Последнее слово...
Здравствуйте уважаемые читатели. Пишет вам сын Евгения Скачкова. Алексей. Хочу сообщить что мой отец скоропоcтижно скончался. Спасибо вам что вы его читали и с ним общались, ему было очень одиноко в последнее время , но у него было любимое занятие, писать. Спасибо вам что вы у него были.
...
Роман со Смертью
Ну, знаете, как это бывает?
Открываешь свой кабинет и на автомате - произведения избранных.
А там несказанная радость – Женя Скачков. Новенькое.
Редко. Как праздник. Поэтому к нему – сразу.
Он же… пока не отшлифует…
Да и потом - все мается, мается.
Сейчас уже и не вспомнить, как познакомились, кто к кому зашел первым?
Неделями топтались друг у друга на страницах и молчали.
А что скажешь? Я ничего подобного не читала.
Вот такие стихи. Стихи?
И этот шок от "А ты не думаешь, что ее пора целовать в губы?
А то все руки да ноги ей целуешь....
Чувствуешь, она хочет, чтобы ты стал с ней грубым..."
Боже мой, это что?! Роман со Смертью? Как такое вообще можно написать? Вот такими словами. На такую тему. Смертельную. Но эта тема... жизни и смерти... нет-нет - да и появлялась в его произведениях.
И эта неправильная рифма…
Потом Лена Кадирова просветила: «Женины потрясающие безразмерные стихи».
Но уровень – его же просекаешь сразу. И понимаешь: если он так пишет…, как же он - читает?
А он топчется и топчется по твоим текстам. По десятку раз. И молчит. У тебя уже трясучка. И психоз. Из рук все валится. Ни одно слово не складывается. Все, что написано, кажется фуфлом. И ты последним усилием воли сдерживаешься, чтобы не убрать это со страницы. И вообще не закрыться. Волосы дыбом, в глазах – ужас.
И вдруг – написал. И читаешь раз десять. Наизусть, как стихотворение. И опять все валится из рук. От слабости. Отпустило.
Женя редко писал отзывы. Ну, все знают. Он вообще не тусовался. У него есть избранные, которым он ни разу не написал. Они просто избранные. Среди них не было случайных авторов. Зато… Уж если… Будто престижный конкурс выиграла. Продумано и прочувствовано.
Потом он признался, что так же нервничал от моих топтаний. Я ведь тоже из любителей. Подолгу. Нагнетая обстановку. Нет, не специально. Правда.
И как-то пошло. Потихоньку. Мелкими шажками. Шаг. Остановка. Еще шаг. Остановка. И еще. Все ближе и ближе друг к другу.
Он был не то, чтобы скрытным - сдержанным. Тактичным. Пожалуй, щепетильным. Мало что о себе рассказывал. Только, если спросишь. А как спросишь? Когда общаешься с таким человеком, и сам деликатничаешь. Он тоже очень осторожно спрашивал. Даже, когда мы уже переписывались. Никогда – о личной жизни. Никогда – о чувствах. Только факты. И лишь в его строчках пробивались завуалированные одиночество и боль. Он их скрывал. В обычной жизни. Ну, то есть, в нашей, виртуальной. Наоборот, старался поддержать. И только в его фразах и образах…
Я смеялась: - Рефлексивный интеллектуал!
И была уверена, что мы обязательно встретимся. У нас было дело. Я его сама придумала. Ремонт в одной квартире. Нашей общей симпатии. Когда я рассказала, какая у нее раздолбанная квартира, он ответил, что это ерунда, все можно сделать. И я уже представляла себе, как мы будем это делать. Почему я так решила? Да не знаю я! Просто он как-то так сказал. И у меня нарисовалась картинка, как мы завалимся к ней спасательным десантом. Он займется проводкой – именно о ней и шла речь. А мы будем клеить обои. Днем. А по вечерам граммов по 50 виски. И с сигаретой на балконе. Хотя курить бросила. И все время веселиться. Мы-то с ней хохотушки. Куда ж ему деваться?
И лишь однажды, после «Воскографии на памяти»… Все его хвалили. А у него вырвалось отчаянно: - Эту тему я просто не вытянул. Вроде и все было: фактура ...не вытянул. Это не тот случай, что мне стыдно, но могло быть лучше.
Я его поняла. Мне тоже так показалось. А как помочь? Чем? И я рассказала ему одну историю. С долгим эхом. Из тех, что не легко рассказываются. И не всем. Ими не хвалятся.
Думаю, он дотянул бы. А может и… Кто знает? Где его черновики? Увидим ли мы их?
Его последнее письмо… Коротенькое. Благодарное. Восьмого марта. С поздравлениями. Мне. И нашей общей симпатии. Я забыла ей передать.
Его последняя запись на сайте – 16 марта. Я сегодня посмотрела. Он там сказал, что у него грипп.
Почти все мы когда-нибудь болели гриппом. Я тоже. Совсем недавно. И - что?
Евгения Кордова
* * *
Как обычно - в произведения избранных. Женя Скачков. «Последнее слово». "Сейчас почитаем". Так - набрать побольше воздуха. Его не просто читать. У него сложные образы, насыщенные и даже пере.. - фразы. Мне редко удавалось - с первого раза.
Знаете, бывают предчувствия. Когда внутри все сжимается. Или наоборот - будто закачали вакуум. А тут - ничего.
Только удивленно промелькнувшая мысль, что Женя не писал такие маленькие миниатюры, на три строчки.
Тем мощнее удар. Когда осознаешь, что действительно - последнее. Окончательное. И "обжалованию не подлежит". И уже - не его.
«Вот и она уже тебя захотела...
И дыхание ее стало хриповатым...
Вот она уже запустила руки
В шевелюру твою, в подсознание...
Закатило глаза в томной муке...
Многогубчатое ее создание...»
Все. Точка. Роман со Смертью завершился.
Вчера. И сегодня Женю уже не поздравить с днем рождения. Ему не хватило считанных часов до 49-ти.
Как же так? Зачем ты, Женя? Ты же еще маленький для таких романов. Совсем мальчишка.
Не надо было целовать ее в губы.
Я еще допишу. Потом. Когда станет легче.