В.В.Е.
Ко мне зашла Аня, соседка по даче, на «файф оклок», как мы называем наш дневной отдых, чтобы обмякло налитое усталостью тело, натруженное в саду. Да и душу хотелось порадовать женским разговором обо всём и ни о чём. Куст сирени, пропитанный солнечными лучами, заглядывал в окно, едва пропуская солнечные блики в комнату.
Аня села не на обычное место, а на знойном сквознячке у открытого окна, напротив книжного шкафа, заполненного до отказа старыми журналами. Тут же на полке присоседился плюшевый мишка, замшевый, коричневый нос его был приклеен не на месте, и казалось, что он принюхивается. Ухо, оторванное в каком-то мальчишеском бою, пришито чуть сбоку, и теперь мишка вынужден был, наклонив голову, прислушиваться ко всему, что происходит в комнате.
- Какое очарование сидит в книжном шкафу, - сказала Аня, вдыхая аромат свежезаваренного чая.
- Это наш оберег. Он зимует на даче, в этой берлоге ждёт-пождёт нас и радуется, когда приезжаем. Мы тоже к концу зимы начинаем представлять эту встречу. С мишкой связана не одна история. Он соединил в себе три судьбы.
Блики солнца пробрались в книжный шкаф, заиграли на полках, зацепились за часы, попали в глаза мишки, и они загорелись янтарным светом.
- Расскажите. Вы заинтриговали меня.
- Я поведаю вам эти истории. Мишка принадлежал девочке, которую я не видела никогда. Она была племянницей Зои, одинокой женщины, обожавшей племянницу и любившей её как дочь. Девочка, говорили, и впрямь была хороша, умна и трудолюбива. Она отлично училась в университете. Не на шутку влюбилась в одного диссидентствующего философа или философствующего диссидента и вышла замуж. Они уехали во Францию. Это было время, когда о выезде за границу говорили только шёпотом, междометиями и жестами. Прощаясь с Зоей, племянница подарила мишку. Отъездом она разбила сердца родителей. Отец, не пережив разлуку, умер почти сразу от сердечного приступа. Мать помаялась год в болезнях и последовала за мужем. В те времена такой отъезд за границу означал невозможность будущих встреч с дочерью.
Мишка сидел, повесив замшевый нос.
- Беда еще и в том, что жизнь Зоиной племянницы за границей не сложилась. С мужем она разошлась, отчаянно бедствовала. Дочка родилась с серьёзной патологией и нуждалась в постоянном уходе.
Пока жива была Зоя, до меня доходили какие-то сведения о жизни ее племянницы за рубежом, которая со временем стала жить лучше, нашла работу, преподавала русский язык, уж не знаю где. Ухаживать за дочкой помогала ей церковная община. Теперь всё стало просто, вероятнее всего, она уже и приезжать сюда может. Вот такая первая история.
Мишка покачал головой в знак согласия.
- Да, я не сказала, Зоя стала третьей женой моего папочки, ее полюбили мои дети. Сама она была из многодетной семьи. Отец родом из Владимирской деревни, где все были родственниками или однофамильцами известного писателя. Отец её в тридцатые годы приехал в Москву, работая на заводе, получил трёхкомнатную квартиру. Всем детям дал высшее образование. Зоя была по-настоящему интеллигентным человеком. Мать, тихую, уютную и гостеприимную женщину, я застала. Какие пирожки пекла, тесто бесподобное!
Зоя поздно вышла замуж. Папе, да и нам всем, очень повезло в жизни. Зоя появилась в нашей семье, когда мой сын Антон был ещё маленький. Она относилась к нему как к внуку, баловала, переживала за него. Зоя подарила сыну мишку и просила, чтобы он берёг его. Зоя страдала, когда Антон в подростковом возрасте стал недобрым и грубым. Я её убеждала, что он перерастёт, и она ещё будет им гордиться. Но не дожила Зоя до успехов внука.
Умерла в тот год, когда он поступил в институт. Она была очень больным человеком, страдала полиартритом, часто лежала в больницах, в Институте ревматологии Я, конечно, переживала, что не могла ей уделять много внимания. Если еду к ней, то остаются беспризорными дети. Сын тяжело рос, требовал постоянного внимания. Теперь мне кажется, что умерла она недолюбившая и недолюбленная. Всё как-то откладывала сказать ей самое главное: как люблю её и как благодарна за доброе отношение к моей семье и детям. Может, и говорила, теперь так, кажется. Добрый и светлый была человек! Царство ей небесное!
Мишка насторожённо вслушивался.
- Ну, а третья судьба - судьба моего сына, он - третий хозяин игрушки. Я храню мишку как талисман, боюсь с ним расставаться. Дважды, когда с ним разлучались, это ни к чему хорошему не приводило. Ну, а сын, как вы знаете, окончил институт, работает успешно. У него семья, всё хорошо. Тфу - тфу… Я что-то увлеклась. Дальше вы всё знаете. Любите мою весёлую внучку. Вот я и заповедала себе - беречь мишку. Это наш зачурыш!
За окном поднялся ветерок. Ветки сирени стали играть в догонялки. Блики солнца в шкафу задвигались оживленнее. Мишка одобрительно кивал головой, радостно блестели его глаза: «Храните меня! Не бросайте! Всё будет хорошо!»
Аня встала, собираясь уходить. Мишка подмигнул жёлтым глазом