствия жизни. А жизнь сокрыта во Христе.
– И что, больше другого пути нет? – с грустью спросила Наташа.
– Нет! – резко ответила Вера.
– Мне с трудном верится, что люди после смерти не живут. То-гда где они? Но ведь свидетельств предостаточно, что душа отделяет-ся и отправляется в путь по тоннелю, а там ее встречают и куда поло-жено отправляют: одних – в ад, других – в рай.
– Не правда ли, как легко в это верить и кое-кому пудрить вам мозги, мол, мы тут поживем в свое удовольствие, а там пусть душа мучается и отвечает за нас? Нет, дорогая моя, часть не отвечает за це-лое, потому что ты – это целое, а душа твоя – это часть тебя. Отрежь тебе руку – ты будешь лишена части тела, но не души, потому что она сохраняет в тебе целостность, – Вера была серьезна.
– Все, хватит, я все-таки останусь при своем мнении, что после смерти есть загробная жизнь. То, что ты мне сейчас говоришь, не ук-ладывается у меня в голове. Ну что, давай теперь займемся делом, а то эти лишние рассуждения только отнимают у нас время.
Вера улыбнулась:
– Давай займемся делом!
– Очень хорошо! В общем-то, у нас не так много на данный мо-мент работы, поэтому можно тебя спросить: у тебя с Брониславом серьезно?
– Как сказать… Я сама еще не знаю. Время покажет. Кстати, это его предложение поехать в круиз… Он сказал, что скоро известит, ко-гда именно едем, так что у нас есть пока еще время хорошо порабо-тать.
– Так, опять начинаются загадки. Ну, и что он придумал на этот раз? Ведь все время с нами происходят казусы. Не будет ли опять ка-кого-нибудь подвоха? А то я уже сказала своей соседке, что мы едем в круиз. Помнишь, ты мне об этом сказала, когда приехала. Теперь Све-та просит взять ее вместе с сыном, чтобы он тоже смог увидеть мир. Они такое пережили… Им надо помочь.
– Не волнуйся, места всем хватит, так как это – подарок от Алек-са, с которым я познакомилась в Америке, – улыбнулась Вера.
– Интересно, а вот об этом, пожалуйста, поподробнее. Неужели была романтичная встреча? – оживленно спросила Наталья.
– Да уж! Романтики хватило от души. Я не хочу об этом гово-рить, тем более вспоминать сейчас.
Увидев на лице Веры грусть, Наталья перестала расспрашивать. Молча переключилась на работу. Достав с полки документы, стала объяснять, что произошло за время отсутствия Веры.
Рассматривая бумаги, Вера задумчиво произнесла:
– Я не знаю, что мне делать. Он мне нужен!
– Ты о ком? О Брониславе, что ли? Ага, теперь вижу: ты запала на него. Ну наконец-то прошибло, а то я уже подумала, что у тебя  на-чалось преждевременно старческое отмирание чувств. А ты, оказыва-ется, влюбилась, и сама себе боишься в этом признаться. «А он мне нравится, нравится, нравится, и это все, что я хочу сказать тебе…», – шутливо напела Наташа. 
– Да ладно, хватит тебе. Я теперь не знаю, что мне делать, – то ли спросила, то ли ответила Вера.
– Что делать? Я же тебе говорила: если он не ведет тебя к посте-ли, значит, еще играет с тобой. Но как только ммм.., то ты поймешь, что игры закончились, – вполне серьезно ответила Наталья.
– Игры закончились? Они так закончились, что я до сих пор под впечатлением.
– Чувствую я, что у тебя с ним что-то было, – потирая от удо-вольствия руки, произнесла, пристально глядя на Веру, Наталья.
Вера внимательно изучала документы, уходя от такой волную-щей темы.
– Да, не густо! Что, проблема с деньгами?
– Да, – пряча глаза, ответила Наташа. – Виталик же мой все деньги спустил на этих биржевых компьютерных играх. Теперь ком-пьютеру масленица  пришла.
– Какая еще масленица? – удивленно спросила Вера.
– Да я со злости вылила на этот компьютер подогретое на сково-роде масло. Благо, он был выключенным. Ну, в общем, я выбросила все эти компьютерные побрякушки. Ну не было этого раньше, и жили здорово.
Подытоживая план работы, Вера сказала, что расходы берет на себя и все остальные наработки в плане партнерства, чтобы обеспе-чить требуемый сбыт продукции.
– Так что приводи все в порядок, – закончила Вера.
– Скажи мне, разве нет ничего из того, что запомнилось тебе там, на твоей родине?
– Почему? Я встретила своего родного отца. Как оказалось, он русский эмигрант. Так что я американка с русскими корнями. Я ходи-ла в церковь, и при божьей помощи моя мама выздоровела.
– Да-а? – удивленно произнесла Наташа. – Твоя жизнь полна чу-дес. Ты встретилась с родным отцом через столько лет? Удивительно! Ты какая-то особенная. Хочу заметить, что русским вообще присуще верить в чудеса.
– Как интересно! И кто я теперь для тебя?
– Для меня ты чудная, умная, добрая и родная, и, конечно, самая-самая любимая сестра, – ответила Наташа.
Они обнялись. У обеих слезы навернулись на глаза. Женщины вытирали их друг у друга. Вера произнесла:
– Все-таки Олеся была права, сделав для нас все именно так.
– Да-а-а, любовь – удивительная штука: даже если уходит, все равно оставляет после себя след.
Вера взглянула на часы на руке.
– Ого, сколько уже времени. Мне пора домой.
– Давай, я тебя отвезу, – предложила Наташа. – Ты не против?
– Ты что, – возмущенно произнесла Вера, – издеваешься надо мной? Мы же друг за друга в ответе. И прошу тебя, не спрашивай ме-ня об этом больше, хорошо?
– Ну, тогда поехали. Я отвезу тебя, а потом снова сюда, еще пару часов поработаю до закрытия и тоже  домой.
На следующее утро Вера, сидя на кухне, завтракала пончиками с чаем. Она очень волновалась из-за молчания Костика. Он так и не по-звонил. Вера пыталась успокоиться и найти оправдание затяжному молчанию: «Все может быть. Наверняка, с такой очередью еще не сделали машину». В это время зазвонил мобильный. В трубке послы-шался голос Бронислава:
– Привет, дорогая! Как настроение? Как спалось в эту темную ночь?
– Привет! А что это за тон? Что-то случилось? – удивленно и в то же время встревоженно спросила она.
– Да вот хочу спросить тебя, где твоя машина? По-моему, «Шко-да» – так, да?
– Как где? В ремонте на СТО. Хм.., по улице… по улице Смо-ленской, 2. А что, собственно говоря, произошло, и откуда ты знаешь о машине? – спросила Вера, волнуясь еще сильнее.
– Ладно, выходи. Я жду у подъезда. Поедем забирать твою ма-шину.
Допив быстро чай, Вера пулей вылетела из подъезда. Рядом сто-ял БМВ. Садясь в машину, она увидела Бронислава. Он явно был не в настроении. Вера посмотрела на него и поняла, что что-то произошло неладное.
– Что случилось? Мы где?
– Сейчас поедем, и ты все увидишь своими глазами.
– Что-то с машиной? – не унималась Вера.
Бронислав строго посмотрел на нее. «Да-а! – подумала она. – Этот взгляд мне знаком. Лучше я помолчу».
Они подъехали к незнакомому ей зданию. У входа висела таб-личка: «ГИБДД».
– Это еще что такое?
– Это, моя дорогая, по твоей машине приехали разбираться.
Они вошли в кабинет. Сидящий за столом инспектор попросил Веру подойти к нему и ознакомиться с разложенными на столе фото-графиями.
– Ваша машина?
– Моя, – тихо ответила Вера, рассматривая снимки.
– Мы тут задержали одного субъекта. Вот, посмотрите. Вам зна-кома эта личность? – протягивая еще несколько фотографий, спросил офицер.
– Да, это Костик, мой сосед.
– Интересные у Вас соседи. Он пишет в объяснительной, что Вы доверили ему машину на продажу.
– Кто? Я? – возмутилась Вера.
– Ладно, Серега, – перебивая их, сказал Бронислав. – Спасибо, что перехватил машину вовремя.
Пожимая инспектору руку, Бронислав добавил:
– Я уже с ним разобрался.
Серега, улыбаясь, отдал ему ключи.
– Знаю я, как ты разбираешься. Смотри, будь осторожен!
– Да живой он, – выходя из кабинета вместе с Верой, ответил, улыбаясь офицеру, Бронислав.
Вера была совершенно обескуражена.
– Что же это получается: он вор, что ли?
– Вот что я тебе скажу, Верунь: прошу тебя, не общайся с незна-комыми мужчинами. Они сейчас как табун без загона, гонятся за большим, а получают по заслугам. Ладно, я машину твою пригоню завтра – посмотрю у своих, все ли цело. Тебя куда: домой или на ра-боту?
– Домой, – тихо ответила Вера. – Может, заедешь ко мне на ча-сок?
– Вот как раз сегодня не смогу, но желание есть. Так что в дру-гой раз обязательно.
Он улыбнулся ей, когда она выходила из его машины. «Какой он все-таки потрясающий мужчина, – думала Вера, сидя дома у телеви-зора. – Мне так хорошо с ним».

Утренним воскресным днем Вера собиралась в церковь. Она на-дела подаренную Олесей цепочку с кулоном и в легком ситцевом са-рафане поехала на такси в церковь «Агапе». Войдя внутрь, она увиде-ла много людей. Пастор говорил:
– Сегодня особенный день: у нас совершается таинство креще-ния. Желающие, пожалуйста, запишите вот в этой книге. Это будет историческим моментом в вашей жизни. Вы входите в мир, который вы пока не видите, но который скоро будет явным для вас.
Пастор попросил группу прославления петь, пока будут записы-ваться желающие креститься. Пастор радостно смотрел в лица людей, желающих креститься. Но когда подошла Вера, он удивился и сму-тился духом. Руки его затряслись. Увидев его смятение, к пастору по-дошли его помощники.  Они спросили у него:
– Что с Вами?
На что он с трепетом ответил:
– Это она! 
– Кто – она? – спросили снова помощники пастора.
Но он промолчал. Когда крещение состоялось, уже около шести вечера, Вера добиралась домой совершенно счастливой. Выходя из такси, она увидела стоящие в ряд машины. Среди них был и ее авто-мобиль. Бронислав вышел из БМВ и с тревогой в голосе спросил:
– Где ты была? Я почти целый день искал тебя. Мобильный от-ключен. Что опять случилось?
– Ничего не случилось! Я была в церкви, вот и все!
«Интересно, – думала Вера, – пастор сказал, чтобы я обязательно в следующее воскресенье пришла. Они меня ждали!».
– Знаешь, я такая счастливая! Мне так хорошо! – Вера улыбну-лась Брониславу.
– То-то я смотрю, ты какая-то отрешенная. Наверное, хорошо промыли мозги.
– Нет! Они предложили мне креститься. Помыли меня: сначала ноги, а потом меня всю погрузили в речку. А камушки такие мелкие-мелкие; так приятно было погружаться в воду. И не страшно.
– Ладно, вот ключи, я поехал. Вижу, тебе сейчас не до меня. По-том, на днях, заеду.
Он положил на ее ладонь ключи от «Шкоды», сел в машину и уехал.
Вера поехала ставить машину в гараж. «Зачем он приезжал? А-а-а, да-а, конечно – он же пригнал машину. Странно, что со мной слу-чилось? Я не могу объяснить! У меня такое чувство, как будто я спа-ла, а теперь сон стал явью. Может, это все связано с моим сном? Но там лес, потом пустыня, а потом море. Какая здесь связь?.. Как будто я прохожу тот же путь, только теперь наяву.

После ее ухода пастор, исполнившись радостью, сказал присут-ствующим  помощникам по службе:
– Настало время встретить Вечность. У нас достаточно ли елея для возлияния?
– Да не так уж и много, – ответили ему, – бутыльков пять будет. Думаем, что тысячу человек помазать хватит.
– Нет, надо на десять тысяч!
– Да у нас в церкви всего-то человек четыреста будет. Куда же поместятся все десять тысяч? – спросили удивленно у него.
– Нет, вы меня не поняли. Я обратил внимание на кулон на ее груди, – это знак Божий! Тогда я спросил: «Это ты, которая должна прийти?!». Она ответила: «Я – Вера!». Помните, в Писании такое из-речение: «Если Я приду, найду ли у вас веру?».
– Так это же говорится о вере, нашей вере. А причем здесь какая-то Вера? – озадаченно спросили его они.
– Так вот это Она и есть – Вера не в слове, а в сущности, в ипо-стаси.
– Да что ты такое говоришь?! – возмутились они.
– Вам ли мне не верить? Но чтобы поверили, расскажу вам исто-рию, которая произошла в те времена, когда распяли Иисуса.
И с самого начала он рассказал им всю тайну. Слезы умиления лились из глаз слушателей. Еще немного волнуясь, он произнес:
– Теперь скажу вам: ищите елея побольше. Если можно, скупай-те его и вот этот сосуд наполняйте.
Он указал им на глиняную вазу с тонким горлышком. Сам же, суетясь, стал открывать имеющиеся бутыльки и наполнять маслом глиняную вазу. Его помощники стояли и не знали, как поступить: то ли помочь ему, то ли остановить его в этом безумии. Но, всмотрев-шись в серьезное лицо пастора, они молча стали помогать ему.
– Интересно, – спросил один из помощников, – насколько при-мерно мы заполнили вазу?
В ответ он услышал:
– На десять тысяч явно не хватит!
– Одного не пойму я, – сказал тот же служащий при церкви, – если это одному человеку, то почему мы собираем на десять тысяч? И откуда он узнал эту историю, ведь никто об этом не слышал?
Пастор, видя недоумение своих помощников, ответил:
– Мне эту историю рассказал отец, а ему – мой дед. Дед расска-зывал отцу, что он был в плену у немцев, когда по случайному стече-нию обстоятельств он и его товарищи по несчастью оказались на сво-боде. Они бежали в Англию и некоторое время прятались в общине, где все ее обитатели верили рыцарскому ордену Тамплиеров, – это было тайное общество. У одного из пленных в Англии жил родствен-ник, так что они некоторое время скрывались там. Когда страхи по-утихли, они решили расстаться, чтобы создать семьи и рассказать им эту историю про чудесное освобождение и необыкновенный кулон с историческим прошлым. Но тайну эту хранили. Так как кулон был найден тогда молодым евреем, то они доверили хранить его ему до тех пор, пока не будет явлено чудо: тот, кому этот кулон можно будет вверить. Прошло немалых пятнадцать лет до той поры, когда у него родился сын, но Бог не явил ему знание, что делать. А вот когда у сы-на его родилась дочь, то Бог во сне сказал ему: «Семь лет тебе носить его. Когда исполнится время, отдашь его своей внучке».
Все присутствующие слушали его с открытыми от удивления ртами. Пастор замолчал, задумался. Его стали спрашивать:
– Что случилось? Почему Вы прервали свой рассказ?
– Одного не пойму, – сказал пастор, – как помню по рассказам отца, девушку звали Деворой, а она назвалась Верой...
Помощники совершенно не понимали его, только переглядыва-лись между собой, недоумевая.
– У нас совершенно мало масла. Она придет, а мы не готовы, – заторопился пастор.
– Зачем мы сейчас суетимся? Ведь если елей предназначен для одного человека, то зачем мы собираем его столько, как будто к нам придут десять тысяч человек? – спросил, повторяя вопрос, один из помощников.
Пастор совершенно спокойно ответил:
– Ты знаешь! К нам придет Вера, а с нею – Вечность! Как ты не поймешь, что невозможно тебя назвать воином, если у тебя нет меча Но если ты его все-таки взял и смотришь только на блеск, то бойся, чтобы не ослепнуть.
– О чем это Вы говорите, пастор?
– Вот Библия, это оружие. Если ты держишь книгу, чтобы видеть только блеск красивых и складных слов, а не глубину, – тогда печален твой путь. Ты так и не понял, что то, что уже появилось на свет, ста-нет носителем света, если только глубина войдет внутрь.
– Глупо верить в то, что какая-то женщина является носителем Вечности. Если так верить, то мы все являемся этими носителями, – возмущенно сказал тот же помощник.
– Ты прав. Но у тебя нет того, что есть у нее, – так же спокойно сказал пастор.
– Интересно, и чего у меня нет? – повышая тон, спросил его по-мощник.
– У тебя нет Его знака.
– Что еще за знак? Насколько я знаю, Бог ставит на верующих свою печать. Скажите мне, что я имею такой же знак, и я поверю, что это так, – уже раздражаясь, спросил помощник.
– Его ока нет на тебе – оно над тобой. А вот насчет знака, то это только Бог решает, потому что есть верующие, а есть сама вера.
Помощник молчал. Ему стало грустно. Пастор увидел в нем та-кие перемены.
– Почему ты загрустил?
– Значит, я напрасно верил?
– Скажи мне, солнце и луна могут одинаково светить?
– Нет! – ответил помощник.
– Но они ведь светила, не правда ли? Если ты знаешь, что даже звезда от звезды – разница, что же еще хочешь спросить у меня? Разве не знаешь, как все будет? Ведь мы изменимся, и все в мире изменит-ся. Смерти не будет. Тебе ли обижаться? Это радость, понимаешь?! Вот что такое Вечность!

…Вера долго приходила в себя от произошедшего с ней в церк-ви. Внутри нее происходил переломный момент, как будто в ее жизнь ворвалось что-то новое и необычное. Она чувствовала в себе присут-ствие чего-то высокого, большого, в то же время ее томление сопро-вождалось ожиданием. Но она сама  не могла объяснить в себе это со-стояние. 
В понедельник Вера целый день работала в магазине.
– Ну вот, вроде все расставлено. Хорошо хоть ехать никуда не надо: позвонил, и поставщики сами привозят твой заказ.
– Да-а, здорово все-таки с тобой работать – легко, – произнесла удовлетворенно Наташа. – Только никак не пойму, что это ты сегодня такая молчаливая? Поругалась, что ли, с Брониславом?
– Я не знаю и не пойму, но со мной… Со мной что-то явно про-исходит, – с грустью ответила Вера.
– Может, ты беременна?
– Ты что?! Я об этом даже не думаю. И вообще, причем здесь беременность? Я женщина, но это не повод заиметь мужчину лишь для того, чтобы считать себя счастливой в таком интересном положе-нии. Понимаешь, я вчера была в церкви. Меня попросили прийти на следующее служение, да так убедительно, как будто боялись, что не приду.
– А-а-а, ну да! Теперь понятно, в чем дело. Ты опять погрузилась в поиск этого Высшего. Ну вот скажи мне, зачем тебе это надо? Что даст тебе их философия о светлом будущем и новом мире, который никак не приходит, а существует только в несбыточных словах и меч-тах? Я не понимаю тебя и боюсь, что ты зашла слишком далеко. Тебе надо как можно быстрее уехать в какие-нибудь восточные страны и познакомиться с их мировоззрением и верой. Там ведь действительно вера определяет действие, цвет одежды, монотонность голосов, сли-вающихся в единое эхо мантры, которую они произносят, погружаясь в мир духов и стихий.
– Подожди, – перебила ее Вера. – Одежда? Да, конечно, одежда! Надо одеться в соответствующий этому случаю наряд.
– Я не поняла, это ты о чем?
– Не знаю. У меня внутри необыкновенный праздник, какая-то симфония звуков и голосов, как будто вся Вселенная погрузилась в меня, а я в нее. Я чувствую ее дыхание.
Наташа посмотрела на нее удивленными глазами и осторожно спросила:
– Вер, может, к психологу съездим, а? Мне что-то не по себе. Я думаю, что у тебя крыша поехала.
Вера засмеялась:
– Ладно, успокойся. Тебе нечего бояться. Только вот тебя о чем попрошу: в следующее воскресенье давай со мной вместе сходим в церковь? Пообещай мне, что ты так и сделаешь.
– Да, без сомнения. Теперь уж мне куда деваться от тебя, когда ты заболела? Кстати, я для этого случая, чтобы поддержать тебя, возьму Светку: у нее сын инвалид, она уже через что только не про-шла. Так что она быстро «распознает» эту церковь – левая она или еще какая, а то развелось их тут… Как пчелы жужжат над ухом, аж противно. Боже мой, сколько людей страдают от этой беды. Куда ни глянь, везде обман. Бедные матери со своими детьми! – помимо того, что обмануты миром, еще и обмануты этими лжерелигиями. Ты со-гласна, чтобы Света с нами пошла?
Вера согласно кивнула головой.
А в это время у Бронислава звонил мобильный. Он отошел в сторону от заведенной машины. Звонил Алекс. Он спрашивал, сколь-ко человек едут в круиз. В заключение Алекс сказал:
– 15 августа у вас вылет из Москвы в Джакарту. Остальные све-дения получишь по прибытии. Надеюсь, наш уговор остается в силе?   
– Мы что, все время будем в полетах по этой Индонезии? Если честно, не люблю я эти перелеты.
Бронислав был очень недоволен.
– Ну хорошо, успокою тебя. С северного побережья Джакарты вас будет ждать у пристани мой корабль, оснащенный по последнему слову техники. Он превосходен! – необыкновенно красив, отличная плавучесть. Судно носит название «Луизиана». Он оснащен самой лучшей системой навигации, так что вы будете безопасно идти по проложенному курсу. Я же тебе говорил, что это круиз! Кстати, как там Вера поживает? Вспоминает хоть меня?
– Ты знаешь, – ответил ему Бронислав, – я сам ее редко вижу. Вот сегодня постараюсь ее известить о нашем с тобой разговоре. Ведь ты предупредил меня, чтобы никакой романтики. Кстати, я знаю, что основным средством передвижения там являются корабли. Сколько часов мы будем лететь до Джакарты?
– Очень хорошо! Приятно слышать от братана, что между вами нет никакой романтики. А насчет перелетов, то часов пятнадцать по-барахтаетесь в небе. Это же круто!
Алекс отключился от связи. Бронислав с негодованием произнес:
– Да-а, придумал же этот идиот себе развлекаловку, черт его по-бери.
«Блин, вот надо же было мне с ним созвониться и просить о по-мощи. А с другой стороны, ввиду тех событий я даже не знаю, что было бы с Верой. Ее муж хотел прилететь с ней в Москву – он ведь знал о кулоне, знал, что это Святой Грааль. И кто его знает, чем бы все закончилось. Если бы Вера не была под наблюдением Алекса, здесь бы я ее потерял вместе с этим типом из виду. Хитер же этот фраер, муженек хренов. Тьфу ты, блин, как, все-таки, у американцев все сложно с мозгами», – думая об этом, он сел в машину и уехал по своим делам.
В субботу вечером Бронислав заехал за Верой в магазин. Их бизнес налаживался: обувь быстро раскупали. Бронислав отозвал Ве-ру в сторону. Он просил сообщить, кто с ней поедет в круиз.
– И все-таки, – переспросил он, – может, вдвоем поедем? Зачем нам лишние люди?
– А может, вообще никуда не поедем?
– Нет-нет, не говори так: я пообещал Алексу сделать тебя счаст-ливой. Кстати, он спрашивал о тебе.
– И куда мы все-таки едем и когда? – спросила коротко Вера.
– Мы летим в Джакарту, а потом на судне по Индонезии. Через пять дней вылет.
Бронислав тоже был краток.
– Ничего себе круиз! А что, что-нибудь поближе и попозже нельзя? Мы только включились в работу, и тут такая новость. Что те-перь делать? – озадаченно спросила она его.
В это время подошла Наташа. Увидев расстроенное лицо Веры,  спросила:
– Что случилось?
– Вера тебе потом все объяснит. Я завтра подъеду, – собираясь уходить, сказал Бронислав.
– Вот-вот, завтра, и желательно в 10 часов утра.
– Не понял! Что это еще за движения? – резко произнес он.
– Ой, простите! – испугавшись, ответила Наташа. Она провожала его к выходу. – Дело в том, что мы собрались завтра поехать в цер-ковь. Мне кажется, надо, чтобы Вы были рядом, а то в последнее вре-мя с Верой что-то происходит. Я боюсь, что она немного повредилась в рассудке: живет в каких-то мечтах. Это похоже на паранойю.
– Интересно! А почему я об этом ничего не знаю? – посмотрев внимательно на Веру, спросил он с удивлением.
Наташа испуганно посмотрела на него. Дрожащим голосом отве-тила:
– Да нет, с ней все хорошо, просто…
Не дав ей договорить, он произнес:
– Хотя я вижу в ней перемены, но чтобы так грузиться… Ну, хо-рошо! Завтра буду в 10 утра.
Бронислав строго посмотрел на Наташу. Попрощавшись с ней,  вышел из обувного магазина.
Удовлетворенно потирая руки, Наташа подошла к Вере.
– Ну, вот, – сказала она, – теперь можно не переживать за зав-трашний день: в церковь мы поедем с Брониславом на его машине. Как ты на это смотришь?
– Совершенно спокойно. Я совершенно спокойна, – ответила Вера. – Кстати, 15 августа мы едем в круиз, так что  у нас всего пять дней на сборы.
– Это хорошо, просто замечательно! Переживать не о чем: смот-реть за всем останется Леночка. А с завтрашнего дня приступит к ра-боте новый продавец, я ее переманила к нам из ювелирного отдела в одном из магазинов: все равно ничего там не получает, а здесь – пол-ный порядок. Не беспокойся, я ее проверила, – девушка честна и вни-мательна в работе. Ну, а в поездку мы отправимся с семьей, еще – Света со своим сыном. Так что ты не волнуйся: мы в сборе. И с удо-вольствием согласны совершить любой круиз, лишь бы тебе ото-рваться от этой чудовищной и пустой мечты. Ты увидишь, что мир прекрасен и в нем есть больше превосходства, чем  в горстке каких-то людей, одурманенных дурацкой идеей спасти себя во имя непонятно чего.
– Что? – задумавшись о своем, вдруг спросила Вера.
– Что с тобой? Ты где? Ты совершенно меня не слушаешь.
– Почему? Я очень внимательно тебя слушала. А ответить у меня нет слов, да и сил тоже – я что-то так устала.
– Еще бы. Иди лучше расслабься, посиди в кабинете – через час поедем домой.
Спустя час Наташа своими ключами закрыла  дверь магазина.  Сев в машину, где ее ждали Вера с Леной, она весело произнесла:
– Может, в какой-нибудь ресторанчик: посидим, свежим возду-хом подышим. Ты не против?
Вера ответила:
– Вы как хотите, а мне завтра в церковь.
Наташа с недовольным видом завела машину и, трогаясь с места, заметила:
– Слушай, ты в последнее время все больше отдаешь предпочте-ние именно этой нетрадиционной церкви. Неужели нельзя ходить в нормальную, православную? Ведь там от тебя ничего, собственно, не требуется: верь себе на здоровье, самое главное, чтобы ты верила в сердце, что Он есть. И не надо забивать голову ерундой.
– Ты хочешь знать мое мнение? – спросила Вера.
– Да, в принципе нет, тут  и так все понятно.
– А скажу тебе, почему! Потому что мне нужны свидетели.
– В смысле? Ты о чем? – озадачилась Наталья.
– Чтобы не говорили потом, что я самозванка, и не было на них вины.
– Я не пойму тебя, к чему ты клонишь? – удивляясь такому не-ординарному суждению, спросила Наталья.
– Ты скоро все увидишь сама! – ответила коротко Вера.
– Это для меня за гранью понимания.
– Вот именно: грань, которую так никто и не смог постичь.
– Слушай, сейчас столько научной информации, что то, о чем ты мне сейчас говоришь, полнейший бред. Что можно еще не знать? – возмутилась Наталья.
– Без меня это не начнется, – спокойно ответила на ее возмуще-ние Вера.
– Что это?
– Вечность!
– Вечность? Какая ты глупая, Верка! Очнись! Ну кто тебе вбил в голову такие мысли, а? Ладно, пойдем в твою церковь, посмотрим, что там за свидетели. А, да, кстати, я слышала про Свидетелей Иего-вы. Ты случайно не из их числа?
Вера посмотрела на нее с улыбкой.
– Нет. Я иду туда, где меня ждут.
– Все теперь понятно! Пойдем туда, куда ты хочешь идти, и где тебя ждут.
– Очень хорошо! Тогда завтра я жду тебя в 10 утра дома, – с этими словами Вера попрощалась с Леной и Наташей, когда  они  подъехали к Вериному дому.

…Вера встала рано утром. Она привела себя в порядок, надела белое платье. Вера зашла на кухню, но поняла, что ей совершенно не хочется кушать. На сердце было тревожно и волнительно. Она налила в бокал сок и, сев за стол, стала всматриваться сквозь оконное стекло в небо. Небо сияло в лучах солнца. Оно сверкало радужными цветами, прозрачность синевы сливалась с нитями солнечных лучей, выражая всю гармонию безграничной любви к миру. «Какое сегодня небо! – глядя ввысь, подумала Вера. – Странно, но я никогда не видела, чтобы солнце было таким оранжевым, а небо – бирюзовым». Зазвонил мо-бильный. Взяв трубку, она услышала знакомый голос: Бронислав, приветствуя ее, попросил, чтобы она выходила.
– А сколько время? – встревожено спросила Вера.
– Начало одиннадцатого, так что поторопись.
Вера вскочила и стала второпях собираться к выходу.
Тем временем в церкви началась после прославления служба. Пастор как обычно стал проповедовать, но то, что он сказал, привело всех в изумление. Волнуясь, он произнес:
– Дорогие братья и сестры! Настал момент, о котором издревле говорили пророки, и Сам Господь наш Иисус Христос говорил, что кто принимает Меня, тот принимает жизнь вечную. Все мы получили залог этого свидетельства, – если бы не так, то никакая душа не спас-лась. Но Бог сохранил вас, чтобы вы возрадовались и встретили Веч-ность.
Его глаза наполнились слезами. Он замолчал. В зале стояла мертвецкая тишина. Один из помощников, стоящий позади пастора, шепотом произнес:
– А что, если она не придет?
– Как ты можешь сомневаться? Посмотри вокруг, сколько наро-ду. Разве они зря пришли сюда, только лишь смотреть и слушать нас? Они пришли получить свою мечту, ведь они к ней так трудно шли. Скольких лукавый отвел, – совершенно спокойно ответил ему пастор.
В это время вошла Вера со Светой и Натальей. Чтобы не мешать, они прошли тихонько на задние ряды.
Пастор еще больше заволновался, заметив их. Он тихо произнес:
– Она пришла!
Переминаясь с ноги на ногу и улыбаясь от своей внезапной не-уклюжести, обратился с просьбой к помощникам:
– Пойдите и приведите ее с подругами сюда.
Один из помощников спросил:
– А она знает, что мы хотим ее облить маслом?
Глядя на глиняную вазу и ожидая ответа, он поправил на своей рубашке галстук. Пастор ответил:
– Никто, зажегши свечу, не ставит ее под кровать, но на под-свечник, чтобы светила всем в доме. Разве ты не понял, что есть под-свечник? Посмотри, как далеко она, а свет от нее виден везде.
Помощник внимательно стал вглядываться в ту сторону, где на-ходилась Вера. Но как бы он ни вглядывался, ничего не смог увидеть. Не понял он, что пастор говорил о кулоне. Несколько помощников подошли к Вере и вежливо, смущаясь, пригласили ее вместе с подру-гами выйти на сцену. Вера удивилась такому приглашению, но по-слушно пошла за ними. С  нею – Наташа и Света. Пастор пристально смотрел на Веру. В его лице выражалась радость, от которой всем становилось неловко. Было такое ощущение, что он сошел с ума. Все, находившиеся в зале, встали со стульев, на которых сидели: они со-вершенно не могли понять, что происходит с пастором, но довери-тельно смотрели на него, ожидая какого-то необыкновенного чуда. Они как малые дети внимательно и тихо смотрели на все происходя-щее.
В это время пастор взял сосуд и, произнося слова благословения, стал возливать на голову Веры елей. Жидкость медленно  стекала от волос по всему телу, и как только она стала капать на ноги, вверху, под потолком, появилась дымка – нечто вроде небольшого облачка. Все увидели, как это облако стало двигаться к Вере. Находясь над ее головой, оно задержалось на какое-то время в состоянии этой невесо-мости, а затем стало плавно расширяться, пока не приобрело форму обруча. Все увидели над головой Веры белый, в виде ореола, ободок. Присутствующие в зале не то, что пошевелиться, даже произнести ничего не могли, как будто в этот миг остановилась жизнь. Все были в оцепенении. Было слышно лишь дыхание, одно единое, один ритм сердца, один вдох и выдох. У всех на глазах выступили слезы. Ободок расширялся и менял цвет, становился бирюзовым, вспышкой молнии прошелся по телу Веры; волна этой вспышки прошлась по всем ря-дам. В воздухе пронесся свежий ветерок, и все ощутили на своих ли-цах освежающие, благодатные капли росы, которые каким-то чудес-ным и непостижимым образом окропили всех вокруг. Внезапно все в едином порыве стали кричать: «Благословен Грядый во имя Господ-не!». На лицах людей было торжество, радость и ликование.
Наташа и Света, испугавшись такого напора громких голосов, так и не постигнув всей великой сущности произошедшего, стали по-тихоньку уводить Веру. Прихожане, сияющие от счастья явившегося им чуда, даже не заметили, как она покинула церковь. Внезапно радо-стные голоса разом приутихли. Все вопросительно смотрели на пас-тора. Он все так же просветленно улыбался: заметив исчезновение Веры, он подумал, что произошло чудо вознесения.
  – Наверное, это случилось, потому что мы недостаточно вери-ли, недостаточно верили, что придет Вечность. Поэтому она возне-слась, а мы остались!
Кто-то из толпы крикнул:
– Я видел, как ее уводили две женщины, с которыми она пришла.
– Но куда они ее увели? – озадаченно спросил у своих помощни-ков Пастор.

Сажая Веру в машину, Наташа возбужденно произнесла:
– Поехали, а то эти чокнутые из церкви побегут за ней следом и, не дай Бог, еще что-нибудь сделают.
– А что, собственно говоря, случилось? – сидя на переднем си-денье в машине Бронислава, спросил Гонза.
– Там такое было! Представляешь: облако и мелкие капли дож-дя в зале, – ответила Наташа, понимая, что говорит такие вещи, что ее вполне саму можно принять за сумасшедшую.
– А мне понравилось! Особенно то, что Веру облили каким-то ароматным маслом. А теперь я смотрю на нее, а она совершенно су-хая, как будто это был лишь только сон. Но посмотри на нас – мы же с тобой мокрые! – вмешалась в разговор Светлана.
Бронислав и Гонза удивленно и посмотрели на Наташу со Све-той,  потом на Веру.
– Интересно! Как я вижу, дождь на улице только начался, а вы такие мокрые, как будто попали под ливень. И что это с Верой? Она как кукла замерла. Да что, в конце концов, с вами там произошло? Блин, я сейчас разнесу эту богадельню к едрени фени, – сказал Гонза, доставая пистолет.
Он был вне себя от возмущения. Бронислав строго посмотрел на Гонзу.
– Ты пушку-то спрячь. Это мне решать, что делать. Если Вере там было хорошо, значит, и мне хорошо, потому что для меня важно, чтобы она была счастлива.
Он завел машину и тронулся с места, быстро удаляясь от церкви. Из церкви выбежали люди и кинулись вслед за машиной, крича, что-бы они остановились. Но сидящие в автомобиле ничего не слышали и не видели: начавшийся дождь был настолько сильным, что вокруг в радиусе трех метров не было ничего видно.
– Ого, вот это дождь, – произнесла Света. – В честь кого такая радость?
– А то ты не знаешь, что в Москве это привычное дело.
– Да, но посмотри на капли – они розовые! Ты когда-нибудь ви-дела розовый дождь?
– Да сейчас атмосфера загрязнена настолько, что не удивитель-но, если дождь будет, например, зеленым.
– Девчонки, скажите мне, что случилось? Что-то я не пойму. По-смотрите, что делается вокруг, – перебил их Гонза.
– А что вокруг? – спросили Наташа со Светой в один голос.
– Да вон, посмотрите, сколько собак и кошек бегут за нашей ма-шиной. Броня, посигналь, прибавь газу, чтобы оторваться от них.
Бронислав выворачивал руль, как мог, нажимая на педали и сиг-наля, чтобы отпугнуть бежавших за ними животных.
– Да ты посмотри: они чуть ли не под машину лезут. Во очуме-лое зверье, а!
– Как будто весь мир перевернулся с ног на голову. Смотри, и Верка наша какая-то совершенно отрешенная, никак не придет в себя. Слушай, а может они что-то с ней сделали, ведь там что-то сверкало? – спросила Наталья.
– Да я вообще ничего не видела, я от страха закрыла лицо рука-ми, – сказала Света.
– Да я тоже! – произнесла Наташа.
– Что-то странное сегодня произошло. Может, они ее загипноти-зировали? – предположила Света.
– Так, хватит ерунду болтать! Вы лучше мне скажите, Вера вас ставила в известность, когда отбытие в кругосветное путешествие.  Будьте готовы – я 15 августа заеду за вами с утра. Самолет на 12 дня. Чтобы были при вас все документы и сами вы были готовы. В про-тивном случае останетесь здесь. Ясно объяснил? – спросил Брони-слав.
– Да-а! – немного оторопев и испугавшись, сказали в один голос Наташа и Света.
– А за Веру не переживайте – я о ней позабочусь. она пока у ме-ня поживет, за квартирой будет смотреть мой человек. Вам все понят-но? Теперь пересядьте в другую машину – ребята мои отвезут вас по домам.
Девчонки молча вышли из джипа, пересели в стоящую рядом машину.
– Интересно, – прошептала Света, – это кто такой и почему он так с нами разговаривает?
– Это человек, а остальное неважно, – ответила Наташа.
Бронислав посмотрел на Веру в зеркало заднего вида. Сердце его гулко билось. Он молча вырулил на проселочную дорогу. Мысли бы-ли заняты Верой. «А что, если вправду они с ней что-то сделали? Ес-ли она до завтра не придет в себя, то я сам разнесу это гнездо бога-дельни к чертовой матери».