В дверь общежития при медчасти постучали громко и тревожно. За ней был посыльный. «Аркадий Владимирович, Вас срочно вызывают в дирекцию», ; объявил он и, не дожидаясь расспросов полусонного адресата, быстро исчез в полусумраке коридора.
«Третий час ночи», ; выдохнул из себя Аркадий, мимоходом взглянув на настенные часы, и быстрым шагом прошлёпал в туалет. Кое-как приведя себя в порядок, уже через пятнадцать-двадцать минут он был в здании вокзала у дежурного по железной дороге. Тот даже не поздоровался с Аркадием, а быстро набрал номер на телефоне дальней связи. На том конце кто-то ответил, дежурный извинился и со словами :«Ваш начальник. Что-то ; случилось дома», ; передал трубку.
- Слушаю, ; только и успел сказать враз помрачневший Аркадий, ; потому что тревожный голос всегда спокойного начальника его подразделения уже срывался на крик, требуя немедленно выехать в областной центр…
-Почему туда, а не домой, ; не понял его Аркадий.
-Ваша младшая дочь в реанимации областной детской больницы, ; чеканили каждое слово на другом конце провода, ; положение критическое. Всё, чем можем, помогаем. О прибытии доложите.
На этом связь прервалась. Аркадий молча передал трубку дежурному и заплакал. Впервые в своей взрослой жизни…
-Аркадий, крепись, ; услышал он, ; вот возьми, мы здесь среди своих немного собрали. Знаем, что пригодятся. Бери и скорее в машину. Она подбросит до станции, а там скоро проходящий. Удачи тебе. Дежурный протянул Аркадию увесистый конверт с деньгами и по- дружески пожал руку…
Всю дорогу Аркадий простоял в тамбуре скорого поезда и курил. Курил одну сигарету за другой, а в голову лезли разные глупые мысли. Он отгонял их, потому что не хотел думать о самом трагическом. Да и как можно было думать о нём, когда младшей дочке и семи месяцев от роду не исполнилось. Сами, представляете. А здесь не просто болезнь, а реанимация… И полная неизвестность, что случилось, где жена, с кем старшая дочь, и что на самом деле ждёт его в этом областном центре…
Дежурная машина ждала Аркадия прямо у здания железнодорожного вокзала. Поздоровавшись со старшим по машине, Аркадий прыгнул в кузов ГАЗ-66 и уже через полчаса был во дворе больницы.
-Реанимация вон в том голубом здании, на третьем этаже, ; прокричал ему вдогонку водитель, ; удачи…
-Да, она нам с женой сейчас точно не помешает, ; словил себя на мысли Аркадий, ; и, перепрыгивая через несколько ступенек сразу, бегом поднялся на третий этаж инфекционного отделения, к входу в реанимацию.
Жена Настенька сидела здесь же, на старом полуразвалившемся стуле и исступленно себя раскачивала. Она даже не плакала, потому что за двое суток жестокой борьбы за жизнь дочери выплакала всё, что могла – она выла как волчица...
-За что, ; только и выдавила из себя Настя, когда Аркадий молча, приподнял её за плечи и бережно обнял.
- За что, Аркаша, за что? ; продолжала повторять она даже тогда, когда из помещения реанимации вышел врач.
-Вы отец, ; спросил он у Аркадия, и, получив утвердительный ответ, молча, взял его под локоть и отвёл в сторону.
-Состояние дочери очень тяжёлое, но стабильное. Ложный круп. Когда мы её сюда везли, положение ,вообще, было аховое. Вот видите спичку, ; показал врач, ; так щель в её горле была раза в четыре меньше. Если бы не воля и выдержка Вашей супруги, ребёнка потеряли бы ещё два дня назад. Таким женщинам памятники при жизни ставить надо. А потому отправьте-ка её спать, хотя бы к знакомым. Такие у вас в городе есть или нет? Машину, чтоб довезла, мы дадим….
Настя долго не соглашалась ехать к малознакомым ей людям, но Аркадий убедил её, что положение дочери стабильное, а знакомые ждут, он уже предупредил их по телефону.
Спустившись во двор больницы и отправив смертельно уставшую жену отдыхать, Аркадий медленно вошел в здание. Какая-то неведомая сила не пускала его, но справившись с этим необъяснимым явлением, Аркадий стал подниматься по лестнице. А навстречу ему сверху спускался обволакивающий какой-то непонятный звук, заглушаемый чьими-то лёгкими, почти невесомыми шагами. Было такое впечатление, что кто-то стучит друг о друга костяшками домино.
-Но откуда здесь домино, — подумал Аркадий, — причудится же тоже… И вдруг он увидел двух женщин в чёрном. Очень похожих друг на друга. Одна (помоложе) несла на вытянутых руках бездыханное тельце младенца, кажется годовалой девочки, закутанное в одеяло, а другая, гораздо старше, шла и стучала костяшками своих сухоньких рук. И причитала. Громко и скорбно, как могут это делать только местные женщины, глубоко убитые горем.
-А может они и не местные, — подумал тогда про себя Аркадий, но его мысли нарушил вышедший навстречу доктор.
-Видели, — спросил он у Аркадия, когда тот поднялся на этаж реанимации, — сердце остановилось. А ведь эта девочка была самая лёгкая из них всех. Но мы ничего не смогли сделать. Ничего. И таких малышек ещё пять. С Вашей, естественно.
Пойду-ка я попробую сделать для них общую эвкалиптовую ингаляцию. Вдруг, да поможет, если лекарства бессильны, — продолжил врач, — а Вы присядьте вон на тот диванчик, за дверью, и постарайтесь хотя бы передремать. Диванчик тот, говорят, удобный и счастливый, да и силы Вам ещё понадобятся.
Сказав это, доктор скрылся за дверью реанимации. Аркадий его почти не слышал, потому что в его ушах продолжали стучать костяшки рук той пожилой женщины, которую ещё несколько минут назад он встретил на лестнице…
Диванчик за дверью действительно оказался удобным. Аркадий ещё некоторое время пытался бороться со сном, но уже через полчаса провалился куда-то далеко-далеко…
Аркадию снилось, что он идёт по широкой полутемной улице, а вокруг стоят странные дома: без окон, без дверей. И даже без крыш. И ни одного живого человека. И вдруг навстречу ему идёт путник — в большом однотонном балахоне, весь седой и с посохом. Аркадий хотел у него спросить, где он, а путник сам ему отвечает, что они в городе мёртвых.
-А зачем? — спрашивает Аркадий.
-Затем, — отвечает странник, — чтобы спасти твою дочь.
-А если я хочу спасти их всех? — Вновь задал вопрос Аркадий, — это возможно?
-Хорошо, — говорит ему странник, и здесь же спрашивает, — А ты готов к тому, что она проживёт не только то, что уготовано судьбой только её самой, но примет на себя боль и муки других детей, которые вместе с ней находятся в реанимации и завтра должны умереть?
-Но ты же не допустишь этого, — говорит Аркадий, — раз я сам пришёл сюда.
-Не допущу, — соглашается странник, — но только в том случае, если ты скажешь : «Да».
-А разве я могу сказать нет?», — спрашивает Аркадий.
-Можешь, — отвечает ему странник, — потому что я ещё не встречал здесь тех, кто ради спасения собственного ребёнка готов обречь его на другие тяжкие испытания, незаслуженно освободив от них других.
-А можешь ты хотя бы сказать, что это за испытания? — задаёт тогда вопрос Аркадий.
-Могу, — отвечает странник, — один из тех детей должен позже погибнуть от удара тока, второй — от укуса домашнего животного, третий — сварится в котле с кипятком, а четвёртый — погибнуть под колёсами машины. Как видишь, они всё равно обречены. Что должно произойти с твоей дочерью, я тебе не скажу, потому что никто не должен знать судьбы своего близкого человека.
-Я согласен, — твёрдо ответил ему Аркадий, — я согласен на всё, потому что всегда и везде я буду бороться за свою дочь до последнего, даже если придётся пройти через нечеловеческие муки самому.
-Хорошо, — отвечает странник, — будь по твоему, потому, что я тебе верю. В меня тоже, конечно, многие верят, но я — далеко не всем. А чтобы дети выздоровели, возьми баночку мёда. Там как раз по чайной ложке на каждого из пяти приговорённых…
-А кого мне благодарить, — хотел спросить у путника Аркадий, но странник внезапно исчез, похоронив тайну своего имени. И здесь в ушах у Аркадия словно зазвенело: «Себя, себя, себя…».
Аркадий резко присел на диване и закрыл уши руками. Звон прекратился, а вместе с ним прекратился странный сон. Он уже хотел встать и пройти к двери реанимации, когда увидел под диваном маленькую майонезную баночку с белой пластмассовой крышкой. Приподняв её, Аркадий с удивлением обнаружил, что на её дне находится грамм 20–25 белого прозрачного мёда…
Из состояния полного изумления Аркадия вывел всё тот же врач, который настоял на отдыхе Настеньки. «А вот и мёд наш нашёлся, — восторженно сказал он, забирая таинственную банку.- Это наша уборщица тётя Даша для детишек периодически приносит. И слава Богу, что нашелся, а то от общей ингаляции все обои в реанимации со стен уже на пол поползли. Да и фиг с ними, с обоями этими, главное — чтобы дети выжили. А с мёдом мы теперь их точно на ноги поставим.
Сказав эти обнадёживающие слова, доктор уже хотел было пропасть за дверью реанимации, когда вдогонку ему Аркадий громко крикнул:
-Только всем дайте мёд, всем, я же обещал.
-Да не волнуйтесь Вы так, папаша, — одёрнула Аркадия пожилая медсестра, только что поднявшаяся по лестнице, — наш Виталий Михайлович настоящий маг. Он и не такое в своей жизни делал…
О своём странном сне, который приснился ему на удобном диванчике в ординаторской инфекционного отделения детской областной больницы, Аркадий вспомнил только тогда, когда их с Настенькой трёхлетняя дочь стала ни с того, ни с сего проявлять странный интерес ко всему электрическому. Ничего не сказав супруге, Аркадий в течение суток поменял в их квартире все выключатели и розетки на более безопасные. Убрал на антресоли все переноски, электрокипятильники и прочую электрическую мелочь. Даже старенький ламповый приёмник был сопровожден на свалку, а его место занял небольшой транзистор на батарейках…
Беда пришла… с крыши дома. Порывистым ветром, которые были не редки в их городе, внезапно распахнуло оконные створки в детской, а вместе с ветром на подоконник забросило конец оборвавшегося электрического провода. Дочь, находившаяся одна в детской, взобралась на детский стульчик и, дотянувшись до подоконника, схватила маленькой ручкой оголённую чёрную «верёвочку». Её истошный крик застал Аркадия на кухне, за приготовлением обеда. Он вбежал в комнату и понял, что от неминуемой гибели дочь спас только детский стульчик, подаренный бабушкой. Когда ребёнка пронзило током, она испугалась, потеряла равновесие и вместе с опрокинувшимся стульчиком упала на пол. Смертельная электрическая цепь была разорвана…
Спустя год, во дворе их уютного многоэтажного дома дочь, вместе с куском асфальта, провалилась в водопроводный колодец, в котором прорвало трубу отопления. Тот же самый кусок асфальта и спас её от неминуемой гибели, зацепившись за куски труб и задержав падение маленького ребёнка в кипящую воду. На крик прибежала старшая сестра, которая успела схватить её за руку и из последних сил держала до тех пор, пока на помощь не подоспели взрослые…
История с укусом бродячей собаки — это особая история. Откуда взялась та собака и куда она потом пропала, никто не может объяснить до сих пор. Но страшно было всем, кто видел перепуганного пятилетнего ребёнка, с обеих кистей рук которого струйкой лилась кровь. А ведь дочь и не игралась, и не дразнила ту собаку, она просто угостила её вкусной булкой, которую до этого ела сама. Вместо «спасибо» собака, молча прокусила ребёнку одно запястье рук за другим, а потом исчезла. Даже не притронувшись к хлебу.
Дочь спасла толстая кофта связанная Настенькой, точнее толстые «косы» или рубцы на её рукавах. Плотные и жёсткие. Бродячее животное не смогло их до конца прокусить, а потому сухожилия и вены на руках ребёнка не повредило. Вся эта дикая история стоила дочери двадцати уколов от бешенства и многих-многих бессонных ночей…
После случая с собакой Аркадий всё-таки рассказал о своём сне Насте, и они вместе решили покинуть уютный приморский город и больше судьбу своей младшей дочери не испытывать…
Наивные! Разве ж от судьбы убежишь. В том то и дело, что ещё никто никогда не убегал. Не убежала и повзрослевшая дочь Аркадия и Настеньки, которая вместе с подругой, забыв обо всём, что ей строго-настрого запрещали отец с матерью, выбежала на оживлённую улицу прямо перед мчавшейся на полном ходу чёрной «Волгой». Ребёнка спас только огромный ранец, набитый учебниками и книгами любимого учителя по рисованию. Именно эти книги и погасили адский удар капота машины, отбросив на несколько метров восьмилетнее чудо с огромными белыми бантами на цветочную клумбу. Да, это было настоящее чудо, потому что в таких ситуациях погибали даже взрослые дяди и тёти, а здесь ребёнок… Без травм, конечно, не обошлось, но это было ничто по сравнению с тем, что могло реально произойти…
«Наконец-то всё! — решил Аркадий, — Всё! Больше чужого не будет. А со своим мы как-нибудь разберёмся».
И чужого, действительно, больше не было. Было только своё : и плохое и хорошее, и весёлое и грустное, и от души и так. То есть для мамы с папой. Но оно всё равно было своё, а когда своё, то… В общем, Вы сами понимаете…
Прошло детство, юность. А вместе с ними выросла и младшая дочь. И ничто не предвещало, что до беды всего один шаг. Или мгновение…
Дочь, — как и жена Аркадия — с детства не любила ездить в метро. Ей было страшно, неуютно, душно наконец. Но в тот раз сложилось так, что Настя была занята на работе; такси заказов не принимало ввиду большой загрузки, а потому пришлось ехать в центр города в метро.
Пассажиров в подземке было много, но Аркадий с дочерью всё-таки втиснулись в последний вагон. Аркадий встал спиной к дверям, чтобы видеть и радоваться какая у него красивая дочь. Особенно на фоне других, безвкусно одетых и накрашенных женщин, которые ехали вместе с ними. И вдруг на очередной остановке в вагон зашли две дамы: молодая и пожилая. Они были чем-то очень похожи друг на друга, но чем, Аркадий понял слишком поздно. Этим чем-то оказались их глаза — пустые бездонные глаза с каким-то дьявольским огоньком вместо зрачков. Дамы долго кого-то искали своим взглядом в вагоне, а потом, увидев самую красивую и яркую девушку, молча уставились на неё, скрестив на дочери Аркадия невидимые лучи от зрачков своих глаз. Аркадий их тоже не видел, но чувствовал. Чувствовал всем своим телом, которое почему-то стало чужим и беспомощным. Аркадий не мог двинуть ни рукой, ни ногой. Он даже не мог пошевелить языком, чтобы хоть что-то сказать. Ему оставалось только беспомощно наблюдать, как эти невидимые лучи что-то путают в теле его любимой дочери, чтобы сделать ей больно. Очень больно. На следующей остановке женщины вышли из вагона, презрительно посмотрев Аркадию прямо в глаза. И он вспомнил, где и когда их однажды видел…
Когда женщины в чёрном исчезли, исчезла и необъяснимая немота.
- Доця, всё нормально ? — только и спросил Аркадий.
- Конечно, папа, а что -то не так, — ответила она.
И здесь Аркадий всем своим существом понял, что действительно что-то уже не так…
Через три дня младшая дочь Аркадия и Насти тяжело заболела. Диагноз ставили разный, но врачи, как и много лет назад, тогда, в областной инфекционной больнице были бессильны чем-либо помочь и уповали только на чудо. За несколько дней красавица дочь высохла, а к концу недели уже не могла даже ходить без посторонней помощи.
Аркадий поднял на ноги всех своих знакомых. Но этого было мало. Он нашёл самых хороших и профессиональных врачей. Но и этого оказалось недостаточно. Тогда Аркадий и Настенька продали свою уютную квартиру, и все свободные деньги вложили в лечение дочери. Чем-то, конечно, помогли и друзья. Но той теплоты и поддержки от своих новых коллег по работе, которая помогла супругам много лет назад, они, к сожалению, не ощутили. Да и мёда чудодейственного никто больше под диванчиком в ординаторской не забывал: ни врачи, ни медсёстры, ни уборщицы…
И Аркадий пошёл за чудом и теплотой в Храм. Он бывал там и раньше, но редко и в основном из интереса. В этот раз был особенный случай — Аркадий просил за умирающую дочь. Он ходил как тень от иконы к иконе и, молча, молился, повторяя доселе неслыханные слова, которые были начертаны рядом с ликами святых…
Когда Аркадий подошёл к одной из икон, он вздрогнул, потому что узнал лик путника из того давнего вещего сна. Аркадий стоял как завороженный. Он не мог прочитать слов молитвы. Глаза слезились, а язык не мог повторить даже фразы из святых писаний. И вдруг Аркадий услышал голос. Это был голос того самого путника:
-Я ждал тебя, потому что знал, что ты обязательно придешь. Не плачь! Спокойно поставь свечу и иди домой. Твоя дочь скоро выздоровеет и будет дома.
-А как же мёд ? — мысленно задал вопрос обескураженный Аркадий.
-А мёд тебе уже и не нужен, — ответил голос, — её спасёт Ваша с Настенькой любовь, и Ваши чистые души.
-А как же Храм ? — вновь спросил Аркадий, — ведь я прочитал ещё не все молитвы, даже не все иконы поцеловал.
-Главное, что ты пришёл ко мне, — ответил голос, — а икона — это просто икона. И сколько не целуй её, помощи не будет. Чтобы была помощь, вера нужна. А у тебя она есть. Да и Храм свой ты давно уже у себя в душе построил. А он — самый главный…
Аркадий хотел спросить ещё о многом, особенно о тех странных женщинах — пожилой и молодой, которых уже дважды видел в своей жизни. Но голос путника его опередил: «А об этом тебе лучше не знать. Их и видят-то далеко не все, а ты видишь. И не только их… Хотя, — голос неуверенно дрогнул, — я отвечу. Эти двое в чёрном приходят за душами проклятых, когда они уже обречены. А кто наложил проклятие на твою дочь, этого тебе я точно не скажу. Да и ты не пытайся угадать, это будет неправильно. Главное, что проклятие снято. Снято очень давно. Ещё тогда, в городе мёртвых, когда ты ответил мне: «Да».
-А болезнь, почему же она тогда так сильно заболела после встречи с этими женщинами в метро, — выпалил в ответ Аркадий.
-Да, здесь вышла неувязочка. Проклятие сняли, а из списка обречённых вычеркнуть забыли. Моя вина - согласен. Но я уже исправил эту досадную ошибку — твоя дочь здорова. Береги её…
Аркадий собирался снова о чём-то спросить, но кто-то сзади грубо толкнул его в спину и хриплый мужской голос бесцеремонно промямлил: «Ты не один такой страждущий, милок. Прочитал молитву и отодвинься. Видишь, какая очередь сзади выстроилась».
Аркадий непроизвольно оглянулся и увидел десятка полтора неизвестных ему мужчин и женщин, которые недовольно ворчали и стремились как можно быстрее попасть к очередной иконе очередного Храма…
-Не суди их строго, — вновь услышал голос путника Аркадий, когда уже собирался выходить из Храма, — они не ведают, что творят, потому что делают это не из веры, а так. Ты же возвращайся домой и жди возвращения дочери. А через год она тебе ещё и внука подарит. И будешь ты ему как отец родной, потому что фамилию твою он носить будет.
-Внука, — удивлённо переспросил Аркадий, — но ведь врачи сказали, что у неё никогда детей не будет…
-Твоя цель верить и ждать, — ответил ему голос, — а моя сделать так, чтобы это произошло. А теперь прощай. И помни — твой главный Храм у тебя в душе. Потеряешь душу — погибнет всё. Береги её….
Гулкое эхо ещё долго звенело в ушах, а Аркадий всё шёл и шёл, не замечая машин, прохожих, бродячих собак и ворон которые вместе с голубями опустошали очередной кулёк с отходами в очередном мусорном контейнере…
А дальше было опять так, как сказал тот путник. Дочь также внезапно выздоровела, как и заболела, только врачи, которые много-много часов делали ей сложнейшую полостную операцию никак не могли понять : кто и каким образом перепутал и скрутил тончайшие кровеносные сосуды в клубок размером с грецкий орех. В их многолетней и ежедневной медицинской практике такое было впервые.
А через год похорошевшая младшая дочь действительно принесла Аркадию и Настеньке маленького внука. И сама дала ему фамилию, как у дедушки с бабушкой, то есть у Аркадия с Настенькой.
А тех странных женщин в чёрном Аркадий больше не встречал. Плохо или хорошо, жизнь покажет. А если что, Аркадий знает куда за добрым советом идти надобно. Да и лекарство у него бесценное всегда с собой имеется. Вера и любовь называется.
А когда это лекарство настоящее, а не подделка, оно полезнее самого лучшего на свете мёда…