Пространство было пустым. Мрак хлынул вдруг сквозь двойные стекла экранов - поглощающий, изничтожающий поток. Черное полотно, редко усыпанное немигающими точками. Далекие пылающие огни, недосягаемые звездные острова, тусклый свет, казалось, поглощенный самой пустотой. Она обволакивала корабль, вползала в распахнутые экраны, текла сквозь обшивку, заглядывала в холодные глаза приборов. Пустота была здесь всем, она правила безраздельно, сокрывшись в складках метрики и гравитационных полей, закутавшись в долгие-долгие парсеки, под вуалью всепроникающих излучений, оставив дух свой неприкосновенным, не запертым и не осветленным полыхающими звездными гигантами.
И она смотрела.
Да-да, смотрела, пристально вглядывалась, настороженно изучая, словно раздумывая, какую судьбу избрать нарушителю тишины и незримого порядка, какую роль ему отвести и какую кончину уготовить.
Она заглядывала в глаза, не скрывая своего существования; ей нечего было скрывать – вот она, вся на виду, а вместе с тем и нет ее вовсе. Мысль тщетно старается ухватить пустоту, она уходит, растворяя звук тишиной и вечным безмолвием. Беспощадная, она повелевает структурой пространства, она – само пространство!
Да, она знает.
И смотрит.
Короткий щелчок. На панели вспыхнул яркий огонь. Стрелки дружно качнулись вправо, засвистела тоновая настройка приборов. Длинный щелчок. Красный огонь сменился зелёным, потом синим, а затем вся панель усеялась мерцающими звездами, живыми, теплыми, совсем не такими, что упрямо лезли в душу сквозь двойное стекло экрана.
Тоновый сигнал подхватила другая панель, огонь блеснул на вертикальном пульте навигации. С тихим шипением, постепенно разгораясь, включилась подсветка. Отблеск от озарившихся желтым звездных карт упал на слепое стекло радара, а потом рассыпался по всему пульту. В мелькающем свете ламп появился тихий басовый звук и заскользил по октаве вслед за изменяющейся настройкой, расцветая все новыми и новыми обертонами вместе с оживающими приборами.
Новый щелчок. Тихий бесцветный голос называет длинные колонки цифр, перемежая их одинаковым двухсекундным шипением. Ряд подхватывает новый прибор, и числа усыпают высокую спинку пустого командирского кресла. В самом дальнем конце рубки совершенно беззвучно, одновременно, единым аккордом, вспыхивает десяток ламп. Комбинации быстро меняются. Огоньки то выстраиваются в длинные линии, то мигнут разом и погаснут, пропуская басовые тона вперед.
Между тем, главный сигнал, дойдя до конца настройки, устремляется назад, стрелки приборов ложатся на ноль. Лампы, разгоревшись до предела, освещают мелькающие руки и лица – ровно два лица.
Тихий голос, досчитав цифры до конца, выключается, но тут же оживает вновь. «37…22…14…28…парсек…17…градусов…к плоскости…141…222…6…17282…парсек…по оси…»
Третий пульт вдруг замирает на мгновение, а потом взрывается искрометной перекличкой разноцветных голосов. Лампы ежесекундно вспыхивают и погасают, оставляя в воздухе легкое потрескивание.
Басовый сигнал, опустившись вслед за основным, обрывается, не доиграв тон. Пульт в дальнем конце рубки, огромная стена, сплошь усеянная огнями, замедляет еле слышное гудение. Диагонали ламп гаснут, остаются единичные зелено-синие светлячки.
Включается новый голос, но в его звучании нет цифр. Он что-то говорит, то бормоча, то прыгая с октавы на октаву, скрываясь порой за пределами слышимости. Вслед за ним следует тон основной настройки. Диссонансом прорезаются фальшивые ступени. Ярусный потолок исчертили блики фиолетовых полос – накопив заряд, зажглись выпуклые стекла локаторов. «52…48…14…парсек…в направлении…омега…4…52…градуса…к плоскости…182…341…напряжение…ответ…не получен…» Голос сменяется продолжительным шипением, затем начинает перечислять цифры с начала.
- Пустота… - шепчет Первый Пилот, опускает наушники и закрывает лицо руками. Он долго трет уставшие глаза, сняв с ладони перчатку, и устремляет взгляд на экраны.
- Пустота, - сосредоточенно кивает Второй Пилот. Его наушники лежат на пульте, отбрасывая гротескную тень на потолок.
- Новое значение?
- 17, 42, 22, 18 градусов к плоскости.
- Ввожу, - губы Первого Пилота вновь плотно сжаты, на лбу обозначаются глубокие морщины. Его пальцы выбивают из клавиш легкие щелчки, пока другая рука осторожно поворачивает верньер.
- Новое значение? – спрашивает Капитан, пробежав глазами по экрану перед собой.
- 24, 34, 52, 19 с половиной градусов к плоскости.
- Ввожу, - повторяет Второй Пилот. Щелкают клавиши, несколько раз утвердительно загорается красный сигнал.
Капитан прислушивается к тоновой настройке, поворачивается к навигационному пульту, сосредоточенно заглядывает в стеклянный глаз прибора. Его голова в импульсных наушниках низко склоняется над экраном и кажется расплющенной. Потолок тонет во мраке.
Второй Пилот, коротко взглянув на Капитана, опускает ползунки регуляторов до конца, какое-то время прислушивается к голосу, продолжающему перечислять колонки цифр, перекладывает наушники выше. Теперь тень падает ему на плечи и грудь. Скафандр отзывается несколькими зелеными сигналами на грудной пластине.
- Двигатель? – коротко спрашивает Капитан.
- Сорок восемь процентов. Направление – M1782/N19401/P18.
- Ввожу, - повторяет Второй Пилот. – Новые данные.
Появляется ещё один звук, он быстро взлетает до свиста и резко опадает, наполнив рубку перекатывающимися волнами эха. Короткий звонок на командирском пульте прорывает молчание охладившихся было ламп, и они вновь дружно вспыхивают и перемигиваются. Усталое лицо Первого Пилота, развернувшегося к пульту Штурмана, ловит на себе перекрестные блики разноцветных огоньков, отчего кажется сотканным из кусочков яркого картона. Пилот замирает на долгое мгновение, неудобно перегнувшись через высокую спинку, вместе с ним затихает и мерцание информационных сигналов на скафандре.
- Поле в пределах нормы, - кивает Пилоту Штурман, не отводя глаз от беспокойно перебегающего светлячка за толстым стеклом навигационного прибора. – Выходим на расчетную траекторию. Скачков не подтверждаю.
- Процедуру не прекращать, - раздельно произносит Капитан. – Даже если ничего не произойдет.
- Надеюсь, ничего и не произойдёт, - шепчет Первому Пилоту Второй, но тут же склоняется к приборам, почувствовав на себе тяжелый взгляд Капитана.
Некоторое время электронные голоса в рубке молчат, шипение динамиков затихает. Один за другим гаснут слепые стёкла локаторов, передавая заряд другим устройствам. Люди снимают наушники, отворачиваются от пультов управления и замирают с напряженными лицами, словно ждут чего-то.
Включается новый динамик, слышатся щелчки и треск, потом низкий голос отчетливо произносит:
- Хроноспирали стабилизированы, угол вращения 95 градусов. Замеряю потенциал поля в непосредственной близости от обмотки.
Никто не шелохнулся. Квадратное поле светодиодов на пульте Штурмана, до того мёртвое, вдруг зажглось быстро сменяющимися комбинациями, но он даже не моргнул.
- Заряд неотрицателен, - снова произнес низкий, немного металлический голос.
На лице Первого Пилота прорезаются глубокие морщины, Капитан сурово сжимает губы.
- Заряд нулевой, - басят динамики. – Возвращаюсь в рубку.
Короткий щелчок, означающий, что на том конце повесили микрофон. Экипаж облегченно вздыхает и возвращается к пультам. Штурман немедленно реагирует на комбинации светодиодов, выхватывает из сумки-планшета потрепанный блокнот и резкими штрихами зарисовывает положения огней. Монотонный голос продолжает перечислять цифры, вновь разгораются стёкла локаторов. Капитан надевает правый наушник, чтобы слышать колонки цифр и вместе с тем не пропускать информацию из внешних динамиков, заглядывает в локаторы, нервно барабанит пальцами по подлокотнику кресла, задумчиво оглядывает шеренги тумблеров на пульте, потом устремляет взгляд в бездонную пропасть космоса за тройным стеклом иллюминатора. Далекие звезды перемежаются с отражениями индикаторов, пустота кажется абсолютной.
- Итак, - спокойно произносит Капитан. Экипаж замирает; приборы гаснут один за другим, рубка погружается во мрак. – В расчетной точке ничего нет. Мы проверили все возможные параметры. Остается полагать и надеяться, что нас просто занесло не в то время. Или не в ту Т-структуру. – Капитан поворачивается к Хронисту. – Твоя часть эксперимента завершена. Предоставь нам спирали для масс-переброски.
- Это уже двести пятая попытка…
- Я знаю, как ты к этому относишься, но Дэйн полагает, что на этот раз всё может получиться. Времени на всех хватит.
- На всех, - коротко кивает Хронист и поворачивается к своему пульту. Четыре спроецированные в одну точку доски отражают на зеркальный шар в центре геометрические значения, которые рассыпаются по спиральному глобусу мелкими трехмерными моделями. Хронист задумчиво достает из-за уха карандаш и зарисовывает схемы на измятом листе бумаги, потом осторожно распрямляет его, разглядывает в последний раз и рвёт на куски.
- Новое значение, - бодро произносит Второй Пилот, - 90, 74, 13, 6.
- Ввожу, - отзывается Первый Пилот, выбивая клавишами сухую дробь.
- Параметры ускорения? – Штурман вопросительно смотрит на Командира, который, казалось, погрузился в себя.
Главный пульт с тихим нисходящим гудением выключается, но тут же оживают трёхрядные панели локаторов. Широкие выпуклые стёкла, не успев разгореться до конца, тут же гаснут и загораются вновь, громко щёлкая ключами электрической сети. Штурман, продолжая зарисовывать перемигивающиеся комбинации, надевает шлем, и отблеск светодиодов скачет по всей рубке, преломлённый стеклянным забралом. Пробуждается тоновая настройка, вслед за ней тишину наполняет басовое гудение пульта коррекции. «…14…21…9081…направление…17…82…повтор запроса…ответ…не получен…». Капитан задумчиво смотрит в обзорные экраны, рассеяно шепчет про себя, высчитывая что-то в уме. Навигатор, прочитав цифры по губам Капитана, поворачивается к матово блестящему в разноцветном сиянии ламп вычислителю, щёлкает клавишами, запускает руку в недра механизма, ждёт какое-то время, прокручивает на триста шестьдесят градусов ручку и вынимает длинную полосу бумаги, пробегает по ней глазами, скривив в полуусмешке рот, качает недоверчиво головой, смотрит исподлобья на вычислитель и иронично улыбается, словно учитель, получивший от нерадивого ученика правильный ответ.
- Вполне может получиться, - наконец, тихо произносит Навигатор. – Хотя гарантировать я ничего не могу.
- В таком случае, мы рискнём, - кивает Капитан. – Пусть это и двести пятая попытка, но на этот раз мы немного изменим условия эксперимента.
Пилоты, перегнувшись через кресла, внимательно слушают. Рубка постепенно темнеет, из углов подмигивают сине-зелёными глазами лампы. Тоновая настройка, ожидая поступления новых данных, сменяется чуть слышным шипением, ещё более подчёркивающим тишину.
- Новые данные? – выдержав паузу, спрашивает Второй Пилот.
- Вводите, - со вздохом отвечает Капитан и устало откидывается на спинку кресла.
Как по команде, пилоты одновременно разворачиваются к пультам, надевают наушники, параллельно быстрыми движениями щёлкают клавишами. Огни навигационных приборов гаснут, остывают выпуклые стёкла локаторов, высокий потолок погружается во мрак. Попарно зажигаются огни на креслах, горят несколько секунд, выключаются, потом зажигаются вновь. Динамики начинают было диктовать ряды чисел, но вдруг уходят куда-то, тон настройки плывёт, сначала мелко вибрируя, а потом диссонансная амплитуда расширяется, и, наконец, они замолкают совсем. Стрелки приборов, нерешительно качаясь, словно раздумывая, куда податься, наконец, ложатся на ноль. Лампы, с каждым мгновением тускнеющие, освещают мелькающие руки и лица – ровно два лица. Первый Пилот вновь снимает наушники, оглядывает замирающий пульт, застёгивает аварийные ремни и глядит в обзорный экран.
Космос безграничным океаном распластался за стеклом. Редкие звёздные огни, кажется, - единственное, что светит во всём мире. Тишина вакуума вползает в корабль через слепые стёкла мёртвых приборов, сквозь замолчавшие навек динамики, крадётся боязливо среди кресел и пультов, недоверчиво заглядывает в матово блестящий вычислитель.
В рубке – ни души.
Зажигается одинокий зелёный огонь и гаснет.
Наступает кромешная темнота.