2
Поздним вечером мы оказались в помещении армейского клуба. Здесь были собраны призывники со всех концов страны. Пацаны со средней азии, кавказа, севера и других республик образовали свои отдельные группы, и в помещении клуба раздавался разноязычный гвалт, напоминающий легенду о вавилонском столпотворении. В клубе мы провели ночь, а утром из нас сформировали группы, человек по тридцать и отправили в столовую. На улице я увидел ряд четырёхэтажных зданий, расположенных буквой Г, в центре находился большой плац. Невдалеке виднелись ещё постройки, о назначении которых пока ещё не было представления, хотя одно здание нельзя было спутать ни с чем, это была столовая. В столовой нас рассадили по десять человек за каждый стол. Вначале появились бачки с первым. Запах разносился ужасающий. Помнится это варево, с запахом мокрой тряпки, почти никто не ел. На второе была пресловутая армейская перловка, которую повсеместно и во все времена называют шрапнелью, или кирзовой кашей. Каша была с фиолетовым оттенком, а подлива к ней состояла из оранжевой жидкости, с плавающими на поверхности свиными, щетинистыми шкурками. Желающих отведать эту странную пищу, помоему тоже почти не нашлось, а вот от компота с хлебом никто не отказался. Прозвучавшая команда - Встать, выходи строиться! - неприятно резанула слух, впрочем, уже к вечеру мы привыкли к выкрикам сержантов, которые везде нас сопровождали, и выполняли без особого энтузиазма эти несложные команды. Вечером нас повели в баню. Это было приятное мероприятие, так как за всё это время наша гражданская одежда давно потеряла свой божеский вид и теперь неприятно липла к телу, а само тело требовало элементарно - воды и мыла. Заводили нас в баню, человек по тридцать. Пока мы раздевались, снимая, видавшую виды гражданскую одежду, вокруг нас крутились какие-то военнослужащие. -Банщики, что ли? - подумал я. Одежду мы могли сдавать в каптёрку, или попросту скидывать в общую кучу. Помимо вещей, кто-то имел кое-какие ценные вещи, так вот эти пронырливые ребята предлагали своеобразный обмен, убеждая нас избавляться от денег, часов, золота,которые у нас непременно отберут, да ещё и накажут, что не избавились от гражданских вещей. Кто-то не воспринимал их слова всерьёз, а кто-то простодушно менял ценности на нитки, иголки, белую ткань на подшивку воротничков, сапожный крем, зубную пасту и прочую мелочь. После помывки мы получили обмундирование. Выйдя из бани на улицу, я остолбенел, в прямом смысле слова. Передо мной была масса одинаковых людей, и мне пришлось потратить некоторое время, чтобы отыскать в этой безликой массе своих друзей - земляков.