19

               
    Только через неделю Свиягин смог поехать в район и привезти Нюру домой.
  - Нюрка, а у нас Настенька есть! Ма-аленькая такая, - встречая сестру, воскликнул Мишутка.
 - Правда?- улыбаясь, спросила девушка, - и где вы ее взяли?
 - Ты что, не знаешь? – удивился малыш, - так ее мамка наша родила!
Сестра рассмеялась и взяв брата на руки, вошла в дом.
 - Ну, показывай, нашу Настеньку.
 - Тише, - важно заявил Мишутка, - а то разбудишь!

    Малышка тихо посапывала в люльке и во сне чему-то улыбалась.
 - Гляди, как она тебе улыбается,  - удивился мальчонка, - а мне еще не улыбалась.
 - Ой, какая хорошенькая, - восторженно прошептала старшая сестра, - а носик какой маленький, словно пуговка. Мамочка, какая она у нас красавица!
Рядом, на кровати, сидела счастливая Таисия.
  - Ну, здравствуй, дочка!
Обняв дочь, мать незаметно смахнула, вдруг, набежавшую слезу.
 - Родная, - взволновано тихо сказала Нюра, - как я соскучилась.

    В это время в люльке Настенька, не открывая глазки, надув губки, заплакала. Мишутка качнул люльку и сказал:
 - Тихо, тихо, Настёнка, ты не плач, не мешай мамке с Нюркой обниматься.
 - Ох, ты,  - смеясь, сказала сестра, - какой ты у нас оказывается уже большой!
 - Конечно, - по-деловому ответил братишка, - я же старше, а значит должен ее защищать и учить уму разуму.
 - А-а, ну да, в этом ты абсолютно прав.
 - Тогда ты Настеньку покачай, а я пойду Нюру покормлю. Хорошо? – улыбаясь, спросила мать.
 - Да, - качнув головой, согласился Мишутка.
 - Пойдем дочка, а то с дороги то, наверно, проголодалась?
 - Ага,немножко.

   Пока Нюра ела, Таисия рассказала, как Клавдия, можно сказать, спасла жизнь ей и маленькой Настеньке.
 - Так что, через месяц будем ее, да и вас тоже, крестить. Слава Богу, отец Григорий вернулся домой. 
 - Мама, ты что? – возмущенно воскликнула дочь, - какие крестины? 
 - Тише, не шуми так, - спокойно ответила мать, - запомни, мы православные. Не нами это начато, не нами и заканчивать.
 - Я не буду креститься, я же комсомолка! Ты что хочешь, чтобы меня из института и комсомола выгнали?
 - Доченька, а кто об этом узнает? Ты же не побежишь об этом всем докладывать? Покреститесь тихонечко, а там глядишь, отец Григорий  вас с Николкой еще и обвенчает. 
 - Мама, какое венчание? Опомнись! Да и замуж мне еще рано.
В это время в комнату вбежал Мишутка и с порога закричал:
- Настенька плачет!
Мать с дочерью бросились к малышке. К вечеру Нюра пошла к бабушке.

    - Ай, мамоньки, кто приехал! – со слезами запричитала старушка, - красавица наша вернулась!
 - Бабуська!
Ганна нежно приглаживая волосы внучки, всхлипывая, бормотала:
 - Девонька, мова золота, как же твоей бабуськи без тебя было тоскливо. 
 - Бабусенька, я тоже так соскучилась!
 - Радость мова. Ну вот, дождалась, теперь и помирать можно.
 - Вы что такое говорите? – испуганно воскликнула внучка.
 - Да ты погодь, не шуми так, - ласково сказала старушка, - ангел сегодня за мной приходил. Да я упросила его немного обождать, чтобы ласточку мову дождаться, да напоследок еще раз обнять. И так я, слава Богу, прожила не мало, как ни как, осемьдесят шестой годок пошел. За вас, с мамкой, я топереча спокойна, поэтому можно и на покой.
 - Бабусенька, что вы. Вы еще на моей свадьбе погуляете, к алтарю поведете.
 - К алтарю? – оживилась Ганна, - правда? Да ты мое золотце, я ведь даже боялась думкать об ентом, не то што просить. Тогда конечно, я останусь, еще покопчу небушко.

   Внучка, улыбаясь, как в детстве, прижалась к своей бабуське. Нюра даже сама не понимала, как у нее вырвалась фраза о венчании, но сказав об этом, на душе, вдруг, сразу стало легко и радостно.

   У отца Григория, помимо восстановления  храма, было много работы. Вечерами приходили  земляки и просили, чтобы он втайне покрестил их детей или внуков. Отпел покойников или просто дал мудрый совет. Но вот когда Николка с Нюрой пришли просить батюшку, покрестить и сразу их обвенчать, священник растрогался. Ведь это у него будет первая пара, пожелавшая заключить союз на небесах.
Он волновался не меньше молодых. Времени для приготовления  великого таинства оставалось немного.

   Батюшка решил научить Сашка, младшего брата Николки, на диске от трактора, звонить веселый перезвон. Мальчонка отнесся к этому очень серьезно, поэтому на второй день он уже без ошибок отбивал нужный такт. Молодые торопились, ведь им скоро уже нужно будет ехать на учебу. А так же Нюра видела, как ее бабуська слабела на глазах. Видно и впрямь подходит ее время. Девушка сильно переживала, успеют ли они обвенчаться? Свадебное платье она сшила себе скромным, но сидело оно на ней изящно.

  - Внуча, а шож Николка то до сих пор не идет тебя сватать? – встревоженно спросила бабуська, - ты вон платье себе пошила, а как он от свадьбы откажется?
 - Как это откажется? Разве так можно?
 - В жизне, Лесурка мова, все могет быть. Я вон, когда дед твой пришел со сватами меня сватать, я так напужалась, шо вместо того, чтобы дать согласия, ему отказала. А потом целу неделю волком выла. Думкала, шо касатик топереча меня никогда не простит. Да напрасно выла, он оказываца меня проучить хотел, вот неделю и не показывался. Потом долго мне энто сватовство вспоминал.

 - А вы, бабуська, никогда об этом мне не рассказывали.
 - А шо рассказывать? Давно энто было. Вот поентому я и думкаю, пришел, засватал бы, тебе легче было б - спокойно можно готовиться к венцу.
  -Не-е, бабусь, Николка теперь не откажется. Мы же уже заявление в ЗАГС подали. Через два дня регистрация.

   Каждый вечер Николка приходил к своей возлюбленной с целой охапкой полевых цветов. Счастливая Нюра, утопая в них лицом, вдыхала аромат и улыбаясь, ставила в очередную трех литровую банку, которыми были заставлены все комнаты. Ганна ворчала, что из-за неродивого внучкиного ухажора, все цветы в поле переведутся. Ворчала, а сама довольная любовалась счастьем своей Лександровны.

  - Ох, жаль Ефремушка, не дожил до ентих минут, не видит, кака наша внуча красавица стала. И жаних ейный хорош. Слава Богу, повезло девке, - вытирая слезы, думала старушка.
 -Бабуська, вы, что это плачите? – спросил Николка, - у вас что-нибудь болит? Может Нюру позвать? Она за Мишуткой к Ивановым побежала.
 - Да, нет, ничёго у мэнэ не болит. Энто я деда свого, с Хфилюшкой вспомнила. Как бы оне за вас порадовались!

  Николка улыбнулся и приобняв старушку, сказал:
 - А вы, бабуська, не переживайте, я где-то читал, что им там все видно. Так что они там пусть радуются, а вы здесь радуйтесь, только не плачьте! Скоро еще наших малышей нянчить будете!
 - Это кто уже о малышах речи здесь ведет? – входя в калитку, весело спросила Нюра.
 - А что, разве это не так? Или помечтать нельзя?
 - Не рановато ли нам о детях говорить? Пойдем лучше, мой дорогой мечтатель, прогуляемся. Мишутка, а ты проследи за бабуськой, чтобы она кружку молока перед сном выпила, да сам не забудь выпить и во время спать бабушку положи, - сказала Нюра, и весело подмигнув бабуське, взяла Николку под руку и повела жениха на улицу.

   - Ой, Николка, сколько учусь в городе, никак не могу привыкнуть. Так во сне и вижу наши поля, засеянные пшеницей. Наш ручей и конечно, старую иву. Я еще из дома не уехала, а уже скучаю, аж в груди ноет. Тревога какая – то у меня, раньше никогда такого не было. Мне кажется, что я не скоро смогу увидеть эти места. Одно радует, что мы всегда теперь будем вместе.
   
   Николка обнял Нюру и посмотрев на нее с любовью, сказал:
 - Не волнуйся, все у нас будет хорошо. Закончим учебу, пойдем работать. Я инженером на завод, ты в театр и заживем. Деток родим, сначала мальчика, а потом девочку.
Нюра рассмеялась и сказала:
  - А если наоборот?
 - Наоборот? Да какая, солнце мое, разница! Главное, что это будут наши дети!
Нюра прижалась к возлюбленному и от счастья, у нее перехватило дыхание.
  - Как же я тебя люблю, - тихо сказала она.
 - И я тебя, очень – очень, еще с самого раннего детства.

   К свадьбе готовились всем миром,  хоть и был уже 1960 год, но такие мероприятия сельчане привыкли проводить сообща. Столы решили ставить на излюбленном им месте, куда из поколения в поколение, приходили влюбленные пары и взявшись за руки, сидели до утра, встречая рассвет. На этом же месте, совсем  еще недавно, Николка впервые поцеловал Нюру.

  На свадьбу в поселке оборвали почти все цветы. Каждый старался что-то принести. Здесь были копченый окорок и гуси в яблоках, зажаренные в русской печи. Соленая, хрустящая, капустка и моченые яблоки. Стерлядь в сметане и жареный сазан. Рассыпчатая картошка со шкварками, заправленная зеленым лучком и укропчиком. Пирогов было на любой вкус: жареные и печеные. Мясные, рыбные, с ягодой и фруктами. Столы просто ломились от яств.
 
  Во время выкупа невесты,  Мишутка за косу своей сестры, взял целый куль конфет, которые потом гордо отдал на общий стол. Выкуп прошел весело и шумно. После выкупа, с песнями и плясками все пошли к обрыву, где молодоженов уже ждал отец Григорий. Вчера молодая пара прошли обряд крещения, а сегодня, взявшись за руки, счастливые, они шли за батюшкой, а за ними - Маруська с Пашкой, держа над головами новобрачных венцы.
   
  На следующий день, к обеду, отец Григорий, работая с добровольцами в храме, услышал на улице шум. Выйдя во двор, он увидел молодежь, вооружившуюся дубинками, граблями и лопатами, подходившую к церкви. Впереди, шли комсорг с Васькой Туголовым с транспарантом в руках, на котором было написано: << Религия опиум для народа >>. За ними несли еще один, где говорилось, что попы, это американские шпионы, а на плакате была нарисована огромная метла, которой гонят маленького, толстого и напуганного попа вон из СССР.

  Молодежь была агрессивно настроена. Она выкрикивала обвинения в адрес священника, размахивая дубинками и рабочим инвентарем. Батюшка пытался с ними поговорить, но гомон и выкрики из толпы, перебивали его и если бы не подъехал во время Свиягин, не известно, чем бы это дело закончилось. Утром, следующего дня, председателя вызвали в райком партии. Долго выговаривали и отчитывали его на совещании, не давая, в свою защиту сказать и слово.

  - А что ты молчишь? – удивленно спросил Твердолоб, - скажи нам хоть что-нибудь.
 -Я не молчу, просто жду, когда все выскажутся.
 -Ты смотри, какой гусь, ждет он, - недовольно пробурчал первый секретарь райкома,    - заварил кашу, так он еще и ждет.
 - Какую кашу? – делая удивленное лицо, спросил Свиягин.
 - Глядите, мы два часа здесь его дело разбираем, а с него, как с гуся вода. Под дурачка косишь?
 
  - Ничего я не кошу, - спокойно ответил председатель.
 - Смотрите, в своей деревне молебный дом строит, всякую там, антисоветчину проповедует и сидит здесь, весь мягкий и пушистый такой.
 - Какой такой молебный дом? Откуда вы все это взяли?
 - Как откуда? – удивленно спросил первый секретарь, - кто церковь с попом ремонтирует?
 - Нет у нас ни какой церкви, вот глядите, - сказал Свиягин и достал все документы и смету на ремонт Краеведческого музея.
- Что за ерунда, что еще за музей? А кто директор?

  - Сами товарищи понимаете, живем мы далеко от районного центра, у нас ничего нет. Кино привозят только раз в квартал. Вот мы и решили открыть свой краеведческий музей. А Григорий Михайлович согласился стать директором музея и проводить разные старообрядческие вечеринки. Вот, первый концерт у нас состоялся буквально, в эти выходные. Жаль, что вас на том концерте не было, после него у нас такое застолье было. Всем селом гуляли. Как никак первый концерт.

   -Постой, постой! Какой такой концерт? Товарищи, да он нас за дураков здесь всех держит! – возмутился парторг, - вы же свадьбу играли! Молодожены ваши, между прочим,  заметь, твоя падчерица, венчались!
 - Да какая свадьба? Когда свадебный вечер у нас прошел за неделю до концерта и в очень узком кругу. Они ведь неделю назад зарегистрировались. Сами понимаете, жена у меня только родила, о какой свадьбе можно говорить, когда моя Таисьюшка,  от родов еще не отошла? А то, что на концерте главными героями были Николка с Нюрой, так кому еще быть, если не им? Вы же знаете, где она учится и как поет. Это была для будущей ее карьеры, так сказать, первая репетиция.
Совещание все покидали в растерянности.
  -Ну, хитер, этот Свиягин, как все устроил, что комар и носа не подточит. Опять вышел сухим из воды.

  Таисия места себе не находила, проводив мужа в район. Настенка, наверно чувствуя состояние матери, тоже была беспокойна.
- А-а-а-а-а. Люли, люли, люли, прилетели гули. Сели гули на кровать, стали гули ворковать. Ворковали гули, над головкой люли.., - тихо пела Таисия, укачивая малышку.
 - Борис, - взволновано воскликнула она, увидев вошедшего в комнату мужа, - ну что? Как все прошло?
 - Нормально, - улыбнувшись, ответил Свиягин, - я даже сам такого конца не ожидал. Объявили строгача и все.
 - Слава Богу, - облегченно вздохнула Таисия, - иди там сам поешь. Все стоит на плите. А то у меня что-то Настенка никак не угомонится.
 - Не волнуйся, найду, а где Нюра с Мишуткой?
 - Да к маме с ночевкой пошли.
 - Ясно, ты сама - то ела?
 - Да куда там, разве она даст, как ты уехал, так у нее рот еще и не закрывался. Замаялась я уже с ней.
 - Тогда сейчас поем и тебя заменю, я быстро.
   
   Придя к бабуське, Нюра с Мишуткой,старушку дома не застали. Обошли все комнаты, покричали во дворе, но ее нигде не было.
 - Интересно, куда она могла уйти? – удивилась внучка, - Мишутка, сбегай, к бабке Марфе, может быть она у нее?
 - Ага, я быстро, - сказал мальчонка и сверкая голыми пятками, выбежал на улицу.
Пока Мишутка бегал к соседке, девушка решила в доме помыть полы. Взяв ведро, она пошла к колодцу, который находился во дворе и из-за больших зарослей хрена, его не было видно. Подойдя поближе, Нюра увидела бабуську. Она, прислонившись к колодцу, сидела на корточках и глядя на внучку, улыбалась.

 - Бабуська! – обрадовано вскрикнула девушка, - как же вы нас напугали, что же это вы не отзываетесь?
Старушка молча сидела и не отзывалась. Только подойдя ближе, Нюра поняла, что улыбка у бабуськи была какой - то не естественной.
- Бабуська! – вскрикнула внучка, подбегая к бабушке.
- Люди, помогите! – кричала она, обливаясь слезами.
На крик Нюры сбежались все соседи. Они аккуратно подняли Ганну на руки и занесли домой.

  Через две недели после похорон бабуськи, Нюра с Николкой собирались к отъезду. Девушка до сих пор не могла отойти от большого потрясения. Она сидела на скамье и плакала, вспоминая, как совсем еще недавно, бабуська гладила ее по голове и давала наставления в жизнь. Ганна до конца своей жизни твердо верила в то, что скоро, наконец, придет то время, ради которого столько страданий пережил русский народ.
- Главное, Лександровна, - говорила она,  - не иди против своей совести. Береги честь смолоду и тебе за все воздастся. Бог, Он все видит и за все спросит…
 
  И какие бы судьба не посылала в дальнейшем Нюре испытаний, она никогда не желала другим зла. Она всегда придерживалась завета своей бабуськи. Они с Николаем всю жизнь прожили в любви и согласии. Детей так вырастили и в последствии этот завет завещала своим внукам...

          продолжение http://www.proza.ru/2013/11/25/2184