- Да, умеют люди любить себя и заметьте, нигде никто не нагадил, не написал матюгов, как у нас в собственном подъезде, – произнес, молчавший все время, Алексей, когда они на лифте поднимались вверх на станцию.
- Молодежь здесь воспитывают как следует, а у нас учат, как обдурить другого, называя это бизнесом, – произнес Игорь Николаевич. - Посмотрите, что по телевизору показывают: деньги, секс, разврат… Разве порядочный человек вырастет на такой почве?! – продолжал возмущаться о российской действительности профессор Кознов.
- Да, вы не идеализируйте. Вон видите двое сидят у того входа, – сказал тихо Илья Осипович. - Только прошу, не поворачивайте быстро головы в их сторону и не вздумайте что-нибудь у них спросить. Неприятности могут возникнуть сразу же.
Савва Николаевич медленно повернул голову налево. Там у окна сидели два здоровенных детины, в черных длинных пальто и черных шляпах, из-под которых буйно вырывались наружу длинные с кудряшками волосы. В руках у каждого было что-то вроде посоха, огромные палки из дерева с набалдашниками и острыми пиками внизу. Грубые, черные ботинки и татуировки на руках и шеях, дополняли угрожающую картину их внешнего вида.
- Кто такие? Похожи на странствующих монахов, – проговорил Кознов.
- Нет, не монахи. Баварские нацисты. Видите, на шее вместо крестов болтаются черепа и всякие нацистские атрибуты. Они часто съезжаются на свои тусовки. Их в нашем городе много. Вынарядятся на свою встречу, а потом возвращаются, переодеваются в цивильную одежду – узнай в нем нациста, никогда, – шепотом комментировал Илья Осипович. – На голове у них парики, и все как один рыжеволосые, ростом под два метра, с голубыми глазами.
- Закон запрещает официальную пропаганду фашизма, но никто не запрещает своеобразные обряды, в такой вот одежде, как у этих молодых людей. Они не кричат, не дерутся, но всем своим видом показывают, какими должны быть арийцы. Потребность в обществе возникла в сверхчеловеке вновь. Вот они их и являют. Глобализм глобализмом, но молодые люди не хотят быть смешанными в некий мясной фарш. Если олигархами в каждой из стран, где они живут, считают людьми мира. Для них нет преград в общении и бизнесе, и чем глобальнее бизнес, тем им легче работать, легче делать деньги, перемещаясь из страны в страну, в поисках дешевой рабочей силы, – стал объяснять друг-еврей Савве Николаевичу. - Только молодежь понимает, что глобальнее-хуже. Процессы не в их пользу, – продолжал рассуждения Илья Осипович.
- Но в России все не так. У нас протесты против коррупционеров, чиновников и политиков, олигархов как-то мало трогают молодежь. И на втором месте национальные протесты и то они, чаще вызваны бытовыми факторами, чем социальными, – вмешался в разговор Игорь Николаевич. - Если бы в метро в Питере в такой форме появились молодые люди, их просто разорвали бы на части. Нацизм в нашей стране невозможен, уверяю вас авторитетно, – проговорил уверенно профессор Кознов.
- Да, да, господа. Я вас понимаю, в России, конечно, нацизм маловероятен. После той войны, где русские потеряли более двадцати миллионов человек, трудно поверить в их забывчивость. Ненависть и фашизм закладывается на генетическом уровне, я убедился на своей семье. У меня старшая дочь, Ольга, художница, одну из первых картин посвятила ужасу Холокоста. Илья Осипович привстал и чтобы все его видели и слышали, сказал:
- Картина потрясла меня, всех наших знакомых. Родившись после войны, дочка впитывала в себя все ужасы фашизма, о которых читала или смотрела фильмы. Да, что фильмы. В нашем дворе в Ленинграде жила пожилая еврейка Яна Натановна, ребенком она прошла фашистский лагерь. Как осталась жива, она не могла объяснить. Освободившие лагерь русские солдаты выносили малышей на руках, такие они были истощенные и слабые! Ольга все время ходила к Яне Натановне, пока та не умерла. Оказалось, что на малышах фашисты проводили эксперименты, заражая их разными инфекциями… Так, нам пора выходить, - встрепенулся Илья Осипович. - Заговорились, чуть станцию не проехали.
Все поспешили к выходу.
- День сегодня, какой хороший, тепло и солнышко на небе. Давно такой погоды не было. Это видно к вашему приезду погода расщедрилась, – все так же полушутя, говорил Илья Осипович.
- Вы не будете возражать, если я сейчас вас угощу настоящей пиццей, ее готовят мои итальянские знакомые.
Они подошли к небольшой, всего на несколько столов пиццерии:
- Николас, – позвал он владельца пиццерии. - Это мои друзья из России.
Николас заулыбался:
- Рассиа… харашо… - произнес он два слова по-русски.
- Нам четыре порции пиццы и бутылку неаполитанского вина, на твой вкус.
- Моменто! Моменто! Все будет сделано в лучшем виде. Джулио! – позвал Николас кого-то.
К нему подбежал мальчик лет 10-12 на вид, в малиновой форменной одежде и белой рубашки с рюшечками.
Джулио, мигом к сеньору Виндалио.
- Мне срочно нужна бутылка неаполитанского вина, самого лучшего, для моих друзей из России.
Джулио исчез. Гости расположились за одним из столиков, и на какое-то время наступила тишина.
Савва Николаевич подумал про себя: «Зачем этому старому, больному еврею забота о нас русских, которых он и знает несколько дней?» - и не находил ответа. После небольшой паузы принесли пиццу и бутылку вина в серебряном ведерке со льдом. После дороги все подустали и, конечно же, перекус был кстати. Пицца действительно оказалась очень вкусной и аппетитной, запивая ее еще горячей, холодным вином, наслаждение от еды усиливалось, такое сочетание бывает не так часто.
- Великолепно! Брависсимо! – крикнул, приходящий в себя, профессор Кознов.
Хозяин доволен, стоял поодаль и улыбался.
- Николас, ты подарил моим гостям праздник. Спасибо!
- Харашо! Харашо! – отвечал улыбчивый Николас.
Мальчик принес счет, Илья Осипович полез в карман, но его остановил Савва Николаевич.
- Илья Осипович, вы и так для нас многое сделали, можно мы расплатимся сами. Хотим вас отблагодарить. Не обижайтесь.
Илья Осипович пожал плечами.
- Какие обиды, вы гости, я пригласил.… Но если хотите старика уважить… Я не буду возражать. А сейчас ко мне в дом, я вас угощу настоящим индийским чаем. Сын Миша привез, он там недавно что-то в горах снимал на одну фирму, специализирующую на красивых видах природы. Миша ездит по белу свету, ищет эти виды и фотографирует.
- Удивительная профессия! – встрял в разговор Игорь Николаевич.
- А вы знаете, хорошая, но я переживаю. Недавно летал на Огненную Землю, снимать какой-то вулкан. Вы представляете, снять кратер вулкана, из которого вот, вот начнется извержение.
- Да, он у вас экстримал, весь в отца, – пошутил Савва Николаевич.
Так за разговорами они дошли до трехэтажного дома, примостившегося почти на самом холме.
- Вы, что каждый день сюда поднимаетесь? – удивился Алексей.
- Да, молодой человек, каждый раз, иногда по нескольку в день… - ответил Илья Осипович. - Зато воздух здесь чистый, чувствуете?
Все закивали головами и поднялись на третий этаж, где располагалась квартира Ильи Осиповича.
- Сюда на машине не подъедешь.
- Машины вон там внизу, – Илья Осипович показал налево вниз.
- А если вещи покупаете большие, мебель, новый телевизор, то, как доставляете, на вертолете? – удивленно спросил Игорь Николаевич.
- По-разному. Наверху проходит еще одна дорога, с нее до нас легче спускаться. Вещи привозят по ней. А потом на специальных тележках везут по домам. Других вариантов пока не придумали. Так, что лишних вещей мы не покупаем.
- Нет, что ни говори, умеют немцы заботиться о себе. Сколько у нас в России таких прекрасных мест: в Краснодарском крае, на Урале, в Сибири или на Дальнем Востоке, даже на Камчатке и Сахалине. Везде красота, глаз не отвести. А люди живут хуже некуда, с уборной во дворе, без газа, без радио и телевидения. Кто виноват?
- Побежденные немцы или мы сами такие недотёпы, – возмущался Игорь Николаевич. - Ну, что мы за народ такой, Савва Николаевич, ответьте.
- Мы нормальные, не хуже немцев, англичан или американцев. Страна наша большая и богатая и все хотят ее к рукам прибрать. Отсюда постоянные войны… Что вы хотите?
- Но немцы тоже много воевали, а в стране порядок! – запротестовал Алексей.
- Воевали-то, они воевали, но страна в центре Европы от нее никуда не деться, ели даже она проигрывала войны. Другие масштабы. Восстановиться легче.
- Россия необъятная, – вдруг неожиданно поддержал профессора Кознова, Илья Осипович. - Красоты в России много, а не ухоженность из-за вечного русского авось, сойдет и завтра. Кажется, только в России выходит газета с таким названием «Завтра».
- Ни разу не слышал о такой, – уверенно ответил Игорь Николаевич.
- Вроде бы нет, мне не попадалась, – подтвердил Алексей.
- Ну, вот россияне, а не знают…- оживленно, почти весело, по ходу дела, ставя чайник на газовую плиту в кухне, ответил Илья Осипович.
Савва Николаевич к этому времени вышел на балкон и стал любоваться видами окрестностей.
- Красиво, ничего не скажешь, так бы здесь и пожил, поработал. Тихо, уютно. Вода в подвал не зальет… - подумал почему-то сейчас о своем доме Савва Николаевич.Вчера звонил зять и сказал,что после проливных дождей залило подвал. Набрал домашний номер телефона. К телефону долго никто не подходил. Наконец, трубку взяли.
- Алло! Я слушаю...
Узнал он голос внука.
- Дениска, привет, это дедушка.
- Здравствуй! А мы только вспоминали тебя.… Как ты там? Как здоровье?
- Все в порядке. Лучше скажи, что с подтоплением?
- Да, все уже позади. Вчера вода постояла полдня, а к вечеру ушла. Бабушка нервничала, но ничего особенного не случилось. Твои книги успели перенести в кабинет. А остальное – ерунда всякая, диван, стулья, кое-что по мелочи промокло, но уже подсыхает. Мы отопление включили, вентиляторы поставили, сейчас сухо, как и не было ничего.
- Понял! Как твои успехи? Выходишь на сессию?
- А как же!
- С хвостами, наверное?
- Нет, деда. Ни одного!
- Быть такого не может?
- А может! Исправляюсь, деда, надоело упреки слушать…
- Хорошо, если так. Рад, что поумнел. А бабуле помогаешь по дому?
- Не очень она дает мне совать нос в домашние дела. Учись, говорит, а по дому я сама…
- Ты, это Дениска, все равно помогай. Бабушки они такие, хотят за всех все сделать. Но, сам понимаешь…
- Ладно, деда, я все понял, не беспокойся… Когда приедешь?
- Через три, четыре дня. А что ты интересуешься, проблемы?
- Нет. Просто бабушка приготовила тебе сюрприз. Как только приедешь, сразу же едете в санаторий, на юг. В ваш любимый Геленджик. Купила билеты, ну и все такое… Только не говори ей, что я тебе об этом сказал. Бабушка считает, что если тебя сразу же с порога не взять в оборот, то ты снова нырнешь не в море, а на работу. Кстати, в почте тебе приглашения пришли на конференции и симпозиумы, целых пять штук. Так бабушка велела спрятать и тебе не показывать. Ну, а я положил их в надежное место до твоего приезда, не хочется бабушку расстраивать. И тебе об этом рассказал, чтобы ты подготовился. Тебе постоянно звонят, но я твой новый мобильный никому не даю. Расслабься хоть за границей, деда.
- Ладно, уговорил. И все же, скажи бабушки, что я знаю о поездке на юг и рад буду уехать, хотя бы на пару недель. Я сейчас в гостях у бывшего соотечественника, интересный человек. Ну, все до связи, передавай всем привет.
- Береги себя, деда, мы тебя ждем!
- Хорошо! До свидания. Целую всех.
Надо же, внук заботиться, что, да как. Да, летит время, летит.… И он под впечатлением переговоров с домом, вошел в комнату. Там уже оживленно сидели за столом, продолжали дискуссию о роли современного искусства.
- Савва Николаевич, садитесь, вот сюда, – и Илья Осипович пододвинул стул рядом с собой.
- Это картины вашей дочери? – кивнул на небольшое полотно и этюды, висевшие на стене рядом с диванчиком.
- Ее, Оленькины. Тут, в основном, ранние работы. Видите, цветы, весна, натюрморты. А вот это наш дворик в Ленинграде поздней осенью. Смотрите, какие великолепные она нашла краски. Я каждый вечер любуюсь этой картиной, когда ложусь спать, почти что со слезами на глазах, – проговорил Илья Осипович.
Савва Николаевич, понимающе промолчал.
- У меня есть бутылочка самодельного вина, из настоящего виноградного сока. Давайте угощу, под чай неплохо будет.
- Чем угостите, за все спасибо, – высказался Игорь Николаевич.
- Алексей, протяни руку, вот там, на полу, рядом с тобой, бутылки стоят. Возьми любую и давай ее сюда на стол тащи. Они все одинаковые, вчера достал из погреба специально для вас.
И за бутылочкой самодельного, но хорошего вина с тортом, потекла неторопливая беседа о смысле человеческого бытия: зачем человек живет, ради чего, куда стремится, чего достигает. А потом вдруг, раз и ничего не надо… Сложный вопрос и каждый отвечал на него по-своему.
- Но, вот вы, евреи, сбежавшие из России, сюда в Германию, чем мотивировали свой поступок? Какие жизненные позиции заставили вас это сделать? – обратился к Илье Осиповичу профессор Кознов.
- Игорь Николаевич, я не сбегал, я уехал, взял просто и уехал. Почему? Отвечу. Дочь вышла замуж за немца, а у меня нога после болезни ходить перестала. В России дали инвалидность, врачи прямо сказали, что лечить не чем… Если есть деньги и связи нужно ехать в Германию, там делают операции по замене суставов, - отвечал Илья Осипович. - Написал заявление с просьбой поехать к дочери на лечение, отдал куда надо. Тогда еще СССР был в силе, КГБ и все прочее… Через месяц получаю ответ, возражений нет, поезжайте. Так я и оказался в Германии. Мне бесплатно сделали операцию, поставили вместо моих больных суставов протезы, и я теперь на них хожу. Ну, а потом, как инвалиду квартиру дали бесплатно. Вот здесь, я в ней так до сих пор и живу. Дочка съехала к мужу. И я ни за что не плачу, все оплачивает государство.
- За что же такие щедрые подарки? – спросил смущенный Алексей.
- Не подарки, а государственная политика такая в Германии. У меня пенсия 400 евро, а я в этой стране ни дня не работал. Дочка до сих пор живет на пособие.
- Как на пособие? – еще больше удивился Алексей. Ему стала интересна именно эта часть беседы, та, где про деньги и льготы.
- На пособие, молодой человек, именно на пособие! Официально она не работает. Художница, делает выставки, что-то печатает в журналах, но постоянной работы не имеет. Значит, ей положено пособие, даже больше, чем моя пенсия. Такие в Германии правила, – ответил Илья Осипович, разливая вино по бокалам. - Давайте за Россию-Матушку выпьем. Давно я не был в ней, – просто и душевно произнес Илья Осипович.
- За Россию! – подтвердил тост Игорь Николаевич.
И все дружно выпили.
- Тоскуете по России? – спросил Игорь Николаевич.
- Очень! Честно скажу, жить здесь хорошо материально, а душа просится назад, в нашу Россию, к моим друзьям-товарищам в коммуналку на Васильевском острове. Собирались по вечерам все, как одна семья. А я здесь одинок. Дети выросли, у них свои заботы. Вот встретил вас, праздник для души и сердца. Честно вам скажу, я этой встречей буду еще долго жить, вспоминая каждый эпизод, проведенный вместе с вами. Я иногда плачу по ночам, так на душе тоскливо становится, хоть в петлю… А утром, вроде бы все ничего. Вот так и живу. Никому не хочу пожелать такой жизни… Жизни эмигранта. Нас не обижают, но мы здесь люди второго сорта… – и он горько улыбнулся.
Расстались с Ильей Осиповичем поздно вечером, стараясь хоть как-то приободрить старого человека, бывшего нашего соотечественника. Говорили о мафии в России, о низких пенсиях, повальном пьянстве и коррупции. Но он нас слушал, улыбался чему-то своему и слезы тоски так, и стояли в его глазах.
- Вот, вы и есть настоящий патриот! – сказал в конце когда все одеваясь, Игорь Николаевич.
Все по очереди обняли старика и, попрощавшись, вышли на тихую улочку городка.
- Пусть поможет ему Бог, - сказал про себя Савва Николаевич и посмотрел на окно. Там за стеклом он увидел машущую руку Ильи Осиповича. Он продолжал плакать…