сказка
Погода была мерзопакостной.
Валил то ли снег, то ли дождь,
И липла шпаклёвкою латексной
Та каша, в которой идешь.
Всё тело ветрище прохватывал,
Промокли сапожки насквозь.
На оперативке докладами
Полдня нынче пудрили мозг.
И сумка тянула немерено:
Продуктов в ней на целый взвод.
И Лиля, ей-богу, не верила,
Что скоро домой прибредёт.
Осилила лестницу длинную,
Вошла...И о дверь оперлась:
Ползеркала вдрызг, всё раскидано...
«Теракт проводился у нас?!»
Муж Вадик, багровый, взъерошенный,
С опасным осколком стекла
В руке и с лицом перекошенным
Взревел дико: «С кем ты была?!»
«О чём ты?» «Тебя видел Ляпников!
С каким-то усатым козлом!»
«Он спутал!» «Да ты всяких бабников
Находишь за каждым углом!
Да мы на вас пашем, как рыжие!
Да шляетесь вы допоздна!
Вы, бабы, все - кошки бесстыжие,
Шкодливые все, как одна!»
Но Лиля - не шёлк, если взбесится.
Орала совсем ерунду,
Шарахнула дверью увесисто,
Помчалась топиться в пруду.
Неслась в абсолютной истерике
Машинам всем наперерез...
На доме у самого берега
Алеют слова: «Снимем стресс!»
Домишко - корыто разбитое,
А надпись неоном горит.
Дубовая дверь приоткрытая
Неведомой тягой манит.
Там тьма - будто мех высшей выделки,
На ощупь велюра нежней.
Но вдруг многоцветные искорки
Просверкивать начали в ней.
Холл в кремово-сливочном мраморе,
Готические витражи,
Огонь за высокими рамами
В неровном биеньи дрожит
И двери в несметном количестве
Имеет растянутый зал,
Что схож с коридором магическим
Противоположных зеркал.
Холл дрогнул от топота конницы,
От ржанья, терзавшего слух.
Опешила Лиля от троицы
Невообразимых старух.
Одна - моль, в сметану упавшая,
Призерша среди доходяг,
Размахивает обветшавшею
Стопой исчерчённых бумаг.
Вторая - с тремя подбородками,
Румяна, как буйвол мощна,
Поигрывает сковородкою,
Которая раскалена.
У третьей, в коляске гарцующей,
Прикручено к ручке трюмо
И торба флаконов волнующих -
Шампуней, духов и кремов.
«В бассейн! - завопили три фурии,-
Тебе полегчает, поверь!»
Но Лиля испуганной пулею
Метнулась в соседнюю дверь.
Там солнце цвело над равнинами,
Там ехал в блестящей броне
С готовыми к бою дружинами
Князь Игорь на рослом коне.
Навстречу косматыми ордами
Текла половецкая рать.
Столкнувшись с восточными мордами,
В зал ринулась Лиля опять.
С трудом увернувшись от троицы,
Рванулась в предсмертной тоске:
С угрозою лязгали ножницы
У третьей старухи в руке.
За новою дверью барханами
Вздымался зелёный песок,
Кишел саламандрами странными,
Шнырявшими прямо у ног.
С разумным, приветливым лепетом
Направился к ней Большеглаз.
Но Лиля не вынесла этого
И от контактёра спаслась.
И снова старухи не сцапали,
Успела в ту дверь проскочить,
Где звёзды, гондолы и факелы
Качались в горячей ночи,
Лягушечьей сыростью веяло,
И музыка всюду лилась...
Но искры посыпались веером,
И куртка от них занялась.
Вмиг сбросив её, Лиля бедная
Чумазей чертёнка была.
А в зале старуха зловредная
Шампунем её облила.
Бассейн со ступенями светлыми,
Сиренево-белый овал
С невиданными спецэффектами:
То зелень в нем, то синева,
То штиль, то сплошное кипение,
То тёплый он, то холодней.
Нырнув, можно амфоры древние
Найти на коралловом дне,
Дельфина обнять крутолобого,
Притронуться к рыбке златой...
Нестрашно старушечье логово,
В чудачествах нет нотки злой.
Старуха в коляске придирчиво
Взглянула - и в десять секунд
У Лили причёска отличная
Была - волосок к волоску.
Бальзамы, крема, притирания
Ручьём благовонным текли.
Нас, женщин, способны названия
Флаконов вполне исцелить.
Одежд разномастные ворохи
Взлетали, как в ветреный день,
И падали в ласковом шорохе,
Смиренно служа красоте.
Вторая старуха посудою
Пошла грохотать и греметь -
Изысканно вкусными блюдами
Забилось пространство в момент.
Нельзя было не перепробовать
Всех лакомств большого стола.
Какая-то сила особая
От этой еды в ней росла.
А третья карга с завыванием
Читала бумаги свои.
Стекались слова в заклинание,
Как капельки в нитку струи.
И словно в магическом ящике
Сон Лилю от мира укрыл.
Ей снились вершины манящие
И солнце за гребнем горы.
Недолго спалось - из расщелины
Муж звал её, еле дыша,
И голос его неуверенный Заставил вскочить и бежать.
Сон льнул еще мягкостью цепкою,
Но Лиля уже во дворе.
Проход забран прочною сеткою
Меж двух разделённых вольер.
С одной стороны - кошек сборище
И смуглый беззубый старик,
С другой - псов огромная сворища,
Второй старец лыс и велик.
Собаки от ярости падали,
Шипели и выли коты,
Стреляли друг в друга петардами
И громко ругались деды.
В проходе по дымному облаку
Брел Вадик, вертя головой.
Взяла его Лилечка под руку:
«Пойдем-ка, любимый, домой!»
Из отчёта участкового.
Проверен дом номер семнадцать-а
По улице Береговой
( Владелица дома Кержанцева )
По жалобам. Так, большинство
Соседей, мной лично опрошенных,
Считают: здесь наркопритон,
Бордель, каземат для заложников
И для взрывников полигон.
Как мне заявил некто Боталов,
В подпольном притоне жена
Его так была обработана
Сектантами, что не узнать.
Она совершенно нахальная,
И страх потеряла, и стыд.
Любое его замечание
Теперь её просто смешит.
И он до сих пор затрудняется
Понять вот такую из фраз:
«Собаку и ту полагается
В день гладить по семьдесят раз.»
В то самое время у дома, где
Как раз мной проверка велась,
В «тойоту» садился знакомый мне
Ведущий компьютерный ас.
Он дал разъясненья толковые,
Что здесь проживают одни
Лишь родственники нездоровые,
Что шизофрения у них.
Поставлены все, как положено,
На психдиспансерный учёт.
Ручаются он и его жена
За должный присмотр и уход. 2003