Светлана Лось
Самое начало 90-х. Огромная страна центробежно разваливается, подтверждая злое определение о колоссе на глиняных ногах. И нет ни единого человека из её жителей, который бы не прочувствовал собственной судьбой последствия этого коллапса. Многие неразрешимые вопросы решились вдруг самым неожиданным образом. Обстоятельства изменились, изменяя людей, подминая их под себя, разбрасывая в разные стороны, разбивая семейные узы, вырывая с корнем из привычной среды обитания. Каждому предстояло вновь найти себя и своё место на земле. Инстинкт самосохранения – один из непременных составляющих жизни. В такие моменты обостряются чувства, и обнажается сокровенное. Ярче краски, резче звуки, свежее и непосредственней восприятие.
Книга «Фарфоровая женщина» Эстер Долгопольской об этом и о многом другом. Составленная из 44-х законченных миниатюр, она представляет собой целостное произведение, именно книгу, а не сборник отдельных рассказиков, произвольно скомпонованных под общей обложкой. Выхваченные наугад из живого тела книги, опубликованные по отдельности, миниатюры много теряют. Принцип мозаичности, взятый за основу книги, подчёркивает многогранность самой жизни, взаимосвязанность частей целого. Отсвет одной миниатюры падает на другую, придаёт особое значение третьей, переходит в следующую, где на изломе возникает другая сверкающая точка, от которой в свою очередь, тянутся новые линии, - прямые, ломаные, пунктирные, - образующие сложный рисунок единения деталей.
Для самой большой страны в мире миллион человек – это пустяк, величина незначительная, а для четырёхмиллионной маленькой страны, которую даже невозможно масштабно изобразить на карте мира, один миллион вновь прибывших – цифра серьёзная, втайне желанная и пугающая наяву. Но древняя земля приняла почти неизвестных пришельцев с севера, как и многих других, приютила под шатром горячих звёзд и вобрала в себя, как бывало и прежде: «…и видит (он) синее небо, округлые небольшие холмы в Израэльской долине и на Голанах, Средиземное море синее, Кинерет правильной формы и эти огромные цветы, которые и без его помощи почему-то так прекрасно живут здесь, а маленькие птички всех цветов летают в небе и поют тоже без его помощи, и понимает, что есть у него место, где вечно быть на Земле или в Земле, и что это одно и то же».
Удивительная земля, где можно ночью «стукнуться носом о звезду или получить ожог руки от другой и след останется навсегда», где пришельца охватывает «… странное чувство: смесь отчаяния, боли и незнакомых, безумно сладостных ощущений…», где высокое и низкое находятся рядом, где мудрости присуща некая сумасшедчинка, а экзотическое для многих Средиземное море – «в десяти минутах езды на автобусе номер четыре».
О «земле, текущей молоком и мёдом» неторопливо повествует историк Иосиф Флавий в книге «Иудейская война»: «Вдоль озера Кинерет тянется страна… изумительная по своей природной красоте… Прекрасный климат её способствует произрастанию самых разнообразных растений. Ореховые деревья, нуждающиеся в прохладе, соседствуют с пальмами, встречающимися лишь в жарких странах, а также с фиговыми и масличными деревьями, произрастающими в умеренном климате. Природа здесь как будто задалась целью соединить в одном месте всякие противоположности; тут чудесным образом переплетаются разные климатические пояса, каждый из которых стремится к господству. Благороднейшие плоды – виноград и фиги – люди едят здесь десять месяцев в году, а остальные фрукты поспевают один за другим в течение всего года».
Много веков прошумело с тех пор, многое изменилось, но есть земля обетованная, чьи масштабы и пропорции сопоставимы с человеком, ничто не чрезмерно и ничто не давит, а предполагает спокойную радость узнавания. И каждый камень - часть общей гармонии мудрого замысла, и вечность становится осязаемой.
«Как зелены эти поляны словом - зелёный… Как голубеет, синеет или вдруг темнеет сиреневое, нет – изумрудное море! Как горит красным огнём душа Любви? А фиолетовые глаза страсти? А жёлтое пространство подле Мёртвого зелёного моря?» - так просто и вольно, не заботясь о повторах, может писать только Человек Восхищенный. Такой предстаёт страна в сиянии цветов и красок, звуков и откровений, древняя страна людей, где Бог напутствовал человека и явил любовное пристрастие к своему творению. Изначальная связь с Богом непрерывна. Она и причинна и следственна: « - Ах, зачем же не видишь ты, как полыхает голубым пламенем там, в овражке за домом, куст… Кто сказал это? А главное, зачем сказал?»
Книга «Фарфоровая женщина» Эстер Долгопольской лишена сюжета в расхожем понимании этого слова. В ней нет последовательности изображения событий. Событием является каждый человек и его жизнь. Это понимание объединяет писательницу с персонажами книги в единое целое. У каждого действующего лица (а их около пятидесяти) – своя история, иногда романтичная, чаще – обыденно-житейская, характерная для многих. Эстер Долгопольская не даёт оценок, не противопоставляет одних другим, не выступает в роли всезнающего судьи. Её миниатюры (главки книги) часто оканчиваются вопросами, на которые нет однозначных ответов: «Просто жизнь не сложилась нормально. А как это нормально? Этого вам не скажет никто!»
Писательница живёт среди своих персонажей, она – в их общем числе, одна из них. Она смотрит и видит многоликую картину жизни, в которой все равны и ценны фактом своего существования. Одно дополняет и уточняет другое, и противоречия составляют единство, и неразрывна связь мечты с действительностью, красоты с безобразием, а жизни - со смертью. Потому что «царство согласия – внутри нас». Люди все – разные. Индивидуальные ценности не всегда и не у всех совпадают. Но каждый так или иначе участвует и необходим в общей картине бытия.
Сюжетом книги является авторское восприятие и видение жизни. Восторг и восхищение тайной мироздания, блеск молодости и мудрость старости, радость победы и горечь поражения, сложность понимания человеческих отношений побуждают к раздумьям: «А быть понятыми всеми или хотя бы некоторыми – это может осуществиться только в мечтах… Да и нужно ли?»
Мужчины и женщины, молодые и старые, различных национальностей и вероисповеданий, населяющие древнюю землю, проходят через книгу «Фарфоровая женщина», через сердце и душу автора. Эстер Долгопольская умеет несколькими словами обозначить самое главное в герое каждой миниатюры: «Ури – курд. Все знают, что курды за что-то там борются. Я скажу честно: я не знаю, за что борются все курды, но Ури боролся со своими излишне горячими и неподконтрольными желаниями».
Краткость избранной формы требует особого мастерства, владения инструментом, которым работаешь, в данном случае, - владения словом. А чтобы владеть, надо знать и любить.
«Слова… Это переливы и шум, мысль и бессмыслица, это бормотание и крик, это музыка и стихи – и всё это слова, которые даруют жизнь и бессмертие…» - так сказано в первой миниатюре под названием «Почему мы пишем».
Проза жизни соседствует с высокой поэтикой даже в названиях миниатюр: «Голодная волчица Долли» и «Кровопийца Эрез»; «Гордый кенарь Слава» и «Карлица Пнина»; «Продать Родину» и «Светлое моё знамя». В некоторых миниатюрах язык рассказчицы приобретает библейское звучание; иные написаны совершенно в бытовом ключе обычной разговорной речи: «Бабушка! А где здесь уборная?» Блестки юмора соразмеряют высокую патетику с суетливой обыденностью.
Название «Фарфоровая женщина» подчёркивает личностный аспект книги, как нельзя лучше характеризует красоту, силу и хрупкость, загадочность и таинственность животворящего женского начала: «Но больше всего на свете любил старый Шлёма женскую грудь, и пел ей свои песни на непонятном тягучем персидском наречии, на котором говорили евреи в горах Ирана».
Секрет мастерства Эстер Долгопольской в подтексте, которым наполнено буквально каждое слово, который таится в простой с виду, но многозначной по смыслу фразе, где национальность и география свободно переливаются в божественные видения, переплетаются с повседневностью, где философия перерастает в чувство и всё живое существует по единому закону.
«Фарфоровая женщина» - книга неравнодушного человека, книга эмоциональная, страстная, взволнованная. Автора переполняет любовь к жизни во всех её проявлениях: «На самом же деле жизнь продолжалась нормально и в шестьдесят и в семьдесят лет, надо только, чтобы кровь играла в организме, а не свёртывалась и не застывала раньше времени».
То, о чём говорит художник, слова, которые он избирает, манера изложения, - всё это красноречиво раскрывает личность пишущего. Ведь каждое произведение всегда имеет отпечаток его создателя. Поэтический строй мыслей характерен для Эстер Долгопольской: это восторг и восхищение, нежность и грусть, это превосходная степень чувств и особая задушевность интонации писательницы: «Хорошо, что это было! Ведь было и у Вас? И Фацелия приходила? И светилась жарко, таинственно и тепло?»
Определённую фрагментарность «Фарфоровой женщины» можно объяснить особенностью поэтического мышления автора. Из книги Соломона Волкова «Диалоги с Иосифом Бродским»: «Но на самом деле фрагментарность – это совершенно естественный принцип, присутствующий в сознании любого поэта. Это принцип коллажа или монтажа», - И.Бродский.
С.Волков: «Но ведь Ахматова обладала грандиозным даром составить из небольших фрагментов нечто гораздо большее, чем их простая сумма».
Принцип коллажа или монтажа даёт возможность автору выразить себя и своих героев наиболее полно и ярко. В небольшой по объёму книжке Эстер Долгопольская касается многих вопросов современности, которые приобретают в «Фарфоровой женщине» совершенно неожиданное освещение: «О какой безопасности может идти речь, когда бушуют страсти?»
Трудно цитировать миниатюры. Выдернутые из текста фразы тут же меняют свое звучание, и искажается общий смысл. Тем более, когда автор – поэт, когда всё произведение построено на образах, ассоциациях, еле уловимых ощущениях и параллелях искусства: «Нет сомнений, колебаний и прочих гадостей Великой Европейской цивилизации, которая уносит большое количество молодых жизней, заставляя их искать где-то Вечное Эльдорадо мыслей и надежд и ещё чего-то, что вместо жизни приносит отчаяние в душу и безрассудное желание НЕ БЫТЬ…»
Древняя страна простёрлась - от Хермона, даже в апреле покрытого снегом, - до знойного Эйлата на юге. Естественной границей, вернее путём к Чёрному континенту, является Средиземное море, по берегам которого и взросла современная культура и цивилизация. А за Иерушалаймом – колыбелью трёх религий, - Иудейская пустыня, холмистая и совсем непохожая на песчаный Негев. И звёздное небо над головой.
Испокон веков живут здесь люди, и самое важное, значительное событие на земле – человеческая жизнь каждого.
Светлана Лось