- Данат?
- Как видишь, - высокий мужчина подарил женщине сдержанную улыбку и сделал шаг вперед, - надеюсь, ты не против? На улице слегка похолодало.
Он поежился, показывая всем своим видом, что продрог до костей.
Милли молча прошлепала на кухню, а нежданный гость так и остался на пороге, растерянный и
замерзший.
Данат Моргал - высокий кареглазый брюнет, бывший муж Милли. "Спустя год после развода он приехал, чтобы.. А для чего он собственно приехал?" - женщина не находила себе покоя, но внешне представляла собой непоколебимость, от нее за метр веяло холодом.
- Милли, позволишь мне остаться?
- Не вижу в этом смысла.
- Ты сможешь выгнать меня на ночь глядя, на мороз?
- С легкостью.
- Ну, что ж, тогда, пожалуй, я пойду.
Мужчина медленно встал с дивана, на который уже успел сесть, взял пальто и неспешно направился к выходу. Милли замерла на секунду, смотря на его широкую спину, за которой еще год назад чувствовала себя как за каменной стеной.
- Стой. Я постелю тебе на диване.
21:22
Милли уже успела переодеться и теперь, одетая в поношенный свитер и длинную юбку, стелила простынь на видавший виды диванчик.
- Знаешь, а ты сильно изменилась. Ну, после.. Развода.
Данат стоял, облокотившись плечом о косяк, одной рукой потирая колючую щетину на подбородке. Женщина молчала. "А она вообще меня слышит?"- подумал Данат.
- Ты можешь ложиться.
- Спасибо тебе, Милли.
- Мне не нужны твои благодарности, Данат. Ты прекрасно знаешь мое мнение о тебе. Спокойной ночи.
Она повернулась и зашагала в свою комнату, полная раздумий и раздражения.
Мужчина лег, вытянув замерзшие ноги на диване, положил руки под голову и задумался. Как он оказался тут, живя за тысячу километров от этого города? Почему он бросил все - работу, новую девушку, родителей - и приехал сюда, в Нирвин? Год назад, именно тут, в этом городе и в этом доме, он сказал Милли, что не сможет больше находиться в одном помещении с женщиной, которая лишила его ребенка. Сразу после этого он собрал вещи и уехал. Ехал долго. Несмотря на усталость, на обиду и злость.
Милли. Такая хрупкая, нежная и чувствительная, предстала пред ним в образе чудовища. Чудовища, не видящего никого, кроме самого себя, эгоистичного и самовлюбленного создания. Год назад, возвращаясь поздно вечером домой, в день рождения их дочери, он тихо открыл дверь своим ключом, предполагая, что все уже спят. Не включая свет в коридоре, он быстро скинул с себя пальто и ботинки и схватив подарок, устремился в комнату. Но стоило ему только ступить туда, как к горлу подкатил тугой ком волнения и на висках проступили капельки пота - на полу, возле дивана, на котором он сейчас преспокойно лежит, сидела его любимая жена, Милли, и его любимая и единственная дочь - Паула.
На бежевой блузе жены разместилось темно-бардовое пятно, с каждой секундой разрастаясь все больше и больше. Данат сперва не поверил своим глазам, поэтому первое время просто стоял, наблюдая за немой картиной, происходящей в его доме, с ним самим и его самыми любимыми девочками.
Милли подняла глаза и увидела мужа - испуганного, растерянного, злого(?) - и по ее щекам потекли слезы, а пухлые губы начали шептать что-то, понятное только их хозяйке.
Он опустился на колени перед ней, и, окинув тревожным взглядом Паулу, понял, что произошло непоправимое.
"Милли, что случилось?"- спросил он. Но она лишь что-то бессвязно шептала и беспрерывно плакала, теребя руками края платья дочери.
"Милли! Приди же ты в себя и расскажи, что случилось!"- он уже кричал, и, совершенно потеряв контроль над собой, свободной рукой ударил ее по щеке. Звонко. Больно. Успокаивающе. Милли подняла свои серые глаза на мужа. В них была злость, обида и.. испуг. Она опустила свой взгляд на девочку, спокойно лежащую у Даната на руках. Светлые волосы растрепались, пара локонов непослушно упали на лицо, реснички не подрагивали, как во время сна, аккуратненькие розовые губки уже не шептали "Мамочка", как это было полчаса назад. Из правого височка и до тоненькой шеи струйка детской крови оставила свой алый след, и уже потихоньку начала запекаться.
Женщина протянула трясущуюся руку к лицу девочки и убрала упавшие прядки детских кудряшек.
"Милый, мне кажется, что нужно переодеть нашу девочку. У нее, по-видимому, испачкалось платье."
Данат беспокойно и раздраженно посмотрел на жену и крикнул: "Вызывай скорую! Живее!". Но Милли не слушала, она ласково перебирала складочки нежно-голубого детского платьица. Тогда Данат одной рукой придерживая Паулу за голову, другой выуживал из кармана брюк телефон. Спустя 12 секунд ожидания (которые он успел сосчитать), трубку взяла немолодая женщина, с противным голосом и ирландским акцентом.
"Центральная больница Нирвина. Слушаю."
"Машину "скорой" на Мэйн стрит, 27. Маленькая девочка, 7 полных лет, Паула Моргал. Быстро!"
Мужчина бросил трубку, не услышав того, что сказала диспетчер.
Через десять минут на улице раздался вой сирен "скорой помощи", а еще через минуту в дом вошли четверо в распахнутых куртках и запотевших очках.
"Соболезнуем. Но мы не сможем тут ничем помочь.."
Не дав договорить молодому человеку с стетоскопом на шее, Данат взял его за грудки и сильно встряхнул.
"Что значит "мы не можем помочь"? Какого тогда черта вы работаете в скорой помощи?!"
Мужчина кричал, на шее вздулись вены, словно под кожей у него поселились тоненькие змейки, лицо покраснело, создавая впечатление, что еще секунда и голова лопнет.
Вдруг Данат отпустил молодого врача. Тот, уличив момент, схватил свой чемоданчик с инструментами и лекарствами и выбежал на улицу. Трое остальных поспешили за ним.
"Данат, я.."
"Замолчи."
"Данат.."
"Закрой свой поганый рот, Милли
!"
Женщина подняла на него глаза, полные недоумения и страха. Он понял, что она недосмотрела. Что она упустила тот момент, когда должна была быть рядом с Паулой.
"Я не стану обвинять тебя в убийстве, так как знаю, насколько сильно ты любила Паулу. Но я никогда не смогу жить с женщиной, которая по своей невнимательности лишила меня дочери."
Трое из "скорой" вошли в дом с носилками, положили на них хрупкое маленькое и уже бездыханное тельце и вышли. Данат же отправился в спальню, взял самые необходимые вещи, накинул пальто и вышел. Милли же осталась сидеть на полу, недоуменно вглядываясь в пятно на своей блузке.
И вот, год спустя, он здесь, в бывшем ему когда-то родным доме.
Мужчина немного поворочался и вскоре забылся крепким сном, сквозь который слышал звонкий и нежный детский голосок, который твердил: "Папочка, я здесь. Я рядом".