ДИАЛЕКТИКА ОТНОШЕНИЯ «КЛАСС – ПАРТИЯ»
кризис прежнего понимания проблемы
Борис Ихлов
Выступление на международной конференции «Современная демократия: история, актуальные проблемы и потенциалы развития» 9-10 ноября 2013 г. в Санкт-Петербурге, организованной Российской национальной библиотекой и Домом Плеханова при поддержке Фонда Розы Люксембург
Вступление (не вошло в текст доклада)
Здесь говорили о том, что народ ничего не может. Что народ апатичен. Действительно, сложилось такое убеждение, что самостоятельно народ ничего не может.
Действительно, в Перми однажды жители ветхого жилья решили организовать митинг. Пришли в телекомпанию «Ветта» и попросили осветить мероприятие. Их спросили: «Какая партия организует? Кто за вами стоит?» Когда журналисты услышали, что никто, что самостоятельно – не поверили. Не может быть! Они не могут даже вообразить, чтобы массы двигались самостоятельно. Без поводыря. Чтобы пытались думать собственной головой. А не головой генсека или президента.
А что же могут левые? Здесь в докладах приводились схемы, как можно и как нужно, вот доклад о секретаре обкома, вот о новой партии старого ленинского типа, еще название доклада, просто прелесть – «Преодоление и дилеммы политического ребрендинга на пространстве СНГ»…
И даже привлекли философию, да такую, что особо остро почудилось, будто попал в эпоху 40-х – 50-х годов прошлого века. Как заявил профессор Искандар Асадуллаев – всё в мире закономерно. Если процесс – то уже закономерно. Когда я попытался возразить стандартной марксистской формулой, что если всё закономерно, следовательно, всё случайно, профессор запротестовал, мол, смотря как определять закономерность… К его сведению, если он не слышал: попадание электрона в одну из двух дырок на экране, чтобы получилась интерференционная картина – принципиально случайный процесс.
Причем он преподает! Бедные студенты.
Поскольку «всё закономерно», то благодаря такому идеалистическому подходу партия из субъективного фактора превратилась в необходимый, в объективный.
Как только речь заходит о том, что всё вокруг плохо и нужно что-то делать, так сразу слышишь: «Надо создавать партию.» Этих партий сегодня, как у дурака стекляшек. И каждая мнит себя впереди масс. Если во Франции на демонстрациях сначала идут трудовые коллективы, затем профсоюзы, а уж в конце партии, то в России всё наоборот. Например, в Перми в 90-е на первомайских демонстрациях за то, чтобы возглавлять колонну, чуть ли не дрались КПРФ, профсоюзы и троцкисты.
И тут же говорили о народовластии! Каково содержание этого термина? Ведь буржуазия, структуры государства, полиция, суды, прокуратура – тоже народ, не кибернетические же это устройства. Очевидно, полная нелепость термина вызвала даже такую формулировку, что народ должен стать властью над самим собой. Напоминает ситуацию, когда народность в триединстве графа Уварова «православие, самодержавии, народность» верноподданнически обосновывал стукач Фаддей Булгарин.
Итак, чтобы достичь демократии – нужны философские построения, как и что.
Профессор ПГНИУ Михаил Суслов формулирует: «Битвам на баррикадах всегда предшествуют идеологические битвы.» При этом Болотников, Василий Ус, Булавин, Пугачев и пр. пропеллеров м гробу вертятся.
Реплика Эпштейна: - Вот потому-то у них ничего и не получилось.
- Эпштейну следовало бы переместиться в эпоху народных восстаний и указать восставшим, мол, ничего у вас не получится, ребята, даже не трепыхайтесь. (А вот если бы у, скажем, Стеньки Разина была бы такая, гм, команда, как Эпштейн, Людмила Булавка с Бузгалиным, Асадуллаев, Ольга Фаненштыль да Абрамсон, вот тогда бы!)
Однажды лидер Союза коммунистов Вейтлинг принес Марксу проект, как должна быть устроена демократия… простите, коммунистическое общество. Там всё было прописано, вплоть до того, как будут распределять билеты в театр. Маркс кричал на Вейтлинга и топал ногами: как можно за общество решать, как ему жить?
Эпштейн: - Маркс говорил: «Нет ничего практичней хорошей теории.»
- Стоит подчеркнуть – хорошей. А вот материалист Ленин говорил, что практика выше теории.
Никто не против создания неких форм, которые могут облегчить жизнь рабочему движению. Но это тогда, когда движение на следующем шаге наполнит форму своим содержанием. А если нет? Например, когда в России создавались советы, это был социальный заказ, Советы создавались тысячами. Когда же РКРП (а в пику РКРП – КПРФ) принялись насаждать Советы, то эти бессильные организации через несколько лет рухнули. И, наоборот, отвратили рабочих от подобного опыта.
То есть, левые обществоведы и в России, и во всем мире, вместо того, чтобы облегчить обществу муки родов, сами собираются рожать вместо общества.
(Сдавленный возглас: «А, так это против всей конференции…»)
Феноменология
В 1995 г. в Перми по одномандатным округам все кандидаты от ЛДПР потерпели поражение, хотя ЛДПР заняла 1-е место в области. Во-вторых, партийные одномандатники победили с небольшим отрывом: выборосс Похмелкин – 25%, следом – нач. ГУВД области Салахов – 16,4%. Зюгановец Зеленин – 24,6%, за ним – банкир Климов, 18,6%. В то время как у беспартийных одномандатников отрыв – значительно больше. У директора «Пермтрансгаза» Шестакова – 48,64%, а у пришедшего вторым председателя колхоза Драницына – 18,4%. Бывший генпрокурор В. Степанков взял 40,4%, а второй, гендиректор АОЗТ «Уралзерно» Новожилов (ЛДПР) – 12,8%.
Выборы показали, что партии не воспринимаются населением. И это не российская черта.
Не прошло и шести месяцев после того, как во Франции избрали самых лучших, самых честных, самых компетентных, самых болеющих за простой народ, самых-самых во главе с Шираком, как самые-самые принялись увеличивать пенсионный ценз работников госсектора, реформировать систему здравоохранения (где культивировалось и бесплатное лечение) и пересматривать колдоговора железнодорожников. Грянула общенациональная забастовка, причем мощнее в провинции, чем в столице. «Число бастующих превысило численность французских трудящихся и студентов, принявших участие в грозных событиях 1968 года. Но если в 1968 г. зачинщиками были студенты (анархист Кон Бендит и др.), а их поддержали рабочие, то на это раз начали рабочие, а их поддержали студенты.» («Международный дневник» на русском, Буэнос-Айрес – Москва, декабрь 1995). Важно, что рабочие поднялись самостоятельно, помимо партий и профсоюзов.
Пенсионный ценз остался прежний, отвоевали. Однако возникает вопрос: зачем голосовали? Франция – образцово-избирающая страна, явка добегает до 80%. Тогда как в США или Великобритании явка уже в 80-е – порядка 25%-40%, только президентские выборы собирают побольше. Абсентеизм растет во всем мире, во всем мире партии дискредитировали себя, а с ними дискредитирована и избирательная система.
В Аргентине населению надоела партийная демагогия, оно с воодушевлением воспринимает то, что выламывается за рамки партийной агитации-пропаганды и даже высмеивает ее.
В Чили во времена Альенде левые, не особо впадая в «парламентский кретинизм», использовали «парламентский хлев» (Маркс) и даже одерживали победы на выборах. Однако поражение Альенде и победы Социалистической партии во Франции, после которых ничего социалистического во Франции не происходило, еще раз показали бессмысленность избирательных кампаний.
Но задолго до этого удар по системе выборов нанес доклад Хрущева на ХХ съезде КПСС. Разочарование в компартиях дезориентировало, вызвало апатию. Во Франции партия Мориса Тореза потеряла до 30% численности. Перестройка завершила крушение парламентской системы. Во Франции в 1994-м компартия, одна из наиболее сильных в мире, на выборах в национальное собрание получила чуть более 8%, а значительно более слабая троцкистская Лют увриер – около 6%.
В процессе развития капитализма все крупные партии оформились в предохранительный буфер между властью и недовольными массами. Газета «Коммерсант-Дейли» откровенно пишет, что избирательная система способствует стабилизации общества.
Буржуазия использует весь политический спектр для своих собственных нужд. Именно поэтому Национальный фронт Ле Пена (Мари Ле Пен) стабильно выступает на выборах, это, как говорят, «системная», управляемая, сверх того - необходимая системе оппозиция.
Буржуазия использует и левых, и даже левых радикалов – троцкистов, как это показали их действия в Югославии, Чечне (под лозунгом права нации на самоопределение), Приднестровье, Южной Осетии и Абхазии (под флагом против российского империализма), в Иране, Ливии, Сирии (под знаменем борьбы с тоталитаризмом), когда они выступили фактически в интересах Вашингтона. Мировая буржуазия использует даже революции, начиная с Украины и Грузии и заканчивая Ливией и Сирией.
Если в политическом спектре не заполнена какая-либо политическая ниша, власти ее заполнят собой. Так в России были созданы фашистские организации, а к созданию РНЕ приложили руку спецслужбы и ВЛКСМ.
В виду этого обстоятельства партии, в т.ч. в РФ, стали проваливаться на выборах. Потому их наделили привилегиями. Убрали графу «против всех». После монетизации льгот, нового Закона о пенсиях и т.п. число пенсионеров в РФ сократилось с 40% до 28,7%. Отчего сразу отменили порог явки – ведь главный избиратель страны - пенсионер. Но партии продолжали проваливаться. КПРФ дважды набирала большинство в ГД, 2-й раз правительству Примакова удалось погасить задолженности по зарплатам и пенсиям. Однако Примакова легко убрали, задержки зарплат возобновились.
Когда парламентские партии окончательно провалились, возникла т.н. несистемная оппозиция, которая и заполнила предохранительный буфер между трудящимися и властью. Левые вошли в альянс с либералами. Пар выпустили – трудовые коллективы проигнорировали активность на Болотной и Сахарова. Чтобы подавить – нужно возглавить, как известно из гидродинамики, нагрев сверху гасит конвекцию.
Несистемная оппозиция оказалась системной. Население разочаровалось в выборах не потому, что выборы - с нарушениями закона. Все давно убедились, что любой кандидат, становясь депутатом, забывает об избирателях, а парламент – лишь вид бизнеса. (Причем во всем мире: 90% Конгресса США заняты посреднической деятельностью.) Оппозиция же главным лозунгом сделала «за честные выборы».
Схема
Стандартный подход к отношению «класс – партия» выражается в терминах «схема», «модель», «проект», «технология». Определенная группа людей выдвигает идеи, тезисы, пишет программу и устав, далее населению предлагается голосовать за данную группу. Чтобы эта группа и провела нужные преобразования в обществе. Когда задают вопрос «а как?» представители группы отвечают: «У нас есть еще один термин – механизм». Механизм осуществления. Т.е. рассмотрение партий в истории возвращается к домарксовому периоду, когда историю представляли в виде истории царей. Идеологическая борьба «кучки революционеров-разночинцев» (Плеханов) становится не придатком, а главной формой классовой борьбы.
Но данная «схема» вовсе не относится лишь к парламентским партиям. Большевики создали партию нового типа, т.е. ее члены обязаны не только поддерживать программу и устав, но еще платить членские взносы и работать в одной из партийных ячеек. В новой партии должен действовать принцип демократического централизма. При этом партия большевиков – классовая, партия рабочего класса, выразитель его коренных интересов. Т.е. партия не просто призывает голосовать, т.е. участвовать в создании парламента, а еще и организует и возглавляет массовые движения. Массы следуют за партией.
Однако «физика» общества не такова. Крах КПСС показал, что схема «партия обобщает, вырабатывает программу – массы за ней следуют – партия проводит преобразования» не работает. Сегодня все партии по структуре не отличаются от большевистской. То, что партия нового типа устарела, сформулировал еще Ленин: чтобы осуществить прогрессивные преобразования, нужно сорганизовать те классовые силы, которые пойдут до конца и т.п. Типичный пример непонимания тезиса Ленина – реакция на реформу РАН. Обращения левых к трудовым коллективам не последовало.
Основания переосмысления
По мнению левых идеологов класс не может организоваться сам по себе, ибо он неоднороден, в нем много отсталых элементов. Посему самоуправление, которое провозглашали Маркс и Ленин, невозможно. Партия может не иметь отношения к классу, но при содействии немногих представителей рабочего класса провозгласить себя авангардом рабочего класса. Но если класс настолько неоднороден, что «несознательная» часть составляет подавляющее большинство, то и говорить о «народовластии» не приходится. Рабочий класс просто не готов ни к революции, ни к диктатуре. Если же сознательная часть большая, то это не авангард, а сам класс (Б. Ихлов, 1995). Такому классу поводыри не нужны, такой класс не доверит свою судьбу никакому «даже самому искреннему своему доброжелателю» (Плеханов, «Социализм и политическая борьба»).
Как я уже писал в книге «Очерки современного рабочего движения на Урале» (1994), Маркс указывал: в силу тяжелого труда рабочие не способны обобщать и «вести вперед массы», поэтому партию рабочего класса образуют представители высших слоев. Адам Смит констатировал, что труд не дает им возможности даже испытывать патриотические чувства. Но ведь рабочий класс развивается, в нем происходят структурные изменения, рабочий даже получает высшее образование. Сегодня производство много сложнее партийных программ, программы же партий – пусты и почти тождественны, во всех программах прописано счастье народа в случае избрания такой-то партии.
Вы когда-нибудь заглядывали внутрь баллистической ракеты? И кого после этого будет слушать рабочий – Зюганова или главного технолога?
Мы даже не говорим, что компетентное руководство регулярно вырождается, и массам, которые только и делали, что следовали, нечем его заменить. Практика патернализма делает рабочих не способными к самостоятельным действиям. Речь о том, что даже сто Марксов, как говорил Ленин, не в состоянии управлять экономикой. Любая узкая социальная группа, узурпирующая планирование (Б. Ихлов, «Уроки революции», 2011), будь это социалистическое руководство или капиталистическое, даже та система, которая «идет навстречу пролетариату» (Ленин, «Пролетарская революция и ренегат Каутский»), «действует в интересах народа», не в состоянии охватить всё многообразие хозяйственных связей (Э. Никишина, 1988). «Очередные задачи Советской власти» - прямое возражение «проекту» элитарного управления: «Социализм – это когда каждый после отработки своего 8-часового урока начинает заниматься государственной деятельностью.»
В книге «Что делать?», где речь шла о преклонении перед стихийностью, решался вопрос об экономизме, Ленин пишет: «… "экономисты" хотят, чтобы революционеры признавали "полноправность движения в настоящем" ("Р. Д." №10, стр. 25), т.е. "законность" существования того, что существует; чтобы "идеологи" не пытались "совлечь" движение с того пути, который "определяется взаимодействием материальных элементов и материальной среды" ("Письмо" в № 12 "Искры"); чтобы признали желательным вести ту борьбу, "какую только возможно вести рабочим при данных обстоятельствах", а возможной признали ту борьбу, "которую они ведут в действительности в данную минуту" ("Отдельное приложение к "Р. Мысли"", стр. 14). Наоборот, мы, революционные социал-демократы, недовольны этим преклонением пред стихийностью, т. е. перед тем, что есть "в данную минуту"; мы требуем изменения господствующей в последние годы тактики…»
Ленин даже писал, что «политическое классовое сознание можно дать рабочему только извне». Он развил концепцию коммунистической партии как авангарда рабочего класса, которая должна осуществить социалистическую революцию, ввести и поддерживать диктатуру пролетариата в его интересах и учить массы коммунизму.
Прошло 110 лет со времени написания книги. Однако левые так и не смогли ее переосмыслить. Хотя уже Ленин многократно ее переосмыслил.
У социал-демократов, писал позже Ленин, есть задача организации ВСЕГО пролетариата в политпартию. Не поучать, самим учиться у рабочих. Потому что социализм – это живое творчество МАСС. А не партий. Потому «сведем роль госчиновников к роли простых исполнителей воли трудящихся» («Наказ от СТО местным советским учреждениям»). И главное: надо идти С массами, по возможности – на ШАГ вперед. Но не на десять. Потому-то призывы на митингах «да здравствует социализм» есть потрясание церковной иконой.
Левые же по-прежнему полагают, что сам рабочий класс самостоятельно не может вырваться за рамки экономизма: и социал-демократы 80-х, анархисты, и троцкисты, и сталинисты. На самом деле это либеральная точка зрения, социальный адрес ее – противоположный. Ортега-и-Гассет так и утверждал («Восстание масс»), что сам народ «не может», а править должна узкая группа «слышащих подземный гул истории».
При этом попытки переосмыслить роль партии в движении наталкивается на обвинение в анархизме. Хотя оно – исключительно формально. Оно основывается исключительно на брошюре Ленина, которая написана в отсталой аграрной стране с едва возникшим рабочим классом, который, по выражению Троцкого, представлял собой хаотическую массу.
Конечно, никто не против создания партии. Но практика показывает, что одной диалектики отношений между классом и партией недостаточно. Необходим материалистический подход. Класс – первичен, партия – вторична. В списке субъектов истории партия вместе с генсеками и царями идет во втором эшелоне. Это означает, что акцент в 1-й программе РСДРП теперь нужно ставить на пункте «помощь трудящимся в их САМООРГАНИЗАЦИИ».
НЕОБХОДИМОЕ УСЛОВИЕ ДЕМОКРАТИИ
Борис Ихлов
Выступление на международной конференции «Современная демократия: история, актуальные проблемы и потенциалы развития» 9-10 ноября 2013 г. в Санкт-Петербурге, организованной Российской национальной библиотекой и Домом Плеханова при поддержке Фонда Розы Люксембург
Круглый стол
Здесь говорилось о необходимости возникновения потребности у рабочего отринуть буржуазные ценности. Т.е. обозначен аксиологический подход к вопросу о демократии. Но прежде чем проявятся материальные условия для возникновения потребности «отринуть», должны вызреть необходимые условия для проявления потребностей.
Пильняк в «Красном дереве» пишет, что пролетариат вымрет, на смену ему придет инженер, у которого меньше фанаберских интересов. Но дело вовсе не в фанаберии, просто у российских левых для собственного оправдания есть всегдашняя привычка обвинять пролетариат в обуржуазивании. Энгельс отмечает, что буржуазия всегда готова обвинять рабочих в лени, пьянстве, беспорядочных половых связях («Положение рабочего класса в Англии»).
На самом деле рабочему еще предстоит обуржуазивание. Рабочие должны стать буржуа.
Здесь звучали слова, что в СССР не было партократии, а была технократия, в том смысле, что на предприятии всё определял гендиректор. Утверждалось даже, что кроме Ельцина за годы реформ не видно ни одного высокого представителя из партноменклатуры.
Не буду перечислять фамилии членов Политбюро, детей партноменклатуры, лидеров ВЛКСМ и т.п., которые сегодня рулят или еще вчера рулили экономикой бывшего СССР. Соглашусь лишь с тем, что до перестройки секретарь парткома завода – шестерка гендиректора, и даже 1-й секретарь парткома в ряде важнейших производств – всего лишь статист при министерстве. Но значит ли это, что в СССР на заводах была демократия? Нет, конечно. Отчего же? Начну издалека.
В 1957 году на Совещании компартий в Москве было заявлено, что основное противоречие эпохи – между лагерем социализма и лагерем капитализма. А нужно было написать – противоречие между группами стран тормозит развитие противоположности между трудом и капиталом до глобального противоречия.
Распад СССР генерировал две глобальных перемены. Во-первых, исчезновение оппонента позволило буржуа перейти в наступление. В США был снижен МРОТ, ликвидирован вэлфер. В Европе свернуты социальные программы, исчезло бесплатное медицинское обслуживание, повышен пенсионный ценз и пр. В Японии с ее институтом пожизненного найма стала шоком 5%-я безработица.
Налицо довольно быстрое ухудшение.
Во-вторых, исчез образ врага, консолидировавший нацию материал. Труд и капитал впервые за много лет столкнулись нос к носу.
Но значит ли это, что созрели достаточные условия для социалистической революции?
Вот левые, во всем мире, особо троцкисты с анти- и альтерглобалистами, любят утверждать, что в мире революционная ситуация. Они это утверждали в 1991-м году, в 1998-м, в 2001-м, в 2008-м, в 2013-м. Столько лет длится «революционная ситуация», а ничего не происходит. Ну, да, каждый раз есть ухудшение, заметное «обнищание низов». Но разве этого достаточно, чтобы перейти к широкой демократии, в первую очередь, в производстве?
Демократия на производстве – это диктатура пролетариата.
Но сказать «диктатура пролетариата» - еще не всё. В 1923 году на 12-м Съезде РКПб было зафиксировано, что диктатура пролетариата выражается в форме диктатуры партии. На деле была диктатура партии, а диктатуры пролетариата не было и в помине. Ленин писал, что ситуация в стране определяется узким партийным слоем человек в пятьдесят. Троцкий говорил, что рабочий класс в этот период представляет собой хаотическую массу. То есть, как говорил Плеханов, была диктатура кучки революционеров-разночинцев, которая как небо от земли отличается от диктатуры пролетариата.
В виду такого состояния рабочего класса Ленин справедливо критиковал Рабочую оппозицию. Но от этого вопрос, поставленный одним из лидеров Рабочей оппозиции пермским рабочим Мясниковым, не снимается: есть ли Советская власть на заводе?
Конечно, Ленин много писал, как нужно устроить демократию на заводе. Но допустим, что в обществе уже коммунизм, отсутствуют классы и пр. При этом управленец всегда обладает привилегиями, в том смысле, что он распоряжается людьми, средствами производства и пр., т.е. избранный депутат становится буржуа.
Очевидно, что разрешением противоречия между трудом управляющим и трудом управляемым являются Советы, сменяемость, скромная оплата и контроль «снизу» за управленцем (Б. Ихлов, «Очерки современного рабочего движения на Урале», 1994).
Но и для осуществления главного пункта ленинских «Апрельских тезисов», пункта Парижской Коммуны, контроля снизу, есть необходимое условие. А именно.
По определению Ленина социализм – это государственная собственность на основные средства производства при политической власти рабочего класса. Сама по себе национализация никоим образом не приближает к социализму, об этом много писали Маркс и Энгельс. Вообще централизация труда и капитала – всего лишь тенденции капитализма. Чтобы был социализм, нужна власть рабочих, диктатура пролетариата. Таким образом, рабочий класс должен взять управление экономикой в свои руки, поставить ее под контроль, т.е. заменить собой господствующий класс буржуа. Для этого рабочий должен освоить отношения частной собственности.
Тот же, кто требует от рабочих отказаться от «фанаберских интересов», кричит об отмене денег с сегодня на завтра - не только не преодолел частную собственность, как пишет Маркс, он еще и не дорос до нее («Экономическо-философские рукописи 1844 г.»).
Но освоение отношений собственности, то есть, контроль «снизу» - возможно только тогда, когда рабочие на это способны. И не просто грамотны в рамках средней школы. Для контроля рабочим необходимо высшее образование. Как говорил Бакунин, для своего господства буржуазии достаточно одной привилегии – образования. Без него никакие выборы по производственным округам, как это предлагает РКРП, не спасут. Рабочие снова передоверят всё и вся партии, а партия в очередной раз переродится, предаст и т.п.
Развитие капитализма определяется тем, говорил Маркс, настолько наука стала производительной силой. Причем не только в том смысле, что в производительных силах лишь их часть вобрала в себя науку. Но и в том смысле, что эту науку вобрала в себя главная часть производительных сил – люди. В первую очередь – рабочие.
Что это означает? Что развитие капитализма должно изменить содержание труда рабочего, до такого, при котором востребовано высшее образование (Б. Ихлов, «Глобализация по-российски», 2001). А именно. И Маркс, и Адам Смит пишут о тяжелом, монотонном труде рабочего, который не дает ему возможность обобщать и т.п., потому, пишет Маркс, лидеры рабочей партии – не из рабочего класса. Следовательно, необходимо такое изменение содержания труда, при котором перестает доминировать труд абстрактный и начинает доминировать труд конкретный, причем не обязательно по времени – просто труд должен стать творческим (там же).
Достиг ли капитализм такого уровня, чтобы востребовать рабочего с высшим образованием? Нет, конечно. Более того, наступил период регресса, образовательные программы сокращаются по всему миру, система образования деградирует.
Означает ли это, что коммунисты должны сидеть и ждать развития капитализма и сами в этом не могут участвовать? Разумеется, нет. Как говорил Плеханов, не тот коммунист, который кричит революционные фразы и требует назавтра декретом отменить частную собственность, деньги и т.п. А тот коммунист, который умеет предложить прогрессивные буржуазные реформы и бороться за них.
Означает ли это, что в период, далекий от революционной ситуации, не нужно бороться против засилья капитала? Нет, конечно. Потому что никакими философскими заклинаниями рабочего не вытащить из болота равнодушия. Практика выше теории, классовое сознание вырабатывается только в классовой борьбе. Пусть это борьба «маленьких дел», маленьких побед или поражений. Потому что любая экономическая борьба, как говорил Маркс, является борьбой политической.
Дополнение (не вошло в выступление)
Как говорил Петр Алексеев на суде в 1877 году – рабочему классу никто не поможет, кроме него самого. Увы, события еще раз это подтверждают.
Как говорил Гегель – история повторяется. Второй раз, дополнил Маркс – в виде фарса. В перестройку марксистские организации плодились во многих городах, из них было создано две марксистских партии, Марксистская рабочая партия и Демократическая рабочая партия, плюс всевозможные иные марксистские образования.
По-видимому, ни крах КПСС, ни история левого неформального движения ничему не научили. Сегодня марксистские организации снова плодятся, как грибы после хорошего дождя. Уже возникла их Ассоциация, хотя сами эти организации о ней и не слышали. Правда, в перестройку марксистские организации включали в себя различные рабочие союзы, шли вместе с трудовыми коллективами, участвовали в забастовках. Т.е. на возникновение марксистских организаций был относительный социальный заказ.
Сегодня «марксисты» плевали на социальный заказ и плодят партии как им заблагорассудится. Действительно, почему бы второй раз не наступить на те же грабли.
Конечно, есть марксистские группы, например, «Классовая политика в Петербурге, которые не бегут создавать партию. Но в основном…
Снова под свои знамена сбирает бывший номенклатурный Союз коммунистов (не путать с неформальным Союзом коммунистов).
Помимо прежних сталинистских КПРФ, РКРП-РПК, ВКПб, РКПб, СКП КПСС, НПСР и т.п., возник объединяющий «Рот-фронт». Конечно, все до последнего полагают себя марксистами.
Есть еще Объединенный народный фронт (В. Леонов), уж если на базе НПСР – тоже не без марксизма. Есть Партия народных предприятий Моторина, есть делающая первые неуклюжие шаги под стол в марксизме группа «Против течения» Саши Будило… Есть еще относительно марксистские «Новые левые», «Социалистическое сопротивление», Левое социалистическое сопротивление», и еще, и еще... Белые, зеленые, золотопогонные!
Чем занимаетесь, левые? – «Партию делаем! Как создадим – бежим к иностранцам!» Все без изъятия собираются в поводыри, в светильники разума, в авангард масс. Ну, а поскольку наши «марксисты» не умеют идти с массами, от их ближайших интересов, объявляя это экономизмом, а умеют только шелестеть тряпками и бумажками на митингах о необходимости социализма, о котором они, кстати, и понятия не имеют – то масс за ними нет, они болтают в воздухе ножками и при всем своем бессилии необычайно амбициозны. И вытекают их амбиции исключительно из связи с зарубежными левыми организациями, которые себя и в России, и в мире дискредитировали. Например, Не успела возникнуть группа «Против течения», их человек аж десять – тут же бежит к итальянской группе Арриго Черветто (очередной иностранный светильник разума) «Лота коммуниста».
Еще одна группочка «марксистов» - Ахметшин и компани. Разочаровавшись в сталинизме, группа вышла из ВКПб, но ветер в голове задувает всё тот же, ВКПб-шный. При этом так сильно привержены сакральному праву нации на самоопределение, что поддерживают самоопределение Косово. Когда я им сообщил, что они, к гадалке не ходи, поддержали бы и право судетских немцев на самоопределение, эти юнцы ответствовали: «Всё равно не отдадим нашу Косову!»
И еще одна группочка, что пешком под стол ходят в марксизме – «Рабочий путь». Прислал им однажды какую-то информашку. Последовал ошеломляющий ответ: «Мы принимаем только те материалы, которые выверены марксистски.» Эти уж точно сумасшедшие.
Смотрят на эту шелупень трудовые коллективы, крестятся и молчат… Чтобы подавить – нужно возглавить, нагрев сверху гасит конвекцию. Власть может быть довольна.
Конечно, почему бы не предложить конкретные схемы практических действий. Например:
В Испании забастовка мадридских мусорщиков, продолжавшаяся 13 дней, завершилась победой профсоюза: муниципальным компаниям пришлось пойти на уступки. Об этом сообщает Associated Press. Акция протеста рабочих началась в знак несогласия с планами нанимателей уволить 1 тыс. сотрудников, а оставшимся 5 тыс. дворников сократить зарплаты. Мадрид буквально оказался завален мусором. Ситуация усугублялась тем, что забастовка пришлась на период дождей, в итоге канализация была засорена опавшей листвой и мусором. Это нанесло серьезный удар по местной экономике: туристов отпугивал внешний вид города, количество путешественников в этом году упало на 7% в сравнении с 2012г. В дело вмешалась мэр города Ана Ботелья, которая дала два дня на достижение договоренностей. Ультиматум истек 15 ноября, но мировую заключить так и не удалось. Прямые потери от забастовки составили почти 600 тыс. евро. В итоге работодатели предложили заключить соглашение. В соответствии с договоренностями, муниципальные компании отказываются от планов по увольнению сотрудников, а зарплата дворников будет заморожена до 2017г. Взамен уборщики пообещали повысить эффективность своей работы.
Относительно мусорщиков. Скажем, в Москве есть Союз мусорщиков. У них даже газета была. А вообще в России дворники, те, кто вывозит мусор - не бюджетники, это частные компании, фирмы, фирмочки. Платят мизер, обманывают направо и налево, есть подставные фирмочки и т.д.
Другие бюджетники, учителя - почти полностью охвачены официальной ФНПР. Сейчас глава ФНПР Саша Шершуков бегает с идейкой создать партию единства труда и капитала. Когда сокращали школы, учителя возмущались. Кто подмял их протесты под себя? «Правое дело». Митинги - по всей стране! - не набирали 500 человек.
Западный опыт? Да... Только он как-то не может перенестись на российскую почву. Скажем, есть такая форма: общегородская стачка. Когда-то оборонная «Снекма» забастовала. Стачком сел на грузовик и стал объезжать все заводы близ Парижа, предприятия внутри города. В результате была общегородская забастовка.
Когда в Перми рейдеры захватывали химпром, завод «Камтекс», возник стачком. На митинг у проходных кто только ни прибыл, КПРФ с РКРП, ВКПб с Советом рабочих и специалистов, Совет ветеранов и Клуб избирателей... Ну, я влез на грузовик, с которого ораторствовали, и честнёхонько доложил: садитесь на этот грузовик и езжайте по заводам города. Будет, как в Париже. Тем более, что заводы не вне города, а внутри. Послушались. Сели. Объехали. Нулевой эффект!
В 1968 году в Париже сначала возмутились студенты, а их потом поддержали рабочие. Не то в России! Учителя протестуют поодиночке, рабочие (особенно шахтеры) - поодиночке, студенты - поодиночке, сами с усами. Все наши призывы: протестующие! Идите к заводам! (к школам, к больницам и т.п.) - как об стенку горох.
На мой взгляд, в России - период реакции, трудящиеся подавлены, подмяты страхом увольнения, раздроблены ценовым прессом. Экономика в упадке уже давно, те, кто должен был перекрывать улицы при массовых увольнениях - теперь маргиналы.
Есть один способ, как привести в движение хотя бы то, что осталось - не верещать про социализм, не трясти иконой, а исходить из ближайших интересов рабочих, чтобы левое движение соединилось с массами. Пока левые играют в партлото и написание программ - толку от левых не будет.
Что до самих масс - не знаю. Молодежь в России оказалась неспособной даже на террор. Даже зверства мигрантов-коммерсантов не подвигнули на создание народных дружин. Весь пар вышел через свисток про патриотизм и пр.