Прожив год во времянке, мои дед и бабушка переехали в комнату малогабаритной хрущевки, которая поначалу тоже была всего лишь коммуналкой, предназначенной для временного расселения строителей. Зато по сравнению с щитовой времянкой новое жилье предоставляло вполне приемлемый комфорт нормального панельного дома.
В соседней комнате за стенкой жила молодая мать-одиночка с маленькой Настей. Семейная жизнь не удалась. Женщина затаила горькую обиду на всю мужскую половину человечества. Бедную дочку она периодически наказывала за то, что та играла в садике с мальчиками. Настенька не понимала причин наказания и горько плакала от обиды.
Моя бабушка, воспитавшая троих детей и кучу внуков, пыталась объяснить соседке, что ребенок никакого отношения к ее проблемам не имеет. Настина мама, с высоты своих двадцати с небольшим лет, раздраженно заявляла в ответ: - Вы ничего не понимаете в жизни, Елизавета Васильевна! - и, хлопнув дверью, закрывалась в своей комнате.