Зиглинда никогда не забывала о посещении странником дома, в котором она, считаясь женой Хундинга, по сути была пленницей. Это было на третий день ее позорной свадьбы, сопровождавшейся угаром пьяного веселья. После трех дней беспробудного пьянства, Хундинг с гостями отправился затравить оленя. Оставленная без внимания, Зиглинда сидела сиротливо одна; слезы наворачивались на глаза, когда она вспоминала детство, погибшую мать, пропавших без вести отца и брата.
Как-то, Хундинг на охоте,
А Зиглинда вновь одна,
По хозяйству, вся в заботах.
Дверь была отворена.
Заглянул в жилище странник,
Старец, рост его высок,
Плащ дорожный очень странный,
От дождя чуть-чуть просох.
Из под шляпы глаз единый
Добро глянул и погас.
Бороды его седины
И морщины возле глаз.
Веко дрогнуло, хотело
Приоткрыть того, что слеп.
Но хозяйка не робела -
Предложила дичь и хлеб.
Тот от пищи отказался,
Мягко взглянул на жену.
Меч достал, спиной подался,
Глубоко вонзил в стену.
«Ну, желаю всем удачи!-
Прозвучала тихо речь. –
В дар тому он предназначен,
Кто сумеет меч извлечь!»
И исчез, как растворился,
Словно здесь и не бывал.
Муж вернулся, долго бился,
Но меча он не достал.
И иные гости бились,
Не под силу никому,
Ну, потом угомонились
И оставили стену...
ВЕЛЬЗУНГ
Дни тянутся томительно долго, когда человек остается наедине с собой, когда не с кем словом переброситься. Еще тяжелее, когда и за двери жилища выглянуть невозможно – непогода...
Разыгралась как-то буря,
Ломит сучья, ветви гнет.
И в жилище серо, хмуро.
Ветер жалобно поет.
Зиглинда привыкла к одиночеству. Сидит у огня и смотрит на шипящие поленья. Вспоминает прошлую жизнь, брата и отца. Она не плачет. Слезы выплаканы ею давно. Она досталась добычей напавшего на ее жилище Хундинга. Хундинг был высок ростом, огромной звериной силы. Нет, он ее не бьет. Но она никогда не видела улыбки на лице мужа. Он вечно хмур и недоволен. Зиглинда ненавидит мужа, но терпит. Куда ей идти одинокой, когда вокруг гуляет смерть во всех видах. Буря продолжается, не утихая ни на минуту.
Ночь прошла, еще полдня.
Женщина глазам не верит.
Путник привязал коня,
Постучал, заходит в двери
Он измучен непогодой,
Весь, до ниточки промок.
Ищет он сестру три года.
Путь тяжел был и далек.
Через открытую дверь в дом врывается буря, поднимая в воздух мелкие предметы, пыль и ярко заставляя пылать в очаге дрова. Нежданный гость молод, почти юноша, бледен, едва держится на ногах...
Шаг шагнул и на пол пал,
Бледность по лицу разлилась.
У Зиглинды добрый нрав.
Возле гостя суетилась.
Он глаза свои открыл,
Наконец, подняться мог,
И помог набраться сил.
Меда пенящего рог.
Медвяный напиток, шипящий и пенистый, принесенный молодой красивой женщиной, возвращает пришедшего юношу к жизни. Голос женщины мягок и участлив. Он нежно касается сердца путника, сладко щемит оно, и в нем вспыхивает любовное чувство. Такого прежде с ним не бывало. Но и молодой женщине видится что-то близкое в облике юноши, так не похож он на редких гостей мужа...
Прилила к хозяйке кровь,
Что-то видится родное.
Тот готов покинуть кров,
Чтоб ее не беспокоить.
Незнакомец говорит приютившей его молодой хозяйке, что его постоянно преследуют неудачи, и он не хотел бы навлечь беду на приютивший его кров. Женщине, кажется, что она уже когда-то видела черты этого лица. Знаком ей и его голос. И нежное чувство рождается у Зиглинды к гостю.
Дева гостя убеждает,
Что беды не причинит,
Здесь беды и так хватает...
Сердце хладно, как гранит.