МАША

               

Радость моя! Моё Солнышко! Маша... Машенька... Машуля... Маруся... Мой Марусевич...
Доченька!

Удивительно, но сложнее всего мне даётся рассказ о тебе. Для тебя... Знаешь почему? Потому что ты всё уже знаешь... Ты родилась такой.

Я часто вспоминаю твой первый крик, до сих пор вижу твои пальчики, которые были такой же толщины, как трубочки от капельниц, стоявших рядом со мной после того, как ты решила, что родиться надо именно 11 ноября 2001 года.

А ведь на самом деле моим самым ярким первым впечатлением от нашей встречи был твой взгляд... Я его не помню. Я его чувствую. И живу с ним. Ты  до сих пор смотришь вглубь меня. Так, как никто в этой жизни. Быть может, только совесть... Но она изучает меня изнутри.

Когда этим летом я получила от профессионального фотографа твой настоящий портрет, я... расплакалась. Сидела на кухне в нашем Доме, смотрела на этот снимок и вытирала слёзы. От счастья ведь тоже порой плачут. Да-да, это были слёзы счастья.
Счастливое потрясение от того, как сияют твои глаза! Сколько в них Света!
Как хорошо, что мы с папой смогли помочь тебе не расплескать тот дар, который у тебя есть от рождения. Это - дар мудрой любви... Твоя любовь не только ласкает, она защищает. Твоя любовь спокойна и надежна.

Сегодня тебе исполнилось 12 лет. Теперь всё в твоих руках. Не растеряй, не растрать, вырасти и взрасти. А мы всегда будем рядом, чтобы давать тебе веру и надежду.

Я начала писать эту книгу для тебя - моей единственной дочери. И даже название ей придумала: «Книга для Маши». Я хотела, чтобы у тебя под рукой всегда были мои рассказы о том, что простое женское счастье - это огромный труд. Чтобы ты, открыв любую страницу этой книги, могла услышать: «Машуль, хочешь быть счастливой? Будь..» Мне хотелось рассказать тебе мою женскую историю так, словно мы сидим с тобой вдвоем на кухне и болтаем, болтаем ночь напролет.
Но разве наши с тобой разговоры по душам возможны без Егора и Ивана?.. Ты  бы первая мне сказала: «А где Егор и Ваня?» - правда? Ты - лучшая сестра! Каждый раз, когда я вижу, с какой нежностью ты опекаешь Егора, как заботливо следишь за Иваном, понимаю: ты будешь чудесной мамой... Но и наших с тобой мальчишек не оставляй никогда. Мужчины, они же  как дети. Ну, ты знаешь... ;)

Вот потому книга из твоей превратилась в вашу.

Я решила написать о тебе несколько маленьких рассказиков, записать истории из жизни моей дочки тогда, когда она была ещё ребёнком. Ведь теперь ты уже леди...

А знаешь зачем? Чтобы ты всегда могла вернуться в детство и увидеть  происходящее своими глазами в ту пору, когда была маленькой и удивительно нежной девочкой, которая бесстрашно сражалась с любыми невзгодами, мудро оценивала происходящее и всегда верила в добро.

Ты читаешь сейчас эти слова и улыбаешься... Но вытираешь и вытираешь слёзы, которые упрямо катятся из твоих глаз... Я же всё вижу! И плачешь ты так, как никто... Весь роддом ходил смотреть на новорожденную  девочку, которая уже  на второй день жизни плакала со слезами...

***
Так случилось, что сразу после нашего окончательного переезда в Москву папе пришлось на целый год уехать жить во Владивосток. Ох, как же ты тосковала по нему! Казалось бы, разве может ребёнок в три года так скучать по отцу? Ты не скучала. Ты именно тосковала. И то, как ты несла на своих маленьких плечиках тяжесть разлуки с твоим самым главным человеком в жизни, не  позволяло раскисать и мне.
Ещё когда ты была у меня в животе, у нас с папой состоялся большой разговор. Врачи сказали нам, что родится девочка. Наш папа очень ждал мальчика... Хорошо помню, как сказала тогда: «Потерпи немного, и ты узнаешь, что  родилась та, которая будет любить тебя так, как ни одна женщина в целом свете...»
Как же много может сделать мама для своего малыша даже в ту пору, когда он живет под её сердцем в прямом смысле этого слова! Ты  отлично усвоила всё, что я тогда говорила...
А потом была ваша встреча с папой сразу после твоего рождения. Боже мой, как он на тебя смотрел! Счастье, Нежность и истинная Отцовская Любовь окутывали тебя, прижимали к себе и шептали: «Чу-чу-чу, моя кошенька, моя красавица...» И ведь ты перестала плакать! Да-да, твой первый крик стих не от того, что ты почувствовала вкус маминого молочка, а именно от того, что папа шептал тебе ваши заветные слова. Он ведь до сих пор так будит тебя по утрам или  утешает, когда тебе горько.

В 2004 году, в съёмной московской квартире, ты засыпала с папиным портретом вместо плюшевых игрушек, с которыми спишь с малых лет. Ты подолгу разговаривала с папой по телефону, но я никогда не вслушивалась в то, о чем ты ему рассказываешь. Это было совсем несущественно. Для вас с папой  с первого дня твоей жизни важно просто слышать голос друг друга, правда? Как-то вы оба умеете этим жить потом, выключив телефон...
Однажды мы одевались после занятий музыкой в коридоре дома культуры. Вокруг было очень много других детей и их родителей, бабушек-дедушек, нянь. Вы с Егором всегда были самостоятельными, всегда и одевались сами, и друг другу помогали. Я сидела рядом и просто контролировала ситуацию. В какой-то момент стало ясно, что одевание остановилось. Ты замерла, выставив одну ножку вперед, перед тобой на корточках сидел Егор, застёгивая тебе сапожки, ты держала в руках шарф брата, потому что собиралась правильно укутать горло Егора. Сапожки уже были застегнуты  и Егор встал перед тобой, ожидая ответной заботы, но ты завороженно смотрела куда-то мимо. Не сговариваясь, мы повернули головы в сторону людей, на которых ты смотрела. Маленькая, совсем крошечная девочка что-то щебетала своему папе, а он, одевая на неё пальтишко, улыбался в ответ, то и дело целуя своё сокровище. И девочка, и папа были очень красивыми. Девчоночка - блондинка с вьющимися локонами, а папа - седеющий брюнет, с богатой ухоженной бородой. Мы с Егором невольно заулыбались: сердце радовалось смотреть на таких папу и дочку. И тут ты решительно подошла к этой красивой паре, встала перед ними так, чтобы они не могли пройти, не выслушав тебя, и громко сказала:
-Зато у меня папа - лысый!

Сколько же гордости было в этой твоей фразе и сколько детской горечи...
Знаешь, бывает такое, когда говоришь двоим, а слышат все. Вот это был как раз такой случай. Как-то очень тихо стало вокруг. И все стали смотреть на тебя. А потом и на нас с Егором. Мы тут же оказались рядом, я подхватила тебя на руки, Егор лепетал тебе про то, что «наш папа скоро приедет...» Еле сдерживая нахлынувшие слёзы, я судорожно застегивала твою курточку. Ты смотрела на меня по-серьёзному взросло, ты всю меня наизнанку вывернула тогда...
-Мама! А что же? Совсем нельзя, чтобы папа забирал меня после музыки?
-Марусенька, ну, ты же знаешь, папа наш очень далеко работает... Ну, ты же всё знаешь, Солнышко...
-Мам! А что надо сделать, чтобы папа с нами рядом жил?
-Работу надо в Москве найти.
-А что надо сделать, чтобы работу в Москве найти?
-Её надо искать...
-Хорошо, я буду искать работу для папы.

Через несколько месяцев папа вернулся в Москву и больше так надолго мы не расставались.


***
Я только-только начала водить машину. Это была моя первая зима за рулём... Приехала за тобой в садик. С моей точки зрения, грамотно припарковала автомобиль, и ушла. Вернулись мы уже с тобой вместе примерно через полчаса. Я усадила тебя, пристегнула и только-только завела двигатель, как почувствовала удар по крыше машины, потом ещё один, еще... Выскочила на улицу и увидела женщину, которая колотила кулаком по нашей машине.
-Что вы делаете?- закричала я. А в ответ услышала нецензурную брань, из которой поняла, что загородила своей машиной выезд из «ракушки». Помнишь, раньше во дворах Москвы стояли такие «гаражи»? Конечно, я была виновата. Честно говоря, и предположить не могла, что из «сугроба»  кто-то будет выезжать. Но, тем не менее, стала извиняться. Сколько продолжалась эта сцена - сказать сложно. Дамочка вопила, продолжая колотить по крыше нашего бедного ситроена, я пыталась её успокоить.
До сих пор не могу понять, как ты оказалась на улице. Да что там на улице! Как ты смогла расстегнуть ремень безопасности?
Увидела я тебя, когда ты, пятилетняя, нахмурив брови, наклонив голову, словно маленький бычок, шла на мою обидчицу, сжимая в руках свою красную лопатку. Я оторопела. Дамочка вскинула брови. И тут ты, подойдя вплотную к этой женщине, громко сказала:
-А ну-ка перестаньте кричать на мою маму! Уберите руки от нашей машины! И идите по своим делам, а то я сейчас папе позвоню...
Ты говорила это очень чётко, словно не один раз репетировала текст, и продолжала наступать на хозяйку «сугроба». Женщина замолчала, перестала стучать и отступила в сторону. И тут к тебе подошла я. Взяла за руку.
-Машуль, спасибо... Пойдем. Не надо так... - Но ты рвалась в бой, продолжая размахивать лопаткой. Кое-как я усадила тебя в машину и поспешила уехать из злополучного двора.
Через какое-то время, отдышавшись,  посмотрела в зеркало заднего вида и увидела, как ты, сжав губы, смотришь в окно.
-Марусь! Ну, не переживай... Спасибо большое за то, что ты заступилась за меня... Ну? Улыбнись!
-Мам! Мы плохо сделали, что уехали...
-Почему?
-Надо было остаться и помочь ей откопать гараж... Лопатка-то только у меня была...


***
Куда бы я ни приводила тебя, маленькую, на занятия, всегда и везде говорили: «У Маши потрясающие способности! Это так редко бывает, чтобы всё одно к одному...» Вот и в секции по синхронному плаванию выяснилось, что у тебя какой-то из ряда вон выходящий подъём ноги и ты, при настойчивых занятиях, вполне можешь заработать олимпийскую медаль. Тебе было пять лет, когда начались наши походы в бассейн «Труд». Почти каждый день тренировки плюс по воскресеньям трех-четырехчасовые индивидуальные занятия с тренером. Я ждала тебя то в коридоре, то в раздевалке, смотрела на  проходивших мимо олимпийских чемпионок  и мечтала, как «вот и наша Маша когда-нибудь...»
Разговоры о том, что это не твоё, ты начала довольно быстро. Все жалобы сводились к тому, что с тобой не разговаривают, а только требуют и заставляют, а тебе хотелось бы поговорить, обсудить. Но я всегда была строгой мамой и учила вас с Егором доводить начатое до конца. Вот и здесь: отступать я не собиралась. А ты просто плакала в начале тренировки, потом дрожала после. Следующим этапом были жалобы на плохое самочувствие. И с этим я тоже справилась...
Однажды тренер, закончив занятие, вышла к родителям и стала рассказывать каждому про успехи его ребенка. А рассказав обо всех, кроме Маши, попрощалась и направилась к выходу из раздевалки.
-Подождите! А Маша? - окликнула я её.
-А что Маша? Маша ваша на тренировке сегодня не была, что вы хотите услышать?
-То есть? Как не была?
Мы мгновение смотрели в глаза друг другу. А потом побежали в сторону бассейна. Так быстро я не бегала никогда в жизни. К счастью, в воде мы не обнаружили никого...
-Подождите,- пыталась взять себя в руки тренер,- вы на тренировку Машу отправляли?
-Конечно. Она в купальнике, с полотенцем зашла в душевую. Обратно Маша не выходила.
Мы опять встретились взглядами, молча поняли друг друга и отправились назад. Ты  тренировалась в одном из самых крупных бассейнов Москвы и душевая по размерам  была, мягко говоря, большая. Дело происходило в обед, когда основное тренировочное время ещё не началось. И потому вокруг было тихо и спокойно. Никого вокруг. Только в самом дальнем углу шумела вода. Конечно, мы направились туда. Кто стоит в этом облаке пара -  понять было невозможно. Не видно ни-че-го!
-Маша,- сдавленным голосом позвала я. В ответ - тишина.
-Машенька, - почти не дыша, повторила за мной тренер. Тихо.
-Машуль, выходи - крикнула я неожиданно для себя. Видимо, нервы начали сдавать.

И тут откуда-то издалека:
-Мам, я не могу воду выключить! Помоги!

Я подлетела к душу, охнув сунула руку в струю кипятка, нащупала кран, повернула его. Получилось! В углу душевой кабины стояла ты... И даже прищепка - необходимый атрибут занятиями синхронным плаванием, на носу была прицеплена.

-Она-то тебе зачем? - улыбнулась я.
-Чтобы только ртом дышать... Жарко же...
-И давно ты здесь стоишь?
-С самого начал тренировки...
-Зачем?
-Чтобы не ходить туда...
-Смысл-то какой? Зачем такую горячую воду открывать?
-Мам! Так от горячей воды пар, а за ним было меня не видно...
-У тебя что-то болит? - почти потеряв дар речи, спросила я.
-Очень пить хочется....

На этом твоя карьера спортсменки-синхронистки закончилась.


***
-Машааааааааа!!!!!!!!! - кричу я что есть сил и кубарем  качусь под горку в нашем дворе. Внизу, в самой гуще собачьей драки, ты - моя семилетняя дочь. Ты только-только съехала на санках с горы, за тобой, хлопая ушами, бежала наша такса. И тут откуда-то появились две огромные дворняжки, которые, не раздумывая, кинулись, чтобы разорвать в клочья  породистого домашнего пса.
Я видела, как ты бросилась в самую гущу это свары и слышала только рычание собак. Расстояние от верха горы к месту драки я пролетела в мгновение ока. Но и за это время успела подумать, что сейчас надо будет оказаться одновременно в двух местах: в травмпункте с тобой и в ветеринарной клинике с Генкой.
Как я раскидывала двух огромных псов, как кричала им что-то страшное - я не помню. Лишь до сих пор отчетливо вижу, как ты, моя маленькая Маша, стояла, прижав к себе нашего таксеныша, и по твоей щеке текла кровь:
-Мама! Они не виноваты! У них природа такая...
-Доченька! Что болит? Где? Тебя укусили? Зачем же ты кинулась их разнимать??? Это же собаки!..
-Мама! Что же я должна была делать?! Стоять и смотреть, как они сожрут друг друга?!.
-Никогда нельзя лезть, когда собаки дерутся! Это опасно! - говорила я, стоя на коленях и пытаясь носовым платком вытереть твоё лицо, чтобы понять, какой глубины рана на щеке. Оказалось, что эта кровь не твоя. Да и на собаке нашей не было не единой царапины. Бойцы...

 А потом, ты помнишь, в нашей с жизни случилась ещё одна подобная история. Только тогда кровь была уже твоя... Ты упала с лошади. Никогда не забуду, как я влетела в медицинский кабинет конно-спортивного комплекса, какой увидела тебя и как белыми губами ты сказала:
-Мама! Лошадка не виновата! Это я не удержалась в седле...
-Конечно, лошадка не виновата... Маруся! Я с ума сойду с тобой! - воскликнула я тогда в сердцах, даже боясь притронуться к твоей голове.
-Да, мамочка, она не виновата! Всегда во всём виноват человек...


***
О том, что умерла моя бабушка, мы узнали на отдыхе в Ялте. Тебе было всего шесть лет, Егору только исполнилось девять, и, конечно, полностью осознать то, что произошло, вы не могли, думала я.
Так случилось, что вы - мои дети - видели свою прабабушку один раз в жизни, но зато целых несколько дней подряд, и нам даже удалось вместе отпраздновать твой день рождения. Но о том, что ты станешь горевать о прабабушке, я даже подумать не могла.

В ночь накануне похорон, которые проходили далеко -далеко от того места, где мы находились, ты проснулась с очень высокой температурой . Жалуясь  на боль в животе, ты металась по кровати, а потом, неожиданно затихая, лежала, скрючившись. Мы с Егором всё время были рядом, я перебирала в уме все варианты возможных диагнозов. В конце концов вызвали врачей. Помощь нам, россиянам, могли оказать только за деньги, поэтому «скорая» к нам приехала «коммерческая».
У тебя тогда даже взяли анализ крови и при нас, тут же провели исследование. Всё, к счастью, было в норме.
Но ты лежала пластом и горела...
Потом исключили возможные хирургические диагнозы... 

И вдруг, словно по взмаху невидимой руки, ты села на кровати и сказала:
-Мама! Пожалуйста, дай мне попить... Можно мне встать?.. Мам! Мы не могли бы сейчас поехать на набережную?

Когда ты выпила залпом два стакана воды, я измерила температуру: 36,6...
Врачи развели руками и уехали.

Проводив их, я взяла в руки телефон и увидела множество сообщений, которые присылал мне отец.
Последним было: «Вот я и похоронил маму. Теперь я точно знаю, что значит фраза: «Мы дети до тех пор, пока живы наши родители». Я стал взрослым».

К горлу подкатил ком... А когда я увидела время отправки смс и поняла, что в это же время  ты "выздоровела", меня бросило в дрожь...
 
Дождавшись, когда чуть-чуть спадет дневная жара, мы отправились на набережную. Я задала тебе только один вопрос:
-Мы едем туда для какого-то дела или просто гулять?
-Для дела, - ты была серьёзна и сосредоточена.

На набережной Ялты летом всегда много народу, шума, веселья и развлечений. Ты, взяв меня за руку, упрямо тянула к только тебе известному месту. Оказывается, нам был нужен продавец воздушных шаров.
-Мам! Пожалуйста, купи мне воздушный шарик... Вот тот... Изумрудно-зеленый...

Крепко сжав в кулачке нитку от шарика, ты отошла в сторону от нас с Егором. Долго стояла, переводя взгляд то на небо, то на шарик и что-то без конца шептала.
А потом... Потом отпустила шарик, помахала ему рукой и подошла к нам, улыбаясь своей обычной жизнерадостной и очень красивой улыбкой:
-Пойдемте мороженое есть, а?
-Пойдем, - растерянно ответила я.- А зачем же ты шарик отпустила?
-Так это же не мне шарик, а прабабушке моей, - улыбаясь ответила ты,- он найдет её на небе и передаст всё-всё то, что я попросила передать.
Видимо, лицо у меня было такое, что ты добавила:
-Мам, да всё нормально, я хорошо себя чувствую. И прабабушка тоже хорошо себя чувствует. Просто она никак не хотела на небо улетать. Тяжело ей было оставлять нас здесь одних, без присмотра.
-А теперь что?
-А теперь я буду за вами следить. Мы так договорились... Мам, пойдем мороженое есть, а?

 ***
Тебе только - только исполнилось 11 лет. У меня выдался свободный вечер и я уселась смотреть документальный фильм о жизни молодого человека -аутиста « Антон тут рядом». Зная, что кино это тяжелое, я не стала включать звук, а пользовалась наушниками. Почти сразу рядом появилась ты:
-Можно с тобой?
-Маш, это документальный фильм... Он тяжелый. Не надо тебе смотреть.
-Но ты же смотришь!
-Маш, это сложное кино...
-Мам, я уже смотрю, не отвлекайся... Звук, пожалуйста, сделай нормальный.

«Ну, ладно,- подумала я, - посмотрит десять минут и уйдет».
Прошло десять минут, двадцать. Я нажала на «паузу». Предложила дальше не смотреть. Нет.
Когда фильм закончился, ты молча встала и ушла к себе в комнату. А перед сном взяла меня за руку и сказала:
- Мам... Мам, люди все разные. Но думают, что вокруг все одинаковые. Конечно, вслух говорят по-другому, а судят всех по себе. И как только появляется кто-то, кто не укладывается в рамки представлений от том, как должно быть, этот кто-то становится чужим...
Эта история не про больного человека. А про здорового и живого, настоящего... 
Мы ездим в метро, я смотрю на людей, люблю рассматривать лица, представлять, каким было утро у того или этого пассажира... Есть много тех, кто закрыт в толстую скорлупу , он  как будто мертвый... А Антон живой. У него свой мир, где настоящие чувства. Любовь настоящая . Но и боль тоже...
Каждому из нас нужен человек, которому мы нужны. Мы прислоняемся к нему, как к дереву и дышим вместе с ним, живем, растем. Если этот человек уходит из нашей жизни, то нам становится плохо. Но мы переживаем боль и становимся жестче. Мы закрываем еще больше свою скорлупу .
В нашей жизни будут еще люди, которым мы станем нужны, но чтобы добраться до нашего сердца, им придется пробиваться через слои скорлупы...
У Антона скорлупа не может нарасти. Он как зародыш, как то,что в начале создал Бог...
- Мамочка! Как же хорошо, что в моей жизни есть ты, папа, Егор, Ванька... Как хорошо, что я - нужна! Что мы - вместе!.. Слава Богу..."

***
 Однажды по дороге из школы мы рассуждали с тобой  о семейных делах. В том числе о том, что " в одну реку дважды не входят" : можно ли вернуться в школу, из которой ушел, на работу, с которой уволился, а теперь снова зовут. Ты внимательно слушала меня, смотрела пристально в мои глаза, как будто пыталась понять: я сама-то верю в то, о чем говорю? А потом  отвернулась от меня, дождалась, когда я замолчу и медленно-медленно заговорила:

- Знаешь, мама, бывает так, что Человек идёт в лесу по тропинке к Свету. Вот он идет и идет, а лес всё гуще и темней, а солнышко становится всё меньше и всё дальше, да и тропинка всё уже и уже. Но Человек идет, потому что понимает: настоящая жизнь там, где Свет. А тут ко всем остальным неприятностям оказывается, что на тропинке лежит огромное бревно. И тогда Человек, не долго думая, сворачивает со своей дороги. Мгновение и...он совсем заблудился. Вокруг темно и Света совсем не видно.Человек понимает, что ему надо возвращаться назад, другого пути нет. Назад возвращаться всегда тяжело. Но у Человека есть надежда, что пока он плутал по лесу, кто-то убрал бревно с его тропинки. А ещё у Человека, благодаря его трудному пути, появилось Знание и теперь, даже обнаружив бревно лежащим на своём пути, Человек не свернет в сторону, а сделает шаг вперёд, поднимется, пройдёт какую-то часть своей тропинки по бревну... Когда идёшь к Свету, ничто не должно останавливать.


Радость моя! Моё Солнышко! Маша... Машенька... Машуля... Маруся...    Мой Марусевич...
Доченька!

Каждый человек приходит в этот Мир со своим особым предназначением. Говорят: «Родить ребёнка мало, надо вырастить, выучить, воспитать...» Да, это так. А ещё очень важно суметь увидеть в новорожденном - Человека, суметь увидеть его предназначение, помочь своему ребёнку начать свой Путь. Суметь «не помешать сделать шаг» тоже важно. Я тебя очень прошу, моё Солнышко, никогда не забывай об этом, когда станешь растить своих детей. И, пожалуйста, оставайся всегда такой, какой ты пришла в этот Мир.

Мы тебя любим!


11.11.2013