По ягоды.
Лето в разгаре. Жара. На небе ни облачка. С лугов веет аромат цветов и скошенной травы.
А у магазинов женщины продают полные ведра луговой земляники.
Остро запахло детством.
Земляника. В народе просто ягода. Все остальные с каким-то уточнением зовутся, а эта просто ягода. Потому что главная и лучшая.
Эффект воспоминаний.
Раннее утро. Мы, земляничные фанаты, берем бидончики, нехитрую еду и отправляемся в луга. Настала земляничная пора в самые длинные дни года.
Находит каждый свою поляну и сгибается в долгом поклоне, вроде как молится ей время от времени.
А земляника, налитая сладким манящим душистым соком, кажется, так и просится тебе в руки.
Но сначала пробуем на вкус, кисловатый, сладкий, с еле заметной горчинкой- это главный вкус жизни, который волнует тебя, как волновать могла лишь первая любовь. Наешься земляники, и кровь резвее гонится, на щеках появляется румянец то ли от ягоды, то ли от усердия.
А затем сыплешь ягоду в бидончик. Дзынь, дзынь. По дну пустого бидончика постукивают ягоды, а ты видишь один кустик, другой, и глаза разбегаются.
Дальше отбиваешь поклоны, ползаешь по траве. И звуки в бидончике. Их не спутаешь ни с чем, звуки камерные, напоминающие интимный шепот, который подтверждает твою любовь и преданность.
Нет землянике конца.
Но бидончик уже полон.
Солнце палит нещадно. Надо возвращаться домой, где ожидает тебя любимый обед: холодное из погреба молоко и спелая земляника! Какое непередаваемое блаженство!
Шли годы, наполненные радостью, испытаниями, а я все чаще вспоминала свое детство и ощущение радости жизни при виде таких даров природы, как земляника, черемуха, боярка, ежевика.
И вот теперь я сижу на ступеньках школы-новостройки со своими коллегами и слушаю рассказ одной из них.
Она, поговорив с бабушками у магазина, рассказывала, как много луговой земляники за городом. И ехать совсем недалеко. Сорок минут на речном трамвайчике по Каме, а там немного пройти в луга, и бери, сколько хочешь.
Уговаривала она нас так страстно и убежденно, что мы решились.
В шесть часов вечера мы стояли на речном вокзале, экипированные большими эмалированными ведрами, теплой одеждой. Еды с собой взяли немного, планировали, что завтра к обеду будем дома.
Речной трамвайчик оставил нас у причала, поплыл дальше вверх по Каме, обещая забрать нас на обратном пути завтра часов в двенадцать. Мы высадились на берег, осмотрелись.
Красота кругом! Багровый закат, красавица Кама! Великолепие!
Развели костер, спасаясь от комаров, подкрепились домашней едой и долго сидели, наслаждаясь простором, живительным воздухом, пением птиц. Рассказывали истории из своей жизни.
Мы ведь приехали на эту стройку из разных уголков России. Нам все было интересно.
Странно, но никакого страха мы не испытывали, хотя вокруг было пусто, где-то далеко светились огни деревни, а здесь только луга, огромные стога сена да небольшие сосновые рощицы.
К утру нас сморил сон, нашли лазейки в стогах, заснули.
Разбудил нас громкий стук дятла, щебетание птиц.
Над лугом вставало солнце. Его лучи осветили поляну, и мы ахнули: от ягод она была багряно-красной.
Схватив ведра, мы ринулись на промысел.
Опять земляника! Как сладко и легко на сердце! Сначала попробовали на вкус: полевая ягода слаще лесной, видимо, здесь больше солнца. Вспомнилась поговорка, слышанная от бабушки: «Одну ягодку рву, на вторую смотрю, третью замечаю, а четвертая мерещится».
Поднимаю голову, а все мои подружки, как наседки на яйцах, сидят каждая на своей полянке, рвут вокруг сочную ягоду и кладут в ведро.
Смотреть вверх особенно некогда, и только мягкий удар сосновых шишек на землю напоминает нам , что мы на природе, а не в сказочном царстве.
Вот и ведра уже полные, время идет к обеду, надо успеть дойти до причала.
Но…или мы немного заблудились, или шли медленно, когда подошли к реке, трамвайчик уже отплыл.
Что делать? Нас охватила паника. Другой транспорт останавливался только на противоположном высоком берегу, где располагался санаторий. Но как туда добраться? Кама широкая, глубокая, неспокойная. Плавать мы не умеем.
Загрустили, уже и не рады ягодам. Только бы добраться домой.
Но, как говорится, нет худа без добра. Видим, плывет посередине Камы огромная баржа с сеном. Управляют ею два неказистых мужичка.
Что тут началось? Крики о помощи, танцы аборигенов, кто-то машет белым платком, как флагом.
На барже подумали: что-то случилось. Причалили.
Мы стали слезно упрашивать перевезти нас на другой берег.
Покумекали мужички, почесали затылки. Ну что сделаешь с этими городскими? Единственное, устроиться на самом краю баржи, крепко ухватиться за веревки, связывающие сено, и молиться.
Что мы пережили тогда, сейчас даже страшно думать! Холодные волны бьют на залитые скользкие доски, а мы, отчаянно ухватившись за веревки, с надеждой глядим на противоположный берег. Страх сковал нас. Только бы доплыть.
Доплыли. Онемевшие руки кое-как оторвали от веревок, высадились на берег, поблагодарили спасителей, чувствуя под ногами землю, приободрились.
Издали этот берег нам не казался таким крутым, а подошли к подножью склона, глянули вверх: высоко. Но подниматься надо!
Привязали ведра с ягодой на плечи, как рюкзаки, и поползли. Упираемся ногами за выступы, ищем, за что зацепиться, чтобы немного продвинуться, и ползем. Дыхание прерывается, силы на исходе. Может, спуститься назад? Глянула вниз, много уже одолела, а до верха еще далеко!
Осмотрелась вокруг, а мои подружки распластались по склону, как лягушки, кто ползет, кто отдыхает.
Кое-как достигли верха, тут же упали на траву бездыханные.
Ну, думаем, все трудности позади. Встали, глянули друг на друга и опять повалились на землю от смеха. Грязные, с красными от усердия и опухшими от комаров лицами, с застрявшими клочками сена в волосах, мы представляли зрелище не для слабонервных.
Немного привели себя в порядок, увидели тропинку и двинулись к санаторию. Настроение улучшилось, усталость прошла, только есть очень хочется. Ничего, все преодолимо.
Идем, поем маршевые пионерские песни, радуемся удаче. Хлоп! Попала ногой в грязь, вытащила ботинок, а подошва наполовину отвалилась. Дали мне обрывок веревки, связала, как могла, пошли дальше.
Видим высокое здание санатория, но нам надо вниз, к пристани. А где наша не пропадала! Наученные горьким опытом, мы одним махом одолеем и эту преграду! Спускались вниз по сырой земле, через кустарник. Кто на ногах, кто на четвереньках, кто на пятой точке.
Руки ободраны, на лице царапины от кустарника, и только прошли метров десять, посмотрели вверх и ахнули: вниз ведет широкая мраморная лестница. А мы-то, как Суворов через Альпы, своим ходом одолели и эту преграду.
Подошли к пристани.
Кругом гуляют отдыхающие и с удивлением смотрят на нас.
Кто бы мог подумать, что перед ними учителя, бомжихи, ни дать ни взять.
В кассе узнали, что «Метеор» будет только вечером. Рады и этому.
Умылись, причесались, почистились, как могли, Но есть хочется.
И стали мои подруги потихоньку приторговывать ягодой за кусок хлеба или бутерброд.
К вечеру подошел «Метеор», мы с радостью кинулись к трапу, и вдруг голос капитана охладил нас, как ушат холодной воды на голову: «Гражданки, «Метеор» не исправлен, в город пойдет только после ремонта, не ранее завтрашнего утра».
Вот такая незадача! Мы-то думали, что уже сегодня будем дома.
Вечер. Матросы занимаются ремонтом, от реки тянет прохладой, одолевают комары, а мы, полусонные, уставшие, голодные сидим на причале и ничему уже не рады.
Поздно вечером пожалели нас, разрешили войти в салон и скоротать остаток ночи.
Утром, наконец, отплыли в город.
Домой добирались на автобусе, отвернувшись от пассажиров, не дай бог, ученики увидят.
Когда я открыла дверь своей квартиры, ко мне бросились испуганные дети с криком: "Мама, мы тебя потеряли! Ты где была?" От усталости и пережитого я не могла долго говорить. "Позвоните папе на работу,скажите, что я дома, рассыпьте ягоду на столе, чтоб не прокисла, а я пошла в душ".
. Вот так окончился наш поход за ягодами. Было это в далекие восьмидесятые, а и сейчас вспоминается, как вчера.
А земляника по-прежнему моя любимая ягода.
Как много воспоминаний вьется над тобой, моя земляника, как тревожат они душу. Как сладко и легко от них на сердце!
Октябрь 2013 год.