/"Пряничный домик"/
Отправитель: Леопольд Араши, психиатр
Получатель: Кронос, стационарный журнал
"Возлюбленный и нежно хранимый от жестоких рук земной канонической красоты Кронос! Невыносимо печально сознавать, что ограничен любящий тебя в своих действиях и темах для общения с тобой... Ооо, мой ненаглядный! Но... Леопольд Араши сделает всё возможное дабы скрытые тобой ревностно от пытливых глаз экзекуторов записи могли бы стать предметом зависти не только поклонников ночных кошмаров и сердечных мелодрам со сценами церебрального насилия...
Идет #&27-й час безупречного исполнения мной роли врача... И друга, нарисованного одним из пациентов. Прекраснейшая "Вильгельмина" подошла к исполнению своей роли с ответственностью, свойственной разве только её героине. Нет-нет, это ужасно - в таком случае мне придется исполнить роль, доверенную мне, по-настоящему! А это... Нет, мне вполне достаточно халата и очков с галстуком-бабочкой! Ну и столь приятных минут кокетства с милым Кроносом... А трогательная и трепетная "Вильгельмина" совсем даже позабыла своего возлюбленного, который похож на пылкого юношу с гравюры не нашей старины и относится к ней столь же старомодно романтично - берет её хладную руку в дрожащую от отчаяния свою и пытается напомнить ей о её истинном - нежном и кротком характере и любви к нему... С мольбой он смотрит на меня, но не психиатр и не гипнотерапевт же я в самом деле, чтобы вернуть ему юношеское и романтическое его счастье? И если бы только желал я воочию лицезреть страдания и сладкие муки, коим посвящено столько томов... Я бы испытал неописуемый садистский восторг! О, демоны! Столько описаний протекания чудного заболевания... И все как одно.
"Алиса" успешно исполняет свою роль, скрываясь во сне после якобы ночных похождений и экспериментов юной ведьмы, и обдумывая тщательнейшим образом следующие главы изящнейшей и глубоко прочувствованной постапокалиптической трагедии для старого экспериментального театра, в котором её уже уважают и ценят как самую талантливую и трудоспособную актрису...
Актер, исполняющий роль Ская кажется мне вовсе неубедительным, как и сам образ его очень сомнительным и неясным... Однако, есть надежда, что характер его ещё проступит четче на страницах нашего сценария, а на сцене он будет появляться чаще, чем мой герой задумывается о повышении своих профессиональных навыков. С нетерпением жду возвращения в кадр загадочного и интригующего коллеги!
Время от времени ко мне без приглашения врывается вдруг мысль, что герой мой стал немного статичен и совсем никак не демонстрирует своего развития и прогресса! Ради такого случая я заменил его траурного цвета бабочку на ярко-розовую, шокировав тем самым ответственную коллегу в образе Вильгельмины. Было весьма интересно наблюдать за ней, когда я неудачно пытался отметить годовщину смерти своей совести! *смеется* Она ушла от меня в столь юном возрасте, такой чистой и невинной, и так была не похожа на меня, как юное дитя с льняными косами и прозрачно-небесным взглядом на черного демона-кота Люцифера... Чтобы отметить это трагически-счастливое событие я хотел приготовить на забытой давно кухне символически-алый десерт, но в итоге принес ингредиенты его на своем халате, рухнув без сознания на хрупкую и нежную когда-то коллегу...
Я набросал для своего героя прекрасный монолог:
"На самом деле я отличный психиатр и это было суждено мне с самого рождения, но обладая нереализованным актерским талантом, я искусно ввожу в заблуждение даже свою прекрасную проницательную коллегу с её почти рентгеновским взглядом (прощай, будоражаще-опасный и обнажающий даже самую душу, рентген) и играю роль такого безалаберного, безответственного маньяка и извращенца... Ведь гениально! А возможно, я ввожу в заблуждение дважды?.. Хмм..."
Что ж, продолжу чтение и внесение поправок в наш скромный сценарий, умаляющий, как ни печально достоинства и выдающиеся особенности героев, несмотря на явный академический талант некоторых актеров... Я боялся, что странички с описанием сцен для неповторимой Гистрионы потерялись окончательно, но какие-то из них все же нашлись и я думаю, что если не восстановить, то хотя бы пересоздать эти сцены удастся всегда.
Но есть среди великолепных и талантливых актеров все же один не актер...
Милый Лафф предложил новое и не самое ожидаемое развитие сюжета и роли своего нарисованного им самим героя в нашей сказке - он изъявил желание в недалеком будущем нарисовать себя врачом. Уверен, что его методы терапии и диагностики были бы одними из самых действенных - особенно усилиями, объединенными с талантами остальных героев - даже малышки Алисы и садистскими наклонностями Вильгельмины.
Ах, да! Знаешь, дорогой Кронос, ведь эпизоды сценария для разных героев и их реплики набраны разными цветами! Каждый - символичным цветом героя... Лаффа - ярко-розовым, доктора Араши - а-а-алым...
Пожалуй, стоит внести некоторые дополнения в его описание:
"Любимые цвета: пурпурный, изумрудный, черный. Любимые блюда: сваренный всмятку мозг с удивленными глазами под соусом подозрительности. Тахикардия. Шоколад и крепкий кофе.
Любовь считает самым разрушительным недостатком человеческой комплектации и самым тяжелым психическим заболеванием. Почти как и прекрасная Вильгельмина, считающая любовь досадным побочным эффектом, порождаемым особо слабыми системами и подлежащим внеочередному излечению и удалению."
И сколько тут несыгранных страниц! А новые сочиняются нашим прекрасным сценаристом каждый день! А вот и несколько ярко-розовых листочков! Боюсь, они в основной сценарий уже не вошли... Что же тут такое? Ах, вот, какой милый момент:
"Не наступайте на звезды!", - закричал Лафф, осторожно обходя лужи, - "Им ведь так непросто светить из этой черноты, а под вашими туфлями их будет совсем не видно! И им станет очень печально..."
И ещё один... Надеюсь узнать, что же он для меня нарисовал на этот раз!
"Лафф сидит на подоконнике, обхватив одной рукой колено, а свободной рисует на запотевшем окошке веселые рожицы, которые показывают языки и корчат забавные гримаски. Кроме симпатичных физиономий он рисует любимые им звезды и сердечки. Загадочно улыбаясь, он иногда бросает взгляд на лежащий тут же на подоконнике альбом, на раскрытой странице которого пока ничего не изображено, но... Лафф, переведя взгляд за окно и прижавшись к нему лбом, уже мысленно рисует себе сюжет и детали следующей картинки, в гостях у которой ему хотелось бы побывать. А ещё и столько всего интересного спрятано в папках доктора Араши, о которых тот и сам давно забыл, и даже не подозревает, какие там хранятся сокровища... Как и в его загадочном журнале. Но он не будет долго думать, куда же ему отправиться - ответ придет сам. А, возможно, ему подскажут любимые карандаши или доктор Араши, по которому он уже успел очень-очень сильно соскучиться. Солнце показало время скорого появления одного из самых любимых Лаффом героев. Но сказки, которую он к его удивлению, не сам придумал. И он был счастлив, что в ней оказались и такие фантастические друзья, хотя и немного грустные... Но он все сделает, чтобы их развеселить! И даже будет продолжать учиться говорить с ними так, чтобы они его точно поняли!
Услышав далекий голос доктора Араши, Лафф притянул к себе свой любимый альбом и задумался на несколько секунд, уткнув карандаш в щеку и склонившись над листом..."
А вот ещё какая-то сказочная картина - но набранная совсем неопределенным цветом:
"...а до маленького кафе, украшенного в старинном сказочном стиле и расположенном на стеклянной платформе недалеко от берега небольшого озера почти в самом центре города, доносится странная мелодия, никак не дающая покоя... Она кажется одновременно очень эмоциональной, романтичной в каком-то смысле и в то же время она такая механическая... Как плач ребенка среди развалин будущего, как чувства, родившиеся вдруг в груди сконструированного механизма... Или как тоска по ускользающему теплу красоты и любви, превращающихся в нечто синтезированное... Но только ли лишь одним человеком? Одними ли лишь его руками и разумом сконструированными? Или был он чем-то или кем-то ведомым? Ведь и сам человек по сути - конструктор из молекул и клеток, которые растя за счет каких-то элементов созданных кем-то (можно ли считать этим кем-то и созданную природу или её высшее начало?), совершенствуется, приводится в движение и в конце концов получает жизнь и душу... В процессе ли создания своего или со своим первым вздохом? Так чем же все созданное человеком отличается от него самого? Герой не знает ответов на эти вопросы и не готов сейчас узнать, но почему-то именно эта песня заставила его вдруг ощутить окружающий мир несколько иначе.
Песня закончилась и её сменила мелодия ещё более странная... Звучание её можно было сравнить разве что с космической шарманкой..."
А вот пламенный цвет нашего пылкого Дракона:
"- Простите... Доктор... Но я не уверен, что смогу интегрироваться и адаптироваться в вашем обществе!!! Видеть то, как герои разрушают себя на глазах соплеменников, как уничтожают в себе героя, как поклоняются стеклянным коробкам и бумажкам, убивают обезображивающими ритуалами... Это шутка, правда? Я читал в одной из тех газет, что нашел тут, о том, как юноша пытался покорить деву, украв летучего зверя своего господина!!! Возмутительно! Моя рука тут же потянулась к мечу! И будь у меня меч, я бы нашел дерзнувшего покуситься на честь девы и хозяина! И ещё там была история о человеке похищавшим статуи и изображения божеств с рыночных площадей дабы вступить с ними в непозволительную связь?.. Это так непристойно и унизительно! Я бы сам стал девой, прельстившей его, дабы избавить его от такого порока! А лучше избавить от причин сей порок породившей!
- Боюсь, таким как Луиза последнее не поможет, а первый вариант приведет в аффект ещё более сильный, чем владеет сейчас вами, достопочтенный...
- Что?! - неестественно хриплом басом промычал щупленький человечек, похожий на карикатурку безумного проповедника..."
И серый застенчивого Луизы, так несправедливо осужденного и вызвавшего возмущение Дракона:
"Совершенство без слабостей, боли, разложения... Моя богиня, заключенная в пластике, я брошу все фальшивые бриллианты к твоим стопам, все мертвые цветы! Они пробудят в тебе твою душу и в их ложном блеске ты увидишь собственное сияние!"
Бедный "Луиза" всегда так глубоко вздыхает, завидев на пороге доктора Араши, будто надеется, что вздох этот сдует его и он снова сможет остаться в одиночестве... А вид прекрасной Вильгельмины всегда неизменно пробуждает его задумчивый взгляд и он начинает щуриться и хлопать ресницами так часто, будто и её надеется ими смахнуть или защекотать! Но при этом он плотнее сжимает губы в ожидании неизбежной для него экзекуции... Какой чудный герой!
Ах, вот ещё что-то из эскизов их одеяний и портрет образа:
Золотисто-русые растрепанные кудри, неуклюжее подобие тоги из доступных в нашем тесном мире средств, гэта, "меч" и голубь на голове... Взгляд у героя такой же почти, как когда-то у малышки Пеппи - присмиревшего, но тем более преданного фанатика.
Преданность Дракона меня поистине восхищает!
И несколько рисунков Лаффа...
Вот скрипач в накидке, сплетенной из облаков и солнечных лучей - ярко-голубой с золотистыми искорками рваный плащ развевается словно на ветру... Он играет тихую-тихую мелодию, а за спиной его опускается темно-синий прозрачный шлейф с нарисованными на нем как брызги серебристой краски звездами... И шлейф этот тянется далеко и где-то на самом горизонте виден маленький кораблик ярко-алого цвета в солнечном ореоле, укачивающий на своей палубе полумесяц... И обозначенная лишь несколькими легкими штрихами, скрипка поет очень нежную и такую меланхоличную песнь... Этот рисунок немного необычен для Лаффа и его привычного стиля... И с восхождением солнца этот рисунок как туман растаял бы в ярко освещенной палате, а альбомный лист перевернулся бы и, как в волшебной детской книге, нарисованные фигурки обрели кажущийся объем и крошечный, хотя совсем, рост - полосатый сине-голубой занавес, темно синий бархат сцены, ванильно-золотое сияние полотна за спинами игрушечных музыкантов, одетых в праздничные яркие костюмы старины и фантастические мундиры. Один из них подошел бы к краю нарисованной игрушечной сцены и произнес звонким голосом: "Если ты перестанешь регулярно брать отпуск и отправляться в сказочное путешествие, ты погибнешь! И не станешь героем любимой сказки! И нам, сказкам, будет без тебя очень одиноко, особенно зная о том, что в груди твоей, как волшебный фонарик-маячок, горит сказочная звездочка. Не позволь ей погаснуть! Вперед, навстречу сказке!"
А Лафф бы, лежа на животе на бело-голубом покрывале, смотрел на них с широкой улыбкой, пытаясь прямо во время их выступления дорисовывать некоторые детали, от чего они безуспешно пытались бы уклониться. Никто не уйдет от рук создателя!
Ах, какой романтически-сказочный у Лаффа получился рисунок! И, да, они ведь все и правда живые - я ведь говорил про наших актеров, что не все они...
Перечитав некоторые из исключенных, к счастью, из сценария эпизодов, я захотел обратиться к сценаристу с просьбой примерить на нас более интересный сюжет, с большим драматизмом и более динамичными действиями, позволить героям лучше раскрыть свои характеры, переместить происходящее за привычные уже пределы и... Не ограничивать границы не свойственными этому миру рамками... И вообще какими-либо рамками. Очень приторно-банальный и непозволительно скучный призыв: "Долой условности!".
И хватит спать! Я точно знаю, кто бы пробудил кого угодно от какого угодно сна! И даже не одно такое чудное создание! У нас тут целая компания будильников...
За обдумыванием своей роли, я наткнулся в интерактивном журнале на замечательное обращение:
"Сегодня день профилактики для печально опущенных вниз глаз и напряженно сжатых губ. План боевых действий, направленных против печали и преступной отрешенности таков:
1. Задавать себе всевозможные вопросы и отвечать на них первое, что придет в голову. А лучше даже - придумать что-то подичее.
1. Не говорить частицу "не". Никогда не говорить "никогда" и добавить один балл в копилку нарушенных обещаний.
1. Только хвалить. Что-то не понравилось и вызвало системный протест, сбой, жалобы о нарушении алгоритмов? Срочно отключаем сигнал тревоги и снижаем уровень системной безопасности до критической отметки, грозящей проникновением веселоносных и необъяснимых логикой мыслей. Та-дам! Считаем удивленные взгляды и... Хвалим. При каждом включении тревоги перенацеливаем фокус, ищем то, что вызывает повышение уровня эндорфинов или хотя бы возвращает эмоциональный баланс на нулевой уровень и хвалим. Хоть что-нибудь. Пусть отметка окружающих гордости за себя повысится и одарит вас ответными позитивными вибрациями энергетических токов. Один сказочный друг, о котором рассказал коллега-врач, подсказал и такое чудесное упражнение - ежедневно рискуйте и подвергайте свою логику опасности, снимая антисказочные очки повседневности. В малых дозах подобная практика не только не повредит вашему рабочему настрою, но и значительно улучшит производственные показатели! В каком бы отделе схем-шестеренок вы ни были заняты. Подобные очки - несомненно очень мудрое изобретение, однако привыкание к оному грозит полным отторжением части системы вашей личности и эмоционально-творческой атрофии. А это в свою очередь ведет к серьезным неполадкам в работе, а в худшем случае - отправкой в утиль вашего корпуса.
Вы лишь чуть-чуть выгляните поверх ваших серых и черных стеклышек и... Смотрите, какое трепетное сердечко мимо пропорхнуло! А вот этот жирный удав на шее соседа выглядит страшнее даже горгульи на спине... И откуда такие диковинные гады? Носителям рабочих очков мог бы померещиться конкурс абсурда и фантастики, где чем более невообразимое, дикое и неправдоподобное, тем лучше! Но вы не сомневайтесь..."
Звучит великолепно, не правда ли? Особенно если сделать из неё негативную копию её содержания... Нам бы это прекрасно подошло! Надо познакомиться с анонимными авторами.
А пока мне придется отложить в сторону сценарий и снова доказать себе самому свой непревзойденный актерский талант и подыграть Вильгельмине, которая даже слышать не хочет о преданных щенячьих глазах и букете космических цветов, что ждут её по ту сторону... Ты не представляешь, насколько я счастлив одарить доктора чертами своей личности! Однако, не просите меня больше изображать его таким чудовищно обычным... Это задача непосильна даже для такого гениального актера..."
Включается система сценариста.
"Здравствуйте, уважаемые господа Условности. Пишет вам ваш раб, сценарист. Прошу, внемлите моей просьбе - подарите мне вольную хотя бы на час в день. Ведь я немного прошу! И я не за себя прошу, уважаемые господа - без малого ?% героев требуют внесения изменений в сценарий, которые без вашего соблаговоления никак не возможны. Не откажите в прошении. Низко кланяюсь. Сценарист."
- Снова лицедействуете, господин Араши? Желаете сменить профессиональную ориентацию или боитесь, что ваш любимый нарциссизм вас покинет?.. Хах, не бойся, Лео, даже смерть не разлучит вас! Но ты упражняйся и даже не притворяйся застенчивым! Это у тебя точно не получится! И вдруг это вдохновит тебя на более вдохновенный труд... Просто готова молиться об этом твоим богам, если бы они у тебя были, кроме самовлюбленности и твоего гиперэго.
- Ах, прекрасная "Вильгельмина", вы столь правдоподобны и естественны в вашем образе! Я восхищаюсь вашим талантом и способностью так глубоко чувствовать свою героиню! - доктор Араши приложил руку к сердцу, изобразив на лице театральный восторг, переходящий в отчаяние, - А я...
Вильгельмина тяжело вздохнула, плотно сомкнув губы, снисходительно посмотрела на доктора Араши и ровным глухим голосом произнесла:
- Надеюсь, не менее талантливый исполнитель Леопольда Араши все же украсит свою роль и некоторыми "профессиональными" свершениями...
- Я не подведу вас!