Была и ещё одна причина, которая держала Силантия в деревне — преданный и верный друг Полкан...
Полкан подошел к сидящему на крыльце хозяину и улёгся у его ног. В его глазах плескалась тревога. Силантий понимал, ЧТО лишило привычного покоя его друга: умное животное чувствует предстоящую разлуку и боится её. Да и сам старик боялся этого. Но разве мог он навязать сыну и внуку ещё и старого Полкана? Хватит с них и одной немочи — старого Силантия. Однако и бросить верного пса он тоже не мог.
Как-то, ещё при советской власти, попалась Силантию заметка в газете, где писали об одном умирающем иностранце-миллиардере, который всё своё состояние завещал своему догу. Покрутил тогда молодой Силантий головой в недоумении, посмеялся над причудами богача, из ума выжившего, да и забыл. А три года назад жизнь напомнила ему эту историю и заставила посмотреть на того иноземца иными глазами.
Четыре года назад померла их соседка Тамара, а спустя год следом за ней ушёл в мир иной и её муж Аркадий, царствие им небесное. Дети похоронили их, всё честь по чести. Хороших сыновей вырастили соседи, тут нечего Бога неправдой гневить. О родителях всегда заботились, и похороны провели достойно, и поминки — пристойно. Потом дети продали дом, нажитое добро разделили, а кошку бросили на произвол судьбы. Не потому бросили, что безжалостными оказались, а по своему недомыслию.
Бродила бедняжка бездомная, дичать начала. Что бы с ней дальше стало, неведомо, но попалась она Марье на глаза. Забрала её Марья к себе в дом. Кошка славная была, воспитанная, не пакостливая. Да только вот их родная кошка обижать начала приёмную. Тогда Марья позвонила одной из невесток умерших соседей, объяснила ситуацию, так, мол, и так. Приехал старший сын соседки и забрал животное.
Эта история хорошо закончилась, а ведь могло бы быть и по-другому.
Так что не в маразме был тот богач, который своему догу миллиарды завещал, а в здравом уме и трезвой памяти. Состояние-то всё равно детям отошло, поскольку они опекунами были при доге том, зато собаке была гарантирована сытая жизнь в тепле да добре до самой глубокой её собачьей старости.
Вот и Силантий теперь в растрёпанных чувствах. Что с Полканом-то станет, если он в город уедет или помрёт?
Вышедший из хаты Сергей увидел сидящих на крыльце стариков и понял, что не упрямство держит деда в деревне, а вот этот пёс, которого дед никогда не предаст. А разве сам Сергей мог бы предать своего друга?
Видно, и впрямь Бог создал животных, чтобы отогревать наши сердца. Даже холодные. Сердце же Сергея холодным никогда не было.
— Аксакалу — наше почтение, — шутливо поприветствовал он Полкана и протянул ему руку. Тот вложил в неё свою лапу. — О чем философствуете? Обсуждаете предстоящий переезд?
Любовно потрепал собаку по загривку и озабоченно произнёс:
— Надо ошейник новый купить да прогулочную цепь. А будку тебе на даче смастерим. По проекту загородного дом нашего мэра.
Сергей говорил о переезде Полкана, как о давно решённом вопросе, хотя само решение было принято только сейчас.
Силантий тяжело поднялся со ступеньки крыльца, потёр ноющую спину и ответил внуку:
— Почакай трохи, не гони коней-то. Мы з Полканом ящэ рэзалюцию на твое прэдложенне не написали. Пошли спать. Табе ж заутра у город ехать спозаранку.
***
Едва рассвет отснятым молоком просочился в окно, Силантий встал с постели. Он включил электрический чайник, подаренный невесткой Лилией на день его рождения, ополоснулся под рукомойником и вышел во двор. Полкан, лениво потягиваясь, вылез из будки, подошел к принесённой хозяином чашке с едой, но есть пока не стал — рано, ещё не проголодался.
Силантий присел на широкое крыльцо, пёс, как всегда, пристроился рядом.
— Що прысоветуешь, Полкаша, ехать нам до городу чи не? — спросил собаку старик и погладил его по значительно поредевшей шерсти.
Полкан посмотрел умными глазами на хозяина, положил ему на колени передние лапы и тихонечко заскулил.
— Да ты не журысь, — попытался успокоить его Силантий, — Сярога ж кажа, што и тябе не спокине. На дачы жить будешь. Во как! Чуешь?
Старик поднял вверх указательный палец и по-вторил с уважением:
— На дачы! Да и я, мобуть, там жа прытулюся. Будем удвох дачу сцярэгчы.
Полкан убрал лапы с колен Силантия и старческой походкой побрёл к будке.
— Не согласны на пераезд, не согласны, — Силантий огорчённо вздохнул. — Но другого выхода у нас нямае, друже ты мой верный. Табе без мяне не след заставаться тут, а мне не можно больше одному. Сердце уже два разы прихватывало. Это ящэ дети про мою хворобу не ведають, а то подавно у город увезли б. Старость, ничога не зробишь. Хведьке з Лильей спокойней буде, коли я у их на вочах находиться стану. Сяроге не трэба буде кажынну няделю мотаться туды-сюды. Да и ты не застанесся без догляду, коли я раней тябе помру. Усё. Точка".
И встрепенулся: «От стары дурань. Рассиживаюсь туточки. А уже трэба Сярогу будить, не то ён на работу свою спознится.»
***
Сергей собирался быстро, по-солдатски. В морпехе служил, не абы где! Силантий гордился красавцем и умницей внуком. Вот всего тридцать пять годков, а уже и в армии отслужил, и университет закончил. Механизмы разные изучил, теперь ремонтом машин занимается. Только жениться никак не хочет. Вот это деду не по нраву.
И ещё ему не нравится, что Сергей вроде буржуя теперь числится, тоже предпринимателем стал. Свою мастерскую имеет, которая фирмой называется. А фирму кличут сервисом. Внук эту фирму с Артёмом, армейским другом, организовал на паях, и теперь они уже не друзья, а компаньоны.
Вот не нравится деду это компанейство, и всё тут. Легкомыслием отдаёт. Надёжности не чувствуется.
Кто в беде плечо тебе подставит? Правильно, друг. А сделает ли это компаньон? Вряд ли. Дружба бескорыстна. Компанейство лукаво. Может, Силантий и не прав, но он думает именно так.
Вспомнилось старику, как приезжал внук с Артёмом к нему в гости сразу после демобилизации. Да и потом, когда студентами были, тоже каждое лето наведывались. Хорошее было время. Марья была жива, и парни тогда были ещё просто друзьями. Загорелые. Красивые. Мускулами поигрывают. Весёлые. Каждому восходу солнца радовались. Всех девок деревенских начисто сна и покоя лишили.
Тогда они на электричке ездили и по тропинке лесной от станции до их деревни пять километров в четыре ноги отмеряли.
А когда уж хлопцы из друзей в компаньоны перешли да на больших чёрных машинах начали приезжать, то перестали не только радоваться восходу этому, но и вообще замечать его. Да и девок тоже. И разговор-то у них всё время крутится вокруг да около работы, которая по-ихнему бизнесом называется.
Вот и сейчас пьёт внук чай с мёдом, а ни аромата, ни вкуса, вроде, как и не замечает. Думает о чем-то, брови сдвигает и глаза щурит.
Зазвонил телефон. Сергей посмотрел на дисплей и отбил вызов. Телефон не унимался.
— Я же просил меня не беспокоить, — недовольно проговорил в трубку внук. С минуту слушал, потом произнёс:
— Скоро буду. Сам разберусь. Пусть подождёт.
— Что-то неладное зробилося? Поезжай уже с Богом! Ось банку варэння я табе у пакет поставил, не расхляшшы по дороге.
Силантий заволновался, засуетился — там хлопот полон рот, а внук тут с ним, старым пнём, нянькается! — и ещё раз спросил, не случилось ли чего на его работе, то есть, на бизнесе на том.
— Дед, не грузись, ноу проблем, это мои обычные дела со всеми вытекающими, — отмахнулся Сергей и, с тревогой вглядываясь в худое, осунувшееся лицо Силантия, строго-настрого приказал:
— Ты сам-то с картошкой не возись, найми людей. Деньги на комоде. Я приеду ровно через неделю. Этого времени тебе на сборы хватит. Отговорки не принимаются.
Он обнял старика, похлопал по худым лопаткам и пошел к своему джипу. Садясь в машину, оглянулся и добавил:
— Если управишься раньше, позвони. Я приеду за тобой сам или пришлю кого-нибудь. Да на звонки отвечай! Сколько тебе объяснять, что разговоры теперь стоят копейки? На мобильник и на интернет я тебе нужную сумму сбросил.
Лукаво прищурился и таинственно прошептал:
— Можешь, даже на сайт знакомств зайти. Или на эротику. Не боись, я предкам тебя не сдам!
Расхохотался и махнул рукой:
— Ну, бывай! До скорого!
Заноза, а не внук! Нет-нет, а и напомнит про тот конфуз, что случился с Силантием шесть лет назад.
***
Шесть лет назад внук подарил им ноутбук. Быстренько объяснил, что там да к чему, и укатил в свой город. Силантий как-то равнодушно отнёсся к подарку — он же не малец, чтоб цацке радоваться. А вот Марья, как кум сказал, "подсела" на интернет. Кум ещё говорил что-то про вирусы, которые в компьютерах заводятся, и, выходит, старуха-то Силантия один из них и подцепила.
Она умудрялась так ловко в этот интернет лазить, как и в печь-то русскую не всегда залезть изловчалась. Целыми вечерами сидит за этим ящиком. С внуком начала разговаривать на каком-то непонятном языке. То и дело мелькают чудные слова: байт, сайт, сервер, загрузка и прочее.
А когда внук однажды заметил, что у его бабули "винда зависать стала", оторопевший старик долго тайком присматривался к своей Марье, пытаясь понять, что такое с ней стряслось и, главное, как это могло произойти? Прямо спросить об этом ему было неудобно. Но старуха ни на что не жаловалась, вела себя привычно, и он успокоился. Ну, зависла и зависла — возраст всё-таки.
Решил Силантий и сам в этот интернет сходить. Один идти побоялся, кума Миколу позвал за компанию.
Как уж там вышло, чего уж кум намудрил, а попали они на что-то, совсем непотребное. Как увидел Силантий, чем его старуха-то по вечерам занимается, каких Аполлонов голых разглядывает, так и вскипело его ретивое. Тут он и про винду зависшую вспомнил!
Кликнул грозно старик свою насквозь порочную Марью, велел немедля предстать пред очи его, гром и молнии мечущие. А пока "развратница" шла на вполне заслуженную публичную экзекуцию, кум нечаянно ткнул "мышкой" куда-то не туда и на дисплее появилась голая девица. И вылезла-то эта голая девица аккурат в тот момент, когда Марья, вытирающая руки о передник, входила в комнату. Теперь уже очи Силантьевой супружницы заметали громы и молнии:
— Ишь, чем они займаются тут? Срамных девок раглядають, старые кобели! — возопила женщина, оскорблённая изменой мужа, пусть даже и виртуальной. (Какая разница? Измена, она измена и есть!) — Порося у прыгони доску выломало — ён не бачыть! И де ж ему это бачыть? Ён жа з кумом своим по инету знаёмства шукае з молодыми развратными тёлками! Яны ж тут зенки свои бесстыдные пьялють на непотрэбу усялякую!
"Тёлок" она тоже вместе с байтами-серверами у внука позаимствовала, как компьютерный сленг, по аналогии: виртуальный игрок — геймер, виртуальная девка — тёлка. Вот ими-то, тёлками, да ещё ехидным завершением своей обвинительной тирады Марья окончательно и бесповоротно деморализовала мужиков.
Посрамлённые Силантий и кум Микола молчали и стыдливо отводили глаза не только от той развратной девицы, но и друг от друга. Что тут скажешь? Попались с поличным.
А когда Марья ещё и баланс проверила да тут же озвучила им и сумму, на которую они, "старые кобели", разорили её любимого внука, когда лицезрели ту красу неземную, "зенки их бесстыдные" вообще на лоб вылезли.
Кум потом долго боялся, что Марья расскажет его Одарке про непристойное их с Силантием поведение, хотя Силантий, хорошо знавший свою жёнку, уверял его в обратном: Марья никогда не станет вносить раздор в чужую семью.
А внук-то её любимый как раз и был всему виной, потому что это он, срамник и пересмешник, взял да и ввёл бабке в "Журнал избранного" эротический сайт и сайт знакомств, куда по неведению, по недоразумению и забрели ни в чём не повинные друзья-товарищи. Вот что ты с ним будешь делать, с озорником этаким?
Но по вирусу кумовья тоже подхватили, потому что после этого случая нет-нет да и захаживали в интернет, только теперь, наученные горьким опытом, с очень большой осторожностью и под Марьиным недрёманным оком. С Марьиным оком им было как-то спокойнее. За, баланс, разумеется. Ну, и за свой моральный облик, само собой. Не даст им Марья так низко пасть, как в тот раз вышло-то, будь оно неладно...
(Продолжение)
http://www.proza.ru/2013/11/14/365