Когда он прошел мимо них, они предпочли его не заметить. Он
вернулся и прошел еще раз. Так свежий ветерок приносит весть
от весны. Он ступал мягко, как зверь, променявший крылья на
способность ходить, смотрел открыто в глаза незамечающим его
присутствия, давно споткнувшимся о собственные корни и с тех
пор перемещающимся в пространстве только ползком.
Правдоподобно выглядели их старания хотя бы просто встать,
выпрямится, пробежать босиком по мокрому от дождя речному
песку, споткнуться, упасть...
Но он уже не смотрел на них и не заметил этих стараний,
отчего люди, как дети, играющие во взрослых, но лишенные со
стороны последних внимания к своим затеям, и сами потеряли
остатки остатков интереса к этим попыткам и расползлись по
своим делам.
Он остался один. Порадовался такой возможности. Огорчился
необходимости. Огляделся. Увидел ребенка и дерево, играющих
в прятки. Ребенку никак не удавалось заслонить собою дерево
так, чтобы спрятать целиком, в то время как оно скрывало
ребенка полностью даже тогда, когда само должно было
прятаться. Ему захотелось помочь им, ведь он один мог
сделать это, но он вовремя подумал, что наличие способности
еще не дает ему права вмешиваться в чужую игру. Разве только
если бы вдруг совсем внезапно пошел дождь, можно было бы
бросится к ним, чтобы, спрятав в ладонях, защитить от
осадков, можно было бы спасти...
Он еще раз с грустью посмотрел в окно. Дождь множеством
крохотных мокрых лапок топтал по карнизу, сжатыми кулочками
барабанил в стекло и плакал, и плакал, и просил впустить
скорее в дом от уличной слякоти и непогоды. От самого себя.