Довелось мне быть по делам службы в одном из отдаленных гарнизонов. Поселили нас в местном общежитии, одноэтажном сборно-щитовом домике, больше похожем на барак. К вечеру завершались все служебные дела, объекты опечатывались и сдавались под охрану. А потом каждый был предоставлен сам себе. Вокруг на десятки километров безлюдная местность, к тому же условия закрытых военных баз не предполагают свободу передвижения.
Вечером кто-то исхитрялся пропустить «по соточке», некоторые читали книги и журналы, иные расписывали «пульку». Большинство же собирались в кружок «потравить» анекдоты, байки и истории, какими богата воинская служба
Присоединился к нам и недавно прибывший из Заполярья капитан. Его коренастая, крепко сбитая фигура, обветренное, тронутое морщинами лицо, невольно обращали на себя внимание. Внешне он чем-то напоминал известный портрет Хемингуэя.
Когда черед рассказа дошел до него, Николай, так звали капитана, откашлялся и начал хрипловатым голосом: «А я расскажу вам историю про Люську.»
1. ЛЮСЬКУ УБИЛИ!
Собрали нас на отдаленной точке в начале шестидесятых годов на Новой Земле. Тогда наши готовились к испытаниям новых видов оружия в условиях Крайнего Севера. Там везде кипела работа по строительству баз, станций, постов, причалов. На нашей станции народ подобрался самый разный: ученые, военные, инженеры, рабочие всех специальностей. Дело было поздней осенью, сумеречно, ветрено и холодно. Живности, кроме собак, никакой.
Жили мы в вагончиках, похожих на огромные цилиндры, с наглухо закрытыми на зиму окнами. Я размещался в одном из них, кроме меня еще шестеро, а временами собиралось и с десяток обитателей.
Вечером все возвращались после работы домой со смены. И от пронизывающего ветра и мороза, доходившего до минус 40 градусов, не было лучшего места, где бы можно было обсушиться, перекусить и пообщаться. Конечно, были у нас книги, шашки - шахматы, радиоточки. С оказией доставлялись письма с материка. Был узкопленочный киноаппарат, который постоянно ломался и к фразе:«Кина не будет!», мы привыкли. Все свободное время проводили в отсеках вагончика, где пели под гитару, анекдоты рассказывали,да в картишки перекидывались.
Однажды нам, вместе с продуктами в коробках, завезли с материка муху. Серо-коричневая, с зеленоватыми отливами на брюшке, она вдруг вылезла на свет мощных лампочек и расправляла крылья, приводя себя в порядок. Видно решила, что пришло лето, а вместе с ним тепло и свет. От неожиданности все, а нас было человек семь, притихли и стали за ней наблюдать. Муха быстро освоилась и бойко ползала по столу, пробуя хлебные крошки. Аркадий, самый бойкий среди нас, предложил назвать её Люськой. Так и повелось, приходят мужики с работы и ещё стелются у порога клубы пара с мороза, а уже кто-то спрашивает: «Люська где?»
А она поселилась в скомканном листе оберточной бумаги. Как только зажигаются лампочки, запахнет чем-то вкусным, Люська появляется на столе и пробует все подряд, не отказываясь от подношений в виде сгущенки и крошек шоколада. Потом долго и старательно чистит брюшко и лапки. Наблюдая за ней, все забывали про усталость и темноту полярной ночи, вспоминали лето, лес, дом, родных…
Особенно оживлялся при виде Люськи Василий, здоровенный мужик, ростом под метр девяносто. Он был механиком по дизелям, такие специалисты на Севере в особом почете. Стремясь переключить внимание мухи на себя, ещё с порога басил: «Люська, я тебе шоколадку принес». Муха же предпочтения никому из присутствующих не отдавала, принимала угощения от всех.
Но однажды в домике появился новосел. Только что прибывшего с материка лейтенанта определили на ночлег к нам в вагончик. Все присутствующие, по заведенному порядку рассаживались за большим столом, готовясь к ужину.
Вдруг новичок увидел выползшую из «домика» муху и с размаху хлопнул её меховой рукавицей.
За столом установилась нехорошая тишина. Все уставились на то, что осталось от Люськи и её «домика». Первым нарушил тишину словоохотливый Аркадий, пробормотав: «ё.п.р.с.т...» После чего взорвался Вася: в мгновение ока он сгреб лейтенанта за шею, распластал ничего не понимающего парня по перегородке и яростно прорычал:«Ты за что Люську убил?!» Ребята тут опомнились, повисли на плечах Василия и отбили уже слегка помятого парня.
Ночевал лейтенант уже в другом вагончике и чувствовал себя не в своей тарелке. Словно кого важного, на самом деле жизни лишил. А вскоре его куда-то перевели. От греха подальше, наверно.