Пютанж был очень доволен собой. Теперь они, наконец, поняли, какой он умный, расторопный и вообще замечательный. Вон как славно все едут! Никаких недоразумений и проблем, все довольны и счастливы. Все улыбаются и говорят ему «милый Пютанж». Госпожа де Верней даже приревновала его, уверяя, что он совсем ее забыл, уже несколько дней не показывается.
Да не забыл он! Просто столько хлопот, он ведь на службе, некогда ему дам развлекать. Пусть пажи развлекают, это их обязанности.
Пютанж нахмурился, глядя на живописную группу человек пять-шесть. Пользуясь тем, что кортеж сделал очередную остановку, они, собравшись дружной стайкой и склонив друг к другу головы, хохотали и, по-видимому, прекрасно проводили время. Особенно выделялся в компании испанец – он был повыше остальных, имел самые черные и блестящие волосы, и, забавно коверкая слова, что-то рассказывал, сопровождая рассказ выразительными жестами.
«Бездельники!» – нахмурился Пютанж и направил к ним коня. Он уже открыл рот, чтоб как следует гаркнуть на пажей, когда рядом появилась молоденькая фрейлина. Она небрежно кивнула головой Пютанжу и, в полном сознании своего превосходства, высокомерно ткнула пальцем в сторону пажей:
- Вы все! Принцесса хочет играть в мяч, кто знает эту игру? Ее высочеству никто не может угодить, все такие неуклюжие!
Испанец и еще один паж вышли вперед, и девушка увела их. Остальные, хихикая и переговариваясь, тоже поспешили следом – в дороге было не так уж много развлечений.
Из двух пажей принцесса выбрала испанца – он показался ей более ловким:
- Вы будете играть. Они, – она кивнула в сторону фрейлин, – все делают не так. У Вас получится лучше. Только не вздумайте мне поддаваться!
- Ни в коем случае, Ваше Высочество! Разве что Вы играете лучше меня, а я нисколько в этом не сомневаюсь.
Принцесса снисходительно улыбнулась:
- Не сдавайтесь раньше времени.
Фрейлины поспешили окружить опушку, и игроки заняли свои места.
Прогуливавшаяся поодаль мадам де Шеврез, потянула за рукав сопровождавшего ее герцога де Лонгвиля:
- Что там за хлопоты? Чем они занимаются? Пойдите, узнайте.
Герцог лениво оглянулся и, найдя глазами графа Холланда, махнул ему:
- Э-э, любезный граф! Не поможете ли нам?
Холланд ответил ему высокомерным взглядом, но, заметив герцогиню, расплылся в улыбке и поспешил им навстречу.
Герцогиня, хихикнув «Ну Вы и нахал, Генрих!» поспешно прикрылась веером. Холланд уже склонялся к ее руке:
- Вы что-то хотели, мадам?
- Что это там? Что они все мечутся?
- Принцесса изволит играть в мяч. Никто не мог ей угодить, пока не нашли этого как его, конюшего? Он еще ездит на испанском подарке.
- Вы про коня?
Граф Холланд кивнул и посмотрел туда, где был привязан конь, с которого не сводил взгляда стоявший рядом Бекингем.
- Вот кого надо было брать конюшим, – не удержался от злорадной усмешки Лонгвиль. – Он бы этого коня на руках носил, а не верхом ездил.
Герцогиня снова спряталась за веером, а Лонгвиль замахал рукой, стараясь привлечь внимание Бекингема:
- Эй! Ваша светлость!
Герцог Бекингем, прекратив созерцать коня, повернул голову и кивнул. Затем, бросив последний взгляд на животное, неспешно направился к герцогине де Шеврез. На Холланда и Лонгвиля он не обратил никакого внимания, и, взяв руку герцогини, поднес к губам, не потрудившись нагнуться.
- Ваша светлость.
- И Ваша тоже, – фыркнула герцогиня. – Вы уже избегаете нашего общества? А мы тут смотрим, как Ее Высочество играет в мяч.
- Кто это с ней? – Бекингем чуть откинул голову, стараясь разглядеть. – Ах, этот! Он что же, и в Англию поедет? Разве он в свите принцессы?
- А Вы что, против? – лукаво улыбнулась Мари. – Боитесь, что он Вас затмит?
- Мадам! – Холланд воздел руки к небу. – Да как Вы можете сравнивать?
Он подобострастно глянул на Бекингема, потом перевел взгляд на герцогиню, но они как будто не слышали его.
- Затмит? – Бекингем улыбнулся. – Мальчик красив и ловок. Но этого мало. Он – никто. Пусть забавляет принцессу, они же просто дети. Посмотрите сами.
Беззаботный смех принцессы заставил герцогиню принужденно улыбнуться:
- Она – быть может, а вот он?
Бекингем насмешливо поднял бровь:
- Он Вас заинтересовал?
Мадам передернула плечами:
- Скорее должен заинтересовать Вас – ведь она будущая английская королева. И с кем она проводит время, касается не меня. Я – не англичанка.
Бекингем от души рассмеялся и Холланд поспешил последовать его примеру:
- Мадам… – начал Бекингем, но Холланд перебил его:
- Ах, герцогиня, кого может заинтересовать этот глупый мальчик? Я слышал, как он с пажами обсуждал в каких монастырях – испанских или французских – лучше варят варенье!
Он со смехом оглядел присутствующих, ожидая, что те присоединятся к нему. Лонгвиль и Бекингем переглянулись и одновременно пожали плечами. Герцогиня холодно поинтересовалась:
- А Вы что, не едите сладкого?
Бекингем поддержал ее:
- Мальчик просто знает свое место и умеет его занять. Он молод, но не лишен достоинств. И, безусловно, ловок в седле.
- Похоже, он произвел на Вас впечатление не меньше, чем конь, которого увел у Вас из-под носа, – желчно отозвался Холланд.
- Мои собственные достоинства не мешают мне видеть чужие, – снисходительно отпарировал герцог, – а также их отсутствие.
Холланд поджал губы и промолчал. Бекингем некоторое время следил за игроками, чуть щуря глаза, и, в конце концов, заметил:
- По правде говоря, Вы правы, сударыня. Испанский паж не слишком подходящая компания для английской королевы. Его величество может неверно истолковать нашу почтительность, которая заставляет нас держаться в стороне. Злые языки еще начнут утверждать, что мы пренебрегали обществом принцессы. Не стоит давать пищу сплетням.
- Я заменю его, – вызвался граф Холланд.
На лице герцога де Лонгвиля появилась настолько саркастичная гримаса, что едва Холланд отошел на несколько шагов, Бекингем не выдержал и поинтересовался:
- Я вижу, Вы сомневаетесь в силе и ловкости нашего дорогого Рича?
Лонгвиль сменил прежнюю гримасу на неописуемо насмешливую и ответил:
- Ну что Вы! Он удивительно проворен… для своего возраста. Не правда ли, мадам?
В глазах Бекингема вспыхнул азарт. Не слушая ответа герцогини де Шеврез, он спросил:
- А Вы, значит, хорошо играете?
Лонгвиль пожал плечами:
- Я не предлагал своих услуг, потому как не уверен, что смогу достаточно убедительно изображать неуклюжесть, а выигрывать у особ королевской крови… сами понимаете, не принято.
- Тогда, может, сыграете со мной?
- На что? – быстро спросил Лонгвиль.
- На что хотите! Вот, например, – Бекингем снял одно из своих колец.
Лонгвиль поморщился:
- Кольца, деньги… Нет, если Вы проиграете, то завтра весь день будете ехать позади меня! За хвостом моего коня!
- Ха! Отлично! А если выиграю… Черт! Перед следующей остановкой Вы поедете вперед и закажете для меня обед!
- Хотите сделать из меня своего квартирмейстера?
- Все в Ваших руках – попробуйте выиграть!
Мужчины обменялись улыбками заядлых игроков, и Бекингем махнул слугам:
- Эй, кто там есть – расчистите нам лужайку и принесите мячи.
Еще мгновение, и мадам де Шеврез осталась одна – господа забыли о ней, занятые предстоящей игрой.
- Да что же это такое! – герцогиня возмущенно притопнула ножкой. – Сначала кони, теперь игра! Мне одной развлекаться? Пютанж!
Молодой человек тут же явился и послушно выслушал требование проводить мадам до кареты.
- А теперь, – немного успокоенная герцогиня устроилась на подушках и указала на место рядом с собой, – Вы мне почитаете или расскажете что-нибудь забавное.
- Прошу прощения, Ваша светлость! – Пютанж огорченно вздохнул. – Я всегда к Вашим услугам, но сейчас я должен вернуться к маркизе де Верней – я обещал ей раньше. Еще раз прошу извинить!
Он почтительно поклонился, стараясь глубиной поклона хоть отчасти компенсировать отказ, и удалился.
- Че… черт… Черт побери! – неуверенно выговорила герцогиня непривычные для себя слова. – Да пропадите вы все пропадом! Черт побери!
***
Прибытие в Амьен было встречено с облегчением. Дорога измучила всех, хотя не все в этом признавались.
Герцогиня де Шеврез с досадой подумала, что надо было послать вперед кого-нибудь с распоряжениями подготовить дом к ее приезду. У нее совсем вылетело из головы озаботиться этим вопросом, и она прекрасно знала, кого надо благодарить за эту забывчивость. Наибольшая «благодарность» досталась Бекингему – они почти поругались. Холланд благоразумно исчез. Один герцог де Лонгвиль с полным спокойствием сносил ее раздражение: он-то заранее позаботился о своих удобствах и гнев герцогини только забавлял его. Возле своего особняка мадам увидела знакомую фигуру.
Пютанж!
Она совсем забыла о его существовании – последние дни они почти не виделись. Герцогиня скривилась. Что этому-то надо?
Пютанж поспешно сбежал со ступенек и, отмахнувшись от лакея, с улыбкой открыл дверцу кареты:
- Ваша светлость! Прошу Вас. Утомились? Ну, уже все, теперь Вы дома. Я еще утром послал вперед слугу от Вашего имени, чтоб все подготовил. Вот пришел проверить, а то слуги, знаете ли… Но все в порядке. Убрали, проветрили, сменили белье, принесли цветы… Горячие закуски готовы… думаю, я ничего не забыл, если что – Вы уж простите! И так спешил, как мог.
У герцогини на глаза навернулись слезы:
- Милый Вы мой! Вы просто… идите сюда, я Вас поцелую!
Пютанж смущенно уклонился от поцелуя:
- Я просто подумал, что Вы точно забудете… простите, мадам, но мне надо бежать. Маркиза и так, наверное, злится. Я обещал, что только на минутку… Она ждет.
Он виновато улыбнулся:
- Простите, побегу!
Герцогиня кивнула:
- Бегите, чудо Вы мое! Зайдете после.
Пютанж действительно почти побежал, но, сделав пару шагов, резко остановился:
- Ой, мадам! Чуть не забыл. Я только что видел Вашего поэта.
- Этого приятного юношу? Откуда он здесь?
- В Париже он часто был Вам полезен, забавлял. Я посоветовал ему приехать. Не сердитесь?
Мадам де Шеврез с улыбкой покачала головой:
- Как мило.
- Я боялся, Вам не понравится, что я его привез.
- Вы – прелесть!
Пютанж улыбнулся до ушей и послал герцогине воздушный поцелуй:
- Вы тоже!
- Идите уже!
Молодой человек умчался, а герцогиня вошла в дом.
Все было устроено наилучшим образом и именно так, как она любила – Пютанж прекрасно изучил ее вкусы.
- Повезло маркизе, – с рассеянной улыбкой подумала герцогиня, – какой он милый и заботливый! И так деликатен. Я обязательно подарю ему что-нибудь. Пусть Верней не злится, он заслужил.
Однако этого благостного настроения хватило ненадолго. В городе уже немыслимы были вольности, оправдываемые походной обстановкой. Начались официальные визиты, приемы и всяческие церемонии. Первыми лицами на них были, конечно же, королева Анна и принцесса Генриетта. Мадам де Шеврез привыкла быть рядом с королевой, а сейчас ей приходилось уступать место супруге Карла I. С этим можно было смириться, все же королевская кровь и ничего тут не поделаешь, но этой девчонкой восхищались, превозносили ее красоту, обаяние, пленительную непосредственность, грацию и остроумие, словом, все то, что герцогиня всегда считала своими достоинствами. Досадуя, она нередко прерывала поток комплиментов в адрес Генриетты, обращая внимание льстецов на то, что бестактно так восхвалять принцессу в присутствии королевы, чья красота признана всеми. Если в этот момент рядом случалось оказаться герцогу Бекингему, он с горячностью присоединялся к мнению мадам де Шеврез. Это происходило все чаще, и теперь герцогиня нередко пребывала в дурном настроении. Оно только усугублялось тем фактом, что граф Холланд, добросовестно исполняя свои обязанности, почти все время проводил в обществе принцессы. Расстроенная мадам де Шеврез даже вспомнила про юношу, о котором упоминал Пютанж, и поинтересовалась, где он. Он так мило читает стихи, и так приятен в общении, он мог бы ее развлечь!
Но Пютанж ничего толком не мог сказать; он нес какую-то околесицу про невоспитанных священников, и раздраженная герцогиня не стала его слушать.
В один из таких дней, когда мадам де Шеврез сидела за легким завтраком и с неудовольствием раздумывала, что сегодня ей опять ничего приятного не предстоит, она услышала от камеристки:
- Мадам, герцог здесь!
- Бекингем? В это время?
- Вы же распоряжались пускать его днем и ночью, когда угодно, вот дворецкий и пустил его.
- Скажи, что я еще сплю.
- Я уже тут, - Бекингем откинул портьеру и вошел в будуар. – Вы меня не выгоните?
Герцогиня пожала плечами и вернулась к трапезе.
- Прошу прощения, что так рано потревожил Вас, но я сегодня вовсе не спал. Не мог! – Герцог сел рядом с мадам де Шеврез и взял ее за руку. – Послушайте! Вчера, когда Ее величество…
Жанна, камеристка, тихонько выскользнула за дверь, прикрыла ее за собой, но не ушла, а на всякий случай стала подслушивать. Голос Бекингема звучал взволнованно, но в целом, достаточно спокойно. Герцогиня что-то ответила, тоже спокойно.
«Кажется, обошлось. Чертов герцог. Последние дни прямо с ума сошел. А все из-за королевы. Как увидит ее – трясется весь и на людей бросается. Хоть бы уехал скорее от греха. Бешеный».
Она еще немного послушала и фыркнула: «Вот жизнь господская – только и забот, что… Тьфу!».
Мысли герцогини были очень схожи с мыслями камеристки (разве что за исключением последней): «Болван самодовольный! Почему я это терплю? С некоторых пор он невыносим. Является, когда хочет, а потом я должна сидеть и слушать какое чудо наша божественная Анна! Вон как распалился!»
Она ловким движением вывернулась из герцогских рук и подошла к столику:
- Вина нет, я прикажу подать.
Герцог сделал нетерпеливый жест:
- Далось Вам это вино. Идите сюда.
Но она уже позвонила. Герцог поднял бровь:
- Вы что-то сегодня не в духе. Я не вовремя? Вы кого-то ждали? Нет?
Он встал, тоже подошел к столику и взял один из бокалов:
- Пустые. Приготовили для Шале? Никак не дождетесь ненаглядного? А пока он уступает место мне. Какая честь! – Герцог отвесил ироничный поклон.
- Как для меня великая честь замещать тот неземной образ, что царит в Вашем сердце, – с нескрываемым раздражением ответила герцогиня. – Послушайте, Вилльерс. Чем смотреть на меня злыми глазами, лучше присядьте и подождите минуту. У меня появилась отличная мысль.
Она снова позвонила.
- Жанна, где Вы ходите. Подайте вина.
Бекингем, послушавшись совета, сел в кресло и внимательно следил за хозяйкой будуара. Герцогиня уже не выглядела раздраженной, напротив, на ее лице заиграла улыбка. Она поглядывала на своего гостя, и улыбка становилась все лукавее.
- Вы бы предпочли видеть на этом месте не меня, не так ли? Чтобы только Вы и…