Гостья.
Продолжение. Предыдущая глава http://proza.ru/2013/11/13/237
* * * * *
Гл.31. Пакистанский чай
Наливай, хозяин, крепче чаю,
Я тебе вовеки не солгу.
За себя я нынче отвечаю,
За тебя ответить не могу.
«Улеглась моя былая рана…»
Сергей Есенин.
Новый охранник был единственным человеком на базе, кто постоянно выигрывал у Фёдора в нарды. Казалось, он заказывал числа, которые выпадут при бросании зариков (костей). К тому же он был весельчаком, не лез за словом в карман, и был ровесником, так что они с Фёдором почти сдружились.
Вечером Мерц зашёл с термосом в руках.
- Здесь у меня замечательный пакистанский чай. Приятель привёз из Карачи.
Фёдор пошёл к серванту за чашками, приговаривая:
- Чай не пиво, много не выпьешь, но если только что пакистанский, то наливай, попробуем.
Напиток оказался приятным, но вскоре Фёдора неудержимо потянуло на сон.
- Чай содержит снотворное? – успел он спросить, засыпая.
Мерц помог ему добраться до постели и раздел уже спящего.
Геворкян (как и все в тринадцатой), шокированный случаем с Гулькисом, назначил Фёдору встречу на девять часов утра. Не дождавшись визави, он сам зашёл к нему в комнату. Тот ещё спал. «Пусть поспит», – подумал Геворкян и собрался выйти. Но тут его привлекло лицо Фёдора, и он подошёл поближе. На постели лежал похожий на Фёдора человек, но не Фёдор. Всмотревшись, Николай понял: этот человек – всё же Фёдор Ситор, тот, которого он видел в альбоме Светланы Соколовой. Но теперь он старше вчерашнего Фёдора.
Чудеса продолжаются.
Геворкян тихо вышел и помчался к Сазонову.
Марина, Сазонов и Геворкян молча смотрели на спящего человека. А тот лежал, улыбаясь и шевеля губами
Фёдор уже проснулся. Но открывать глаза не хотелось.
Вчера в Дели отмечали годовщину подписания соглашения между Индией и СССР о сотрудничестве. Казалось бы, не ахти какая дата. Но победоносная война с Пакистаном и образование государства Бангладеш побудили Индиру Ганди организовать приём с банкетом в честь советского посольства, словно победу одержала не индийская армия, а советская.
В Бомбее тоже праздновали: весь состав советского консульства собрался в банкетном зале отеля «Камран Резиденси».
Расположенный рядом с международным аэропортом, отель был выбран не зря. В роскошных номерах разместились не только сотрудники нашего консульства, но и приезжие сановники из Дели. Вчера на банкете они вручали награды советским специалистам. Фёдору достались орден Падма Бхушан, которым до сего дня не награждался ни один иностранец, и премия в сто тысяч рупий.
Да, да, он заслужил и награду, и премию!
Фёдор Ситор будет помнить беспокойные ночи осени прошлого года, когда ему пришлось руководить разгрузкой советских сухогрузов с танками ПТ-76 и БТР-50* на военных пристанях Бомбея, мотаться в Подмосковье, где готовили индийских танкистов, выезжать в Среднюю Азию, – устраивать быт будущих пилотов бомбардировщиков Су-7, истребителей МИГ-21, вертолётчиков.
Однажды индийские курсанты, получив к празднику Великого Октября новые белые кальсоны, вышли в них на улицы Москвы. При этом воспоминании Фёдор заулыбался: ему тогда пришлось втолковывать индийским ребятам, что это исподнее, а не парадное одеяние.
А потом война с Пакистаном, чернота затемнённых городов Индии, сводки о боевых действиях, в которых каждая сторона вдвое уменьшала свои потери и втрое увеличивала потери врага.
В изрезанной дельте Ганга плавающие танки советского производства обеспечили победу Индии. К этому финалу и он, советский дипломат Фёдор Ситор, приложил свою руку.
Конечно, премия… около двух тысяч долларов, да на руки он получит… всего ничего, но как шутят наши остряки – «дарёному коту в зубы не смотрят». И всё же в «Берёзке» на эти деньги Ольга накупит дефициту… ой-ой-ой!
Впереди новое назначение в Бангладеш. Советский Союз сразу после Индии признал это новое государство на месте вчерашнего анклава – Восточного Пакистана. Сейчас в Дакке открыто только консульство, но будет и посольство. И ему светит назначение с перспективой стать послом…
Он поморщился, представив, что сегодня придётся изворачиваться, размещая среди дипломатических грузов дублёнки и прочее барахло, нахватанное в Бомбее его жадной супругой…
Ольга с пятилетней Светланкой вылетают в Союз, в Питер… не тащить же их с собой в разрушенную бомбёжками Дакку.
В этом шикарном номере, так хорошо спится! Вот и сейчас пришла откуда-то волна прохладного воздуха. Характерный для индийских отелей аромат цветов и сожжённых палочек сандала сменился запахом хвои.
Фёдор опять улыбнулся: как будто он лежит не в гостинице Бомбея, а на даче под Питером, в Рощино…
Однако дел много, надо вставать.
Ситор открыл глаза.
Перед ним стояли трое незнакомых людей: солидный мужчина, пожилая женщина, и парень лет тридцати с армянскими чертами лица.
Фёдор повернул голову.
Это не номер гостиницы, в котором он давеча уснул. За окном отсвечивали солнечными бликами вершины сосен.
- Вы кто?
Присутствующие молчали, рассматривая его как какую-то диковинку.
Фёдор сбросил одеяло и сел на краешек постели. Он был в трусах и майке, но это его не смущало: здесь, на юге Индии, они в гостинице консульства часто ходили в таком виде. Но Шубинская отвернулась, а Геворкян снял со спинки стула спортивный костюм и молча подал Фёдору.
Фёдор быстро оделся и повернулся к собравшимся:
- Меня похитили? Учтите, я советский гражданин, имею дипломатическую неприкосновенность!
Шубинская пробормотала:
- На колу мочало.
- Что? – спросил Геворкян.
Генерал нахмурился.
Шубинская тихо проговорила известную детскую присказку:
- У царя был двор, на дворе был кол, на колу мочало, начинаем всё сначала.
Геворкян подумал, что его командировка в «Газпром» теперь закончится не скоро.
Сазонов заговорил:
- Фёдор, постарайся спокойно прийти в себя. У нас к тебе будет не меньше вопросов, чем у тебя к нам.
Фёдор отреагировал неожиданно резко:
- Почему вы мне тычете? Мы что, знакомы?
От такого выпада генерал даже смутился. А Шубинская расхохоталась:
- Так его! Пусть не думает, что если генерал…
Сазонов остановил её взглядом.
Фёдор осмотрелся. Заметив скудное убранство комнаты, взглянул в окно и решительно ответил:
- Ни на какие ваши вопросы я отвечать не буду, пока не позовёте советского консула в Бомбее!
Все поняли, что это далеко не тот юноша, с которым они общались почти год. Это был решительный и уверенный в себе человек. В чертах лица Фёдора появилась какая-то особенная жёсткость.
Возможно он, как и вчерашний Фёдор, не помнит ничего, что произошло в жизни бывшего дипломата Фёдора Ситора после даты, соответствующей моменту его пробуждения. Этот новый Ситор теперь не будет помнить той «болотной комнаты», в которой он проснулся в первый раз. И все наработки, полученные от общения с вчерашним Фёдором, пойдут насмарку… или, как образно и точно выразилась Марина, – «на колу мочало, начинаем всё сначала»…
Это понимал и генерал:
- На один вопрос я всё-таки попрошу вас, Фёдор Олегович, ответить. Какой сейчас год?
Что за глупости?
- Не понимаю вопроса.
- Ответьте просто, какой сейчас год? Шестьдесят пятый, или две тысячи шестой?
Фёдор посмотрел Сазонову в глаза. Нет, этот дядя на шутника не тянет. Так в чём подвох? «А-а, они проверяют, нормален ли я». Заметив встроенное в дверцу шкафа зеркало, Фёдор встал с кровати и подошёл к нему. Лицо как лицо. С каким вчера уснул, с таким проснулся сегодня. Может быть, эти люди свои, из КГБ?
Он опять повернулся к Сазонову:
- Послушайте, если вы друзья, то прошу вас… мне сегодня предстоит много работы. Надо отправить семью в Союз, заказан билет на авиарейс в Дакку.
Но Сазонов настаивал:
- Все разговоры после вашего ответа на мой вопрос.
- Ладно, извольте. Сегодня двадцать седьмое августа тысяча девятьсот семьдесят второго года!
Все трое, – и Марина, и генерал, и Геворкян, вдруг поняли: с этим новым Ситором им придётся намного труднее, чем с тем восторженным юношей, который проснулся в незнакомой квартире и за несколько часов сумел разобраться, где и в каком времени он находится, поверил в невозможное.
Конечно, они ещё не знали, что на привычный для них образ юноши Фёдора Ситора уже наложила свою сакральную печать таинственная страна Индия.
Марина догадалась посоветовать:
- Санузел и туалет в конце коридора… там увидите табличку.
Генерал добавил:
- Завтрак вам принесут сюда. Потом поговорим подробнее. И не торопитесь. Все ваши самолёты давно улетели.
Когда Фёдор вышел в коридор, он увидел странного человека, у которого всё лицо и руки были покрыты цветной татуировкой. На нём военная форма… капитана советской армии? Странная какая-то, изменили фасон? Но теперь его беспокойство сменилось другим: слава богу, вроде как свои, хотя неизвестно, это лучше или хуже… свои бывают всякими.
Выйдя из туалета, Фёдор сунулся на выход, хватил полной грудью морозного воздуха и вернулся в дом, столкнувшись с человеком в синей униформе, лицо которого показалось знакомым. Это был высокий мужчина с бородкой клинышком в костюме с вензелем «Охрана». Имевший отличную память на лица, Фёдор всё же не мог вспомнить, где он видел это лицо, и почему-то именно это вдруг обеспокоило его больше, чем всё остальное. Человек в униформе сказал дружелюбно:
- Не простудись, парень, здесь не Индия.
Когда тот выходил, Фёдор заметил на его спине надпись «ОХРАНА».
Неделя ушла на адаптацию. Фёдора возили по Питеру, показывали ему современную технику, автомобили. Но это был не прежний Фёдор. После Бомбея и Дели техническими новинками его было не удивить.
Марина, как и прежде, устраивала диалоги, но это были теперь не допросы, а беседы.
Поверить в то, что он чудесным образом переместился на тридцать четыре года вперёд, к тому же не стариком, а в расцвете сил, нынешнему Фёдору никак не давалось.
Ему пока не рассказывали о его предыдущем явлении в «болотной комнате» и явочной квартире. Не стали показывать и фотоальбомы, не отвечали на его вопросы о семье. «Всё потом».
Оставалось неясным, кто он – этот, меняющийся как хамелеон, человек в образе и с памятью Фёдора Ситора?
В этот раз провели генетический анализ. Оказалось, что Светлана не может быть дочерью Фёдора Ситора. Однако бывшая жена пенсионера Ольга при первой же беседе призналась:
- Конечно не его ребёнок, а то стала бы я выходить замуж за этого тюленя!
Вечером Фёдор играл в нарды с тем охранником, с которым столкнулся в первый день после нового пробуждения. Охранника звали Мерц.
В нарды Фёдор играл хорошо. Но Мерц играл умно, выигрывал, и Фёдор никак не мог понять его стратегию игры. Получалось так, что ему просто везло…
Вечером Мерц зашёл с большим китайским термосом:
- У меня заварен прекрасный пакистанский чай…
Это было предложение, от которого «пришелец из Бомбея» отказаться не должен. Ему приходилось пробовать чай с особенным набором диковинных цветов, который и в консульстве называли не иначе, как «пакистанский»
- Сделайте одолжение, не секрет, откуда?
- Приятель прислал из Карачи.
Однако, проведя чашку с чаем перед носом, Фёдор решительно заявил:
- Это не пакистанский чай, не дурите мне голову!
Мерц растерялся, что случалось с ним редко, а Фёдор, заметив эту его растерянность, добавил:
- Убирайте свой чай, хотели меня усыпить ещё раз?
Это было слишком: неужели Фёдор помнит тот, первый чай? Но так не должно быть!
Он решил вернуться к манускриптам Хранителя… что-то в заклинании упущено…
Ситор же, произнося свою фразу, думал что то, что с ним случилось – результат каких-то индийских фокусов, на которые горазды там, в дебрях джунглей подножия Тибета, но не исключено и действие чая, который подавали в номера отеля «Камран Резиденси» в Бомбее.
Мерц понял: надо выпутываться. Налив чай в свою чашку, он начал пить.
- Какой запах! А мне?
В дверях стоял Гулькис.
- На всех хватит, только вот Фёдор боится отравиться, – продолжал резвиться Мерц, наливая чай Марату.
Ситор рассмеялся:
- Извините, если обидел вас недоверием.
И он взял свою чашку.
____________________________________________________
*) На фото БТР-50 - бронетранспортёр на базе шасси
лёгкого плавающего танка ПТ-76
Продолжение http://www.proza.ru/2010/11/21/187