Середина августа 91-го года стояла просто замечательная: было солнечно, не жарко, грибы перли из земли стаями и рыба в нашей реке Тезе ловилось круглосуточно. Жена на свой день рождения усвистала в любимый Коктебель, посему ежеутренне я с самого ранья брал своего рыжего добродушного пса, торбочку еды и убредал то в леса, а то и на реку. Возвращался затемно, когда и работящая, и пьющая части деревни уже сладко почивали.
Но день 21 августа у меня не задался: я подвернул ногу, да еще собакин отказался купаться и в знак протеста убежал домой - хорошо еще, что в деревню, а не в город за 50 км... Поэтому по самому солнцепеку я поплелся в село.
Наше Введенье гудело, народ кучковался у ворот и что-то бурно обсуждал. Даже вечно пьяный Венка, которому уже давно пора было дрыхнуть под любимым кустом сирени, размахивал руками, аки мельница, и тоненьким старческим фальцетом что-то неразборчиво доказывал. Под ногами крутились блохастые местные собаки, среди которых я с облегчением опознал своего интеллигентного Клайда.
Моя соседка Галя, крупная костистая тетка, фронтовичка и матерщинница, увидела меня и заорала на всю улицу: "Борисыч, ты где был, у нас тут хунта татататратата...."
И долго потом на своем особом языке деревенский люд пересказывал мне телевизионные впечатления последних трех дней....
Вот так я хунту и прозевал.