Потерянный Ангел. KCB 6

Надежда Хапсалис
 
       «Надежда — это расчет вероятностей, который пишется перьями из крылышек ангелов.»   Станислав Ежи Лец

 
    

 
  Спасение уLетающих – дело рук самих уLетающих. Я не чувствую ног под собой. Я лечу на крыльях! Мой Ангел, ты балуешь меня...
 
 ОНА.
«Помогите! Помогите же найти место! – шепчет себе под нос Катька, ища в салоне аэробуса 31-й ряд, место «Би». Где же это 31- «Би»? А вот! Вижу 31- «Е», а где же тогда «Би»? Впрочем, какая разница: «Е»? «Би»? Иди на последний ряд и не «Би» мозги ни себе, ни окружающим...» – возмущается внутренний голос.
– Девушка, вы где живёте? Кажется, вы прошли свое место, – шутит парень в оптических очках, сидящий на крайнем кресле в предпоследнем ряду.
«Wow!!!Какой симпатичный «ботаник»! Надо же – русский, а похож на американского мальчика из приличной еврейской семьи», – удивляется Катька.
– Я... кажется, заблудилась. Извините! – обращается она к человеку в синей униформе. – А во-о-н там, место на последнем ряду свободно? Могу ли я?..
– Да, да... – суетится в спешке стюард. – Какое у вас указано в билете? А впрочем... не имеет значения. Садитесь на последний, здесь резервные места и, будьте любезны, поторопитесь пристегнуть ремни безопасности.
 
– Вам нужна помощь? – снова обращается русский в очках.
– Скорая! – острит Катька, вставляя металлический язычок защелки  в пряжку.
– Я работаю в Скорой помощи...
– О! Да? Доктор feel good? – кидает женщина мотивирующий взгляд.
– Нет. Шофёр.
– Ха! Ха! Ха! По вам не скажешь!
– Почему же?
– У вас million dollar face!
Катька внимательнее всматривается сквозь линзы в пепельно-серые глаза.
– Это интересно. Лучше бы у меня был million dollar packet!
– Ха! Ха! Ха!  So! I guess you are going to have it soon!
– Your English is excellent!
– Yours not bad .
– Not really. I know a couple of sentences. I learned them at school...
– I love it!
– What do You mean?
– It means we are already doing it for 10 minutes Speaking fucking english and You telling me not really?! I love your sense of humor!.. – Катька переходит на русский: – Док, мне нужна анестезия. Я устала, боюсь, без таблетки  не получится заснуть. Здесь такие неудобные кресла...
– Я реаниматор.
– Но… мне нужна анестезия, а не реанимация.
– Это одно и то же.
– Are You really doctor? – вновь переходит на английский Катька.
– Yes! I just told You...
– Вы сказали – шофёр. Издеваетесь?
– Шутить и издеваться – разные вещи.
– Тогда пересаживайтесь ко мне, так неудобно общаться, – указывает девушка на пустующее рядом место.
– Вы позволите? – наигранно удивляется доктор.
– Снова шутите?
– Да! Не знаю, почему-то… глядя на вас... мне хочется шутить.
Пересаживаясь, парень прихватывает рюкзак с верхней полки.
– Вот, – переводит он дыхание, – теперь вам точно не удастся поспать.
– Я бы вас не звала, но вы и так перебили весь мой сон.
– Весь? – немного волнуется доктор.
И Катьке передается лёгкое движение его волн...
«Такой молодой и уже доктор! Интересно, насколько он моложе меня?.. Чем моложе, тем лучше! Я праздную КСВ!!!» – потирает руки  восемнадцатилетнее «Я» Катьки.

                ***
      
 ОН.
  Шереметьево D. Dом Аэрофлота.
Это место давно уже стало моим домом.
Я еду сюда как на праздник и каждый раз в ожидании чуда. Хочется одеться наряднее и выйти пораньше, чтобы не пропустить что-то важное. Не знаю, что именно, но это ощущение заставляет каждый раз мобилизоваться и ехать с трепетным волнением в груди.
 
 Вот мой рюкзачок: в нём много секретов. Нет, это не главное. В нём то, что делает меня счастливым. Я даже не знаю, что конкретно: база данных с теми цифрами, которые заставляют меня остановить дыхание перед началом матанализа, а, может, те фото и письма, которые лежат в его недрах? Сейчас я достану из него паспорт и покажу женщине. Пару минут неудобства, как в гримерке перед выходом на сцену, и вот я здесь.

  На меня смотрят тысячи глаз. А я, будто один, иду по красной ковровой дорожке, к тому заветному месту, где сяду, открою мой волшебный рюкзачок, нажму на кнопку макинтоша и буду ждать чуда, смакуя капучино и с любопытством рассматривая зрительный зал.
 
  В этот раз всё было особенным, ведь я улетал в горы. Но не просто в горы, а в самый расцвет пёстрой осени Алматинского Алатау. Желание слиться там с Богом не покидало меня всю последнюю неделю. Я даже стал немного просветленнее, стал ближе к Будде в предвкушении чуда.

  Там есть еще одно удивительное явление – обсерватория. Мечта детства, которая особенно отчетливо оформилась, когда мама подарила мне книгу Иосифа Шкловского «Вселенная. Жизнь. Разум. Откровение». Эта книга стала библией для двенадцатилетнего подростка. И вот оно, чудо!  Обсерватория в горах! И у меня целый свободный день!

  «Олег Игоревич, до Алматинского озера очень долго ехать, боюсь, не получится».
Что понимает представительница западной компании в Алматы? Получится! Любым способом. Ей не понять!

  Ах, я и забыл, что лечу из терминала «Е». Ничего. Там я знаю одно местечко, один уголок. Розетка. Вай-фай. Капучино. Ах, да. Сегодня же праздник. Надо отметить.
«Это у нас очень вкусный шоколадный коктейль».

  Шоколад! То, что нужно для праздника и мобилизации странно работающих лобных извилин! Я иногда чувствую их шевеление: зеленый чай и шоколад.
Включаю мак. Девяносто секунд длятся вечность. Вот оно: плод работы последних лет, осталось только отполировать текст. Всматриваюсь в графики. Ну разве не прелесть? Наконец-то. Мечта сбывается. Я хотел попробовать еще пятнадцать лет назад. И вот получилось. Только у меня! Пошлю-ка в Канаду, пусть отчим сухим математическим глазом оценит, как врачи занимаются математикой!
 
  Ой, уже объявили посадку. А каким был на вкус шоколад? Как быстрый секс...
Самолет. Еще один дом. Добро пожаловать на борт! Вы не представляете, милые стюардессы, я тоже рад вас видеть. Вот мой «бизнес-класс», последний ряд, свой туалет, свои стюардессы, можно повесить пиджак на спинку. И вообще, здесь почти никого нет. Сел, все действия доведены до автоматизма.

– Мне можно сесть на последний ряд? Конечно, если там никого нет...
Странный акцент. Нет, не это привлекло мое внимание. Она светится! Вся светится изнутри. Какая-то естественная внутренняя энергия струится из её губ, её глаз. Американка? Нет. Русский же язык.
– Девушка, а вы где живете? Я – здесь.
Не могу не прикоснуться к её свету.
Слились глазами. Хорошо!

  «Иди сюда!» И вот я уже  рядом с ней. Какая прыть! А ведь был пристегнут, и она сидела чуть сзади! Не думал ни секунды. А она?
«Я вас еще в очереди на посадку заметила. Подумала, что Вы американец».
Я привык, что стюардессы принимают меня за иностранца, и обычно подыгрываю им, но сейчас это ни к чему.

–  А мне ваша улыбка и акцент кажутся американскими.
– Да, я из Лос-Анджелеса.
Ловлю себя на мысли, что смотрю на её губы и глаза, они завораживают.

–  Я так люблю английский язык, но мне не с кем разговаривать, поговори со мной!
 
 И я, как завороженный, смотрю на шевеление ее губ и языка, которые произносят такие ласкающие слух английские фразы. О чем она говорит? Я все понимаю, но чувствую что-то между этих слов.

  «I love it!» Боже, как она это сказала, ну скажи еще! «I love it!»
Она сбивается на русский язык. Я перебиваю:

– Еще по-английски, пожалуйста, мне хочется попрактиковаться!

  А сам думаю: «Как же сладко ты это говоришь… Хочется впиться в твои губы и утонуть в них. «I love it». Мне совершенно не важно, о чем это.

  Мы начинаем говорить громче, на всё более откровенные темы. Английский становится нашим тайным языком.

–  Ты ешь так же быстро, как я, – говорит она. – Это потому, что мы с тобой очень быстро думаем? 

  Какая легкость в общении, как давно этого не было. Она показывает фото своих детей – два чистых ангела. А может, это она мой ангел из города ангелов?

–  Завтра озеро, ты поедешь со мной?

–  Я не уверена, смогу ли, отпустит ли мама... Oleg, call me at 11.

–  Конечно.
 
                ***

      Санаторий «Алатау». Номер люкс. Какой вид из окна… Огромный балкон. Горы. Ледники. Яркие разноцветные осенние деревья. Алатау значит «пёстрый». Где-то вдали дымок печной трубы. Идиллия. Чуть-чуть поспать, и в горы!
Внезапно всё, что казалось несбыточным в Москве, складывается, и я уже в горах.

  Как же раздражает эта экскурсовод исторической болтовней! Неужели, живя здесь, не чувствуешь, что слова здесь не нужны?
Как долго я ждал этого! Я на пути к очищению! Подъем в гору на 3000 метров с непривычки идет тяжело. Я начал высчитывать уравнение альвеолярного газа. Мое любимое уравнение. А здесь эта любовь сливается с чем-то еще, ради чего ходят в горы.

   «Ах, оставьте ненужные споры, я себе уже все доказал: лучше гор могут быть только горы, на которых еще не бывал...»

  Интересно, она уже проснулась? Мысль о том, что эта светлая женщина не захочет со мной встретиться хотя бы на мгновение, не посещает меня – настолько естественно общение с ней.
         Кумыс – и вниз, чтобы взлететь выше, назад, в Алматы, к ней.
 
  Вечер. Я в ресторане на скучных формальных посиделках. Как почётно для кого-то. Кухня хорошая. Жаль, итальянская. Очень хотелось съесть настоящий лагман.
Я в предвкушении чего-то очень светлого. Неспешная чинная беседа. У меня приподнятое настроение. Получилось немного разрядить обстановку. Получаю эсэмеску: «Можно тебя украсть?» Сердце учащенно бьется: «Нужно! Не медля!»
 
  Она крадёт меня из ресторана. Именно крадёт. Отпустила такси. Смешно. Мы одни на улице, как подростки. Мне все время хочется смеяться. Этого давно не было. Я расслаблен, как ребенок.

  Ловим тачку. Выбираем марку машины получше.
– Нет, давай поедем на Ауди!
– Извини, брат, мы хотим на Ауди.

   Сидим рядом, как школьники. Мне очень хорошо. Я не хочу ничего испортить. Хочу продлить этот момент.
– Ты хочешь Мартини? Давай заедим за Мартини…
– Я так давно не пила Мартини из пластиковых стаканчиков! Это было еще в юности. I looove it!

  Приехали в гостиницу. Нужно прошмыгнуть мимо ресепшн. Кто знает, какие в этом санатории правила. Здесь даже чай не продают!

– Зачем ты так спешишь? Я же не убегу…
Отвыкла от таких вещей? Это же было в твоей жизни. Вспомни, и пусть воспоминания нахлынут. Я не буду мешать тебе.

  На балкончик! Сидеть рядом и вкушать этот вечер до последней капли. Пусть гор не видно, они рядом. Их слышно... поют сверчки. И от осознания  этого становится легко.
Пусть я  не знаю её, но ведь она рядом со мной, и её флюиды, её энергетика, её магнетизм наполняют меня вселенской любовью. Настоящая детская любовь к тому, что взрослый теряет, а потом пытается найти всю жизнь.
Ну, говори, говори еще, скажи: «I looove it!». Мне так не хватает этого. Хочу погладить твои волосы.
 
– Не торопись!
– Разве я тороплюсь?
Да... Мне не терпится прикоснуться к чуду.
– Почему ты так мало говоришь?
– Неужели не видишь? Ты открыла ворота в рай, и я стою, глядя ангелу в зеленые глаза. Ты – Ангел.  «Ангелы знают любовь и гордость… гордыню падения… и ненависть. Чувства существ, отрешенных от мира, сильны и огромны, и слиты воедино с волей.»

  Я вдыхаю твой аромат. Греческая смоковница. Какой острый ум! Какое трепетное тело! Какая нежность! Какая естественность! Ни капли фальши. Я чувствую, что до этого был лишь половинкой целого, и вот оно свершилось. Мы друг в друге. Мы на седьмом небе (ну, это место, где она живет, по-моему).

  Я веду кончиками пальцев по её лбу, спинке носа, целую волосы. Какие густые локоны! Какие красивые зелёные глаза! Нет, они не просто красивые, они наполнены такой открытостью, что я не могу оторвать взгляда. Еще, еще, еще.

  Теперь мы говорим почти на равных.
«Они ни в кого не верят и никогда не плачут  –
Бог, открывающий двери, и Ангел, приносящий удачу...»
 
          ***

                «Ангелы знают любовь и гордость… гордыню падения… и ненависть. Чувства существ, отрешенных от мира, сильны и огромны, и слиты воедино с волей.»  Энн Райс.

 ОНА.
 Город Потерянных ангелов.
 
         Потерянная Катька просыпается в шесть утра.  В электронной почте уже письмо от него: «Ты просто огонь. Для тебя нет материков и океанов».
 
  Ответ: «Ошибаешься, мой мальчик. Они есть. Мои материки – это острова, которые не боятся затонуть в океане любви. А Моя любовь – и есть океан, по которому плывут только бесстрашные. Ты распаляешь  огонь моей страсти. Почему ты такой смелый? Ты знаешь, что если нам когда-нибудь придётся сгореть в этой страсти, мы сгорим дотла... И снова воскреснем в другом измерении.
        Когда я горю, то живу полным сердцем! Вот мои облака, мой воздух, мой ветер.  Вот мои  мечты. Их было много, и они осуществились: другая страна, в которую убежала. От кого? ведь за мной никто не гнался и никто не выгонял. Просто захотелось скорее стать взрослой, самостоятельной, жить подальше от мамы. Думала, что спрячусь от невежества и хамства (так тогда казалось). Скорее всего, мне стало тесно в маленьком городе.
 
 Следующая заветная мечта – красивый большой дом, а в нём дети. Вот они – счастливые, здоровые, в красивом доме. Вот ОН, их отец, мой Зевс, Повелитель неба! Виновник всех моих благ и маленьких бед: всегда занят великими делами, его невозможно иметь рядом тогда, когда этого очень не достаёт (слишком много у него миссий). Я примирилась с этим. Не сразу. Через семь лет. Эта цифра почему-то всегда играла со мной в азартные игры. Говорят, в браке сложны первые семь лет, дальше еще сложнее».
 
                ***

  Вторник. Любимый день. Через полчаса должна прийти массажистка. Но почему я не в лучшем настроении? Сегодня нет солнца? А без солнца мой мозг глючит, как компьютер без вай-фая. Нет! Что-то другое...
 
  Добро пожаловать в мою страну Тараканью... Выполз таракан... Хорошо, что один. Я могу бороться  даже с армией, но мне нужно время. Или чтобы ты ЭЛЕМЕНТАРНО обратился ко мне по имени. Мало того, от тебя не было письма. Чувствую себя, как капризный ребенок, которого забыли с утра поцеловать ...

  Почему свежеиспеченные влюбленные парятся из-за любой ерунды?  Например, сегодня семь писем в почте без привычного «мой ангел» или «любимая», ну, на худой конец – «девочка моя»... И «девочка» уже начинает вычислять: что же такого могло произойти за одну ночь в разлуке с любимым?

 Вырисовывается несколько вариантов:
1. Не выспался.
2. Запарился, т.е. спешил на самолет.
3. Манипулирует.
4. Увлекся другой.
Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу манипуляторов!

                ***
НЕ МАНИПУЛИРУЙТЕ МАНИПУЛЯТОРОМ!

  Месяц назад, еще до Катькиной поездки Петрович выдал: «Дорогая,  я никогда еще не встречал более изощренного манипулятора, чем ты!»

  И это сказал мне Чемпион Мира по Манипулу? Вот это да! А знаете, что?  «Кто пришел ко мне с мечом, от меча и погибнет!»

 Делайте выводы: «Don't bullshit a bullshitter».



  Мужики, пресыщенные любовью своих жен, заводят романы на стороне. Потом, утомленные романами на стороне, возвращаются к привычному, теплому, родному. Умные хранительницы очага примиряются с похождениями своих «созидателей» и терпеливо ждут. Дуры начинают протестовать, закатывать сцены морального суицида. А безумные  пускаются в опасные похождения, якобы в отместку.

  Катька, перепробовав все три попытки к «бегству от себя», поняла, что ни одна из этих индукций не опирается на закон логики и ведет от истинных посылок к вероятному или проблематичному. Приняв позицию «пошло всё на фиг»,  на том  было успокоилась, иными словам «ушла в себя».
        
  И всё было тихо и мирно, пока Петровичу не стукнула идея, что отчуждение жены – не очень хороший знак. 
«Шоколадная жизнь зачастую приводит к сахарному диабету, – думал Петрович. – Жена напрочь перестала ревновать… То ли поумнела, то ли разлюбила? Вечно занята. В хорошем настроении, не бесится из-за командировок, компьютера, телефона… Блин, признаться про собаку, что ли?»
Петрович кивает подошедшей к их столу молоденькой официантке.
– Какая хорошенькая! – произносит Катька, поглядывая то на девушку, то на мужа.
– Спасибо! – красавица  вручает меню и удаляется.
«Пиииииииии......котенку!» – думает Петрович и сообщает жене:
– Ка-тя, я покупаю собаку.
– Какую еще  собаку?!
– Бельгийского малинуа...
– Постой. Я ничего не понимаю. Ты уже и породу выбрал?
– Я уже и собаку выбрал.
– Без меня? Даже не посоветовался:какого цвета, какого пола...
– А чего тут советоваться? Кобель, однозначно! Пёс сторожевой.
– Почему не ссссс....
– Ссссуки, они, понимаешь, Кать, проблематичны: течки, случки…Потом, кобели не так много лают, чисто по делу, как мужики. Бабы скулят, вопят, у них инстинкт самосохранения сильнее развит, постоянно чего-то требуют ...
Тихая паническая атака. Катька ничего уже не слышит. Она кошка по своей природе, свихнутая на чистоте и уюте. Привезти в дом собаку – означает забрать у нее территорию, разрушить ее эстетический рай.
– Нет! Собака – это исключено! Или я или собака! – резко заявляет Катька.
– Ну это уже наглость! – срывается Петрович. – Еще раз повтори! Что ты сказала?
Катька молчит...


To Be Continued...