А как увидеть пустоту? - Увидьте самого себя, — сказал барон. — Извините за невольный каламбур…
- Со злом заигрывать приятно, - горячо продолжал Котовский, - риску никакого, а выгода очевидна. Вот откуда берется огромная армия
добровольных подлецов, которые сознательно путают верх с низом, понимаете?
Сон первый
Шаг за границу, за которой все ценное и значимое для поручика Рянского, превратилось в "ничто" и "ни для кого", наделил осознанием зачем он тут- в этой химерически бескрайней степи, где границы, обрамленные горизонтом, были всего лишь декорациями для анклава безвременья. Безвременья замкнутого в самоем себе, в своей великости Уробороса, прибывающего в перманентном движении. Великое..Оно чуждо тому далекому, что осталось по ту сторону..всему покоящемуся в коконе нигилизма сваленного из глинности всеведения и мишуры образованности. Он знал зачем он тут, он ждал, он жаждал ЕЁ. ОНА - монгольская девушку с удивительно тугой фигурой, и глазами цвета заходящего солнца. И она возникла из робкого, дрожащего воздуха, знойным маревом колышущемся в аморфных простора степи. Ее ханьфу, из торго, гуляфного цвета, казалось отрицало сопрягательные связи последовательных проекции сознания Рянского,(а то, что это были именно они, Рянский ни коем образом не подвергал сомнению) он усматривал в его изменчивых складках, то движение обезумевших «Бессмертных», атакующих стройные фаланги гоплитов при Фермопилах , то ему виделись Скёгуль свежевательница душ, своими удлиненными, кораллово сумрачными пальцами, с инфернально удлиненными ногтями, разделяющая плоть на частицы боли.
Звук изданный ей, разбил видения Рянского, звук, удивительным образом соединившийся в слова - Кein Vogel singt mehr
Немецкий - пронеслось в сознании Рянского -почему немецкий?
Она ангел, ангелы говорят на немецком..эта традиция - раздался тихий голос за спиной.
Карл.. - Рянский узнал этот голос, один из множества, что преследовал его все эти годы.
Голос продолжал задумчиво -
Ты спишь, ты дремлешь, скованный юноша,
Ты молча ждешь у хладного берега..
Но уорент Рянский уже тонул в охряных глазах ангела, видя себя белым фрейкором из корпуса «Лютцов» с серебряным шультершнуром, вместо его золотых погон, марширующим по улицам Ревеля,
через Вируские ворота, вперед, на всречу балтике
И сново голос, на этот раз незнакомый, где то, на грани восприятия, на той хрупкой грани, вечного противостояния Великого - Быть и Необходимого - Казаться -
Ах эта глупая самовлюбленность эпохи побеждающего среднего класса - ангел исчез, на ее месте, стоял барон Унгерн и с легкой улыбкой, смотрел на Рянского.
Где она? странным, потонувшем в окружающей тишине, шепотом спросил поручик Рянский
Вы желаете знать? Воображение гораздо важнее знания, ибо знание ограничено, а воображение – беспредельно..
В ней Истина, а все слова, что Вы собираетесь сказать, философствуя и размышляя о Ней, обратятся в анфиладу лингвистических тупиков, вызванных неспособностью языка отразить Истину..
Рянский почувствовал духоту, которая,подобно питону, обвивала его плоть душила, обжигая и сдавливая.
Где она ? - на выдохе, крикнул поручик.
Но Барон уже удалялся. «Borta cino et qo' ai maral» - последнее что услышал Рянский, сама видимая реальность, с изумрудной степью под сапфировым небом вспенилась, пожухла и упала ледяной волной о борт корабля. Сквозь марево брызг, Рянский разглядел золотую надпись на корме, левее бушприта, - «Biggles», и перекрикивая вой смеющегося ветра, волн,с ревом разбивающихся о корабль, тревожные стоны такелажа, поручик Рянский услышал крик человека привязанного к гротмачте - И само существование пространства обуславливает собой появление светил, а вокруг них, планет с жизнью и,как следствие разума!
Ведение потонуло в снежном оцепенении..
Звук..звук ломающихся карандашей(от этой мысли Рянский почему то очень возбудился), вывел поручика из белесого мира небытия..шщелк..шщелк
Шья! щелк.. Хувай ньяу хай! щелк..Сья! - глос..женский, похожий хрустальные шарики ударяющиеся друг о друга, при игре в марблс. Говорит по мандаринский, определил Рянский..
Из облочного тумана стали стремительно прорисовываться контуры, а затем и четкое видене этого места и его обитателей.
Рянский ,сидел в невысоком кресле, покоящемся на островке полусвета, перед ним, в пяти футах, стояла девушка выгнув спину,в ослепительно белых трусиках, уперевшись руками в стеклянную стену, за которой открывалась панорама с сияющего огнями, ночного города. В далеке светился шпиль башни, Рянский сразу узнал ее силуэт, Жемчужина Востока…Шанхай - одними губами сказал Рянский. Между тем, девушка, заведя руки назад, стала медленно стягивать свои трусики вниз, ее пальцы дрожали, на обнаженных, алебастровых частях тела, выступали алмазные капли пота. Шья! - раздался все тот же мелодичный, но вместе с тем, дикарский голос. Трусики, приспущенные и обнажившие ягодицы девушки на половину, стали так же медленно подниматься вверх. Раздался снова щелчек -щелк -Рянский сначала услышал, а потом лишь увидел, как тонкая трость наотмашь врезалась в плоть девушки, скрытую тонкой матерью ткани трусов. Трость была в руках у НЕЕ,он снова видел своего ангела ...Одетая, на этот раз, в короткое элегантно спокойное ципао цвета лягушки в обмороке, с вышитыми на нем гридеперливыми эпифиллумами. Почувствовав на себе чей то взгляд, Рянский повернул голову влево, там, укутанный мраком кто то сидел, Рянский видел лишь его глаза, светившиеся странно тусклым светом, и полу черной шанели, французской -почему то подумал Рянский.
Вы несколько запоздали нынче Рянский - голос собеседника выдал его, это был Саша Бро, инвольтация Тьмы, именно так воспринимал его, все эти годы критического солипсизма, поручик.
Его образ был всего лишь рисунком на двери в потустороннее... И эта дверь время от времени распахивалась, выпуская наружу то, что уже долгое время следило за ним сквозь замочную скважину тленной и бессмысленно суетливой событийности казуального плана. Саша Бро, медленно поднялся, и теперь перед Рянским стоял монстр, в своем сверх - витальном состоянии, воплощая собой аватар ликантропа и одновременно Витрувия, в застывшей фазе трансформации, отражая своим видом древний монгольский миф о Вечном Невозвращении. И этот супрафизический сдвиг, зачаровывал поручика, и его сознание вновь и вновь посылало его мысли в коловрат вопросов и ответов. Саша Бро, сделал несколько шагов в мороке реальности окружающей Рянского, приблизившись к трепещущей девушке. Сья! -девушка вновь стала спускать свои трусики вниз, в ее движениях чувствовался теперь уже забытый стыд и искреннее желание подчинятся. Медленно вниз, до колен. Саша Бро, подойдя почти вплотную к ней, опустил свою руку между ног девушки, на уровне колен, разведя свои пальцы,так чтобы его мизинец и большей палец касались внутренней стороны бедер девушки, он начал плавное движение вверх..выше и выше..Дрожь девушки усилилась,и становилась тем сильнее, чем выше поднималась рука демона. Когда его рука достигла апогея, девушка инстинктивно двинулась навстречу ей,чуть присев и издав стон.
Люди это сосуд пустоты, откликающийся на мир болью, ведь любая рефлексия это реакция на боль. Когда исчезает боль, исчезает и человек..- между тем продолжал Саша Бро - он сделал неуловимое движение кистью своей руки - девушка застонала сильнее. Саша Бро повернул свою голову в сторону Рянского, насмешливо смотря на него - Но человеку стать счастливым очень просто, для этого надо всего лишь, перестать им быть.
Между тем в комнате становилось светлее, над Шанхаем вставало солнце, начинался новый день.
Солнце, сожги настоящее
Во имя грядущего,
Но помилуй прошедшее!
Только сейчас Рянский разглядел в далеком углу,на китайском диване ,бледного молодого человека ,читавшего потрепанную книгу, голос принадлежал ему. Он закрыл книгу,и посмотрел в глаза Рянскому (поручик успел прочесть название книги на обложке - Илиада) и продолжал таким же тихим голосом -
И вот мне приснилось,
Что сердце мое не болит,
Оно колокольчик фарфоровый в желтом Китае
На пагоде пестрой…
Висит и тихонько звенит
звенит
звенит
Звон. Рянский открыл глаза.
Вслед за сигналом будильника в его iPode зазвучала музыка и вокальный дуэт женский и мужской пел -
Dies ist der Morgen danach
Und meine Seele liegt brach
Dies ist der Morgen danach
Ein neuer Tag beginnt
Und meine Zeit verrinnt
(Это - утро после того
И душа моя лежит разбитой
Это - утро после того
Новый день начинается
И моё время истекает)
Рянский хищно улыбался.
Из всего написанного люблю я только то, что пишется кровью. Пиши кровью - и ты узнаешь, что кровь есть дух
З.Ы.Сие псевдоинеллекутальное изложение аспектов иновидения ,является всего лишь парадигмой филологического экстаза, как отблеска далекой и желанной Шиньи, знаменующий собой новую югу. Неумелая компиляция около научных фактов и выдернутых из контекста фраз, не является побочным эффектом благочестия автора,а напротив, есть вопиющие амикашенство,возведенное в принцип. Все нарочитые и умышленные совпадения, не создают прецедентов но,одновременно с этим являются случайными в своем морфологическом абсолюте.
З.З.Ы. При написании этого текста ни один Рянский не пострадал.
И предвосхищая вопрос о том, почему ангел заговорил вопреки традиции на мандаринском наречии отвечу, в Шанхае свои традиции!