ЧЕРЕЗ НЕВУ, ЧЕРЕЗ НИЛ И СЕНУ...
"В ремешках пенал и книги были,
Возвращалась я домой из школы.
Эти липы, верно, не забыли
Нашу встречу, мальчик мой веселый."
А.
"Вот идут по аллее, так странно нежны,
Гимназист с гимназисткой, как Дафнис и Хлоя."
К.
Сказать, что они – счастливы, можно, да только как-то порознь счастливы, что ли. Аничка – своевольная красавица, одновременно дикая и романтичная, дико романтично влюблённая в кого-то другого, несомненно, постарше. Явно, в демонического красавца, не сравнить с долговязым картавящим Колей, которому так важно "быть дерзким и смелым".
Когда его родители вернулись в Царское Село, где прошло раннее Колино детство, он, пылкий мечтатель, познакомился с Аничкой из Мариинской гимназии, писавшей недурные стихи – да и пропал. К тому же учится плохо, дерзок непомерно. И лишь директору Николаевской Царскосельской гимназии Иннокентию Фёдоровичу Коля старается отвечать хорошо, потому что высоко ставит его как поэта. А в Царском Селе, да и в Петербурге начала каждого века – и небо, и земля, и вода, и камни... всё дышит поэзией, сердца и струи дождя, тополя, липы и клёны, солнечные метки в облаках, крылья птиц, волны мыслей и предчувствий внутри и снаружи бьются поэзией.
За год до окончания учёбы девятнадцатилетний гимназист издаёт собственный сборник стихотворений, в котором, несмотря что явная проба пера, уже сверкают доспехи мужества, уже рождается лирический герой, не отделимый от своего создателя.
Сборник признан критикой многообещающим, отмечены несколько ярких образов. Позади выпускные экзамены, а Коля всё так же безответно влюблён в Аничку. Раз за разом он получает отказы, но – каков повеса – увлекается другими, да и увлекает сам.
Холодность ли избранницы, желание ли осуществить юношескую сказку странствий, но Париж, Египет и Абиссиния волшебно преображают его, вдохновляют на завоевание вершин поэтических и духовных, космических и земных.
К ОСТРОВАМ СОВЕРШЕННОГО СЧАСТЬЯ
"Пью снова dolce far niente –
Я в юность возвращён судьбой."
Валерий Брюсов
Осень, когда заладившие дожди вынудили господ искать себе пристанище в срочно переделанной ради их забав конюшне соседского поместья, запомнилась надолго.
Молодые пары встречались почти каждый день. Ещё бы, между усадьбой родителей Коли и старым имением Неведомских – вёрст шесть, не больше. Варвара и Александр – почти ровесники Коли и Анички, которые только вернулись из свадебного путешествия по Франции и Италии и полны впечатлений, задора и надежд.
Коля придумал играть в цирк, сам был директором и укротителем, нарядившись в найденные им на чердаке прадедушкин фрак и цилиндр, одновременно взяв на себя обязанности фокусника и наездника. В то лето Коля впервые сел на лошадь, а поскольку не знал страха вообще, то и впрыгивал в седло, брал барьеры любой высоты, нередко падая мимо лошади или вместе с нею. Спустя несколько лет, когда Коля добровольцем отправится на Первую мировую войну, он запишется в кавалерию, получит два Георгиевских креста и дослужится до офицера.
Аничка исполняла роль акробатки и женщины-змеи, так как обладала фантастической гибкостью. Варвара с Александром старались не отставать от своих изобретательных и озорных соседей – хождение колесом, песни и танцы, клоунада... Ради игры сами готовили яркие костюмы, парики, мастерили накладные носы и магические предметы.
Однажды во время генеральной репетиции их застали крестьяне, нашедшие в хозяйской конюшне прибежище от проливного дождя. Вначале подивились нежданному соседству. Но поскольку крестьяне чувствовали себя поувереннее, то стали расспрашивать ряженых, чьи такие будут и что здесь делают. Коля назвался директором бродячего цирка и согласился дать для крестьян представление. Никем не узнанные, они выступали перед не искушённой никакими зрелищами, кроме редких ярмарочных балаганов, благодарной и отзывчивой публикой. Крестьяне оказались в совершеннейшем восторге от цирка – и сразу, с первых же минут представления, стали собирать для артистов медяки.
НАКЛОНЯЯСЬ К ПРОПАСТЯМ И БЕЗДНАМ
"Ужели вам допрашивать меня,
Меня, кому единое мгновенье —
Весь срок от первого земного дня
До огненного светопреставленья?"
К.
Не хочу ставить точку – тем более, многоточие, всё и так невыносимо многозначно. Ему оставалось путешествовать, учиться-учить, ошибаться-открывать, завоёвывать-защищать, возвращаться... ещё десять лет, а ей – нести не только свой крест... на почти полвека больше. И кто рассудит, чья дорога вдохновения прекрасней и мучительней, русского поэта Анны Ахматовой – к земному признанию, или русского поэта Николая Гумилёва – в беспредельность небес.
И всё-таки снова и снова меня настигает и захватывает мир Гумилёва, что "словом останавливал дождь" – и всё мне в этом мире волнующе, родственно и ясно: и раннее, и зрелое, и жажда непременного реального воплощения любви, и решимость, и отчаянное бесстрашие конквистадора... ничего мне не странно. Наоборот.
И ВЕСЬ МОЙ МИР, ВОЛНУЮЩИЙ И СТРАННЫЙ...
"Я не ищу больного знанья
Зачем, откуда я иду.
Я знаю, было там сверканье
Звезды, лобзающей звезду."
Н.Г.
Как бы я хотела иметь в заначке пару бесконечностей. И не только, чтобы написать пусть и далеко не всё, о чём задумала рассказать, что причудилось в зеркалье моего духа. Потому что чудится и задумано на сотни тысяч знаков, а по времени не удалось и дня, в общей сложности, выкроить именно в эту неделю. Но никто никому не мешает продолжать дальше...
"В оный день, когда над миром новым
Бог склонял лицо Свое, тогда
Солнце останавливали словом,
Словом разрушали города.
И орёл не взмахивал крылами,
Звёзды жались в ужасе к луне,
Если, точно розовое пламя,
Слово проплывало в вышине."
<...>
Н.Г.