Подземное царство карликов, где его обитатели жили дружно, единой семьей. Не было у них ни царя, ни князя. Никому они не платили податей. Жили, не мешая друг другу и приходя на помощь там, где требовались усилия многих Среди них было великое множество чудесных мастеров. Но изготавливали их карлики не для продажи, а своим любимым. Оттого они и были красивы, оттого они и были изящны. Душу в них вкладывали влюбленные нибелунги.
1 Днем встретить нибелунга было крайне трудно, нужно было заглядывать под широкие листья растений, где они могли прятаться. По вечерам карлики собирали светлячки, освещали поляну и начинались пляски под звуки крошечной лютни.
Блеск золота еще не ослеплял,
И не служило золото монетой.
(Ценнее черный был металл.
Так говорили древние поэты).
То россыпью оно, то в виде жил,-
Сказать, на сердце руку положа, -
Охотник им совсем не дорожил,
Не сделать из него ни копий,
ни ножа!
Потом начали золото ковать,
И женские явились украшения.
Потом иные вещи создавать –
Началось золоту служение.
А нибелунги, чудо – ковачи,
Ковали из него и кольца,
и короны.
Для этого не нужны силачи,
А вес пошел – на унции и кроны.
И спрос на золото возрос,
Обшарены расщелины и скалы,
В глубины недр искателей занес.
Где только его люди не искали?
В ход двинулись мечи,
Запели стрелы,
Нож за спиной, сливаются
в объятьях.
В глубинах вод еще искать не смели.
На золото наложено проклятье!
Несет свои светлые воды Рейн к морю. Из глубин столетий несет их могучий, спокойный, прославленный в веках, легендарный Рейн. Изменчиво лицо старика. В сумерки зеленью отливает дно реки, ясным днем по зеркальной поверхности его бегут отображения облаков, пытаются стряхнуть их вечные в движении своем воды, собираясь в складки – волны. По утрам клубится над водами туман. Светлыми ночами высятся над Рейном черные, мрачные утесы рифов, зубчатые глыбы скал. Из недр своих выталкивает их земля, а расщелины между ними, кажется, ведут в самые недра ее, полные тайн и ужасов. Пасмурным дождливым днем спит река, такая же серая и унылая, как и сама погода. Если пустынны берега, Рейн может показать и глубины свои, тогда видится дно его, желтое-желтое. От золота желтизна та, золотого песка видимо-невидимо, попадаются и крупные куски, с гальку величиной. Крепко хранит тайну богатств своих Рейн. Пытается, иногда, смертный с челна заглянуть сквозь толщу вод, рассерженная река тогда волной плеснет в лицо дерзкого, пойдет рябь по поверхности – не разглядеть ничего. В безлюдье в водах Рейна плещутся, играют, хороводы ведут дочери его, красавицы русалки, с голубыми, как небеса, глазами и длинными до пят серебристыми волосами. Звенят голоса их, журчат, болтливы они, о тайнах золота отца проболтаться могут. То ли сами добыли эту тайну, то ли отец передал, кто знает? Им бы помалкивать, да охранять клад отца, так нет, забывают обо всем, мелкими брызгами рассыпаются голоса их. Не обращают внимания на то, что за ними внимательно следит отвратительного вида гном, карлик, нибелунг, по имени Альберих. Каждый раз, когда водные девы шаловливо резвятся, незамеченный никем, появляется он из горного ущелья. Пряча безобразное лицо свое в клочьях седого тумана, скользя и падая, забирается он на каменный уступ скалы и смотрит на игры и пляски русалок. Любовным вожделением полна душа его, страсть его растет и выплескивается наружу. Стоя на коленях, он протягивает к ним руки, умоляет о любви каждую из сестер русалок, посулами пытается обольстить. Но, тщетно, смеются в лицо ему веселые девы, насмехаются над страстью его, до бешенства доводят. Тогда убегает он от них, прыгает со скалы на скалу, обламывает когти свои, цепляясь за уступы камней и, наконец, падает грудью на землю, сыпля проклятия. Злые слезы бегут из глаз его, рыдания сотрясают безобразное тело. Но, однажды нибелунг, сидя на уступе скалы, увидел, как что-то блеснуло в глубинах Рейна. Вот опять солнечный луч высветил золотые блески дна реки.
- Девчонки! – крикнул русалкам карлик. – Скажите, что там сверкает огнем на дне реки?
- То солнце улыбается водам! – заливаются смехом болтливые девы.- Безмерной силой обладает золото Рейна! Владыкой мира станет тот, кто выкует из этого золота кольцо! И иными чарами обладает золото Рейна, но о них мы тебе не скажем…
- Мы и так совершили глупость великую, - спохватилась одна из русалок, - в веселье своем забыли, что нибелунг – враг наш!
- Да, чем он может нам навредить?- Возразила другая. – Ты же знаешь, что только проклявший любовь, способен похитить золотой клад. А этот нибелунг – раб любви, он умирает от любовного вожделения.
- Оставьте клад в покое, и нибелунга тоже, - говорит третья сестра. – Продолжим игры наши!
И они, дети вод, вновь, как стайки рыб, плещутся в воде. Золотистыми бликами переливается зеркало вод реки, серебром рассыпается смех беспечных дев.
Альберих, сидя на скользких камнях скалы, не может оторвать взора от золота. Оно манит его, приковывает. Жажда власти переполняет душу, алчность заслоняет все.
И он громким голосом трижды проклинает любовь.
Любви проклятье дало результат:
Глубины вод очистились и видно,
Там золота отсвечивает клад,
Нырять за ним придется, очевидно?
От крика Альбериха отрываются камни скалы и падают в воду. Когда грохот падающей камней стихает, муть оседает на дно и нибелунг у самого основания скалы видит огромную глыбу золота.
Вдохнул всей грудью и нырнул,-
И никуда реке не деться,
Там карлик к себе золото тянул,
И вырвал, наконец, у Рейна сердце!
Нибелунг вырывает золотую глыбу из утеса, и с ней выбирается на берег. Напуганные русалки скрываются. Гном скачет в дикой пляске. Любовь оставила его, а заполонило все самое низменное, самое уродливое, под стать его внешности.
Настала ночь, гремят громы,
И слышны гнома заклинания.
Несутся тучи с южной стороны.
А из воды стенания, рыдания.
Их прерывает дикий хохот.
Все поглощают темень, тучи.
Небесных барабанов грохот,
И камни вниз слетают с кручи.
- Наслаждение можно и купить! – кричит Альберих, утаскивая сокровище в земную расщелину.
Безутешные, глупые, болтливые русалки жалобно плачут в непроглядных водах реки. Рассерженный Рейн изгоняет дочерей, за исключением самой младшей, Лорелеи. Она – единственная из сестер не болтала про клад. Но одной, водной деве скучно. Теперь не видно танцев русалок. Редким путникам встречается одиноко сидящая на скале Лорелея.
Печален вид ее. Веселье покинуло русалку. Неизъяснимой негой звучит призывное пение девы. Горе путнику, откликнувшемуся на ее зов: в воды Рейна увлечет она его.
Вот отгуляла вечера заря,
Светило за горою село, -
В такое время, - люди говорят, -
Из Рейна вод всплывает дева
И долго на скале потом сидит,
И, кажется, что мирно отдыхает,
И песнь печальная над водами
летит,
К прохожему и рыбаку взывает...
Красивы, но холодные, черты,
Тоска глубокая, печаль...
Луна и звезды смотрят с высоты,
И падают, ее им очень жаль.
Так одинока, нет подруг,-
Давно уже не водят хороводы.
И темень разливается вокруг,
Еще черней речные стали воды.
О берег тихо хлюпает волна.
На песнь тоскующую девы
Нет отклика. Всегда она одна.
Нет витязей сегодня смелых!
Глубокой ночью, во всепоглощающей тьме, когда грозные черные тучи несутся над миром, а сполохи молний раскалывают тьму, можно увидеть кровавое пятно в глубочайшей расщелине земли. Днем эту расщелину скрывает густой туман, издающий резкий запах серы. Это сернистые пары поднимаются из глубин земли, и сгущаются у входа. Гигантскими каменными уступами окружено жерло, ведущее в преисподнюю. Оттуда доносится неясный гул и дробный стук множества молоточков, бьющих по наковальням. Ведущее в глубь земли ущелье заканчивается лабиринтом штолен, шахт, озаренных кроваво-красным, но всегда тусклым, светом. Это – царство карлика Альбериха, отвергнувшего любовь ради власти золота. Царство его называется Нибельгеймом. Здесь трудятся нибелунги, чудесные ковачи. Прежде они жили весело, не ведая печали. Их было великое множество. Теперь их численность заметно сократилась. Прежде они радовались труду, выковывали чудесные, изящные безделушки из блестящей бронзы. Ими они одаривали жен своих и подружек. Теперь они превратились в рабов Альбериха. Здесь, в Нибельгейме, нет разницы между днем и ночью. Всегда один и тот же ровный красный свет. Под ударами плетей, день и ночь кайлами они сокрушают стены штолен, добывая золото, грузят его на небольшие вагонетки и везут к печам, где из него выплавляют слитки. Золота накопилось огромное количество, но жадность гнома Альбериха безгранична.
Гора дымится, как вулкан,
В ущелье огоньки мелькают.
Стоит у входа истукан
И подземелье охраняет
Повсюду стоны, свист бича,
И в штольнях разогнуться трудно.
И нибелунги на плечах
Таскают золотые груды.