Мы шли вдоль восточных берегов Исландии. Позади осталась большая работа и почти три месяца рейса. Мы возвращались домой. Настроение в экипаже царило приподнятое: через 10-12 суток родной порт – Мурманск. Каждый строил какие-то свои планы в душе – это всегда заметно по лицам моряков перед приходом в порт. Атмосфера экипажа в такие периоды не очень нервная, но, я бы сказал, какая-то сосредоточенная, строгая. Сейчас мы шли к острову Ян-Майен с юга, чтобы повернуть на восток и лечь точно на курс 90 гр, к мысу Норд-Кап. А там уже мы почти дома. Родное Баренцево море. До Ян-Майена оставалось двое суток хода, до Нордкапа еще неделя с работами и всё. Научно-исследовательское судно под названием «Айсберг» Мурманского Управления Гидрометеослужбы завершало свой очередной рейс.
С востока, прямо нам в правый борт, шла приличная зыбь. Высота ее была метра 2-3, но бортовая качка небольшая – все дело в длине волн. А длина волн зыби была неизмеримо больше размеров нашего судна, и поэтому на зыби судно плавно переваливается с борта на борт. Крен позволял нам двигаться курсом на север и даже почти спокойно существовать нашей судовой жизнью. Время было вечернее, а если точно, 19:30 – ужин, смена вахт.
Надо сказать, что расположение кают и служебных помещений на «Айсберге» было такое, что матросам, машинистам и экспедиционникам для того, чтобы попасть в столовую команды, необходимо пройти участок открытой палубы судна. Жилые помещения членов экспедиции и рядовых команды судна располагались в носовой части, а столовая находилась в кормовой. Судно небольших размеров, представляете себе: 27 метров в длину и 7 в ширину – это специально переоборудованный для научных работ средний рыболовный траулер (СРТ). Их тип еще называли Логгер. Кстати, для того времени, неограниченный район плаванья. Кто, хотя бы раз, побывал в море, понимает смысл этих слов – в них заложено очень многое. Но это уже другая отдельная история.
Так вот, та часть открытой палубы, которую нам приходилось пересекать неоднократно в течение суток, находится в средней части нашего судна. И этот участок палубы, в силу конструктивных особенностей, расположен ниже других. При ветре, даже не очень сильном, здесь постоянно «гуляет» вода, то есть волны почти всегда захлестывают палубу. Ну, а без ветра и без штормов трудно себе представить наш Север. В одних названиях морей заключена суровость: Северное море, Гренландское, Норвежское, Баренцево, Карское, Белое…
Поскольку палуба почти всегда сырая, она покрывается тонким слоем водорослей, т.е. становится очень скользкой. Представьте себе такую картину: под ногами скользкая деревянная палуба, которая к тому же еще и раскачивается, которую надо перебежать, или перейти, но очень быстро, потому что, кроме того, тебя еще может накрыть волной, или эта волна поддаст тебе под зад, так, что мало не покажется. Вот и приходится ловить момент для перебежки. Цирк, да и только.
В тот вечер, о котором идет речь, первые несколько человек благополучно достигли вожделенной столовой и предвкушали вкусно отужинать. Но не тут то было.… Вдруг крик: «Сашка упал!» и потом – «Сашка ногу сломал!»
Саня Дегтярев, мой одноклассник и однокашник. Мы с ним учились вместе с пятого класса в школе города Усть-Лабинска в Краснодарском крае, затем после восьмого класса вместе поступили в Туапсинский гидрометеорологический техникум. Вместе закончили его, и по распределению в 1968 году отправились в Мурманск, в Управление Гидрометслужбы. Этот случай произошел в 1973 году, мы уже отслужили в Армии и вернулись в Мурманск, откуда начинали свою трудовую деятельность.
Быстро побросав свои ложки, так толком и не поев, все кинулись на крик. Санька уже лежал на диване в каюте старшего механика – друзья донесли его до ближайшей каюты. Он был в сознании, но очень бледный. Это неудивительно – на его правую ногу было страшно смотреть. Колено – в нормальном положении, а вот стопа лежала ровно под прямым углом ко всей ноге и как-то неестественно безжизненно. И не специалистам было ясно, что нога сломана ниже колена. Перелом был закрытый, так что крови не было, но на глазах нога быстро опухала и темнела. «Саня, как же это случилось?»
«Да вот, поскользнулся на палубе, нога пошла под себя, и я с размаху на нее сел! Услышал хруст и понял, что сломал ногу».
Рядом были товарищи, они его подхватили на руки и принесли в ближайшую каюту. Естественно, сразу доложили капитану, и он, недолго думая, решает повернуть к берегу. На таких судах, как наш «Айсберг», в судовом расписании нет медработника, просто не предусмотрено. Какой-то инструктаж по медицине проходил или старший помощник капитана, или второй помощник. Вот тебе и неограниченный район плавания! А если бы такой случай произошел далеко от берегов? Ведь мы на таких судах забирались, просто в жуткие дали, откуда до ближайшей земли неделя ходу по хорошей погоде, а на Севере такой погоды вряд ли можно ждать. Да учтите, что в тех районах еще надо поискать, где могут оказать квалифицированную медицинскую помощь.
В том случае Саньке повезло, ведь мы находились в нескольких часах ходу от Исландии. Итак, к полуночи мы уже швартовались к причалу какого-то небольшого исландского поселка, которого и названия-то я не запомнил. Названия в Исландии заковыристые, да и не суть в этом. По радиосвязи были запрошены власти этого поселка, названа причина нашего захода. «Добро» на швартовку было получено тот час же, без всяких проволочек. Накат был довольно сильный, нас крепко било о причал, посему все кранцы были собраны у одного борта, чтобы как-то смягчить удары. Я до сих пор с благодарностью и восхищением вспоминаю капитана того рейса. Он так оперативно, ловко и без всяких опасений провел наш «Айсберг» к причалу, без всяких буксиров и лоцманов, что делает ему честь. Мы в экипаже ещё тогда говорили о капитанской отваге. Надо сказать, что капитаны бывают разные. Будь у нас в том рейсе нерешительный капитан, Сашке бы долго пришлось бы мучиться.
Итак, около полуночи мы стояли у стенки. Быстро подошла к причалу легковая машина с представителем власти этого поселка. Короткие переговоры и мы с превеликими предосторожностями загрузили Дегтярёва в машину. Надо сказать, что нелегко было его просто вынести на причал. Представьте себе, что судно с амплитудой 1,5-2 м в 3-4 сек поднимается и опускается около неподвижного причала. Надо выбрать момент, изловчиться и в секунду передать человека из рук в руки – с борта на причал. Всё получилось, и сомнений не должно было быть. Саня мужественно переживал этот момент, ему уже успели прибинтовать к ноге «шину» – на это хватило сообразительности и знаний. С Дегтяревым в машине отправился старший помощник капитана Мельников Сергей. Он взял с собой все необходимые документы, и они уехали. Уже в тот момент мы узнали, что повезли нашего пострадавшего в военный госпиталь, который располагался километрах в 20 от посёлка. В свою очередь госпиталь находится на территории военной базы. Известно, что Исландия – член НАТО, в то время враг №1 для СССР. Да и сейчас, к сожалению, остаётся всё по-прежнему, ничего не меняется. Опять мы умнее всех…
Возвращения старпома ждали мы недолго – часа два, а как его только привезли назад, мы сразу же отошли от причала и продолжили свой рейс. Исландия растаяла за бортом в мгновение ока, как будто сон.
Со слов старпома мы узнали, что Дегтярёва приняли в госпитале очень быстро и оказали медицинскую помощь оперативно. Ногу сразу же просветили рентгеновским аппаратом, определили, что у пострадавшего двойной перелом голени с раздроблением и со сдвигом. Это серьёзно. Обезболили, заморозили. Да, кстати, накормили, накололи витамины, предоставили все необходимые санитарные услуги. Старпом из госпиталя позвонил в наше посольство в Рейкьявик, столицу Исландии, и доложил нашим представителям о случившемся. Оставил Сашины документы в госпитале и вернулся на судно. Между прочим, старпом в госпитале попросил просветить ему самому стопу ноги. Он как-то за неделю до этого случая на судне сильно споткнулся о комингс на качке, и с тех пор у него сильно болел большой палец ноги. Просветили и определили перелом фаланги большого пальца. Предложили остаться лечиться у них, но Серега мужественно отказался – «перетопчусь!» Ну, так оно и было.
Итак, мы продолжили рейс. Закончили работать благополучно, как я говорил вначале, через 10 суток мы пришли в Мурманск.
Приход в родной порт из продолжительного рейса – это самостоятельная, отдельная история, достойная большого и интересного рассказа. Об этом в следующий раз. А пока скажу, что такие радостные и свежие впечатления остаются в душе на всю жизнь. Ни с чем не сравнишь! Ради этого только можно в море ходить!
Каково было мое изумление по приходу домой, когда я узнал, что Саня Дегтярев уже дома и находится у себя в общаге! Вот это да! Мы рассчитывали, что он как минимум пробудет дней 10 в госпитале в Исландии, а потом – дорога. Короче говоря, ждали мы его дней через 5-10 после нашего прихода. А он уже тут!
На следующий же день, я, предварительно прикупив бутылки три «Тамянки», отправился проведать друга в общежитие и узнать его историю. Это было такое в то время болгарское красное вино. Надо сказать, что вино было отменное, сладкое, крепкое – а что еще надо?
Саня полулежал у себя в постели. Глаза были полны тоски, там, как в зеркале, отражалась целая гамма чувств: и боль, и возмущение, и недоумение. Нога его была полностью от пятки до паха в гипсе. Возле койки стояли красивые, явно не нашего производства, костыли.
«Саня, ну рассказывай! Как же ты нас обогнал? С таким-то переломом и так быстро оказался в Мурманске! Тебя может на самолете от койки до койки доставили?»
В общем, вопросов была куча. Я помог другу добраться до стола. Мы расположились, и я услышал эту удивительную историю.
«Как только меня оставили в госпитале, вокруг сразу завертелись медицинские дела. Обслужили по первому классу. Накормили, напоили. Дали какие-то витамины, уколы, и я уснул. Кстати, ногу мою полностью обезболили. Всё было здорово. И это несмотря на послеполуночный час. Между прочим, это американская военная база; у самих исландцев почти нет своей Армии. А зачем? Им и так хорошо.
Рано утром меня разбудили и после всех необходимых процедур на носилках перенесли в вертолёт. Через час – полтора мы были в Рейкьявике. Там встречала нас медицинская машина и меня со всеми предосторожностями перенесли в машину и сразу же отвезли в больницу. Всё было так, как будто меня везде ждали, а около меня была всё время медсестра, которая следила за моим состоянием и выполняла все необходимые действия.
В больнице почти тотчас же мне сделали операцию. Кости сложили, скрепили и зафиксировали в гипсе. Загипсовали ногу чуть повыше колена. Прошло всего лишь несколько часов после падения, а я лежал уже в одиночной, чистой, уютной палате в белоснежной постели! Что еще пожелаешь себе в таких обстоятельствах? Все мои желания сразу же выполнялись.
Но блаженствовать пришлось недолго. В тот же день, после обеда, в палате появился представитель нашего посольства. Он подробно опросил меня о произошедшем. Кстати сказать, нашего человека за границей видно за версту. Эти пресловутые черный костюм, белая рубашка, темный галстук! (галстук обязательно! в любую погоду! в любой обстановке!) Но сейчас не об этом. Расспрашивал и всё как-то с недоверием: а вдруг я специально ногу сломал, чтобы за границей оказаться? В конце разговора наш доблестный представитель сказал, что больничную палату дорого оплачивать, а потому меня в ближайшее время перевезут в гостиницу. Это ближайшее время наступило на следующий же день. Но и тогда было все нормально. Больница выдала мне вот эти красивые костыли. Хорошо, что бесплатно, а то бы прыгал я до Мурманска на одной ноге. В гостиничном номере тоже было обслуживание как надо, и медсестра часто посещала. Но еще чаще посещал меня наш посольский друг. Наверно, очень боялся, чтобы я не сбежал!
Через сутки после моего поселения в гостинице, мне объявили, что в целях экономии государственных денег, мне необходимо очень скоро лететь на Родину и лечиться там. А в Исландии это удовольствие очень дорого. На мои вопросы: почему так скоро? Ведь я даже на костылях еще не научился ходить! Был ответ простой: «Надо, мол, Саша, надо!» Короче говоря, через трое суток после операции, меня отправили домой.
Рейс «Боинга» Рейкьявик-Копенгаген. На борту самолета со мной медсестра, кресло-каталка и всё самое необходимое. В столице Дании, Копенгагене, меня тоже встречала медицинская бригада. Она же доставила меня на борт нашего ИЛ-62. Доставили меня до трапа самолета. На этом заканчивается история медицинского обслуживания и начинается совсем другая история. Эта история совсем не походит на предыдущую. Начинаются в полном смысле мучения.
Подняться по трапу и обустроиться в кресле помогли наши добрые люди. Отношение как к обычному пассажиру с долей, конечно, нашего русского сожаления. Перед отлетом из Копенгагена мне сказали люди в черных пиджаках, белых рубашках и темных галстуках, что в Москве меня встретят и проводят, как следует! На борту самолета медсестры уже не было. Учился самостоятельно ходить на костылях до туалета и обратно.
Москва! Наконец-таки дома! Правда, не совсем дома, но на Родине!
У трапа самолёта – никого. С трудом добрался до медицинского пункта в аэропорту. А там и не слышали обо мне! После долгих расспросов кто-то с трудом вспомнил, что, вроде бы звонили откуда-то и сказали, что прилетит один на костылях из Копенгагена. Пусть подождёт! Жду. Долго жду. Денег нет. Ни поесть, ни позвонить, ни поехать! А куда ехать? Правда, паспорт моряка с собой. И люди приличные в медпункте, дали разрешение посидеть на стульчике в уголке. Спасибо!
Часа через два появился человек, который приехал по мою душу. Ну, наконец-то! «Поехали!» – говорит. «Куда? В другой аэропорт?» «Нет. На вокзал. Поездом поедешь в Мурманск!» Вот это да! «Да я же ходить не умею!» «Научишься. Костыли ведь есть? А на самолете дорого!»
Как я не ругался, как я не возмущался, всё было бесполезно. Отвез этот придурок меня на вокзал, дал немного денег на дорогу, посадил в поезд и укатил по своим важным государственным делам.
Двое суток пути до Мурманска трясся я в поезде. Это был кошмар. Представьте себе человека, сломавшего ногу всего лишь четверо суток назад, в вагоне поезда. Надо покушать, надо умыться, в конце концов, в туалет сходить! Да просто одеться или раздеться. И все это без какой-либо помощи. Спасибо добрым людям – попутчикам, выручали. В какие-то моменты начала болеть сломанная нога. Вероятно, мне на нее пришлось несколько раз опереться. Ведь в поезде здорово трясет. Ну и, чтобы в некоторых случаях держать равновесие, пришлось наступать сломанной ногой в гипсе. По приезде в Мурманск нога нестерпимо болела. Надо ли говорить, что в Мурманске меня никто не встречал. До общежития доехал на такси – рассчитывались за такси уже мои соседи по комнате. На следующий день – в поликлинику. Так рентгеном просветили – все кости сдвинулись – поэтому и боль. Опять ломали, опять складывали, опять гипсовали. Теперь уже до паха в гипс завернули. От больницы отказался, буду отлёживаться дома».
Вот такой рассказ я услышал от своего товарища. Как это назвать? Никогда нас в своей стране за людей не считали! А в нынешнее время и подавно! С экранов телевизоров и радиоприемников лезет лапша и всё нам на уши. Когда мне сейчас говорят, а вот, мол, раньше о людях заботились, я всегда вспоминаю этот случай и смеюсь им в лицо!
Да, Саня Дегтярев тогда почти год был на больничном. Ему еще не раз вправляли раздробленные кости. Интересно, вот то, что здоровый мужик сидел на больничном целый год – это в плюс государству или в минус. А то, что он столько сил, нервов и энергии, в конечном итоге, здоровья потратил, это в плюс или в минус нашему дорогому государству?
А тогда сидели мы с ним на кухне в его общаге, пили какую-то не помню по счету «Тамянку», и я в душе повторял слова Высоцкого: «Кому сказать спасибо, что живой?!»