Я угрюмо смотрела в тарелку с манной кашей и мысленно уговаривала себя съесть ну еще хоть ложечку, – «за маму, за папу, за Настюшу... За кого там еще можно?» Иногда я с завистью поглядывала на Беллу, которая уплетала манку за обе щеки, да еще умудрялась болтать без умолку.
– Стас вчера заходил? Отлично! То-то я смотрю – цветочки у тебя свежие. Ну, так когда ты собираешься второй камушек использовать? А?
Белла замолчала и придвинула к себе абрикосовое варенье. Отвечать мне совсем не хотелось, тем более, на такой вопрос. Мне с некоторых пор надоело заботиться о своем проклятии, я уже так к нему привыкла, жалко будет расставаться.
– Инга! Не делай вид, что я не задала тебе вопрос. Нельзя же так! Пока это единственное, что может хоть как-то тебе помочь.
– Надоело, понимаешь? Ну, положила я глазок под подушку. Ну, показал он мне какой-то бред. Что дальше? Что у меня проклятье, я и без него знала. А в чем там у Марины с Никитой была любовная драма, мне, знаешь ли, как-то глубоко безразлично.
– А ты все сразу хочешь? Не зря же их у тебя семь, а не один. Считай, что это – первая глава романа.
Мне нечего было сказать. С логикой у Беллы все в порядке.
– Ладно, если уж тебе так хочется, положу себе камень…
– Вот и хорошо, – Белла заулыбалась с видом доктора, который уговорил больного принимать лекарство. – А я сегодня Олега видела...
– Неудивительно. Вы же в одном классе.
– Я хотела сказать, что я с ним разговаривала. Да знаешь ли, и увидеть его в последнее время стало непросто. Он почти не показывается в школе.
– Что такое?
– Любовь у него несчастная.
– Вот не знала. И что же он? Запил с горя, что ли?
– Ты можешь хоть пять минут быть серьезной?
– А ты можешь говорить о серьезных вещах?
– А чем же это не серьезно? Он просто умирает от...
– Ну, хватит. Не смеши меня. От такого не умирает никто.
– Он спрашивал, как ты. Это я к нему пристала. Знаешь, как жалко его?..
– Не знаю.
– Вот и плохо. Ты всегда была эгоисткой, а теперь стала еще хуже.
Я открыла рот. Это я-то эгоистка?! Я-то?! А что же мне ради других шкуру с себя содрать? Или еще что сделать? Контрольные одноклассникам не решаю – дай им волю, не будешь знать, когда вздохнуть.
– Ты подумай... Я понимаю, что тебе сейчас трудно и что нельзя обижаться на...
– На больных?! Ну, знаешь ли?!
Я вышла из кухни. Пусть делает, что хочет. Я включила телевизор и старательно крутила колесико громкости, но все-таки слышала, как Белла долго топталась в прихожей и как потом хлопнула дверь.
«У тебя ужасный характер...» – кто это мне говорил? То ли мама, то ли Вадим, то ли Стас. То ли все они...
Второй камушек показал мне удивительный сон. Уж не знаю, принес ли он мне пользу.
«Ксения лежала на лавке, положив руку под голову, и, похоже, спала. Но когда я вошла, она сразу проснулась. Ох, и лицо у нее было в ту минуту, как будто привидение увидела... Я не выдержала и расхохоталась. Это напугало ее еще больше. Ну, вот! Родную сестру не узнает, да к тому же близняшку! Я села возле нее, старательно соблюдая свою роль пришелицы с того света. У бедняжки даже не было сил, чтобы закричать.
– Привет, – сказала я. – Меня зовут Инга. Ты, похоже, меня еще не знаешь. Но я твоя сестра, и придется тебе мириться с этим. Только не бойся меня, ладно?
Если честно, я все время мечтала о сестре. О хорошей сестре, а не о такой, как Настя. И когда Ксения вдруг заплакала, я тоже не удержалась. Жалко, что мы не могли обняться. Я ведь, кажется, была бесплотной.
А потом мне пришлось болтать без умолку. Чтобы успеть объяснить ей всю эту историю с проклятьем.
– Ты спроси свою Зорюшку. Может, она поможет. Я-то у себя с ног сбилась. Но одна ничего не могу сделать, понимаешь? Нам надо встретиться. Не так, как сейчас, а наяву и во плоти. Все поняла?
– А кто наши родители?
Наши? А ведь и правда, если мы сестры, то логика подсказывает, что у нас должны быть общие родители. Но не мои же это папа с мамой! Хотя, кто знает?»
Я проснулась. Никого уже не было дома. И первое, о чем я подумала, что Стас вчера не пришел. Потом я вспомнила: вчера поссорилась с Беллой, значит, некому будет заниматься моими колдовскими делами. Наверно, я и, правда, эгоистка. Отвратительно!
Я легла на пол, распласталась, прижалась к ковру. Так, кажется, легче. Белла больше не придет. Олег больше не придет. Стас... Кто его знает, с его характером. Нельзя так дальше. Колдовство колдовством, но... Я встала. Вернее, попыталась встать... Еще весна – три долгих месяца, июнь... Нет, нет. Это правильное решение. Надо будет собрать вещи. Оставить записку на столе – это самое трудное. И надо дойти до телефона, набрать номер, сказать... Белые больничные стены... Как же мне подняться, а?