Полевые романы, заводимые со случайными женщи-нами на фронте, были не для него. Женщина так и остава-лась загадкой. Встречи с женщинами были чрезвычайно редкими и чересчур короткими, чтобы можно было заводить знакомство с ними. Располагалась всегда зенитная батарея вне населенного пункта, поскольку для ее размещения тре-бовалась большая площадь - округлые большого диаметра, но неглубокие окопы, с круговым обзором. Окопы или ще-ли для артиллеристов. Какие тут женщины? Да и что он знал об отношении полов, кроме того, что приходилось видеть физиологические акты спаривания животных., когда проживал в деревне? Встречи с Вероникой, когда он касался ее мягкой с нежной кожей руки, как и единственный поцелуй, остались далеко в прошлом. Ему судьбой и в далеком будущем не светила роль Дон Жуана или Казановы.
Когда речь заходит о любовной интриге, то создается нечто, похожее на прямоугольный треугольник. Он – гипо-тенуза, женщины – катеты, или она – гипотенуза, а мужчины катеты. Длинный катет пользуется повышенным вниманием гипотенузы. Но, почему бы не представить любовную интригу в виде многоугольника? Одной стороной является он, с другой стороны – множество девушек. Говорить о красоте их не приходиться, молодые все красивы1 На батарее и сложилось подобие многоугольника. Командир находился под единовременным обстрелом множества женских глаз, замечающих такие мелочи, на которые мужчина обычно не обращает внимание. Командир нравился нескольким девушкам одновременно, но нельзя было не заметить, что Аня Селез-нева просто была отчаянно влюблена в него. Нравилась ли сама девушка капитану? Нравилась, но не настолько, чтобы потерять голову. Повышенной сухостью и суровостью в об-ращении с нею он охлаждал ее любовь, и Аннушка, золото-волосая, ладно скроенная красавица, вынуждена была молча страдать.
Мелехов, не обладая богатырским сложением, был всегда в прекрасной физической форме, в состоянии был пройти сотню метров на руках, что он иногда демонстриро-вал своим друзьям. Заболевания, слава богу, обходили его стороной. Ни осколок, ни пуля пока еще не коснулись его тела, хотя великое множество людей погибало вокруг. Он, как говорили солдаты, был «заговоренный» от смерти. Услугами военно-полевой медицины не пользовался.
Но, как-то у него припух и разболелся локтевой су-став правой руки, Он долго терпел, не наведываясь в лаза-рет, пока дивизионный комиссар, узнав о его болезни, сказал дружелюбно: «Сходил бы ты до лекаря! Как старик, уже поживший и много повидавший на веку, советую не шутить с суставом. Эта штука проклятая похуже ранения бывает, к инвалидности ведет!»
И решил Мелехов сходить к эскулапам. Вернувшись из лазарета, он даже не мог назвать поставленного ему диа-гноза. Какой-то вонючей мазью намазали ему сустав, да по-вязку из марли наложили. – все лечение! А вот медсестру, выполняющую назначения врача, он запомнил хорошо. Да-же белый халат не мог скрыть ее ладной фигурки. Моло-денькая, миловидная с курносым носиком, озорными голу-быми глазами и пучком рыжеватых волос, выглядывающих из-под косынки, проворными и ловкими ручками, от кото-рых пахло йодоформом. Она, оказывая помощь артиллерий-скому капитану, болтала без умолка, что давало возмож-ность Мелехову установить с ней самый дружеский контакт. Ее звали Любой, ей исполнилось19лет, родом из Сызрани. Они расстались по дружески. Виктор обещал наведываться, чтобы осуществлялось наблюдение за динамикой лечения. Но и без контроля его почему-то настойчиво тянуло к де-вушке. Он основательно изучил порядок смены дежурств в лазарете, узнал, когда она сменяется. Бродить по лесам Ка-релии было невозможно, но в районе лазарета он часто стал появляться, ведя ее под руку и оживленно беседуя. Бог рече-выми способностями его не обидел. Дважды девушка забе-гала к нему на батарею, так что к ее кратковременным появ-лениям артиллеристы привыкли. Забежав всего на несколько минут в землянку, она за короткий срок успевала ее преобразить в лучшую сторону: то охапку полыни постелив на пол, то из обычных веток деревьев соорудить нечто, похожее на букет. Ставила она этот букет в одну из пустых орудийных гильз, хотя такую гильзу приходилось опускать на пол, ее размеры не позволяли ей красоваться на столе. Несколько раз Виктор пытался, ее обняв, повалить на постель, но это ему не удавалось. Она ловко выворачивалась и ускользала из землянки. Он понимал, что идет любовная игра, но и понимал, насколько эта игра может стать опасной, примени он насилие. Еще несколько посещений девушки и «лед тронулся», она позволила обнять себя за талию и привлечь к себе. Люба, как и он сам, еще не была знакома с сексуальной жизнью. В советское время пособий по сексу не выпускали. И даже в медицинских училищах, где проходили занятия по акушерству, о самом сексе не говорили ни слова, словно оплодотворение переносом особой пыльцы по воздуху происходит. Тема, на которой стояло «табу». Поцелуи обоих были неловкими, но обоим доставляли удовольствие. На свою беду, а скорее на беду Ани Селезневой, Люба, заканчивая очередное дежурство, познакомила своего «ухажера» со своей подругой по работе, по имени Алла. Алла была женщиной лет 25-ти, с уже зрелыми формами, высокой упругой грудью, узкой талией и красивыми ножками. Лицо овальное, с небольшим аккуратным носиком, полными красиво очерченными губками, ровными белыми зубками. Глаза темно-карие, почти черные, миндалевидные и чуть раскосые, и несколько широковатые скулы, говорили о ее восточном происхождении. Рассматривая ее, трудно было бы к чему-то придраться. Женщина действительно была красива. В отличие от своей напарницы Алла оказалась опытной в сек-суальном отношении. Ей удалось быстро и ненавязчиво овладеть вниманием Мелехова и покорить неопытного в амурных делах. Относилась ли Алла к типу, так называемых «демонических» женщин, называемых еще и роковыми, не-сущими угрозу тому, кто становится ее избранником, я не знаю? Но, следует сказать, что ее соблазнительный облик был слишком опасным для юного «Ромео» в военной форме.
Перо мое, пожалуй не в состоянии описать той, воз-можно, и в чем-то показной страсти молодой женщины, це-лью которой было покорить, подчинить себе этого, еще не испытавшего значимости любви молодого и сильного сам-ца. И это, следует признаться, Алле удалось в полной мере. Виктор буквально умирал от блаженства, доставляемого ему.
За это блаженство он был готов отдать жизнь, потре-буй его она. Люба была отодвинута в сторону. Переживала ли молоденькая медсестра свое отдаление, кто знает?
Просто она перестала встречаться с Виктором.
Говорят, что женщина - источник всякого зла! Опре-деляли древние женщину, как фривольную, похотливую, капризную, неспособную таить тайны, лживую и мститель-ную, неверную по самой природе своей.
Не соглашаясь с такой характеристикой, следует, од-нако, сказать, что беда таится не столько в самой любви, как в тех событиях, которые вокруг нее возникают. И, если для Аллы Виктор был предметом временного увлечения, то Ан-нушка в своей любви не знала границ. Она относилась к то-му типу славянских женщин, которые выполняют все по полной программе: спят, едят, работают и любят! Не следует забывать и того, что для Аннушки Мелехов был первой лю-бовью, не знающей границ, она была готова на самопожерт-вование во имя этой любви. Если бы кто-то знал, что про-исходило в душе девушки, когда подруги по службе подтру-нивали над влюбленной, рассказывая ей об Алле, якобы хва-лившейся перед ними своими любовными успехами? Сколь-ко слез пролила, сколько передумала, пока решалась, от-крыто поговорить с тем, кого так опрометчиво полюбила! Она готовилась к встрече, мысленно репетируя все, что она ему выскажет. Наконец, решившись, направилась к блинда-жу командира. Уже почти подойдя к нему, она на мгновение остановилась – мелькнула мысль: «А правильно ли я посту-паю? Какое право я имею на него, ведь я ему не жена, между нами ничего не было, даже поцелуев?» Но другой голос, находящийся в ней самой, возразил: «Что, страшно стало? Да он для тебя потерян! Если хочешь спасти любовь свою, то борись!» Она тряхнула головой, внутренне решаясь на задуманное, и стала спускаться в блиндаж. Мелехов сидел за столом, просматривая какие-то бумаги. Он обернулся на звук ее шагов и глянул так, как смотрят на постороннюю вещь. И Аннушка забыла все, о чем хотела ему сказать. Сдерживая себя, чтобы не расплакаться, она сказала, каким-то неестественным голосом: «Боже, как у вас тут неуютно! Какой беспорядок! Ну-ка, выйдите наружу, пока я тут под-мету, да уберу!» И Мелехов, ничего не ответив на ее слова, вышел наружу. Тут к нему подошла старшина Васильева Клава. Мелехов не успел сказать ни слова старшине, как в землянке раздался выстрел. Виктор и Васильева, вбежав внутрь землянки, увидели: на постели капитана, на спине, лицом, обращенным вверх, лежала Аннушка. Глаза у нее были открыты и быстро начинали тускнеть, взгляд ее был обидчиво-удивленным, словно она сама удивлялась тому, что сделала? Слева на груди расплывалось красное пятно. В правой руке ее была зажата рукоять пистолета, принадле-жавшего Виктору. Девушка была мертва. Судя по положе-нию трупа и обстановке, можно было представить все, что произошло…
Проклиная свою слабость, не позволившей ей сказать все, что она хотела, видя откровенную холодность его при встрече и, поняв наверное, что он для нее утерян, она, как только Мелехов вышел из землянки, бессильно опустилась на его постель, и горько заплакала. Она заламывала в отчая-нии руки, пока рука ее не коснулась холодной рукояти пи-столета… Решение созрело мгновенно, поддержанное отча-янием: она сняла пистолет с предохранителя, приставила его к левой половине груди и нажала на спусковой крючок.