Разноцветный Туман испытывал совершенно новые ощущения. Он не был ничем ограничен, ему не надо было заполнять никакие выдуманные формы, и ему от этого было хорошо. Туман уравнял свою плотность с плотностью окружающей среды и принялся веселиться. Он то растекался тонким слоем над плоской снежной равниной, оставляя, впрочем, небольшой промежуток для противотуманных фар, то клубился в нескольких местах сразу, и начинал гоняться сам за собой. Но зрителей на плоской снежной равнине не было, и Туману скоро стало скучно. Чего то не хватало. Туман незначительно повысил свою плотность относительно окружающей среды, чтобы не растекаться мыслью, собрался в неплотный, полупрозрачный шар и впал в прострацию. Через некоторое время прострация принесла свои плоды. Туман понял чего он хочет. Разноцветный Туман желал странного. И еще он никак не мог вспомнить, кто же его освободил. Смутно виднелось что-то морщинистое, и еще на грани слуха играл какой то музыкальный инструмент...
Старый эскимос опустил флейту, сделанную из берцовой кости белого медведя. Причудливая мелодия не хотела умирать сразу, и некоторое время летала из угла в угол Снежной Хижины.
- И от союза десятипалых мужчин и десятилапых женщин рождались пятиволосые мальчики и волосопятые девочки. - скрипучий голос добил мелодию.
Детеныш эскимоса сидел напротив и не мигая смотрел черными блестящими глазами.
- Сегодня ты СЛЫШАЛ песню?
Детеныш серьезно кивнул.
- Мурашки были? - строго спросил эскимос.
- Были. - кивнул детеныш.
- Это была Главная Освобождающая Песня. Хорошо, что у тебя наконец начались мурашки.
Эскимос деловито вытаскивал из угла Снежной Хижины странное устройство. На передней его части еще можно было различить надпись: "Мелодия 103 В стерео"
Детенышу ритуал был знаком, и он спросил:
- А почему от ЭТОЙ песни у меня всегда мурашки?
- Потому что это Основная Освобождающая Песня. - строго сказал эскимос, и включил устройство.
Внутреннее пространство Снежной Хижины заполнила другая музыка.
One more Saturday night,
One more grey shoot,
One more happy to love,
One more Saturday night.
Стремительный полет Разноцветного Тумана над плоской как стол, снежной равниной наконец обрел цель. И он неожиданно вспомнил, кто его освободил. За добро следовало платить добром и Туман знал, что нужно делать.
Детеныш поднялся, как сомнабула. Эскимос внимательно следил за его движениями. Детеныш медленно направился к выходу, старый эскимос следил за ним с неожиданной надеждой.
- Сегодня Ночь Разноцветного Тумана, - сказал детеныш, и распахнул дверь.
За дверью простиралась белая равнина, но когда детеныш вступил на нее и пошел вдаль, то в его следах стала расти трава. Эскимос поднялся и пошел собирать траву. До наступления Солнечных Дней еще было 165 суток.