Вместе со мной на гидрофаке в незапамятные времена учились два еврея.
То есть, на самом деле, их там было видимо-невидимо, но сегодня речь об этих двоих.
Первый был моим однокурсником и мог бы представлять собой действующую модель идеального советского человека, если бы не легкий, но отчетливо различимый изъян, упомянутый в самом начале.
Был он абсолютным отличником, без единой за все годы, даже текущей "четверки", Ленинским стипендиатом, спортсменом, активным общественным деятелем и членом Комсомольского Бюро факультета.
Именно там, где происходили сходки молодой поросли ума, чести и совести нашей эпохи,
и состоялась первая встреча моих героев.
Одной из форм деятельности этого почтенного органа являлась проработка факультетских рас****яев.
Обозначить таким образом второго участника событий было бы некорректно - во-первых, потому что в строгом каноническом смысле этого слова, рас****яем он не был, а во-вторых... впрочем, об этом позже.
Учился мой второй герой двумя курсами младше и был обладателем старого заскорузлого
хвоста по "Истории КПСС".
В анамнезе значились также неявки на коммунистический субботник и Первомайскую демонстрацию.
В тяжелом взгляде обвиняемого, вызванного на разборку по совокупности деяний, члены Политбюро тщетно пытались уловить отголоски теплоты и нежности.
- Ты, по-видимому, не еврей, - улучшив воспитательный момент, вступил идеальный конформист, - евреи ведь, как правило, умны и хорошо учатся.
Макаренко при этом, наверняка, перевернулся в гробу и нервно закурил, а приговоренный к строгому выговору приобнял своего личного Песталоцци за талию и доверительно сказал:
- Зато я боксом занимаюсь...
Прошло много лет...
Мальчики выросли и живут теперь совсем в другой, но, по-прежнему, одной и той же стране.
Один из них сегодня известный в своей области ученый и успешный бизнесмен, а другой -
Министр иностранных дел Израиля.