После длинного офисного дня, наполненного духотой, щелканьем клавиш и шелестом бумаг, я стояла и жадно курила на нашем огромном крыльце, похожем на пирамиду майя по своей монументальности, и зябко вглядывалась во тьму. Где-то там была припаркована моя машина, но в пелене дождя ее совсем не было видно, несмотря на горящие фонари. Этот дождь терзал город уже вторые сутки, не прекращаясь ни на минуту. Он то лил ливнем, то ненадолго переставал, превращаясь в серый влажный смог и, словно паук, окутывал попавших в его сети людей сырым холодным коконом. Зонтик был бесполезен, вода была повсюду, и, казалось, лилась со всех сторон. Осенний воздух так пропитался влагой, что, собираясь на работу, непроизвольно хотелось надеть водолазный костюм, жаль вот только, он не соответствовал офисному дресс-коду, а то бы точно не миновать прецедента…
Я стояла и курила, глядя в пустоту, словно глубоко спящая сомнамбула, и совсем не заметила, как рядом выросла фигура моего начальника. В последнее время со мной часто так бывает – раз, и неожиданно отключаюсь, выпадаю из реальности, а потом едва могу вспомнить, что со мной было, где была, чем занималась… Читала, такая рассеянность случается после очень сильных стрессов… Что ж, как раз мой случай, мой диагноз, мой безрадостный эпикриз… Вот и сейчас, пробудившись от амнезии, я удивленно покосилась на начальственный силуэт. Силуэт зябко поежился, поднимая воротник, расчехлил зонтик и резюмировал:
— Как в Лондоне…
— Похоже… — безрадостно ответила я. Действительно, было похоже. В Лондоне я была, могла сравнивать и говорила сейчас искренне, гораздо искреннее, чем сегодня на планерке, когда плела моему руководителю о сдвинутых сроках, отложенных планах и городила ложь на ложь, не имея смелости признаться, что просто не могу заставить себя работать… Вообще.
Руководитель вздохнул, кивнул на прощанье и нырнул под дождь. Я снова осталась одна. И закурила следующую сигарету.
Я его прекрасно понимала, понимала его спешку, ведь у него было всё, что нужно современному человеку – жена, двое прекрасных детишек и блондинистая молодая любовница, о которой знала даже я, хотя терпеть не могу офисные сплетни. Такая жизнь требует скорости, энергии, только тогда можно успеть получить удовольствие от всего, что имеешь… Что ж, начальник хоть и неоднозначный, но все-таки счастливый человек, а вот я…
Я теперь осталась совсем одна, у меня вообще, вообще никого нет, я всё потеряла. Моя жизнь разбилась вдребезги, словно зеркало, назад не склеить и ничегошеньки не вернуть… И все, что мне осталось, это подбирать крохотные, острые и больно ранящие сердце осколки и смотреть в них, переживая снова и снова фрагменты счастливого прошлого, и дорожить этими кусочками, как великой драгоценностью, в невыразимом отчаянии понимая, что этот прекрасный паззл никогда не соберется снова. Никогда…
Потому этим дождливым вечером мне некуда было спешить. Мне вообще некуда было идти. Дома меня ждали лишь холодные стены, а подруг не хотелось видеть. Я завидовала их счастью, их мужьям, их детям черной завистью, и мне было гадко понимать это, противно чувствовать это в себе. Поэтому мне, такой мерзкой, подлой, сумасшедшей, стоило сейчас держаться от них подальше, хотя бы только из-за того, что я безумно любила их, а они, я знала, любили меня.
Хотелось куда-то идти, невзирая на дождь, идти, невзирая на ночь, идти и идти… Я потушила сигарету, бросила окурок в урну и шагнула во тьму…
… Где я? Опять ничего не помню. Я сижу за рулем, мотор работает, в пальцах снова зажата сигарета. На улице льет, как из ведра, дворники едва справляются, фары в этом океане ничего не освещают, лишь временами выхватывая из серой пелены какие-то жалкие куски реальности… Сзади кто-то грубо и настойчиво сигналит, этот звук-то и вырвал меня из небытия. Я ничего не понимаю, ничего не вижу. Куда мне ехать? Кто-то стучится в окно. Опускаю стекло. Сиплый, разраженный донельзя голос: «Какого черта дорогу перегородила? Ездить разучилась? Права купила?» Господи, отстаньте, ничего я не покупала! Вижу перед собой свободную обочину, паркуюсь, руки дрожат, коленки дрожат. Кажется, я в центре города, но как я здесь оказалась? Выбрасываю в окошко окурок и нервно лезу в сумку за новой сигаретой…
… «Девушка, вам помочь?» Я открываю глаза. Опять провал в памяти, где я? Ювелирный магазин, какого черта я тут делаю? Стою, как последняя дура, перед витриной с кольцами, с обручальными кольцами… В магазине пусто, я в центре внимания, продавщицы не спускают с меня глаз… Стыд какой… Зачем мне обручальное кольцо? Ведь ты так и не позвал меня замуж… Пока не стало трудно, пока не заболела мама, ты был таким нежным, любящим, надежным… А потом… Тебя стали раздражать мои вечные слезы, ты стал уставать от меня, такой, другой, растерянной, отчаявшейся, нервной, холодной, жесткой… Такие качества не подходят жене и даже подруге не подходят, потому мне теперь и не нужно никакого кольца… «Девушка, я могу вам помочь?» — повторяет продавщица. Чем мне можно помочь? Любовь была, но исчезла, погасла… Ее больше нет. Я мотаю в ответ головой и побыстрее выскакиваю под дождь…
… Снова приступ амнезии, и меня будят крупные капли дождя, бьющие прямо в лицо. Оказывается, я иду по улице, мимо ярких магазинных витрин, вот только куда я иду? И где я оставила машину? Ведь, кажется, я снова куда-то ехала… Не помню… Моя сигарета промокла и потухла, пальто мое тоже насквозь мокрое и волосы все сырые… И хотя в руке у меня зонтик, но он и вправду бесполезен в этой серой мгле, под этим лондонским дождем. По лицу стекают капли, и я вдруг понимаю, что уже давно плачу, ужасаюсь и даже боюсь подумать, как я выгляжу сейчас. Впрочем, знаю и без зеркала, что как воронье пугало. Хорошо, уже поздний вечер и мрак, это для меня спасение. В беспамятстве я все-таки исполнила свое желание — идти неизвестно куда, в пустоту, по замкнутому кругу, и это конечно ничего не решило, ничем мне не помогло, я только промочила ноги…
Господи, какая же я все-таки несчастная… А еще — глупая, потому что только распоследняя дура может считать, что жалея себя, можно что-то изменить в своей жизни. А я только этим и занимаюсь в последнее время. Перманентно.
Мне нужно взять себя в руки. Спрятаться от дождя где-нибудь и постоять, покурить. Мне это нужно сейчас. Мне это поможет. Пусть и ненадолго… Я судорожно оглядываюсь по сторонам. Старинные дома, чернеют подворотни… В подобных, только лондонских подворотнях, наверное, и убивал девушек знаменитый Джек Потрошитель. Как это, наверное, легко — взмах скальпеля, и тебя больше нет… Я бы сейчас не испугалась Джека, наоборот, шагнула бы к нему… Господи, что за страшные фантазии… И какой еще Потрошитесь? Никого, кроме пьяных подростков, в этих подворотнях не встретишь… Успокойся… Я заскакиваю под какой-то козырек и тяну из сумочки сигареты…
… И опять провал. Я сижу в «Шоколаднице». Передо мной уже вторая чашка кофе и тарелочка с надломанным пирожным, хотя я и зарекалась не есть сладкого по вечерам. И даже моя нервная болезнь меня не извиняет… Я совершенно промокла. Промокла до нитки. И кошмарно замерзла. Грею ладони о чашку с кофе. Но это мне не поможет, я знаю. И горячий кофе не поможет. Я заболею. Я уже чувствую это. Хорошо бы воспалением легких. Высокая температура, бред, а потом умереть. Это бы избавило меня от всех проблем: от моего горя, от моего одиночества, от потерянной любви, от всего…
Боже, что за бред я несу! Наверное, я уже больна, нужно будет по пути домой купить аспирина… Я ведь не хочу умирать, я хочу жить и быть счастливой. Пока моя жизнь не кончилась, на это остается шанс, пусть и маленький… Чем умирать, лучше куда-нибудь уехать, подальше, хоть на пару дней. Развеяться. Взорваться жизнью. Например… в Лондон. Там бывает так таинственно и красиво: льет дождь, висит серый смог и туман, словно голодный паук, окутывает попавших в его сети людей холодным мокрым коконом… Я бы хотела туда полететь. В прошлый раз, еще в прежней жизни, я была там так счастлива… Может, смена обстановки подлечит мои нервы, прогонит депрессию, и я перестану, наконец, уходить кстати и некстати в нирвану. Устала я от этого очень. Ведь так и в психушку можно попасть или в аварию на дороге. Хорошо, хоть удалось вспомнить, где я припарковала машину. Пора возвращаться домой. За окном ночь. А завтра на работу…