А ты никому не нужен, почти-до-конца-человек. Понимаешь? От тебя не осталось даже пепла, от тебя не осталось не то, чтобы света. У тебя уже нет души. Это крайняя степень, конец, чертов тупик.
В наше время не ценят тех, кто не полон. В наше время не ценят тех, кто не-до-конца. В наше время вообще почти никого не ценят. И ты стал одним из тех, кого бросают к ногам Бога. Знаешь, почему атеисты становятся атеистами? Им не нравится целовать ступни. И тебе не нравится целовать ступни. В наше время ценят только полноту, а губы редко даются таким низким, как ты.
А ты бросаешь косые взгляды на существующих и даже живущих, почти-закончившийся-человек. Ты все так же собираешь падаль, а после, по утру, отрекаешься от нее и кричишь, что это не принадлежит тебе. Ты деградируешь, но, помня значение этого слова немного смутно, пытаешься отрицать. А ведь когда-то, очень когда-то, ты был одним из лучших и тебя даже уважали. А что ты видишь сейчас, кроме грязных указательных пальцев, направленных на тебя?
В наше время негоже умирать прямо на улице. Это никто не ценит. Тебе не то, чтобы не окажут достойную медицинскую помощь, тебя отпинают как следует. Это не то, что нужно умершему. Ты не такой смерти хотел, если помнишь. Хотя, куда тебе? Ты отрекся от всего, от чего можно было, от воспоминаний тоже. Ты хотел почувствовать вкус дна, ощутить его полностью, без каких-либо преуменьшений и преувеличений. И в итоге просто не смог встать, оставшись в самой грязи.
А ты был нужен, будучи человеком-настоящим, совсем-не-человек. Твой труп достанется собакам, ни единая душа не вспомнит о существовании почти-до-конца,
но все будут помнить радостного и лучезарного, что когда-то оживлял героев с печатных страниц. Вот зачем тебе понадобилось это дно?