Дверь в палату тихонько приоткрылась и в образовавшуюся щелку просунулась детская головка с любопытными сияющими глазами. И тут же появилась еще одна, чуть поменьше, тоже светловолосая и улыбчивая.
-- Бабуля не спит! — радостным хором зазвенели детские голоса.
-- Не сплю, не сплю, мои милые, проходите. А где мамочка?
Дверь широко открылась. Обнимая дочек, в палату вошла молодая женщина. С ее приходом все наполнилось светом, добротой, любовью. Вот есть такие люди, на которых смотришь и чувствуешь радость, без всякой причины, просто радость и теплоту в душе. И любой пасмурный день кажется солнечным и ясным.
Девчушки уже обнимали свою бабулю, прижимаясь к ней головками, а пожилая женщина покрывала их поцелуями.
-- Ну, как, мамочка, тебе уже лучше? — улыбаясь, спросила молодая женщина и поцеловала мать. И было столько любви в этой встрече, что соседки по палате не смогли сдержать улыбки. Девчушки тем временем, по-хозяйски начали доставать из большого пакета гостинцы.
-- Да что вы столько, мне уже лучше, скоро домой! — смеясь, отказывалась от продуктов женщина, -- вполне хватает и больничной еды.
После ухода посетителей соседки по палате заговорили восторженно, перебивая друг друга.
-- Какая вы счастливая, такая замечательная дочка у вас и чудесные внучки, дай Бог здоровья вам и вашей семье.
-- Это счастье в старости иметь таких детей. А вот молодежь нынешняя не понимает этого. Аборты делают, от детей отказываются.
-- Отказываются, говорите? Плохо, конечно.Но дети будут жить. Кого-то усыновят,а если нет, то государство вырастит. Все-таки лучше, чем убивать, сколько нынче в мусорных баках мертвых младенцев находят. Ужас!
-- Бог накажет их.
-- А не думают они об этом. Не знают, как потом совесть замучает, как ночами спать не смогут, как жизнь не в радость станет.
-- Да, уж, -- тяжело вздохнула женщина, убирая продукты в шкафчик. -- Это верно. И не отмолить грех свой, и не убежать от самой себя. Только у каждой женщины своя причина, своя нелегкая судьба, которой не позавидуешь, и оправдать нельзя. Но не мне их судить.
Женщина легла, взгляд ее остановился на одной точке, как будто она была не здесь, а ушла далеко в свои мысли.
-- Да как их не судить? Их расстреливать нужно! Такие и жить не должны! Детоубийцы! -- соседка разрубила воздух ладонью.
-- Эх, соседушки, скоры вы на расправу,-- вышла из задумчивости пожилая женщина, -- так еще одно убийство совершится. Еще один грех. Вот вы говорите, что молодец я, дочку хорошую вырастила и воспитала, за внучками ухаживаю. Только я и есть детоубийца, которую надо расстрелять.
Соседки замолчали, пораженные неожиданным признанием.
-- В пятнадцать лет родила я в сарае, мать роды принимала, рот мне зажимала, чтобы не кричала, чтобы никто в деревне не услышал. А ребеночка там же, в сарае мать закопала. Он только разочек вскрикнуть и успел. Меня этот крик всю жизнь преследовал.
В палате наступила тишина.
-- А почему в пятнадцать лет родила? Да по глупости. У нас в деревне школа была только до пятого класса. А десятилетка в соседнем селе находилась. И нужно было до нее пешком добираться. Со мною вместе ходил парнишка с нашей улицы. Росли вместе, привыкли друг к другу. А тут возраст такой. Мозгов мало, а гормоны начинают свою пляску, у мальчиков, особенно. Да и девочки всякие картинки смотрят, разговорчики заводят про то, что это, да как это. И вот, уже учебный год к концу подходил, весна в разгаре, все расцветает, соки у деревьев по стволу и ветвям растекаются. Птицы своим пением с ума сводят. Вот и решили мы с соседом попробовать, что это за штука такая. Никакого между нами особого чувства не было, одно любопытство. Мне все это дело вовсе не понравилось. Да и мальчишка мне не очень-то нравился. Живу я дальше, ни о чем не думаю. Однажды вроде вирус желудочный подхватила, рвало меня несколько дней. У меня никаких мыслей не возникло. Я толстушка была, на сливочках мамочкиных, да на маслице росла. Своя коровка-то. Как живот расти стал, не заметила, Только мать заподозрила, стала спрашивать, давно ли месячные были. А ребеночек уже шевелиться начал. Ничего сделать нельзя. Не хотела мать меня губить всякими средствами. Талию перетягивала. Тело мое спасла. От позора избавила. Но загубила душу мою.
Женщина снова .Соседка, пораженные рассказом, тоже притихли.Но после небольшой паузы женщина снова заговорила.
-- Я после этого зачахла, учиться не могла, покоя найти не могла. Ночи страшилась. Как глаза закрою – младенца вижу, крик его слышу. На парней совсем смотреть не хотела, одно отвращение. Возненавидела их всех. Высохла от переживаний. И ведь никому рассказать не могла. Как такое расскжешь? Готова была руки на себя наложить. Жила с ужасом в душе. А спас меня священник. Я от безысходности не знала куда деться, пришла в церковь в городе, где меня никто не знал, да все батюшке и рассказала, хоть и тяжело это мне далось, но в себе держать сил больше не было. Выплакалась я перед ним. А он и говорит: В
--Выходи замуж, роди дите и любовью своей воспитай по всем божьим законам, чтоб достойным и мудрым человеком мог стать. В этом ребеночке возродится душа твоего младенца. Молись об этом.
Мне в это время около двадцати шести лет уже было. И ухаживал за мной парень, только я ведь ни на кого смотреть не могла. В церковь ходила, молила о прощении. Так парень со мной тоже стал туда приходить. Молился за меня. Ничего не знал, просто любил. А любовь -- великая сила! Своей заботой, вниманием, добротой отогрел мою душу. Обвенчались мы. И родила я дочку. Спасительницу мою, радость мою и искупление мое.