27.О ВОЛШЕБНОЙ СИЛЕ ИСКУССТВА И ВРЕДЕ АЗАРТНЫХ ИГР.
Строительство липовой ракетно-ядерной площадки развернулось на полную мощность. Зам по тылу размахнулся не на шутку. Теперь увидеть в военном городке сидящих на перекуре солдат стало невозможно. Все свободные от караулов и нарядов сразу же попадали в кабалу к толстому майору.
Из-за этого личного состава в полку катастрофически не хватало. С боевого дежурства в положенный срок нас не сменили. Зато замполит прислал кинопередвижку. Фильм крутили замечательный. Сразу две серии. Назывался – «Бег». Особый восторг вызвали тараканьи скачки, подробно показанные там.
Если в караулке доставали крысы, то в расчёте кроме них имелась своя напасть. Это – тараканы. Жило их здесь несметное множество. И попадались они на каждом шагу.
На следующий день после просмотра картины весь личный состав боевого расчёта РТЦН занялся отловом этой усатой нечисти. Хранили их в спичечных коробках, гильзах от патронов и везде, где только можно. Изготовили беговую дорожку из резиновых обрезков кабеля. Но тараканы прямо бежать не желали, как это было показано в фильме, а сразу же вылезали из углубления трассы и сходили с дистанции. Выход из затруднительного положения нашёл оператор третьей группы рядовой Гурин. Он приволок из ЗИПа несколько стеклянных водомерных трубок, и проблема решилась. Внутри трубки таракану деваться было некуда. Хоть прямо, хоть вверх ногами, но бежать ему можно было только вперёд. И началось!
Расчёт захлестнула таракановая лихорадка. Ставками являлась самая устойчивая солдатская валюта – курево. На перерывах дымить даже стали меньше, потому что, выкурив последнюю сигарету, ты мог оказаться лишь зрителем. При расчётах у тотализатора уже делать было нечего. За один вечер наживались огромные состояния, или кто-нибудь разорялся в прах.
Из дома мне присылали Беломор регулярно, но его всё равно не хватало. А тут и вовсе стал уходить стремительно. Но бывали и удачные дни, когда в моих карманах не хватало места для сигарет.
Всё шло, как и шло. Тараканов обычно ловили непосредственно перед забегом. Но особо резвых держали при себе постоянно. Некоторые эстеты даже раскрашивали их разноцветными красками или рисовали им на спине личные эмблемы. И надо же!
У оператора узла связи младшего сержанта Булавчика завёлся невероятно способный молодой тараканчик. Устали он не знал. Раз за разом на любых дистанциях всегда приходил первым, далеко оставляя позади своих соперников. Личный состав расчёта дошёл до полной нищеты, опустившись до того, что начал стрелять сигареты у офицеров. А Булавчик жировал! Он мог нагло, демонстративно, на показ открыть портсигар где-нибудь на перерыве и, сосредоточенно продув бывшую когда-то моей папиросу, чиркнуть спичкой.
Своего рекордсмена младший сержант назвал Казбеком. Он жил у него в банке из под майонеза. Кормил его Булавчик из собственной тарелки, выпуская иногда погулять по столу.
В тот день сержант Баранов заступил дежурным по расчёту, а рядовой Курбанов с ним дневальным.
-Лёха, вставай,-
меня кто-то тряс за плечо.
-Ну, чего ещё?-
я открыл глаза.
-Поднимайся, там узнаешь,-
перед моей койкой стояли Андрюха с Мишей:
-Идём. Дело есть.
Была середина ночи. Я вылез из под одеяла, ёжась от холода, обул на босую ногу сапоги и, стараясь не шуметь, двинулся за ними. Мы подошли к кровати Булавчика.
Тот лежал, как младенец, улыбаясь во сне. При тусклом свете лампы ночника, висевшего над входом в казарму, мы с Мишей аккуратно приподняли подушку вместе с головой младшего сержанта. Андрюха, не дыша, двумя пальцами вытащил из под неё банку с тараканом. После чего все трое на цыпочках вышли в коридор.
-Айда в ленинскую комнату,-
шёпотом позвал Андрюха. Там моими друзьями всё уже было приготовлено. Когда только успели, черти? На столе лежала разобранная бинокулярная труба с сигнальной вышки, пинцет и лезвие от безопасной бритвы. Пока я держал пинцетом таракана, а Миша увеличительное стекло от трубы, Андрюха с видом заправского хирурга бритвой подрезал кончики лап Казбеку. Потом все, тихо вернув на свои места, я улёгся спать, а мои друзья полезли на вышку ставить трубу.
Утром, сразу же после подъёма, сержант Баранов влез в невероятные долги, назанимав две полные пилотки сигарет, и предложил Булавчику сыграть по крупному. Тот сначала заартачился, но после обвинения в трусости, пренебрежительно согласился.
Против уже взматеревшего, знаменитого Казбека мы выставили совершенно никому неизвестного юного кандидата в чемпионы, только что пойманного в коридоре. Зрители столпились вокруг, затаив дыхание. Пересчитав и проверив призовой фонд, дали старт.
Наш юный кандидат, весело пошевелив усами, рванулся вперёд и, подпрыгивая, побежал по стеклянной трубке к своей славе. Булавчиковский же чемпион споткнулся раз, другой и, перевернувшись на спину, сошёл с дистанции. Рёв болельщиков был оглушительным. С куревом у нас проблем больше не было.
После утреннего развода в подразделении накалилась атмосфера. Перед нами троими скрежетал зубами Булавчик. За нашей спиной стояла моя пятая группа и андрюхина четвёртая. За ним все остальные и узел связи.
-Баранов! Гони курево обратно,-
младший сержант играл желваками. Или кто-то что-то видел и настучал, или сам разобрался, но он явно не шутил.
-А это видел?-
Андрюха сунул ему под нос кукиш и презрительно пошевелил большим пальцем.
-Ну, бля…,-
Булавчик снял ремень.
Через минуту в казарме бушевала повальная драка. С грохотом рушились тумбочки на пол, свистели, рассекая воздух, солдатские бляхи, переворачивались койки.
-Отставить! Смирно!-
вбежал Татеев с офицерами. Но было не до них. Стихло всё не скоро.
-За каждого найденного у кого-нибудь таракана буду объявлять наряд вне очереди. Защитники Родины, мать вашу…,-
орал перед строем командир подразделения.
Казарму привели в порядок быстро. А потом неделю под проливным дождём от зари до зари рыли окопы. Дело в том, что вокруг станции на случай круговой обороны были подготовлены защитные линии в полный профиль. Попросту траншеи. Периодически их обновляли. Но делали это летом и только в хорошую погоду. Тетеев же заставил нас вкалывать в самую слякоть. Это было уже слишком!