Екатерина Васильевна, выпив утренний чаёк, медленно стала собираться на работу, проклиная всё на свете: свои распухшие суставы, мерзкий старый автобус, разбитую дорогу, которую и дорогой-то назвать нельзя.
- Не могу больше, не хочу, сколько можно? – мучилась вечными вопросами, пока брела неосвещённой тропочкой на автобусную остановку. - Мне 62 года, всю жизнь я воспитываю и воспитываю, ладно бы, своих, а то ведь чужих. Дочка совсем обнаглела: ей видите ли денег не хватает. Ну и что, что мужа нет? Я и без мужа обошлась – вырастила. Одна. Сегодня же поговорю с ней. А толку? Сколько говорено-переговорено, что не могу я больше ей помогать, сколько можно. А современные дети? Да разве же их можно назвать детьми? Так, зверята какие-то.
В автобусе - все знакомые лица. Немудрено, городок-то маленький, все друг друга знают. - Видеть уже никого не хочу,- Екатерина Васильевна закрыла глаза, но мысли от этого не стали светлее.
За тридцать лет у неё выработалось устойчивое правило приходить, как минимум, за полчаса до того, как группа наполнится детскими голосами. Взяв тетрадь с планом работы на текущую неделю, она убедилась, что сегодня, после завтрака, ей предстоит провести занятие по развитию речи. Хотя тема занятия была обозначена одним словом «Семья», цель предстоящей беседы с детьми расписана была подробно: привить детям любовь к родителям, разъяснить, что мама и папа заботятся о детях, поэтому им надо во всём помогать, быть послушными, поддерживать чистоту и порядок, убирать игрушки на место, поливать комнатные растения и т.п., и т.д.
- Зачем я это написала, ведь чуть ли не у половины детей матери – одиночки? Старая дура, нашла тему для развития речи, - терзалась Екатерина Васильевна, встречая своих питомцев.
Когда она окинула взглядом сидящих за столиками детей, притихших и приготовившихся слушать «Екатвасильну», ей стало тепло на душе: детские глаза согрели, раздражение и злость исчезло…
Екатерина Васильевна улыбнулась детям, посмотрела на них и начала занятие.
- Сегодня, дети, мы побеседуем о семье. Кто из вас хочет рассказать о своём папе?- спросила и тут же внутренне напряглась, потому что не с этого хотела начать, знала, что у половины детей отцы только в свидетельствах о рождении. Тут же взметнулись руки вверх, потянулись их Екатерине Васильевне. Каждый старался ответить первым.
Подняли руки все. Даже новенький Гена. С круглыми, блестящими, как у плюшевого медвежонка, глазами, он даже привстал со стульчика и держал руку выше всех.
Екатерина Васильевна знала о детях всё: и кто их родители, и где и как они живут, и чем болеют дети, и… . На самом деле - знала всё.
- Ладно, спрошу новенького, так любит папу, что просто сияет от счастья, - подумала Екатерина Васильевна и торжественно произнесла,- первым сегодня будет отвечать на мой вопрос Гена.
И… Гена не встал, а взметнулся со стульчика, выпрямился, как оловяный солдатик, и, подняв обе руки вверх, растопырив пальчики и сияя улыбкой, громко и счастливо произнёс:
- А у меня десять папов!
- Так не бывает! – категорично возразил «знайка» группы Дима.
- А у нас с мамой бывает. Мне мама сказала! – настаивал Гена.
- Не бывает! – хором закричали дети.
- Вы не знаете. Бывает… - тихо сказал Гена и сел.
- Дети, дети, а кто хочет рассказать о маме? – засуетилась Екатерина Васильевна.
А дети смотрели на новенького, который почему-то начал плакать…
p.s.
Все имена ЛГ не изменены.