***
Я сразу хочу ответить на рецензии Александра Вершинина, Виктора По, Александра Курчанова и прочих товарищей некоторых, потому что создается искаженное мнение не только обо мне, но о действительности до наоборот. Из-за того, что частное в суждении о государстве принимает значение общественного и наоборот в виду значительности некторых фигур и наоборот холопского сознания русского народа как составляющей государства в системе "царь, православие, народ". И уточнить факты моей жизни, так как они из-за рецензий приняли неожиданно характер, без которого может исказиться смысл моего творчества.
Ну во-первых, в семьдесят шесть лет я работаю грузчиком не ввиду безденежья помочь родным, так как тут в этом отношении относительный порядок, а ввиду профессиональной болезни шизофрении: я все время сочиняю сюжеты. Засыпаешь и приходит интересная мысль и мучительные соображения, стоит записывать или нет.
Так что в душе создавалось такое напряжение, что в четыре часа утра я вставал и занимался пробежкой. И зимой в любую погоду. В пургу, в мороз. Но меня стали после посещать инопланетяне.
У меня был случай с ними, когда приехал в деревню в апреле, снег только сошел, деревья в низинах стояли в воде. А я пошел прогуляться. Около леса меня встретила парочка, и девушка с черными доброжелательными глазами спрашивала о грибах как в классе учителя объясняют предмет, а парень с потусторонним взглядом словно зазывая тучи на землю.
И заблудился. Меня понесло. Вышел на дорогу и не узнал ее, а потом почему-то очутился на болоте, прыгал от дерева к дереву на кочки, чтобы не попасть в воду, промахивался и оказавшись по пояс в воде, снова прыгал. А потом помню, как очутился перед болотом, полз по нему, чтобы не провалиться. Но выполз. Потом уже в лесу меня встретила женщина и сказала, что раз вышел из таких топей, то святой. А кто эта женщина, я не знал. И не местная.
А теперь пробовал заниматься боксом, но от ударов тупел, но это не та тупрость, которая дает успокоение, так как мысли терялись, а я становился ограниченней. Не хотелось, и я решил устроиться грузчиком. Где забывался. Особенно ночью, когда разгружали вагоны с мясом. А я крюком один за двоих вытаскивал туши из вагона. Стоял сплошной мат. А в душе злость, что если кто-то заденет тебя, то в душе рождалось сладостное чувство, что в ответ имеешь право стукнуть того по голове.
Я не чувствую физической усталости, я морально не сбалансирован, мне нужна тишина. Один раз после такого умопомрачения зашел на второй этаж, и эта тишина была как мироздание, кто-то, открывая лифт, загремел, и я потерял сознание. А потом, чтобы прийти в себя, читал Цветаеву, чтобы ощутить сироство как блаженство.
А что в отношении стиха о Нарусовой, то я думаю, что имел право высказаться так от лица русского народа, но она тоже имела право как святая, когда делила судьбу с мужем Собчаком мэром Санкт-Петербурга как честного по всем параграфам главу города, который мог бы служить образцом руководителя для воспитания поколения.
Особенно, если иметь в виду трагическую судьбу его именно из верности долгу в противодействии коррупционных фигур своими действиями доведшего Собчака до инфаркта. С Ельциным во главе. Когда на операцию во Франции Собчаку собирали деньги его товарищи, но не спасли его.
И я Нарусову понимаю так со злостью к русскому народу, что он не проснулся тогда противостоять продажному режиму ельцинской демократии, которое и сам не раз испытывал. Например, во времена Брежнева, когда во время Олимпиады, когда твердили о дружбе, я написал стих о том, что мы перерождаемся, не так честны. И меня забрали. Как некоторых журналистов в учреждения тюрьмы Матросская тишина.
Это самое страшное, когда меня по двору вели в милицию майор с каким-то штатским, а навстречу шла жена с дочкой. И на вопрос за что, жена ответила, за то, что делает зарядку. И, конечно, дело окончилось шуткой, но я уже там в отделении на проверку физической устойчивости видел как привозили избитых парней. И отправляли дальше.
А со мной как со многими другими дело обошлось шуткой, но мне казалось, что вокруг народ не живет, а хрюкает. А когда вышел, хотел со злости поезд пустить под откос, но одумался. Как раз Андропов пришел к власти и стал закручивать гайки, и я от надежды на лучшее влился в коллектив.
Все, что связано с образами деятельности Собчака и Нарусовой для меня свято. Тем более, что именно Собчак воспитал нам двух руководителей России Путина и Медведева, альтернативы которым нет. И народ наш под руководством Путина, Медведева приобретает свое действительное значение созидать.
Хочу в конце прибавить, что еще при Лужкове написал стихи в честь Путина, но в штабе на Кутузовском проспекте мне ответили, что не запрещают мне издавать такие стихи, но и помогать нет. Хотя уже в других местах вполне определенно предлагали и сейчас предлагают деньги, но за стихи против Путина.
Но в данном случае я вместе с народом голосую за Путина. Я думаю, у него есть главные достоинства для руководителя такого масштаба. Совесть и честь. А Нарусова была только рада моим словам о ней, потому что там идет разговор о России, а не о ней. Что я неравнодушен к судьбе России.
1. ПОДАРОК НА ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
Виктор Петрович хотел его товарищу Петру Ивановичу преподнести на день рождения подарок. Когда они с товарищем подняля стопки, Виктор Петрович поздравил соратника с датой и сказал ему: "А ты знаешь, Чубайса обвинили в коррупции и против него завели дело".
Петр Иванович преобразился на глазах: он распрямился, стал значительней и шире, уже не вписываясь в объемы комнаты, чокнулся с товарищем стопкой и пробормотал: "Началось. Наша взяла все-таки."
И махом опрокинул ее содержимое в себя. А после выпитого с тоской и безнадежностью в голосе пробормотал: "Вывернется. Не посадят".
И таким стал бездушным, что Виктор Петрович не удержался, и чтобы устроить товарищу праздник, воскликнул: "Да не вывернется. Чубайс уже в тюрьме!"
Петра Ивановича как громом ударило, он опять воспрянул духом, посмотрел вперед в будущее, увидел великие стройки и массы людей не просто так, что кто-то со ставкой прожиточного минимума, а сталеваров, печатников, ученых и, и..., но тут сомнения опять стали душить Петра Ивановича, когда представил такого непотопляемого Чубайса, до такой степени, что пробормотал: "Нет. Не справиться нам с Чубайсом!"
Виктор Петрович сник. Никак не удавалось ему устроить товарищу праздник. А так хотелось. Конечно, Виктор Петрович чувствовал ответственность за то разочарование, какое испытывает соратник, когда узнает, что все, что сообщил ему Виктор Петрович, неправда. Но не удержался. Ему так хотелось устроить товарищу праздник в полной мере, что что там разочарование, выпьют еще раз за поруганную Родину под пятой банды высокопоставленных воров, что сам, чтобы на миг освободиться от их власти он как доверительным, так и торжественным голосом объявил: "А ты разве не слышал, что Чубайсу дали десять лет? Ему. Чубайсу. Правда, тот подал кассационную жалобу в лице адвокатов. Но не вывернется. Не позволим. Устроим демонстрацию."
Виктор Петрович выкрикнул эту фразу таким проникновенным голосом, что Иван Петрович поверил ему. В его глазах блеснула слеза. В ушах зазвучал голос Вышинского: "За антиправительственную деятельность и растраты бюджетных средств в обход решений государственных органов, Чубайса как врага народа расстрелять!"
Сразу же легче задышалось. Как во время первомайских демонстраций, когда так ярко голубело небо и казалось, замирало все вокруг в этой такой величественной тишине, когда вслед за тишиной на мир, приподымаясь над ним, гремело: "Да здравствует наша самая могучая, самая справедливая партия в мире!"
И в ответ гремело такое "Ура!", какое сотрясало воздух в битве под Москвой, когда шли на фашистов, когда воздвигали под небо стройки, а Чкалов совершил беспосадочный перелет из СССР в Америку. Когда, когда... И Иван Петрович забылся на миг, ощутив себя снова в этой толпе товарищей по партии, по труду среди доярок, сталеваров, ученых и прочих деятелей, чье имя тогда звучало не меньше, чем сейчас олигархов.
А в толпе слышалось: "Чубайс английский шпион!"
А в толпе слышалось: "Чубайс хотел спастись в мировом правительстве. Сам Киссинджер хотел его реабилитировать, но на границе взяли. У нас не забалуешь."
Кто-то вспомнил случай, как в американском командовании генерал перепутал в отчете слово со словом "танк", и выходило так, что наши танки в Нью-Йорке. И генерал выбросился из окна. Иван Петрвоич не был настолько кровожадным, чтобы желать смерти генералу, но было приятно, что нас так боятся. Приятели чокнулись, выпили, и в глазах Петра Ивановича блеснула слеза. Вот она, свобода и демократия. А не то что трескотня, что президент не так посмотрел, не туда поехал. А как врага народа за неоправданную растрату средств к стенке.
В это время вбежал внук, размахивая газетой, закричал: "Дедушка! Чубайс женится в который раз!"
Виктор Петрович сказал: "В пятый".
Бабушка, крестясь, три раза повторила: "Спаси, господи, и помилуй от всяких несчастий."
Мир померк в глазах Петра Ивановича, он сузился на глазах и все еще не мог прийти в себя, не понимая, какой мир реальный. А потом почему-то вспомнился кадр из фильма "За двумя зайцами", как главный ухажер рассуждал о людях, что сверху они кажутся маленькими, маленькими как мыши. А сверху человек. Но маленькие тоже люди, но зачем?
А потом сообщение из газеты "МК", как дочь Ельцина Дьяченко в его бытность президентом летала на папином самолете во Францию сделать в парикмахерской завивку, и ее встречал на аэродроме почетный караул. как какую-то личность на посту министра. А кто-то во время демонстрации иронизировал: "Вообразила себя Екатериной Второй".
Но если Екатерина Вторая сделала Россию великой, то Татьяна Дьяченко обосрала ее так, что мы еще разбираемся в говне. Что есть что.
2. ПЕДОФИЛИЯ В НАТУРЕ.
Набоков в натуре как педофилия как она есть и как нам хотят представить в виде Набокова как крайность, а Набоков как гуманный человек и его герой гуманен. Как он обращался с дочкой жены: когда та сдала дочку в приют, он же ей не противоречил. А потом в их отношениях не было насилия. Она ему уступила сама, а герой ей приследователя, который ее бросил, убил, хотя и попал на электрический стул.
И я в теперешней жизни нашел образ композитора Плетнева адекватный герою Набокова. Его обвинила в педофилии в его пребывании в Таиланде, судили, отпустили, но с обязательством явиться в суд по первому вызову. И вот под его руководством в Лондоне оркестр исполняет классические произведения знаменитых музыкантов, а ему опять приходит вызов явиться в Таиланд в суд по слушанию дела о педофилии. А потом оказывается то, что он не виноват.
Вообще, Таиланд удивительная страна: у тебя если связь с несовершеннолетней девочкой, а она не против, то этот акт не считается педофилией. И Плетнев приезжает в Таиланд, куда люди из России едут в основном заниматься педофилией, но я уверен как Березовский был устроителем "Пусси Райт" выступать с пляской в церкви, чтобы топтать наши святые чувства в душе, чтобы сделать нас духовно бедными против ставленников ЦРУ, которые чем дорога для нас Родина, что свято, уничтожают как наше духовное оружие, и мы бессильны перед Западом.
И Плетнева не осудили за педофилию, потому что им главное держать нас на крючке, опорочить в высоком начинании как Сизифов труд, что Сизиф мог бы совершить подвиг в труде, но камень сорвался, и мы ничего. Мы бессильны изменить действительность в сторону лучшего.
А те, кто едет в Таиланд, те едут заниматься педофилией, а то зачем еще ехать в эту страну, а надавили на тебя, отдал больше денег за то, чтобы тебя не трогали, и от тебя отстанут. так что педофилия не образ мыслей, а деньги.
У нас передача шла "Я сама", которую вела артистка, забыл фамилию, но с тупой коммунистической прямотой, что мы против негативного в отношениях, и мы победим. А оппонентом ей выступал артист Садальский, который пригласил на передачу несовершеннолетнюю девочку, как та рассказывала, как она стояла на дороге, а подъехал парень на машине, пообещал сто долларов за пять минут интима, девочка согласилась, и на передаче с восхищением восклицала: "Вы понимаете, пять минут и сто долларов!"
Она даже не понимала того, что это плохо. Нет, конечно, есть педофилы снизу, которые, не имея на это достаточно средств, подкарауливают жертвы в лифтах, убивают с ножом в руках как звери, а они просто не знают жизни, что они не имеют право на эту незаконную связь, а вот если станут господами с каким-то количеством денег, то пожалуйста. И никому не придет в голову мысль, что это педофилия.
Как, например, писатель Достоевский, что только и слышится: "Достоевский, Достоевский".
И не то чтоб на Западе в Америке его открывают, что вот это да. А взять роман "Братья Карамазовы", так главную героиню Грушеньку ее барин поимел в четырнадцатилетие, когда была несовершеннолетней девочкой, но она боготворит барина за то, что он ей дал за то достаточно денег, чтобы безбедно жить.
А в другом месте старший брат рассказывает, как четырнадцатилетняя девочка знакомой раскрывается перед ним, предлагает себя, потому что обеспеченный, есть деньги, положение. А отец братьев поджидает Грушеньку, обещая ей за посещение три тысячи рублей, что тоже, имея в виду их разность возраста, та же самая педофилия. Но отца убивает его незаконнорожденный сын лакей.
Когда старший брат уносит эти деньги, то Смердяков этот лакей просит показать ему эти деньги, и я уже предполагаю образ мыслей Смердякова, кого он хотел, как и за что.
А Свидригайлов уже в другом романе изнасиловал десятилетнюю девочку на чердаке, и та повесилась. Про этого Свидригайлова ходят такие слухи. Вот и все. Вот и весь Достоевский, что кто-нибудь кричал в романе: "Да как это можно в наше советское время!"
Советское время уничтожают потому, чтобы это было возможно. Педофилия. Это не только действие, а образ мыслей. Как раньше мы в могучей державе восклицали: "Жизнь надо прожить так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы".
И какими мы были по Блоку, как он писал: "Неподкупный, чистый, злой."
А как недавно в передаче "Эхо Москвы" ведущие жестко критиковали книгу "Как закалялась сталь", а одна из них особо жесткая Королева восклицала: "Нам Павок Корчагиных не надо!"
Артист эстрады Дроботенко, сука, стал в издевательском тоне восклицать о нем лежащем на путях с пролетарским происхождением между ног, когда Павка боялся дыхнуть на любимую. Так высок был его дух, лирика в любви.
А по взгляду Дроботенко чувствовалось его помесь барана с носорогом, когда о тургеневских девушках отзывался, что описывает как опысывает. И это выражение в культуру таких Дроботенко было страшнее нашествия Кавказа на Москву, так как что отстаивать какую мораль, если мы превратимся в педофилов. В уродов, как сейчас на сцене эстрады.
И когда Черномырдин восклицал, что хотели как лучше, а получилось, как всегда, то мне не ясно, отчего народ смеется, потому что Черномырдин не хотел того, как лучше, в своем стремлении к педофилии. Когда в газете "Известия" была перепечатана статья о его миллиардах во французском банке из французского журнала, то редактор Голембиовский был снят с поста.
А это такая педофилия? Есть данные хотя бы в газете "АиФ", как запас нашего ядерного топлива стоимостью в восемь триллионов долларов был продан в США за сорок один миллиард Черномырдиным. А дефолт в России не что иное, как обогащение семейки за счет облигаций ГКО. А это уже такие размеры педофилии, что ее лоббируют в Думе.
Ах, эта педофилия. Она в крови Ельциных, Горбачевых, чтобы не мы, а они участвовали в ней как в фильме, что случайно увидел 8 мая по ТВЦ, как бизнесмен прыгнул в бассейне вниз и девочка в плавках за ним.
Он ее спросил: "Зачем ты прыгнула?"
А она: "Я очень хочу есть".
Вот она, педофилия на грани отчаяния выжить, когда народу не на что жить, а этот бизнесмен благодетель за то, что дает девочке поесть, не педофил, а благодетель. За деньги, наворованные у народа. Так что страшно жить. Вот где педофилия.
3. АНЕКДОТЫ О ЧУКЧАХ.
У нас незаметно исчезли анекдоты о чукчах. Я стал как-то просматривать старые записи, увидел анекдоты про чукчей, и меня вдруг в сознании резанул их первобытный смысл, задевший, когда мы при советской власти в виду цивилизованного сознания к чукчам в виду их невежества с насмешкой относились на уровне не знаю какого века, когда каждую нацию уважали и ставили во главу угла как строителей общества.
А теперь? Вот выступает Митрохин из партии "Яблоко", говорит о дружбе к каждой нации, о любви к людям, патриотизме и мне Митрохин смешон, пуст. Как чукча. Наивный, простодушный. Я понимаю то, что Митрохин хочет набрать голоса, но не на такой же туфте.
Вера в вождей у нас невольно проявилась со времени Ленина, Сталина. Когда Сталин в ответ на предложение фашистов обменять во время войны сына Сталина Якова на фельдмаршала Паулюса, ответил, что солдат на маршалов не меняет. Конечно, всякая либеральная сволочь и тут ищет какие-то уловки, что куда Сталину Деться? А куда им?
Они горазды решать вопросы войны за Сталина, когда такая могучая Победа по их мнению поступи сталин так, а не так, и мы бы разобрались с Гитлером только так, а при Ельцине войну в Чечне, его ставленника армии Грачева окружили бандиты и разбили. Господи. Это армию, которая во главе со Сталиным разбила армию Гитлера и освободила мир от фашизма.
А Горбачев? Это он обсуждал с Тэтчер проблему, как оставить в России восемнадцать миллионов человек жителей как раз достаточных для обслуживания сырьевых интересов Запада. И эта передача после обсуждения вопроса о поднятии духа патриотизма.
А семейка Ельцина и иже с ними? Как они при помощи облигаций ГКО устроили в стране дефолт. Что покупали облигации за сто, а погашали за двести. Но столько навыпускали, что не хватило золотого запаса обменять доллары на рубли. И как Гайдар вопил о том, что нельзя устраивать инфляцию, когда Примаков стал печатать деньги, чтобы заработала промышленность. Как можно говорить о патриотизме снизу, когда семейка устроила дефолт сверху, чтобы за счет народа нажиться. В миллиардах долларов.
А Митрохин восклицая слова о дружбе, был похож больше на Швейка, потому что его товарищ по партии Явлинский тоже восклицал слова о патриотизме, а с его подачи загнали Сахалин США на добычу нефти так, что мы еще платили США за то, что добывают нашу нефть. И когда Митрохин восклицал слова о дружбе наций на планете, то казался клоуном.
И, конечно, Митрохин имел в виду мигрантов, когда говорил о дружбе наций, но, но здесь большое "но", когда он за меня расписывается в том, чтобы они заселяли Москву. А я против, потому что я москвич и при заселении мигрантами Москвы нарушаются мои права. С точки зрения Конституции. Потому что я твердо знаю, что в Москве можно обойтись и без мигрантов, если москвичам платить как следует за их труд.
При том, если москвичи будут получать достойную зарплату, то будет расти их авторитет как рабочего человека, как личности. Конечно, можно смотреть на то, что раз платят мигрантам за их труд как рабам, то они выгодней в производстве с точки зрения бизнеса. Ни в коем случае, потому что в этом случае и на коренных москвичей станут смотреть и ценить их как рабов. А почему бы не урезать прибыль олигархам сверху, получающим миллиарды за счет обесценивания труда трудящихся, их дискредитации как жителей страны, их уничтожения вместе с разрушением государства.
В это время Митрохин забылся и обмолвился о том, что пока мигрантов в Москве меньше, чем жителей Москвы, но кто-то из радиослушателей поймал его на этом диалоге и бросил ему в ответ реплику: "Но если бы мигрантов в Москве было больше, чем русских, мигранты давно бы их выгнали из Москвы как не раз бывало в их республиках при распаде СССР".
А Митрохин улыбался и говорил о дружбе наций и не казался уже таким наивным. Подкупила либеральная сволочь. Им выгодно. А народ слушает, как чукча.
4. НУЖНЫ ЛИ ПУБЛИЧНЫЕ ДОМА.
Чехов сказал, что надо по капле выдавливать из себя раба, а в теперешней России у нас рабство возведено в степень идеалов понятия чести, но там, где не надо, чтобы там, где надо, уничтожать нас, как рабов. Послушных, удобоваримых как розовые уточки от послушания. А крокодилы выплывают и их едят.
Я, например, о создании в городах публичных домов и прежде всего не в создании зданий, а в создании того, что проститутка человек. Потому что те, кто наверху во власти, по состоянию душевного равновесия планки чести нравственно находятся на более низком уровне. Потому что своей демократией как вседозволенностью для криминала создают для людей невыносимые условия жизни до того, что девушки с правильным образом мыслей попадают в проститутки, когда в стране создаются такие невыносимые условия жизни, что спасти может только фашизм.
Как во время великой депрессии при Гитлере, когда автотранспорт не работал из-за безбилетников так, что трудящимся не выдавали зарплаты, денег на поддержания хозяйства не было, и Гитлер издал приказ: "Каждого десятого безбилетника расстреливать".
Остановили один транспорт, отсчитали, расстреляли, и транспорт заработал. А я смотрел фильм, как на девушку проститутку напали два бандюга, а парень, защитивший девушку так стукнул одного, что тот попал в больницу, парня судили, и девушка, чтобы защитить спасителя, должна была выступить в суде, но адвокат в этом случае потребовал присутствия ее отца, и тот, когда узнал о том, что его дочь проститутка, тут же попал в больницу с инфарктом.
Я понимаю, что мораль общества еще высока, но это со времен Сталина, Ленина, когда вожди получали зарплаты наравне с простыми трудящимися и разница в зарплате между уборищей и, например, директором предприятия составляла не больше, чем в семь раз. Когда главным лозунгом был призыв учиться, когда мы были открыты власти душой и верили в будущее.
Ведь тогда наши девушки Зои Космодемьянские были так высоки духом, что само собой отпадал вопрос о публичных домах и часть женилась не на телесно сдобных, а на правильно мыслящих девушка. С ними было легко. И наше общество было самым высоконравственным в мире. Мы были выше всех, чище всех и по производству первыми в мире.
А девяностые годы двадцатого века это демографическая яма, а если перевести на общедоступный язык, то время уничтожения России криминалом, разведенным то ли безвластием Горбачева, когда он как личное благополучие хотел из России сделать сырьевой придаток Запада, то ли ельцинской семейкой, которая при помощи облигаций ГКО обогатилась, уничтожив предпринимательский класс в России, то ли Лужкова, который перепродал рынки и предпринимательскую инфраструктуру Москвы азербайджанским, кавказским кланам и мафиозным структурам города во главе со своей женой.
А публичные дома это не изобретение мое ли, какого другого досужего ума, а просто как раз рынок, который спасал женскую половину России как раз от вырождения как уничтожения народа вплоть до истребления, давая женщинам возможность спастись пусть на низменном уровне нравственного порядка, но государственного.
И я еще раз повторяю, что публичные дома это организация спасения женского состояния общества от уничтожения тем состоянием дел в девяностых годах того века в общественно-производственных отношениях, которое творилось.
Когда были все условия для создания фашизма в стране, когда у шахтеров, стоящих на Горбатом мосту в Москве, бьющих касками об мост с требованием своих прав на плакате в их лагере было написано про Ельцина: "Мы тебя породили. Мы тебя и убьем!"
При мне Черномырдин в машине хотел приблизиться к лагерю, но один из шахтерских вожаков выкрикнул из рупора несколько слов, и Черномырдин со своим ретировался. Рохлин был слишком одиозной фигурой для этого случая противостояния этой российской мафии, что тут был нужен Сталин или Гитлер, чтобы разъяснить народу, что за люди перед ними, и народ бы разорвал на части.
А то царя пожалели Николая II, который поставил россию на грань катастрофы, а российская история она вся как народ расправлялся с царями, когда те были неугодны Отчизне. То ли как гвардейцы расправились с царем Петром III поставить на престол Екатерину, то ли как расправились с царем Павлом поставить на престол царя Александра I. А декабристы не решились пальнуть в царя, и Россия оказалась в говне.
Это российская история. Но я не хочу углубряться в историю, а теперь просто хочу организовать в России публичные дома, чтобы смягчить удар по нашим девушкам студенткам, комсомолкам, спортсменкам, которые в виду свободы, демократии этой либеральной сволочи уничтожает лучшую половину нашего общества женщин, которые уже выживают не в прежнем образе, а хотя бы проститутками. Как их герой Демьяненко умер в нищете.
А я помню эти девяностые годы как сейчас как Доренко уже спустя некоторое время с оптимизмом разожравшейся буржуазии воскликнул: "Россия это страна поставщик на Запад наших нефти, газа и шлюх".
Если верить их словам, то бывшие коммунисты как комерческое предприятие организовали поставку на Запад наших шлюх. Лучших. В неограниченном количестве. И у Доренко такой жизнеутверждающий оптимизм в голосе, что прибавочная стоимость надежна. А у нас как професси не было проституток и ехали на Запад от фирмы, устроившись как официантки, офисные работницы, а их сразу отправляли в публичные дома и держали там насильно. Не хотели работать - избивали.
Я имел источники по типу устройства наших девушек на работу на Западе. Еще в таких странах, как Германия, Австрия, Швейцария у них права как обычных граждан. А таких, как Греция, Испания, так на русских девушек смотрели как на существ низшего масштаба. В автобусе женщины, не стесняясь, кричали: "Русские проститутки! Убирайтесь вон!"
Один парень грек рассказывал одной моей знакомой, что у них в забегаловке работает русская и хвастался тем, что избивает ее. Я уж не говорю о газете "МК" того времени, как для бизнесменов на презентацию собрали девочек двенадцати лет, тринадцати лет, но тут начался пожар, и эти бизнесмены оттолкнули девочек, чтобы спастись самим.
А еще случай произошел, когда один гражданин плюнул в Горбачева, а охрана избила этого гражданина. А вот если бы матросов, которые брали Зимний, они бы порвали всех этих мордоворотов. Но, конечно, во главе вождей Сталина, Ленина.
А публичные дома это материя, чтобы молодежь не уходила во всякого рода интернет. Может и дно, но от которого можно оттолкнуться. Чтобы хоть дно у нас было, хотя и сор. Но, как говорится, "стихи рождаются из сора".