Первое, что поразило меня при знакомстве с котом Филимоном, это его питание.
На кухне вдоль стены стоял ряд мисок и мисочек, в которых лежали различные виды корма: сухой, мягкий, с морковкой, с рыбкой и так далее. Отдельно стояла плошка с водой, трава и мисочка со сметаной.
Каждое утро Антон выходил на кухню, печально осматривал шведский стол Фили и начинал нервно бормотать:
-Опять ничего не ел, бедняга!
Потом в дверь лениво протискивался толстенный "бедолага", безразлично проходил мимо мисок, садился напротив окна и погружался в созерцание мира за окном, не обращая ни малейшего внимания на причитания хозяина. Антон, вздыхая, приступал к поиску наиболее подходящего корма для нежно обожаемого кота. Он доставал пакеты и пакетики с кормом и демонстрировал их Филе. Во время показа кот хранил ледяное спокойствие и продолжал медитировать, глядя в окно. Забракованные пакетики откладывались и предлагались следующие. Если кот изволил повернуть голову и заинтересоваться пакетом, корм тут же выкладывался в мисочки. Заодно освежался корм в остальных мисках. На всякий случай, чтобы бедный кот не голодал, пока хозяин будет зарабатывать деньги ему на пропитание. Та же самая процедура происходила вечером. Жил кот, в общем, спокойно и абсолютно счастливо до тех пор, пока его шведский стол в одночасье не был прикрыт судьбой-злодейкой. Антон перешел на другую работу, вынужден был уходить рано и не мог больше уделять много времени любимому питомцу. Шведский стол превратился в обычное кошачье питание. Филя долго негодовал и выражал крайнее возмущение по поводу ущемления его законных кошачьих прав. Свекровь на требования кота не обращала и корм добавляла в миску только по мере его исчезновения. Филимон жестоко страдал и в глубокой печали ожидал возвращения Антона. Как только тот входил, навстречу ему бросался с жалобными стонами Филя. Путаясь у него под ногами, кот, преданно глядя в глаза хозяину, подвывал. В его интонации четко слышалось:
- Хозяяяин! Лябииимыый! Вернууулся!
Вместе с хозяином он вламывался в кухню и застывал в немой скорби над единственным блюдечком с кормом. Следом заходила свекровь и, насмешливо глядя на кота, сообщала:
- Не ври! Я тебя кормила!
Кот презрительно косился на нее и жалобно выводил, прижимаясь к ногам Антона:
- Не кормииила! Не кормииила!
Лишь получив вожделенный мягкий корм и, наскоро его схомячив, кот успокоивался. Но при этом он продолжал демонстрировать печальную участь несчастного кота, брошенного на произвол судьбы и попавшего в жестокие руки домашних тиранов. Он залазил на руки к Антону и, протяжно подвывая, горько жаловался на судьбу, а потом, обняв лапами замирал. На усатой морде было четко написано: нет хозяина, кроме Антона и корма, кроме вискаса.
Постепенно, однако, Филя смирился с тем, что вовремя отсутствия хозяина, тарелки его не изобилуют кормом. Он уже не бросается с воплями отчаяния к дверям. Нет, теперь он спокойно дожидается хозяина. Спокойно встречает. И изощренно мстит ему вечерами, не давая ни минуты покоя, требуя повышенного внимания к своей царственной особе.