Песнь о вечном
(увлечения культурного человека)
Маргарите Синицыной, давнишней коллеге
аrs lоnga – vita brevis *)
Куда нас влечёт полыханье страстей
и сколь охлаждает их разум?
Промеж ожиданий, надежд и затей
свой путь мы находим не сразу.
И будет уместно спросить у себя:
к чему нас Господь предназначил, любя?
Едва мы проснулись, сжевав бутерброд
спешим по утрам на работу.
Вернувшись с работы садимся... И вот
нам кажется: надо б чего-то…
Мы в ящик постылый бездумно глядим,
вздыхаем, икаем, зеваем и - спим.
А утром опять надеваем пальто:
пора на работу по-новой...
Уходим. Приходим. И чувствуем, что
нам надо б чего-то такого…
Чего же «такого»? Какого «чего»?
Такого, не знаем о чем ничего!
Что попусту чистое небо коптить,
ведь сказано ж: жизнь быстротечна!
Когда б нам не жалкой лучиной чадить,
а вспомнить: искусство-то вечно...
Мы ж можем в Искусство дорогу открыть!
Себе - безусловно, другим – может быть…
И надо же, именно в этот момент
в метро на одном перегоне
к нам вдруг обращается некий клиент,
что рядом топтался в вагоне
и вежливо смотрит на нас сквозь очки:
«Вы знаете, я собираю значки!»
- Кто ж вас надоумил упасть на значки?
Они не созвучны моменту.
Протрите, товарищ, получше очки :
фуфло! – говорим мы клиенту –
Мы вам не советуем время терять,
их лучше бы в чьи-нибудь руки отдать...
Клиент усмехнулся, однако чело
и взор омрачилися думой:
«Раз так, то не надобно мне ничего.
Берите!» – вещает угрюмо.
- Ну, что ж, - отвечаем, – мерси вам за честь:
начало коллекции, стало быть, есть!»
И вот, наскребя по сусекам деньжат,
мы видим: нарядны и ярки,
зубцами оскалясь, на почте лежат
простые почтовые марки!
В их ценность не верить, конечно, нельзя,
на них отражение жизни, друзья!
На них - поднимается новый завод
и лёд ковыряет полярник,
летит самолёт, а певица поёт,
наградой гордится ударник,
корабль пограничный у берега бдит
и Вождь, улыбаясь с трибуны глядит...
Народы выходят "бороться за мир",
танцует подружка с подружкой…
Вот - лоси, лососи, вампир и тапир,
царь-колокол, царь и царь-пушка,
тюльпаны, бананы, стога и снега
и даже картина Эдгара Дега…
Но. марки для нас далеко не предел:
ведь те, кто особенно прытки,
себе подыскали получше удел -
они собирают открытки!
Открытки – солидней! У них, например,
бумага потолще, крупнее размер...
Открытки-реклама, открытки-буклет
и рядом открытки-визитки,
открытки, каких и на свете-то нет,
а рядом и просто открытки.
Открытки на фото и в цвете, и так,
открытки за рупь, за алтын, за пятак…
Где марку не видно, открытка видна,
и марка на ней – принадлежность...
В ней весу поболе, поменьше цена
не так напрягает прилежность,
и времени столько не надобно вам:
попробуйте марок собрать килограмм!
Открытки повсюду мы можем добыть,
они где угодно найдутся..
Но самое лучшее, что может быть –
альбомы цветных репродукций!
Искусство, искусство! Тебя полюбя,
чего мы не сделаем ради тебя!
Туман. Ураган. Бенуар и бульвар.
Мане. Модильяни. Эль-Греки.
Сислей. Аржантей. Будуар. Ренуар.
Дали и Тулузы-Лотреки.
Соборы. Заборы. Гондолы . Мосты.
Гравюры. Иконы. Картины. Холсты.
И Русский, и Прадо, и весь Эрмитаж...
Уффици и Лувр... Третьяковка.
Бумага. Картон. Акварель. Карандаш.
Темпера. Сангина. Грунтовка...
Брюллов и Саврасов. Перов и Серов.
Коровин. Малявин и Водкин-Петров...
Заставлены полки альбомами сплошь
(признаться мы этому рады).
Всё вместе, конечно, нигде не найдёшь:
поврозь всё - в Уффици и в Прадо…
Как нам полиграфия много дала:
искусство к нам прямо домой привела!
И надо же! Именно в этот момент
на службе в одном коридоре
к нам вдруг обращается некий клиент
в берете, но с блеском во взоре -
отнюдь не Делон: лысоват, деловит
и всё говорит, говорит, говорит...
«Да, вечно искусство! – клиент говорит, –
но только, как область культуры!
Оно нам являет сегодняшний вид
движений бессмертной натуры.
Застой, это - гибель натур, - говорит, -
культура ж на месте отнюдь не стоит.
Нельзя априори и твёрдо сказать,
куда устремилась культура,
но в Доме писателей можно узнать,
как множится литература»...
Мы слушали, было на сердце тепло,
и мы не решились ответить «фуфло!»
Мы каждую пятницу стали щедрО
себя приобщать до культуры
и в Доме писателей слушали про
развитие литературы.
Потом – захватило, потом – не унять,
никак не уйти, не забыть, не отстать.
Про творчество много узнали мы там,
всё было толково и ново:
Катаев, Абрамов, потом Мандельштам,
однажды стихи Гумилёва,
потом Ахмадулина спела своё:
мол, Анна с Мариной - сестрички её...
Астафьев, Булгаков и Б.Пастернак,
Рождественский эР, Маяковский,
Ю.Визбор, Высоцкий (и в песнях, и так),
Распутин, Белов и Твардовский…
Культура! Мы любим и ценим её,
но надо б сказать кое-что и своё...
Некрасов Чуковскому тайны открыл,
Набокову – Гоголь. Не так ли?
И Лермонтов понят: его изучил
Андроникошвили, Ираклий.
А Пушкин-то! Вот где загадка лежит!
Нам всё про него изучить надлежит!
Мы в книги полезли... С портретов - глядят
его современников лица...
Нам стало известно, что был небогат,
в провинции жил и в столицах,
что был камер-юнкером, но не служил,
что осенью Болдинской в Болдино жил...
Узнали, что Пушкин опасно шутил
с супругою Модиньки Корфа
и, (будто бы) походя, раз совратил
жену самого Бенкендорфа,
и что Бенкендорф его вызвать хотел
и очень жалел, что, увы, не успел…
Но нам разобраться неплохо бы тут
(ведь верить всему не годится!),
и в среду ближайшую нас поведут
знакомить с одним очевидцем...
И, если решим: очевидец не врал -
для Книги, пожалуй, готов материал!
Сегодня нам рано итог подводить,
что начато - надобно двигать.
Упорно и честно мы будем служить
искусству, культуре и Книге!
Куда завлечёт нас пыланье страстей
промеж ожиданий, надежд и затей?…
1988 г.
*) Искусство вечно - жизнь коротка (лат.)