Хитросплетения сюжета 2

Елена Дюпрэ
-  Сеня! Моя мама к нам в гости приезжает! Слышишь?– радостно сообщила Ларочка своему супругу.
-  Она же недавно приезжала, - растерянно ответил Панкратов.
- Так ведь год прошёл,- заметила Ларочка.
- Год? Как быстро идёт время,- обречённо вздохнул писатель. – Как быстро! Кровопийца... – тихо пробормотал он и с силой шлёпнул себя по щеке, прихлопнув комара.
      Очередной приезд тёщи произвёл в  жизни писателя Панкратова значительные перемены. Во-первых, тёща обладала громким голосом и говорила без умолку, во-вторых  была очень деятельна. Будучи человеком старой закалки, она без дела не сидела и  быстро принялась совершенствовать быт супружеской пары.
     Тёща была человеком коммунистического завтра. Вставала она рано и начинала, по её словам, «наводить порядок», причём с таким остервенением, что становилось страшно. Слыша её утренние, явно недовольные, звяканья кастрюлями, Семён вздыхал, накрывался с головой одеялом и замирал. Вспоминались суровые строки :  «Гвозди бы делать из этих людей!».    Ситуация осложнялась ещё и тем, что  шуток  Глафира Ивановна не понимала, а делала, по её же выражению, «дело». Атмосфера в доме стала тяжёлой, беззаботное лето превратилось в изнурительные  трудовые будни.
      Милые Ларочкины клумбы с цветами уступили место грядкам с капустой и свёклой. Всё что нельзя было есть, Глафира  считала совершенно бесполезным. Семён, можно сказать, прятался по углам и старался не показываться тёще на глаза, так как она любой движущийся субъект воспринимала как потенциальную рабочую силу.
       Однажды утром Семён проснулся от петушиного крика. «Господи! Откуда это?» – подумал он и выглянул в окно. По двору летали пух и перья, а торжествующая Глафира, заметив зятя, громогласно объявила:
- Вот кур завела, яйца будут свои, свежие, не то что в магазине, а то совсем  обленились. Интеллигенция!
       Рацион питания семьи  Панкратовых  претерпел значительные изменения. Пища стала проще и обильнее, но это, как раз, было одно, и может быть  единственное,  из положительных последствий появления энергичной старушки в писательском доме. Готовила тёща от души, чем подкупала неизбалованного ларочкиной стряпнёй Семёна. За одну лишь тарелку наваристого украинского борща  Семён мог простить  Глафире многое.
       Сегодня, как и вчера, в семь утра, после тёщиного громогласного:
 « Подъём!»  писатель встал и нехотя побрёл  на кухню завтракать.  Панкратов был «совой» и, будь его  воля, передушил бы всех «жаворонков», которые так мешали спать по утрам, и в первую очередь дорогую тёщу.
- Что же вы так рано встаёте, Глафира Ивановна. – Поспали бы подольше … - тихим голосом заметил Семён.
- На том свете отосплюсь, - парировала тёща. – А на этом шевелиться надо!
« Резонно…,- отметил про себя драматург. – Тонко подмечено. Надо будет использовать эту фразу в романе».
        После чашки утреннего чая и бутерброда с сыром он поднялся в свой кабинет, работать. Но вдохновения не было, тем более, что в саду слышался резкий звук газонокосилки, недавнего приобретения Панкратовых. Тёща  рьяно уничтожала сорняки между овощными грядками.
         « Ну что ж поделаешь,- вздохнул Семён и закрыл окно в сад. – Ничего, скоро уедет, недолго уж осталось, потерплю». Панкратов обладал покладистым характером и по натуре был пацифист. Он сел за стол, открыл ноутбук  и принялся писать.
         Но вскоре  резкий голос тёщи заставил писателя вздрогнуть.
-  Семён!
- Угу…
- Ну что «угу»? Ты меня слышишь? Я спрашиваю, что на обед варить. Щи или борщ? Я говорю: щи или борщ?
     Панкратов отвлёкся от рукописи и машинально повторил последнее слово: «борщ».
- Вот спасибо, господа! Хоть ответили!
       Тёща ушла, ворча и  недовольно хлопнув дверью. Семён  остался один и опять обратился к роману.  Писатель задумался над продолжением диалога, но фразы не складывались. В голове звучало одно: борщ- борщ- борщ...
« Надо сосредоточиться на сюжете», - подумал Семён.
        В комнату заглянула жена.
-  Сенечка!- нежным голосом пропела она.
-Лара! Ну, сколько раз тебе объяснять! Вдохновение – деликатнейшая вещь! Достаточно скрипа двери и оно улетучивается. Понятно тебе?
- Понятно, Сенечка, понятно. Ты только скажи в чём мне пойти в гости к Крыловым?
- Да хоть голой!
- Голой?- Ларочка, казалось, всерьёз обдумывало его предложение. -  Голой? - задумчиво повторила она. - А туфли какие?
       Семён бросил на жену свирепый взгляд, обхватил голову руками  и завыл. За окном, как-будто подпевая ему, вновь завизжала газонокосилка.

         Уж сквозь какие тернии к звёздам пробирался в это лето писатель нам неведомо, но только книга вышла в свет  довольно скоро.
     Главный  редактор не скрывал своего восхищения:
-  Эх, утрём  мы нос критикам! А то некоторые говорили: Панкратов, мол, исписался, новых идей нет, а вот вам и неожиданная развязка! Кто бы мог подумать, что неприметная деревенская старушка, божий одуванчик, окажется серийным убийцей. И какое у неё прозвище звучное - Зудиха! Какой яркий персонаж! Вы слыли скорее лириком, а тут кровавое месиво какое-то. И особо отмечу, что  вам очень удалось описание природы: туман над озером на утренней зорьке... Вы – лирик! Вы – гений!
- Ну что вы,- скромно улыбался писатель. – Ну что вы…
      Блаженная улыбка не сходила  с его лица. Панкратов вспоминал свою музу,  неугомонную Глафиру Ивановну.

           (Первый приезд тёщи в рассказе "Хитросплетения сюжета 1)