НА СЪЁМКАХ «АНДРЕЯ РУБЛЁВА»
Участник съёмки фильма «Андрей Рублёв» В. Бараев рассказывает о том, как 1 октября 1965 г. снимался штурм города Владимира, и как он, выполняя задание режиссёра, повлиял на конечный результат – эпизод был изъят.
Осенью 1965 года я оказался в командировке во Владимире. Вечером 30 сентября в гостинице меня остановила женщина средних лет: «Могли бы вы принять участие в съёмках?» - Это была Александра Мачерет, помощник режиссёра Андрея Тарковского. - «Завтра снимается нашествие на Владимир, а нам не хватает людей восточной внешности». Хорошо помня фильм Тарковского «Иваново детство», я сразу согласился, Мачерет попросила придти утром к Успенскому собору.
На рассвете в густом тумане с трудом нашёл дорогу к храму. В гримёрной мне наклеили монгольские усики, бородку и отправили в павильон с монгольской одеждой. Там заминка – с трудом нашли большие сапоги и длинный дэгэл (плащ). Гляжу в зеркало – настоящий монгол. Из гримёрной я иду через поле к конюшне, чтобы получить коня. Купола собора еле видны сквозь туман. Трава в росе. Тревожная тишина, как перед боем. Провалившись в толщу времени, я почувствовал себя одним из моих предков. Они ведь - халха-монголы, и точно участвовали в нашествии.
Подхожу к сараю с реквизитом русских воинов. Вижу, парень, сидя на земле, заматывает онучи над лаптями. Длинные рукава мешают ему. Я остановился, опёрся ногой о пенёк, а он поднимает голову, видит мой прищур, я ведь близорук, и без очков мой взгляд - хищный. И парень вдруг хрипло спрашивает: «А как с Руси гнали, помнишь?» Ничуть не обидевшись, я пошёл к конюшне. Он ведь тоже провалился в толщу времени. Потому у него и поднялась шерсть на загривке. Как и я, он входил в роль.
На конюшне помощник режиссёра глянул на меня и хмыкнул: «У вас, двухметрового, ноги будут свисать с коня, как у Дон-Кихота». Узнав, что я с конями «на ты», он спросил, смогу ли я остановить скачущего коня? Услышав да, он вздохнул «Слава богу!» и сообщил кому-то по телефону: «Нашёл!» А мне пояснил: «Надо сыграть монгола, под которым убита лошадь, и он срочно ищет новую».
Тем временем яркое солнце развеяло туман. И вот на меня мчится повозка, я останавливаю коня, вскакиваю в телегу, седок прыгает с неё, скачущий рядом монгол рубит его саблей, а я лезу в телегу, роюсь в корзине, примеривая на себя вещи. Так мне велел второй режиссёр Игорь Петров. И меня снимал особый оператор. А рядом мчались кони. Монголы, забравшись на купол собора, срывают золочёные кресты. После многих дублей Петров объявил: «Не расходиться, через час – съёмка при другом солнце!»
В перерыве я сфотографировался со студентом-киргизом, приехавшим на съёмки из Москвы. Тут подошёл с извинением парень, спросивший, не помню ли я, как с Руси гнали? Он студент местного института. Мы пожали друг другу руки. Хотел сказать ему, что и я представил себя древним монголом, но не стал. Я удивился, как легко вспыхнули в нас искры прошлого. Как много заблуждений тлеет с тех пор. Вот главные из них.
Чингисхан никогда не был на Руси. По телевидению в польском фильме «Монголы» говорится: «Завтра в Варшаву войдёт Чингисхан». Не было трёхвекового ига, как пишут многие. Даже если начать с битвы на Калке в 1223 году, до Куликовской битвы 1380 года получается 157 лет. Но Калку не начало ига. Более того, ту битву спровоцировали галицкий и киевский князья, убив десять монгольских послов, просивших выдачи половецкого хана Котяна. Тот сражался против монголов на стороне Хорезмшаха и после разгрома бежал в Киев. Убийство послов инициировал Котян. А тогда не только монголы, но и другие народы Азии и Европы считали убийство послов грехом.
Настоящее нашествие на Русь началось зимой 1238-39 года. Его возглавил внук Чингисхана Батый. Он пошёл на Русь, чтобы отомстить за убийство послов в 1223 году. О нём тоже много несуразностей. Например, «Повесть об убиении Батыя» в русских летописях. На самом деле он умер своей смертью в 1255 году. Батый ладил с русскими князьями, которые не оказывали сопротивления, например, с Александром Невским. А тот создал в Сарае, столице Золотой Орды, православную епархию. Её епископ руководил всеми церквями Руси, чем фактически объединял её.
Выдающиеся учёные Георгий Владимирович Вернадский и Лев Николаевич Гумилёв нанесли сокрушительный удар по легенде о монгольском иге и утверждали, что между Русью и Ордой был симбиоз. Неслучайно Александр Невский разбил немецких псов-рыцарей на Чудском озере с помощью монголов…
Устав от беготни и нервного напряжения на съёмках, я прилёг, задремал. Вдруг слышу тихий стук копыт, открываю глаза, вижу Андрея Тарковского на коне. Он спокойно едет мимо участников массовки. Никакого величия в позе, но внимательные глаза. Я встаю, фотографирую его и говорю, что играю воина, но Чингисхан не велел хватать добычу до конца сражения, снимать кресты с церквей, так как уважал чужую веру. Тарковский удивлённо хмыкнул и сказал: «Это интересно. Я подумаю и уточню. Спасибо вам».
В последних дублях конь, ошалев от скачки, шума, вставал на дыбы ещё до того, как я ловил его узду. Понял, кто преграждает путь, и хотел сбить копытами. Уклоняясь от них, я прыгал сбоку и, ловя узду, осаживал лошадь, используя свои силы и вес.
Меня удивило, что по репродуктору звучал только голос Петрова, а Тарковский наблюдал, как посторонний. А на съёмках его фильмов «Ностальгия» и «Зеркало» Андрей лез буквально в каждый эпизод, разъясняя, что и как снимать. Может, оттого, что съёмки проходили за границей, без такого надёжного помощника, как Игорь Петров?
Получая деньги в кассе, увидел объявление: «Массовка» - 2.50. «Крупный план» - 5 р. «Задание режиссёра» - 7.50. У меня – высшая такса! Тогда это были неплохие деньги.
Картину, готовую через год, положили на полку. Она вышла лишь через пять лет, в декабре 1971 года. Следя за панорамой нашествия на Владимир, ожидал эпизод, где я останавливаю коня, но… Я сам вырезал себя, сказав, что монголы не хватали добычу во время битвы. Однако я благодарен судьбе, что попал на съёмку «Андрея Рублёва» и, хоть и кратко, но поговорил с Андреем Тарковским! И это недолгое общение запомнил на всю жизнь.
Вл. Бараев
Заслуженный работник культуры Бурятии,
лауреат премии Союза журналистов Москвы.
Владимир Владимирович Бараев родился в Иркутской области, вырос в Бурятии. Окончил философский факультет МГУ имени Ломоносова. Из неформальных данных: многократный чемпион МГУ, Бурятии, Целинного края по метанию диска и копья. Победитель международных встреч. Потомок шаманов.
Будучи заместителем редактора журнала «Байкал» опубликовал в 1967-68 гг. фантастику Стругацких «Улитка на склоне», главу из книги А. Белинкова «Поэт и толстяк» (о Юрии Олеше), рассказ Ионеско «Воздушный пешеход», подготовил публикацию «Зойкиной квартиры» М. Булгакова, но решением Бурятского обкома партии был уволен. Жил в Целинограде, на Кубани. В итоге оказался в Москве, работал в журналах «Журналист», «Коммунист», «Буддизм», «Атомиум», на телестудии Останкино. Последнее место работы – помощник заместителя Комитета по безопасности Госдумы РФ.
Автор книг «Высоких мыслей достоянье» (о Бестужевых), «Древо: декабристы и семейство Кандинских», роман «Гонец Чингисхана» (номинант премии «Большая книга» в 2008 г.), роман «Альма-матер. Под бременем познанья и сомненья» (о МГУ), «Улигер о детстве» (2011) и др.