17.ОТХОДНЯК И НЕМНОГО О НАЧАЛЬСТВЕ.
Отгремели спортивные торжества. Построения. Парады. Награждения. Усталый полк погрузился в сонное оцепенение. Командир куда-то уехал, оставив за себя начальника штаба, подполковника Деревянченко.
-Теперь Табуреткин за основного,-
шутили между собой солдаты. Офицеры в подразделениях не появлялись совсем, отдыхая и празднуя успех. Зато появилась водка. В казармах зашевелилась затихшая было дедовщина.
К тому времени мы с Андрюхой наездов со стороны стариков уже особо не боялись. Миша Курбанов, лишившись покровительства двух своих земляков-даргинцев, оставшихся на станции в дежурной смене, прибился к нам. Втроём мы могли защититься от кого угодно. Беспокоила только реальная возможность оказаться на губе за сломанный нос какого-нибудь приставшего к нам чурбана. Но нас не трогали, хотя опять пошли бесконечные наряды на кухню.
Пришло время рассказать немного о наших командирах. Самым главным начальником в казарме был старшина, прапорщик Афонин. Человек поистине интересный. Что такое – прапорщик в армии, представляют себе все. Но этот не подходил не под какое определение. Сколько ему лет, не мог сказать никто. По-видимому, было много. Сам он об этом никогда не рассказывал, но весь полк знал, что прапорщик Афонин когда-то воевал в Сирии. Орден красной звезды, который старшина одевал по праздникам, говорил сам за себя. С солдатами он общался запросто. Даже молодые в лицо звали его Куском. Пьяным он бывал редко, но трезвым – никогда. Спокойный, неторопливый он и говорил как-то тихо, но всегда с подколками. Пожалуй, единственным человеком, кто мог мгновенно прекратить любые вспышки дедовщины в казарме, был наш старшина. Для молодых солдат это значило много. Его любили, потому что в помощи он не отказывал никому.
А после одного случая и зауважали. Как-то на вечерней поверке старшина читал список личного состава, пытаясь заплетающимся языком выговаривать сложные фамилии. Солдаты в строю улыбались.
-Товарищ прапорщик, прекратите немедленно. В противном случае я приму меры,-
набросился на него присутствующий при этом лейтенант Пращук. Кусок запнулся на секунду, потом повернулся к лейтенанту и, не меняя интонации, так же неторопливо выдал:
-Когда на тебя ещё письку дрочили, на меня уже шинель строчили. Щенок!
Лейтенант Пращук, захлебнувшись от возмущения, выскочил на улицу. Через минуту он вернулся с замполитом. Но старшины уже не было. Его, как всегда, спрятали солдаты, допрос которых ни к чему не привёл. Естественно, никто, ничего не слышал, и не видел. Подразделение с интересом прослушало очередную лекцию замполита по женскому вопросу применительно к данному случаю и спокойно отправилось спать.
Командовал подразделением подполковник Бондарь. Командовал – это громко сказано. Его документы на оформление пенсии ушли в штаб корпуса, и он со дня на день ждал приказа, чтобы выйти в отставку. Но день этот всё никак не наступал. А пока подполковник усиленно портил нервы всему личному составу своими старческими придирками. Если команда «подъём!» срывала с коек молодых и выбрасывала их в коридор на построение, то на стариков она не производила никакого впечатления. Только изредка кто-нибудь из них мог скрипнуть пружинами кровати, досматривая утренние сны. Но добавка дневального к команде:
-Бондарь идёт!
Поднимала всех, заставляя прятаться по всяким казарменным закоулкам.
Полноправным же хозяином в подразделении был заместитель Бондаря, капитан Татеев. Человек огромного роста и с виду очень суровый. Он запросто мог отгрузить штрех любому подвернувшемуся под руку. Да так, что до вечера контузия не проходила.
Но солдаты уважали его беспредельно. За то, что он, пожалуй, единственный из офицеров, сидел с нами в газовых камерах, обкуривая противогазы. По тревоге на станцию бежал впереди, а не ехал на машине, как другие. Когда нужно, не стеснялся, есть за солдатским столом. Слово Татеева в казарме было законом. И следили за беспрекословным исполнением этого закона именно старики. Их он обычно не трогал.
О нашем замполите майоре Дьяченко я уже рассказывал много. Служба его не очень тяготила. По-прежнему серьёзно интересовал майора лишь женский вопрос.
Начальник штаба подразделения капитан Пассика потрясал своей тупостью даже союзников. Удивительно, как он только смог дослужиться до капитана, практически не имея образования. Но льстить и угождать начальству он умел мастерски, мордуя при этом солдат. У него даже спина прогибалась, когда он разговаривал с командиром полка. Главным его увлечением было, неожиданно появившись где-нибудь, подслушивать чужие разговоры. Что ещё можно добавить про такого человека?
Остальные командиры групп и другие офицеры занимались в основном только своими бойцами и техникой. Но сталкиваться с ними приходилось часто.
Вот в такой дружной армейской семье и текла наша жизнь.