В декабре 1914 г. в Каире открывается так называемое «Арабское бюро» Под этой вывеской скрывался специальный отдел Интеллидженс сервис для работы в арабских странах. Хогарт становится его руководителем, а Лоуренс — одним из наиболее активных сотрудников.
В военных кругах Каира он очень скоро приобретает репутацию самого недисциплинированного офицера британской армии. И немудрено, Лоренс всегда стремился любой ценой быть непохожим на других. Он открыто пренебрегает уставными требованиями. Ходит расстегнутым, уклоняется от отдания чести старшим по званию и т.д.
При этом он умеет отлично ладить с «высшим начальством». В результате в январе 1916 года скромный капитан Лоуренс получает ответственейшее задание. В Месопотамии попала в окружение английская армия генерала Таунсенда. Ее положение безнадежно. Но на Темзе верят в пробивную силу английского золота.
Лоуренсу поручают пробраться к турецкому командующему и предложить ему колоссальную по тем временам взятку: один миллион фунтов стерлингов наличными. За это Халил-паша должен выпустить англичан из «мышеловки». Лоуренс встречается с командующим. Однако тот с презрением отвергает сделку.
Неудачу в Месопотамии Лоуренс «возмещает» басней о своей мнимой причастности к падению Эрзерума. В рапорте начальству он доносит, что ни кто иной, как он, Лоуренс, якобы установил связь между русским командованием и арабскими офицерами на турецкой службе, содействие которых, мол, только и позволило русским овладеть городом. В действительности всё это оказалось чистейшей выдумкой.
Едва Лоуренс вернулся из Месопотамии, как его ожидала новая, на этот раз еще более ответственная миссия. 10 июня 1916 г. Мекка взбунтовалась против Турции. Повстанцев возглавил великий шериф (религиозный лидер арабов и владетельный князь) Хусейн. Турецкий гарнизон в городе капитулировал, но этим успехи повстанцев, в сущности, и ограничились. Им не удалось, в частности, овладеть Мединой, куда турки быстро перебросили подкрепление, пользуясь хиджазской железной дорогой.
Вот тогда-то великий шериф запросил помощь у англичан. Для ознакомления с положением на месте из Каира в Аравию были посланы Р. Сторз, высокопоставленный британский чиновник в Египте, и капитан Лоуренс, еще перед войной установивший связи с секретными антитурецкими организациями «Ах’аб» и «Фет’ах».
Благополучно переплыв минированное турками Красное море, британские эмиссары высадились в Джидде, где встретились с возглавившими антитурецкое движение представителями религиозно-феодальных кругов, в том числе с самим Хусейном и его сыновьями Фейсалом и Абдуллой.
Лоуренс решил, что пробил его час. Он возглавит «священную войну» арабов против турок, станет для них новым Мухаммедом, всецело подчинит их своему влиянию. Оттеснив Сторза, он фактически единолично ведет переговоры, прощупывает своих собеседников, втирается в доверие, интригует.
Ему нужен «свой человек» из арабской знати, достаточно авторитетный, чтобы возглавить (номинально) «джихад», и в то же время достаточно покладистый, чтобы плясать под его, Лоуренса, дудку. Он остановил свой выбор на Фейсале. Впоследствии Лоуренс писал с присущей ему склонностью к романтической аффектации, что он «с первого взгляда» угадал в Фейсале «вождя, который приведет арабов к славе»
Лоуренс не ошибся в выборе. Он настолько выдрессировал Фейсала, что тот, став в дальнейшем королем Ирака, всегда верой и правдой служил английским интересам. Дамаск саудиты рассчитывали сделать столицей будущей арабской империи. Но Лоуренс в то время не был уполномочен на что-либо большее, чем простой сбор информации.
Вернувшись в Каир, он пишет рапорты, в которых убеждает вышестоящих начальников, что в интересах Британии поддержать арабских националистов и поручить их его, Лоуренса, заботам. Некоторые историки высказывали мнение, что «суперразведчик» вёл свою собственную коварную игру. Более того даже пытаться, по примеру авантюристов XVIII века создать на Ближнем Востоке «собственное» государство.
Несомненно, авантюризм был в высшей степени свойствен Лоуренсу, а личные амбиции его были непомерны. Однако нет оснований утверждать, будто бы он делал что-то такое, что противоречило бы интересам Британии. Правда, иногда разведчик позволял себе вставлять палки в колеса начальству.
Но такое его поведение можно объяснить разногласиями, существовавшими тогда внутри властных структур относительно того, каким образом должен быть решен ближневосточный вопрос. Точнее сказать, на самом верху британской властной пирамиды долго не могли придти к единому мнению в вопросе о форме, в которой должен осуществляться английский контроль на Ближнем Востоке.
План Лоуренса поддержало «Арабское бюро» Его суть заключалась в следующем. Разведчик предложил создать на арабской земле так называемый «смуглый доминион». При этом предполагалось, что внутри этого доминиона сохранятся «структуры политической мозаики»
Однако некоторые министры в правительстве Великобритании считали целесообразным сохранение номинального турецкого суверенитета в этом районе. Кроме того Англии приходилось считаться и с претензиями других держав при разделе ближневосточного пирога. Наконец из Лондона пришла в Каир долгожданная шифровка: капитану Лоуренсу предлагалось отбыть в Аравию и «применить там свой опыт»
В ночь на 2 декабря 1916 г. Лоуренс высаживается в Янбо (порт севернее Джидды), где уже создается перевалочная база для поступающего из Египта английского оружия и снаряжения. С этого момента капитан Лоуренс становится фактическим руководителем повстанцев.
Он, разумеется, понимал, что арабы не захотят сражаться под британским флагом. Поэтому приготовил для них красивые слова о свободе и независимости, ради которых стоит умереть. Для тех племенных вождей, кто еще колеблется, у него был другой веский аргумент — деньги. Деньгами в золотых соверенах его щедро снабдили.
Численность повстанческих отрядов быстро росла. Однако Лоуренс быстро убедился, что храбрые, но необученные бедуины не выдерживают столкновения турецкими регулярными частями. Поэтому капитан избрал другую тактику. Повстанцы изматывали турецкие войска мелкими стычками.
Их верблюжья кавалерия благодаря своей высокой проходимости в условиях пустыни совершает внезапные набеги на турок там, где они меньше всего этого ожидают. Ну, а конница совершает дерзкие ночные рейды на оккупированные неприятелем города.
Взлетают на воздух мосты и склады с боеприпасами, рушатся телеграфные столбы, катятся под откос турецкие эшелоны. Турки обычно не решаются преследовать неприятеля. Дело в том, что в отличие от бедуинов они не знают пустыни, и поэтому боятся ее.
Лишенные возможности подвозить подкрепления, турки сдают один населенный пункт за другим. Весной 1917 г. все турецкие укрепленные пункты, расположенные вдоль хиджазской железной дороги и на побережье Красного моря, за исключением Медины и Акабы, оказываются в руках повстанцев.
Медину Лоуренс брать не торопится. Турки не оставляют попыток перебросить сюда по железной дороге боеприпасы и продовольствие. То и другое неизменно попадает в руки повстанцев. В мае Лоуренс принимает решение взять Акабу. Но атаковать в лоб не рискул. Он решает обойти город и ударить с тыла.
С небольшим отрядом англичанин покидает Ведж и направляется в глубь полуострова. В отряде всего 30 человек на верблюдах. Между их горбами перекинуты мешки с 20 тыс. золотых соверенов. Поросшие ракитником горные тропинки сменяют зыбучие барханы, палящее солнце шлет всадникам миражи.
Дойдя до края пустыни Большой Нефуд, отряд круто сворачивает на север. Путь лежит через долину Вади-Сирхан, полную ядовитых змей. Здесь один за другим гибнут от смертельных укусов люди и верблюды. Наконец, после 200 миль изнурительного и опасного перехода сильно поредевший отряд достигает Трансиордании.
Здесь, действуя где убеждением, а где и подкупом, Лоуренс поднимает местные племена и, как гром среди ясного неба, обрушивается на турецкие силы, дислоцированные под Аба-эль-Лиссан. Турки смяты и разбиты Однако Лоуренс фактически не принимал участия в бою. В самом начале он нечаянно прострелил голову своему верблюду. Падая, зверь подмял седока под себя. Незадачливый воин потерял сознание. Пришел в себя только тогда, когда все уже было закончено.
Вслед за Аба-эль-Лиссан пала и Акаба – последний турецкий порт на Красном море. А вскоре капитулировала и Медина. Казалось бы, такой потрясающий успех вроде бы удовлетворил разведчика – авантюриста. Возможно, что да. Но Лоуренса-мемуариста - отнюдь.
И он сочиняет историю, подхваченную потом его биографами, о том, как он во время перехода из Ведж в Аба-эль-Лиссан проникает, переодевшись в женское платье, в турецкое расположение, и совершает в одиночку длительный 11-дневный рейд по турецким тылам в Палестине.
Во время этого рейда, полного приключений, он будто бы добрался до самого Дамаска. Там тайно встречался с арабским генералом на турецкой службе неким аль-Рикаби. Кроме того, встречался и с неколькими шейхами, добиваясь их содействия. Короче, собирал обильные разведывательные данные. Ну, а попутно организовывал диверсии на железных дорогах.
Но это не бред фантазёра, а пересказ доложил в официального рапорта Лоуренса в «Арабское бюро» от 10 июля 1917 года. Добавлю, эти мнимые подвиги в купе со взятием Акабы, послужили впоследствии основанием для представления Лоренса к ордену Бани. Арабский историк С. Муса опросил оставшихся в живых участников похода. Все они единодушно подтвердили, что Лоуренс на самом деле никогда не отлучался из лагеря более чем на 24 часа.
Близко знавшие капитана арабы утверждали, что он не мог бы в течение длительного времени сохранить инкогнито. Во-первых, англи йский «вождь» недостаточно хорошо знал тамошний край. Да и акцент сразу же выдавал в нем иностранца. Поэтому на самом деле он не отлучался далеко без провожатых-арабов.
В своих мемуарах Лоуренс присочинил и ряд других историй. Так, например, эпизод, якобы приключившийся с ним под Деръа, где он будто бы во время рекогносцировочной вылазки был взят в плен, подвергнут жестоким пыткам, а потом совершил дерзкий побег.
Между тем арабы даже не подозревали о том, что дипломаты Антанты в тиши кабинетов уже давно решили их судьбу. Так называемым соглашением Сайке-Пико предусматривался раздел арабских владений Турции между Англией и Францией.
Но случилось то, чего не могли предвидеть ни в Лондоне, ни в Париже. В декабре 1917 г. пришло известие из Петрограда – колыбели ненавистной Лоуренсу Октябрьской революции. Советское правительство предало гласности тайные договоры, хранившиеся в архивах царского министерства иностранных дел, и в их числе соглашение Сайке-Пико.
Немедленно после этого турецкий главнокомандующий в Сирии Джемаль-паша написал Фейсалу, что англичане его одурачили, и приложил к письму текст соглашения Сайке-Пико. Лоуренс, конечно, знал о существовании этого соглашения.
К тому же он просматривал всю адресованную Фейсалу корреспонденцию раньше самого Фейсала. Поэтому у него было время подготовиться к объяснению. Тем не менее ситуация была очень деликатной и англичанину понадобилась вся его изворотливость, чтобы восстановить к себе былое доверие.
Самого Лоуренса соглашение Сайке-Пико не устраивало. Не потому, конечно, что оно предавало интересы арабов, а потому, что оно отдавало Сирию в руки Франции. Лоуренс мечтал о том, чтобы сделать весь Ближний Восток английским заповедником. И он еще не терял надежды добиться этого.
Авантюрист надеялся силами Арабской армии взять Дамаск, и посадить там на трон принца Фейсала. Таким «элегантным» приёмом он рассчитывал поставить французов перед совершившимся фактом, т.е. добится пересмотра пресловутого соглашения.
Однако этому прожекту не суждено было воплатиться в жизнь. После взятия Акабы арабские повстанцы соединились с наступавшей со стороны Синая английской армией генерала Э. Алленби. Номинально Лоуренс подчинялся Алленби, но генерал предоставил ему почти полную самостоятельность. Начался последний этап войны.
Армия Алленби не стяжала особых лавров в этой кампании. Несмотря на значительное численное превосходство, она наступала очень медленно и не раз позволяла туркам уйти от поражения. В сентябре 1918 г. Дамаск наконец-то был взят. Лоуренсу и его отрядам дали возможность войти в город первыми. И он вступил в Дамаск триумфатором, верхом на верблюде, облаченный в вышитый тонкими узорами шелковый бурнус, какой носят только принцы.
Не в меру пылкие поклонники Лоуренса Аравийского до сих пор продолжают считать, что падение Дамаска – исключительно личная заслуга мистификатора. Вообще его «военный гений» часто становится предметом неумеренных дифирамбов. Кое-кто из журналистской братии сравнивают Лоуренса Наполеоном.
Между тем не следует забывать, что масштабы проведенных им операций весьма ограниченны. Крупнейшая из них (сражение у Тафилех) стоила противнику 400 человек убитыми и 250 пленными. Общая численность состоявших под началом Лоуренса отрядов кавалерии составляла 60-70 тыс. человек. Причем не все они были даже вооружены огнестрельным оружием.
В чисто военном отношении их операции имели второстепенное значение по сравнению с боевыми действиями британских регулярных войск на палестинском и галлиполийском фронтах. И уж, конечно, не шли ни в какое сравнение с операциями на Западном фронте.
Подлинное значение Лоуренса в другом – в его участии в политических интригах вокруг решавшихся тогда судеб народов Ближнего Востока. С завершением войны эти судьбы должны были окончательно определиться в Лондоне и Париже.
Лоуренс, покинув Дамаск, поспешил именно в Лондон. Среди своих он тут же сбросил маску арабофила. В своих мемуарах он так прямо и написал: «Я до смерти устал от этих арабов» В частных письмах выявляется его истинное отношение к ним: брезгливое и презрительно-снисходительное.
Он сравнивает их с «добрыми животными» – свифтовскими гуингнмами. Он вовсе не считает себя связанным обещаниями, данными собратьям по оружию. «Я считал, что арабская помощь необходима для нашей дешевой и скорой победы на Востоке, – признается он, – и что лучше нарушить слово, но выиграть, чем сдержать его, но проиграть»
29 октября 1918 г., за несколько дней до окончания войны, уже полковник Лоуренс выступил на заседании военного кабинета Ллойд Джорджа в качестве главного эксперта по ближневосточным делам. Он решительно отрицал способность арабов к самоуправлению. Даже ясно дал понять всем, что отказывается даже от собственного плана «смуглого доминиона». Лоренс предложил иное решение: сделать Нижнюю Месопотамию английской колонией, а Верхнюю Месопотамию и Сирию поставить под косвенный английский контроль.
Особо решалась проблема Палестины. Соглашением Сайке-Пико предусматривалась интернационализация Палестины, но такое решение мало устраивало англичан, стремившихся завладеть всеми подступами к Суэцкому каналу. В этом вопросе правительство Ллойд Джорджа нашло союзников в лице сионистов.
Окрыленные «декларацией Бальфура» о создании в Палестине «еврейского национального очага», они активно поддержали английские притязания на эту страну. Лоуренс Аравийский имел совершенно определенное мнение по этому вопросу. По словам его брата, он «видел решение палестинской проблемы в создании там в будущем еврейского большинства» То же самое он говорил и лидеру английских сионистов Хаиму Вейцману (будущему первому президенту Израиля)
В Лондоне Лоуренс хлопочет о том, чтобы свести сионистских лидеров с подопечными ему арабскими князьями, причем этих последних он намеренно дезинформирует относительно размеров сионистских притязаний. Сионисты в ту пору стремились добиться от арабов в обмен на финансовую помощь признания «исторических прав евреев на Палестину»
11 декабря Лоуренс устраивает в «Карлтон отеле» встречу Вейцмана с Фейсалом, на которой присутствует в качестве переводчика. Эта встреча положила начало длительному торгу между сионистами и арабскими монархами.
В январе 1919 г. Лоуренс еще раз надел свой роскошный бурнус: он поехал в Париж на мирную конференцию сопровождать Фейсала (в действительности он был тайным членом британской делегации на конференции)
Экзотический вид привлекает в Париже внимание, что потрафляет его склонности к позерству и рисовке. Что же до результатов конференции, то они разочаровали Лоуренса: вопреки его усилиям Сирия была все-таки отдана Франции, и Фейсалу пришлось покинуть Дамаск.
По возвращении в Лондон Лоуренсу предстоял визит в Букингэмский дворец, где его должны были наградить очень почётным в Бринтании орденом Бани. Представленный королю Лоуренс делает жест «для истории»: он заявляет Георгу V – этакий маркиз Поза, не боящийся бросить правду в лицо своему государю, – что не может принять награду, потому что Англия не выполнила обещаний, данных арабам. Однако король, вроде как, не очень шокирован этой выходкой позёра.
Впрочем эта позёрская выходка не помешала вскоре Лоуренсу принять предложение министра колоний У. Черчилля стать его советником по арабским делам. Сотрудники, правда, предостерегали Черчилля насчет неуживчивого полковника, этого, как они говорили, «дикого осла пустыни». Но опасения оказались напрасными.
Лоуренс прекрасно сработался с Черчиллем. Вместе они окончательно
«уладили» ближневосточный вопрос. Последние месяцы Первой мировой войны оказались самыми драматичными в многовековой истории Земли Израйлевой или Палестины. Наступало жестокое безвластие. Завершался 400-летний период правления Оттоманской империи. Или можно сказать, период 1900-летнего властвования чужеземцев на Земле Израйлевой.
В течение этого бесконечного времени ни один народ, ни один властитель не превратили Землю, обетованную евреям, в свой национальный дом. Причину уверенно назвать не могу. Толи не хотели, толи сил не хватило. И это, несмотря на то, что евреи не смогли бы сильно помешать таким планам.
В начале XX века палестинские мусульмане и христиане сошлись во мнении. Они официально признали веками выстраданное право еврейского народа стать хозяином этой брошенной всеми земли. Миф об исторических притязаниях арабов на Землю Израйлеву появился значительно позже.
Де-факто британский период в Палестине начался в октябре 1917 года. Практически с момента вступления английских войск в южную часть страны. Однако только в апреле 1920 года на международной конференции в Сан-Ремо Великобритании был передан мандат на управление Палестиной. В этом международном документе был чётко прописан срок британского правления: с 25 апреля 1920 по 25 мая 1946 года.
24 июля 1922 года Лига Наций, предтеча ООН, утвердила его. В официальную силу мандат вступил лишь 29 сентября 1923 года. В документе впервые рядом с названием Палестина в скобках стояла ивритская буква «алеф». Это была аббревиатура Эрец-Исраэль по-русски Страна Израилева со столицей Иерусалим. И ещё одно очень важное обстоятельство. Лига Наций согласилась признать всю территорию Палестины Национальным Домом еврейского народа.
Переделом Оттоманской империи державы Антанты начали заниматься уже в ходе войны. Переговоры Англии, Франции и России были длительными и сложными. Их окончательным результатом явилось заключение в мае 1916 г. соглашения Сайке-Пико. Оно предусматривало полный территориальный раздел Оттоманской империи между тремя державами.
В соответствии с договором Россия должна была получить проливы с Константинополем (Стамбулом), Юго-Западную Армению, часть Северного Курдистана - «желтая зона». Франция - Западную Сирию, Ливан, Киликию и Юго-Восточную Анатолию – «синяя зона». Великобритания - Центральную и часть Южной Месопотамии, палестинские порты Хайфа и Акко - «красная зона». Правда, потом кое-что "переигралось".
Этим же соглашением предусматривалось создание некоего «независимого» арабского государства, которое находилось бы под англо-французским кондоминиумом. В конце концов, после острой дипломатической полемики и подковёрной борьбы Англия и Франция установили окончательные границы подмандатных территорий.
При этом был проявлен полнейший волюнтаризм и абсолютное игнорирование исторических фактов. В частности Ливану была передана значительная территория к югу от реки Литани. Теперь это южный Ливан.
Земли Верхней Галилеи, отданные за здорово живёшь ливанцам, спокон веков являлись составной частью Эрец-Исраэль. Сирии в это же время прирезали территорию Голанских высот никогда ей не принадлежащих. В итоге все получили желаемое, кроме палестинских арабов. Такое развитие событий их явно не устраивало. Они в жёсткой форме выразили своё возмущение.
В 1921 году британцы решили успокоить арабов. Создать для них в Палестине своё государство. С этой целью разделили Эрец-Исраэль по реке Иордан. Её западная часть осталась под британским правлением. Здесь еврейские репатрианты продолжали покупать земли и заселять их.
Восточная часть Эрец-Исраэль превратилась в Трансиорданский Эмират. Его англичане подарили палестинским арабам. Точнее, эмиру Абдалле-I, арабу-саудиту, который даже не был жителем этих мест. Деду нынешнего иорданского короля Абдаллы второго. Вот так, одним росчерком британского колониального пера из пустынных племенных кочевников была создана новая арабская нация – трансиорданцы.
Англичане, создавая Трансиорданию, искренне считали, что это будет государство для всех палестинских арабов. А вот сегодня эти арабы требуют ещё оно. Для евреев возникновение Трансиорданского Эмирата, в который уже раз за четырёхтысячелетнюю историю, обернулось трансфертом. 6 тысяч евреев были изгнаны с территории нового государства, а их собственность конфискована.
В результате британского политического волюнтаризма создалась печальная для евреев ситуация. Мировое сообщество в лице Лиги Наций после Первой мировой войны согласилась с тем, что вся Палестина (Эрец-Исраэль) является Национальным Домом для еврейского народа. Однако в нарушение этого решения Британия отхватила от «Национального Дома» его львиную долю.
Под контроль Трансиорданского Эмирата она передала 77% всей территории Палестины или 91 тыс. кв. км. Оставшиеся 23% или 27 тыс. кв. км уже ООН, преемница Лиги Наций, поделила между евреями и арабами примерно поровну. Таким образом, от исторической родины евреям достался лишь её крохотный лоскуток. Всего 12% от общей площади уже ранее урезанной Эрец-Исраэль.