В далекие времена на месте Кара-Дага возвышалась красивейшая гора. Ее вершина уходила под облака. Сказывают, что забравшись так высоко, на вершину, можно было попасть в Царство Бога. Но никому из людей не удавалось пройти и половины пути наверх. Смельчакам не хватало воздуха, было тяжело дышать и все как один, ни с чем, возвращались обратно. А кто сильно упорствовал, так и вовсе сгинул без следа. Народ, живший в этих местах, на плодородной равнине, под горой, возвел величественный город. Это был знатный город, не уступавший своей красотой и величием, никакому другому городу в древнем мире, а может и превосходил их. О жителях этих мест ходили легенды. Говорили будто сам ветер кровный им брат. Будто умели они управлять погодой. Нагонять на врагов и недругов ураганы, а своим сторонникам теплое и мягкое солнце. И все было бы хорошо, но возгордились люди, знавшие тайны природы. Решили, что Господь уже неровня им. Он услышал их горделивый нрав и послал им суровые испытания. Бог наказал возгордившийся народ их же оружием. Наступила жесточайшая засуха. Пересохли все родники в округе. Народ начал гибнуть от жажды. Спохватились люди. Осознали свою никчемность перед Всевышним. Но как не молились, как не просили они прощения и воды у Господа своего, вода не приходила, не умывала раскаленные от солнечного жара камни.
Жил в этом городе, на самой его окраине, на подступах к величавой горе мудрый, добрый старец. Старец призывал людей вначале не гневить Бога, а после не отчаиваться, молиться и продолжать просить у Господа, и вода в скором времени обязательно прольется на когда-то благодатные земли. Но, в конечном счете, на благодатные земли пролилась невинная кровь мудреца. Народ обезумил от отчаяния и решил, что во всех бедах надо винить этого старца, который каждый раз обещал приход живительной влаги, но так и не упросил Господа в этом. Старика приволокли на главную площадь и забили камнями до смерти, вымещая на нем весь свой гнев, обиду и отчаяние. Как только его душа отлетела от бренного тела и поднялась на вершину поднебесной горы, разверзлись небеса, и вода сокрушительным потоком с грохотом пролилась на испепеленную землю. Ливень невиданной силы обрушился на равнину. Потоп был настолько мощным, что бурные реки воды в считанные часы смыли с лица земли величественный город. В одночасье город вымер. Единицы смоги уцелеть, остальных унесло водяным потоком и поглотило море.
На удивление тело невинно убитого мудреца селевой поток вынес к ближайшей уцелевшей деревне. Жители деревни предали бездыханное тело земле, но дождь не прекращался и постоянно размывал землю над могилой старца, обнажая каждый раз его чело. Как люди не пытались закапать тело глубже, все было тщетно. Кто-то из уцелевших горожан узнал старца и предложил отправиться с прахом на величественную гору. Подняться над тяжело нависшими свинцовыми тучами и похоронить святого человека как можно выше, как можно ближе к Богу, которого он постоянно восхвалял и собственно за которого отдал свою праведную жизнь. Как решили, так и поступили. Поднялись смельчаки так высоко, насколько хватило сил и в облаках похоронили старца. Как только последний камень лег на могилу, в ту же минуту дождь волшебным образом прекратился. С тех пор гору и стали называть Святой. И стали люди ходить к его могиле. Приходил человек больным, переночевал возле праха святого и спускался совершенно здоровым.
Время сочилось, как песок сквозь пальцы одинокого пилигрима. Все новые и новые народы приходили на эту землю. Кровью невинных поселенцев отвоевывали ее и своею кровью предавались забвению, свергаемыми более сильными и многочисленными народами. Однажды на благодатные почвы пришел народ из далеких Карпат. Звались они киммерийцы. Они расселились по всему Крыму. Остальные народы, жившие на этих землях, либо признавали господство киммеритян, либо погибали от острых стрел воинственного народа. Но история эта не о кровопролитных походах, хотя и они были частью произошедшей легенды. У одного из царей Киммерии родилась дочь. Во время ее рождения, в ночном небе засияла, стремительно пронеслась и потухла ярчайшая звезда. Придворный мудрец предупредил царя, что не к добру блеснула падающая звезда. Слишком яркая была она и слишком быстро ее поглотила богиня ночи. Царь посмотрел на рожденное дитя, поднял взор в ночное небо и изрек:
- Раз эта звезда так связана с моей дочерью, дам я милому ребенку имя Эстер (Звезда – кимм).
Мудрец предупредил о том, чтобы царь не отпускал свое дитя никуда в одиночестве. За дочерью всегда присматривали, не давая возможности, расти свободным ребенком. Благодаря этому ее характер был свободолюбив и непокорен. Эстер подросла, и не было ни кого краше ее. Она была нежна, как крыло лебедя. Ее улыбка сравнима с блеском бриллианта. Ее походка, с движениями грациозной лани. Многие молодые сердца юных воинов пленила она своей красотой. Многие мечтали о ней, но боялись просить руки у своенравного царя.
Постепенно в Киммерию стали приходить иные племена. Звались они скифами. Первыми, кто пришли на эти земли, были не воинственные орды, а обычные странники, за душой у которых не было ни гроша. Одним из таких странников был молодой, плечистый и добрый душой скиф по имени Атей. Он пришел со своим народом в поисках лучшей жизни. Но в этих местах он был чужестранец, которого особо не жаловали. Однажды на главной площади, где он устроился к местному торговцу, Атей оказался свидетелем пышной царской процессии. Царь со своей женой и лучезарной Эстер медленно проезжал вдоль площади в свой белокаменный дворец. Когда Атей увидел Эстер, его сердце обожгло невиданное ему доселе чувство. Он не мог отвести глаза от небесной звезды. Его благоговейный взгляд заметила Эстер и немного смутилась. И, конечно же, этот огонь заметил его хозяин, местный торговец, и укоризненно бросил:
- Не смей так смотреть на царскую дочь, дурак. Если увидит твой взгляд царь, не сносить тебе головы!
- Я не могу оторваться! Она невообразимо красива!
- Вот срежут твою глупую голову, и смотреть будет нечем – недовольно высказал торговец, - столько достойных воинов хотят ее руки. Ты-то скиф, о чем мечтаешь? Чужеземец!
Чужеземец, это основная фраза, словно весы Фемиды разграничивала мечты и реалии. Но смекалка и бесстрашие родились с Атеем вместе. Он сумел пробраться в царский сад и застать Эстер среди пышных садов в полном одиночестве. Атей не скрывал своих чувств, и Эстер прониклась к нему взаимностью. Много раз рискуя жизнью, Атей пробирался в сад и встречался со своей возлюбленной, оставляя в дураках всю царскую охрану.
Эстер, после каждого возвращения отца из кровавых походов, отправлялась на Святую гору и перед могилой святого старца молилась за души людей невинно убиенных ее отцом и вымаливала прошение у Всевышнего за жестокость царя. Прознав об этих походах, к границам враждебного Боспорского царства, отец попытался запретить своенравной Эстер совершать опасные путешествия. Эстер умудрялась убегать из-под опеки отца, не бес помощи Атея. Как не боролся отец, запретить ему походы дочери на Святую гору так и не удалось. Тогда он приказал стражникам стать тенью своей дочери и следовать за ней везде, куда бы она ни отправилась. Атей мог сопровождать любимую лишь украдкой, наблюдая за ней издали. Но и это влюбленный Атей воспринимал за благо.
Много людей совершали паломничество на Святую гору, но среди киммерийцев появились страшные истории, будто под Святой горой появилось существо, вид которого страшил каждого кому судьбой выпадало с ним встретиться. Как и полагается в любой легенде, если на горе появилась Обитель света и добра, то под горой должно поселиться зло. Злом оказался могучий джин. Он не был врагом для людей. Он не причинял им зла, но вид его был поистине ужасен. Все меньше и меньше людей отваживались посещать Святую гору и со временем все тропки, ведущие к могиле святого старца, заросли высокой травой. Лишь одна тропа по-прежнему узнавала поступь человека. Этой тропой подымалась на гору гордая и набожная Эстер. Какие бы страшные истории не рассказывал простой люд, она продолжала нести свой крест. Атей старался всегда сопровождать ее, но случалось и так, что работы на рынке у торговца было много, да и Атей не мог весь день сидеть возле царского двора в ожидании Эстер. Один раз так и произошло. Эстер ушла к Святой горе без сопровождения своего возлюбленного. И надо было тому случиться, именно в тот раз ее узрел могучий джин. Он был сражен ее небесной красотой. Более красивого существа он не встречал. И задумал джин сделать Эстер своим бриллиантом. Джин прекрасно понимал, что его вид ни сильно расположит Эстер к нему. Прознав, о страстной любви к Атею, джин решил пойти на хитрость. Он перевоплотился в прекрасного юношу и стал ожидать Эстер на тропе, ведущей к могиле старца. Много времени ждал джин, но ожидания рано или поздно вознаграждаются. Эстер по обыкновению, в сопровождении слуг, подымалась по крутому склону. Джин решил расположиться ровно на середине ее пути. Выше подняться он не мог. Выше начиналось Царство небесное, и вход туда джину был воспрещен. Облачившись в образ Атея, он спокойно дожидался подымавшуюся Эстер, восседая на огромном валуне. Как только Эстер разглядела, кто дожидается ее на тропе, не на шутку разволновалась. Она знала, что Атей частенько провожал ее на Святую гору, но он это делал втайне ото всех? Но в этот раз он сидел прямо на пути ее подъема и даже не собирался скрываться. Эстер почувствовала приближавшиеся неприятности, не выдержав, она закричала:
- Атей, беги, беги, любимый!
Моментально стражники бросились к Атею. Царь давно заметил перемены в своей дочери. Он почувствовал, как забилось нежное сердце его дитя в сладких чарах любви. Поэтому он своей верной дружине строго-настрого наказал изловить подлеца укравшего сердце его Эстер, привести живого и бросить к ногам его. Стража бросилась исполнять свой долг, но не тут то было. Джин попытался отбиться от них. Но силы человеческие никак не могли сравниться с мощью джина и когда Атея-джина почти скрутили верные ратники, он не выдержал и превратился обратно в чудовище. Дикий ужас охватил бравых солдат. Они бросились наутек, позабыв о долге, и оставив свою повелительницу на волю судьбы. Эстер, не оглядываясь, бросилась, наоборот, наверх. Она сочла, что ее может защитить святое место возле могилы старца. Джин преследовал ее по пятам, но страх Эстер подхватил ее и как вихрь отнес на вершину, к обители святого старца. Он не успел ее поймать и раздосадованный спустился вниз к подножью горы. Джин был просто в ярости, оттого что Эстер успела убежать, оттого что его перевоплощение ни к чему не привело. Он кричал от досады, да так, что его рев разносился на многие версты в разные стороны, приводя в ужас жителей ближайших деревень. Он своими огромными руками вырывал землю у подножья горы. Его гнев дал результат. Выгребая огромные массы земли у основания, он замелил, как величественная гора осела, приблизив его к заветной цели. Святая гора на глазах стала уменьшаться. Джин с большим усердием стал вырывать землю и когда он увидел, что до Эстер уже было рукой подать, он бросился, желая ее схватить. Но не тут то было. Силы Господа не позволили свирепому великану приблизиться к Эстер, ни на шаг не отходившей от могилы святого старца. Джина снова ждало разочарование. Он смекнул, что рано или поздно Эстер попытается спуститься и убежать из этих мест. Не хотел джин терять пойманную в сети птицу. Он принялся возводить вокруг Святой горы высочайшие стены-скалы. Он поднял огромные валуны со дна морского, окружив Святую гору неприступным каменным частоколом. Так и появился Кара-Даг. Поднял он со дна морского и часть когда-то величественного города, ставшего теперь мертвым. Окружив непреодолимой стеной, ему все же удалось заключить Эстер в темницу. Джин спустился в свою пещеру под горой и стал ждать, когда Эстер склониться перед его волей.
В то же время обезумевшие от страха стражники прибежали к царю и поведали ему жуткую историю, при этом, не забыв описать свое героическое противостояние зловещей силе. Царь без пощады отправил всех на плаху, но один из горе-воинов сумел сохранить свою голову на плечах. Он вспомнил, что видел на базарной площади того самого юношу, в которого первоначально превратился злой джин. Царь приказал найти и привести Атея к своему двору. Ничего не подозревающий Атей был схвачен и предстал перед владыкой этих мест. Когда же Атей узнал, что произошло с его любимой, он просил великого царя лишь об одном, разрешить ему отправиться к Святой горе и вызволить свою возлюбленную Эстер из лап злого зверя. У царя не было особого выхода, так как смельчаков больше не оказалось, и он решил отпустить юношу на спасение своей дочери.
Атей отправился в путь. Когда же он подошел к Святой горе, он не узнал этого места. Вместо зеленых лугов и тенистых дубрав его встретил черный как смол частокол острых как бритва величественных скал. Скалы были неприступны. Атей решил обойти гору со стороны суши и поискать вход в пещеру коварного джина, убить его и потом через пещеру добраться до Святой горы и освободить из заточения любимую Эстер. Но к его разочарованию входа в пещеру он так и не нашел. Со стороны коктебельской долины Атей встретил одинокого путника. Странник был одет в лохмотья, казалось, он долго скитался по земле, но на удивление Атея, тот был слишком упитан для такой скитальческой жизни. Атей не придал этому особого значения. Он был убит своим горем, и перед глазами стояла только одна цель. Странник поведал ему, что вход в пещеру джина находиться в скале омываемой водами моря. Попасть в его логов можно только вплавь и на удивление бродяга видел прохудившуюся лодку недалеко от берега. Атей поблагодарил старика и спустился на берег. Старик не врал, лодка действительно не блистала своей прочностью. Но и расстояние, которое должен был преодолеть Атей, было не так уж и велико.
Море встречало Атея-морехода своим бурным нравом. Волны вздымались над головой героя-спасителя, каждый раз норовя перевернуть суденышко и отправить Атея на морское дно. Но закаленный невзгодами скиф боролся как лев. Не так просто было обогнуть острые скалы, балансируя меж серыми накатами волн и откосами гранитных пород. Атея вела его любовь, придавая ему бесстрашие, наполняя его кровь богатырской удалью и верой в себя. Борьба не на жизнь началась еще в тот момент, когда молодой скиф первый раз увидел прекрасные глаза Эстер и сейчас, когда спасение любимой было так близко, сам страх боялся его. А доверять своему страху нужно. Страх судья, палач и спаситель. В холодной голове он первый помощник. Но Атей забивал свой страх, как дворовую злую собаку. Увидев мрачную пещеру, вход в логово джина, Атей бросился горячей головой в пасть чудовищу, в логово злой силы, в час своей судьбы. Как только лодка прошла под черным входом пещеры, который богобоязненный люд прозвал Чертовыми воротами, в туже минуту тонны камней оборвали свод и поглотили великого безумца под своей тяжестью. Атей погиб, успев лишь прокричать сердцем имя своей возлюбленной. Поглотили камни и морская пучина его бренное тело. Закрылся вход в логово джина огромными валунами. И на месте его гибели образовалась каменная арка, стоящая теперь посреди моря.
Гибель Атея наблюдал старик в мгновение ока обернувшийся джином. И побежал он к вершине горы Святой протрубить гибель возлюбленного Эстер, желая доказать свое превосходство. Радость переполняла коварного губителя. Закричал он, словно громом прогремел:
- Я погубил твоего Атея! Нет больше его на белом свете! И не успев прокричать скорбную весть, в туже секунду он угодил в огромную карстовую пещеру, которую своей злостью собственно и создал. Провалился под землю могучий джин. Сковали его камни. Не вылезти, не пошевелиться не смог он. Лишь только большой его палец правой руки возвысился над плато. Ревел и стонал джин не одну неделю, но так и застыл, превратившись в камень. И прозвали люди место, где настигла джина кара небесная Чертовым котлом. И по сей день возвышается укоряющий Чертов палец злодея, напоминая каждому о былине тех далеких дней.
Услышала Эстер печальную весть и стала просить Господа забрать ее в свою обитель, чтобы оказаться рядом со своим возлюбленным. Просила пощады для себя и плакала. Там где на святую землю падали ее слезы выросли дивной красоты цветы. Нежные, как душа Эстер. Прекрасные, как ее образ. И назвали люди эти цветы – коктебельскими тюльпанами.
Смилостивился Господь над страдающей Эстер и забрал в свое Небесное царство. И появилась на небе утренняя звезда, спутница рассвета, которую древние киммерийцы звали Эстер, а греки нарекли Венерой.
Ждал, ждал царь киммерийский возвращения своей дочери и спасителя Атея, но время шло, а любимое дитя так и не возвращалась. Вот уже весть прокатилась по всей крымской земле о том, что места Кара-Дага и Святой горы больше не тревожит свирепый джин. Не стало его. Сгинул восвояси. Но дочь так и не переступила порог родимого дома. Собрался царь и отправился со своей женой и свитой на поиски любимой и своенравной дочери. Подошла процессия к горе. Царь посмотрел наверх и ахнул. Святая гора будто осела, будто состарилась. Не было уже того величия. Не подпирала она уже небосвод. Не врезалась в заоблачную высь. Вокруг Святой возвышались причудливые каменные истуканы гордого и мрачного Кара-Дага, будто стены неприступной крепости.
Стал подыматься царь вдоль хребта Карагач. Бросил он свой скорбный взгляд на открывшуюся морскую гладь и оторопел. Посреди моря возвышалась скальная арка цвета чистейшего, ослепительного злата. Как величественные врата, ведущие в Царство морское. На мгновение он даже забыл, зачем пришел в эти края. Он приказал своим слугам спуститься к морю и принести ему кусок дивной породы сияющей на солнце как чистое злато. Неожиданно перед процессией появился старик в драных лохмотьях.
- Великий царь тебе подвластны все земли в этих краях. Ты волен распоряжаться судьбами верного тебе народа. Ты можешь все, но только не бери камни с этой скалы. Они, правда, из чистого золота. Но они заколдованы. Каждый, кто попытается унести их не уйдет из этой долины.
- Ты немощен, старик, тебе не под силу и камешек с земли поднять. Я же полон сил и здоровья. Я владею этими землями и волен делать все что захочу. И я не верю, что есть сила способная мне воспрепятствовать. Я наместник посланный Богом и никакая нечисть не способна мне помешать – горделиво бросил царь и отдал приказ своим слугам достать породу, а потом высечь старика осмелевшего перечить царю. Слуги исполнили царскую волю, принесли кусок породы и выпороли языкатого старца. Царь даже не слышал его немощные стоны, он был поглощен дивной породой блестевшей в его руках как тысячи солнц. Он возжелал перенести Золотые ворота в свой дворец, и алчная мысль поглотила правителя. Но не суждено было сбыться его мечтам. Не успел он пройти и ста шагов, как онемел и застыл, превратившись в камень вместе с царицей и свитой. Возможно, чары джина подействовали, а может Господь узрел алчное сердце? Этого никто не знает, но так они и по сей день стоят на подступах к вершине. Такая же участь постигла и двух братьев-богатырей, усомнившихся в местной легенде. Много каменных истуканов можно разглядеть в долинах и людей и даже животных, будто Кара-Даг собирает свою зловещую коллекцию.
Со временем морские врата превратились в обычный камень. И лишь пару раз в год врата обретают свою неповторимую золотую окраску. В это же время из неоткуда приплывает к ним морское чудовище, толи похожее на сказочного дракона, толи на морского змея. Говорят, это Бог смилостивился над горемыкой-джином. Говорят, если джин в облике морского чудовища сможет помочь хотя бы одному человеку, то его душа, навечно заточенная в скалах Кара-Дага, будет освобождена. Карадагский змий не причиняет зла людям, но и помочь никому не может. Люди, повстречав его в таком облике не помня себя, бросаются с ужасом наутек. Так и бродит чудовище неприкаянное. Когда же врата приобретают свой обычный лик, рык грозного джина, заточенного в тяжелый камень, раздается из под горы из Ревущего грота. А на берег море выбрасывает удивительно красивые камни – сердолики. Это, говорят, слезы погибшего Атея. И еще говорят, если незамужняя девушка подберет такой камень и будет держать его подле сердца, то через год встретит своего суженного.
А облик Атея сохранился и в самой гряде Кара-Дага. Если с почтенного расстояния посмотреть на предрассветный Кара-Даг, то можно различить профиль красивого мужчины с длинной прядью волос уходящей в море. Его взор устремлен в небо, где над ним загорается утренняя звезда по имени Эстер. Так и встречаются они каждое утро. Он смотрит не нее с земли, а она улыбается ему влюбленной улыбкой рассвета с просыпающегося небосвода.
Отрывок из романа "Берег души и иллюзий".