(Ближняя провинция. Переходный период 9.)
Недавно от одного знакомого пастыря я услышал, что Святая Русь спокон веков на блаженных да юродивых держалась. Народ их как ясновидящих и прорицателей почитал, и даже самые отъявленные душегубы и тираны их не обижали и голосу их внимали и потому вроде многих трагических ошибок благополучно избежали. И возводили в их честь памятники старины и другие архитектурные объекты.
Ну, о таких, чтобы по всей Руси известны были, давненько не слыхать. Последним, наверное, Гриша Распутин был, царствие ему небесное (или где он там ныне обретается?). Но до недавних пор - вы, конечно же, помните - в каждом нашем мало-мальски приличном населенном пункте непременно свои блаженные были. Правда, за прорицателей их уже не принимали, а больше за чудиков полоумных, но тоже не обижали. Но вот в последнее время и они все исчезли, вы обратили внимание?
В цивилизованном ныне обществе для них достойное место отвели - психушки, чтобы они своим скабрезным видом и речами не смущали наш взор и цивильность нашу не поганили.
В достославном нашем городе Коврове последними из этих "могикан" были Леша-Петух (или Курица - кому как нравилось) да Валя-Биби. Замечательные были оба божьи человеки. Им если не архитектурные ансамбли, то по поэме каждому вполне можно было посвятить. И я так думаю, что местные поэты еще восполнят образовавшийся пробел. Но что-то их теперь тоже не видать - ни Леши, ни Вали. Может, преставились? Или тоже в "святой обители" время коротают?
Зато в последние годы на наших улицах и в других общественных местах можно встретить не менее примечательного человека. С него, если снять вытертый до невозможности треух ( или такую же кепку - в зависимости от сезона), вполне можно иконы писать. Апостола, скажем, Петра. Или Павла. Или даже Николы-чудотворца. Хотя зовут его вовсе не Петр и не Павел, и он никакой не чудотворец. И даже не прорицатель. А зовут его Виталий Никанорович, по фамилии Луканин. Безобидный такой и веселый дедушка.
Правда, некоторые иные граждане склонны его зловредным считать. Потому что он, в силу своей незанятости общественно-полезным производительным трудом (по причине инвалидности и пенсионного возраста) и природной любознательности, много знает. Видимо, больше, они полагают, чем ему следовало бы знать. И часто портит им настроение и поднимает желчь.
Этот безобидно-вредный старичок, имеющий право на жизнь и пенсионное обеспечение, еще имеет странное обыкновение этих своих прав активно добиваться, вместо того, чтобы тихо сидеть в своем углу и чего-нибудь ждать. Он, понимаете ли, ходит во всякие высокие и даже очень высокие инстанции и во весь голос говорит, что хочет кушать. И требует выплатить ему пенсию. И даже просит материальную помощь. Потому что иных побочных средств к существованию у него не образовалось.
И до того он всем в этих высоких инстанциях надоел, что один известный здесь народный депутат и защитник его даже поколотить пригрозился. А другой большой чиновник пообещал укатать в дурдом. Хотя год назад ему оказали-таки материальную помощь, чтобы он прилично оделся, обулся и вообще поправил свои финансовые дела. А он, вишь, по сей день ходит в рубище.
Хотя говорит, что есть у него приличные, вовсе даже не надеванные штаны (наверное, на ту самую помощь приобретенные), но он их бережет на черный день. Впрочем, день такой, похоже, вот-вот настанет. Грядет его апокалипсис. Или персональный потоп. Если, говорит, еще пару дней не выслюнят пенсию, придется снести штаны на базар и проесть. Потому что даже при сильно разреженных зубах он еще не утратил какой ни есть аппетит.
Когда-то, довольно давно, его уже пытались упрятать в психушку. Причем довольно близкие люди. Но он, узнав про то, рванул в Москву-столицу и с помощью высоких чиновников отстоял-таки гражданскую свою свободу и теперь даже справку имеет, что он вполне вменяемы гражданин своего Отечества. На всякий случай справка, потому что, по-моему, психушка - это единственное, чего он пуще смерти боится. Это, считает он - конец.
В общем, миновала его чаша сия, но с те пор стал он, при живых родственниках, никому не нужный, одинокий человек, существующий на пенсию, кормящийся в харчевне "на дне" (так у нас издавна ресторан на вокзале прозывался, где теперь не то кафе, не то столовка затрапезная) да в деповской столовой при станции. И то не каждый день. Приходится частенько поститься, пожалуй, чаще, чем святым и угодникам и вне графиков, хотя он вовсе и не блаженный - может, на беду свою.
Наверное, человеку в его положении вполне естественно было бы к церкви прибиться, на паперти пропитания, а в вере утешения и защиты искать. А он - вот чудак! - до недавнего времени был завсегдатаем клуба избирателей и даже - ведь это ж надо! - активным сторонником президента Ельцина. Кстати, за это последнее его едва и не поколотил тот самый, вышеупомянутый выдающийся депутат. После чего Виталий Никанорович от дружбы его отрекся и в клуб ходить перестал. И все-таки...
Все-таки на человека этого, я не сомневаюсь, ниспослана божья благодать. Потому что, несмотря ни на что, из чуть полинявших глаз его никогда не исчезает лукавая искорка, будто в оправдание фамилии - Луканин. И лицо его никогда не бывает злым или хотя бы недовольным. И хоть он вовсе не блаженный, не юродивый, но на таких, как он, и на нем персонально пока еще Русь и держится. Ибо никто, кроме них, не выскажет чиновной братии да удельным князьям, что про них народ разумеет. Ту самую правду-матку, которая во все времена дорогого стоила.