Василий и Марина были самыми обыкновенными представителями кошачьих. Обычная кошка и самый обычный кот. Они полюбили друг друга и стали жить вместе.
В ЗАГС они не ходили - кто же так, с бухты - барахты ходит в ЗАГС? Надо узнать сначала друг друга хорошенько, а потом уже думать про ЗАГС. Многие коты и кошки так живут. Пожили, не понравилось – разбежались. Ну и что тут такого?
Но свадьба была. Ах, какая свадьба была! Сколько было народа кошачьего! Откуда они только набежали. Марина осталась довольна. Устраивалась она удобно на уютном диване, который подарили им родители, и рассматривала свадебные фотки. Нет-нет всплакнёт. А что тут такого? Многие плачут, когда выходят замуж. Может, это слёзы счастья.
Василий–то какой красавец. Даже на фотках видно, как кошечки посматривают на него. Среди гостей было много незнакомых, то ли соседи, то ли случайные прохожие забрели на свадебное веселье. Вот на этой фотке какой–то обрубок сидит и уплетает салат прямо из салатницы ложкой, - видно, аппетит хороший. Ладно,- думает Марина. - Пусть ест. Пусть и он с радостью вспоминает нашу свадьбу.
Фоток было много. Все родственники щёлкали направо и налево. А спустя несколько дней на них посыпался целый ворох этих фоток. Они с Василием ещё не все успели рассмотреть.
Интересно, вот какая-то девица тянется к Василию, прямо в губы норовит поцеловать. Вася не дурак, видит, что интимный кадр нацелились запечатлеть, заметил, хитрец, и прикрылся лапкой от насильницы.
Василий оказался хорошим мужем. Заботливым. Любящим. Работящим. Слесарем работал он в сервисе. Зарплата там хорошая. Он даже предложил Марине дома посидеть, так сказать, войти в роль замужней дамы, хозяйки дома, короче.
Коту надо много радостей от семейной жизни: завтрак, обед. Ужин, само собой. Да посытней. Да чтобы рядом жёнушка. Да улыбалась чтобы. А не замученная чмо какая- нибудь: у меня тоже работа, у меня времени нет, ла-ла-ла! ла-ла-ла! Слыхали мы такое.
Медовый месяц - он для чего? Лежишь себе на диванчике, ящик смотришь. А там-на одном канале любовь, на другом - ещё круче. А тут и своя под боком, не хуже импортных. Научились.
И тут жёнушка: Ой, Васенька, что–то из кухни горелым потянуло, неужто мой пирог!
А ты ей: Дуй, Маришка, на кухню, спасай пирог. Нам надо учиться жить экономно. А летом, глядишь, того, этого… а хоть и на Канары. А что?
Вобщем, трудились изо всех сил: благоустраивались, любили, питались, приобретали,- ну что скажешь? Всем бы так.
Но, видно, завистников немало было. Беда пришла. Стал Вася каким–то не самим собой. Думает, думает о чём–то. По ночам какие–то разговоры ведёт во сне не поймёшь с кем. Дошло до того, что смотрит он как–то на Марину и спрашивает:
Скорость обеспечена? А глаза его как бы очень задумчивые. Вроде как он даже и не жену перед собой видит, а кого–то другого. Неужто любовницу завёл? А что? Вполне реально. Такие наглые кошки крутятся вокруг него в сервисе. Видела Марина своими глазами. А что сделаешь? Мужика в доме не посадишь в роли хозяйки.
- Васенька, ты о какой скорости говоришь, любимый? Я стараюсь.
Очнулся как бы Василий и говорит ей другим голосом:
- Я знаю, Марина, дорогая. Я всё вижу. Ты замечательная жена.
А потом как бы опять хмарь какая–то заволокла его глаза.
- Всё это не то. Надо ещё поработать.
После этих слов Марине стало совсем не по себе. Слёзы душили её. Да он почти признался. А для утешения её что-то там бормочет невразумительное, типа: замечательная жена. И это всё? Значит, как жена я тебе и первое, и второе. А за десертом, значит, на сторону?
Ночью Марина не выдержала и разбудила мужа.
- Вася, ты о какой скорости говорил?
- При чём тут скорость? Её всё равно не хватает, - сквозь сон пробормотал Вася.
Страшная картина нарисовалась перед Мариной: да они все там, лахудры
эти, они все на него глаз положили.
А что делать? Что делать?!
Прошло какое-то время, и Вася пропал. Как пропал? А вот так. Ушёл на работу и не вернулся.
Перед этим были признаки надвигающейся катастрофы. Всю ночь он ходил от окна к окну. Как бы высматривал что–то. Потом достал из шкафчика салфетку и что-то на ней написал. Это уже когда он не вернулся с работы, Марина увидела ту салфетку.
На ней было написано: Дорогая Марина...
И всё. Это что? Прощальная записка? Сил не хватило объяснить своё
предательство?
Давно хотела Марина посоветоваться с мамой, поговорить обо всех странностях, когда это всё только начиналось. А теперь уже поздно. Ни мамы, ни папы нет. Уехали в турпоездку по Европе. А звонить, это очень бы не понравилось Васе, - такие деньги выбрасывать!
И то правда. Приедут и поговорим, решим, что делать. Так подумала тогда Марина. А зря. Надо было звонить. Не только советоваться, а срочно вызывать: Приезжайте спасать Василия! Кот оказался гулящим!
Пока убитая горем Марина раздумывала: звонить - не звонить, тратить деньги или сам вернётся. А что? Может, работа левая подвернулась. Ага! Работа! Знаем, какая работа. зачем записку стал бы писать?-
Мама позвонила. Разговор был долгим и непростым.
Марина, картиночка моя, как ты? Как Васенька? Всё хорошо? Мы в Париже. Не хочу домой. Марина, детка, я влюбилась в Париж. Не хочу домой, не хочу! Я в Париже лучше буду на помойке жить.
Марина, сокровище моё, папа пусть едет. А я останусь. Я тут ни одной помойки не видела. Не знаю, как тут несчастные кошки живут бездомные. Я таких и не видела. Значит, все пристроены? Ну и я как–нибудь. А папа пусть едет. Если я, дитя моё, вернусь домой, я не знаю, как я там буду жить, я буду сохнуть по Парижу. Целую, родная, мы с папой завтра в Испанию едем.
Через несколько дней Вася вернулся.
Чувствовала Марина, что так и будет. Придёт и скажет: Нет другой такой как ты. Дурак я был. Искал счастье на стороне. А оно - вот оно, рядом. Жена моя. Марина. Любовь моя. Простишь ли ты меня, радость моя, счастье моё, подарок судьбы!
Ничего этого Василий не сказал. Просто ночью проснулась Марина от того, что дышать тяжело. Смотрит, а это Вася свои лапищи на неё взгромоздил. Любил он так спать.
Ага! Нагулялся.
Ничего Вася не объяснил. Ничего и Марина не спрашивала. Вася выглядел уставшим и измученным. Марине было жаль его. Он взял на работе отгул на два дня. И Марина суетилась по дому, стараясь вкусненько накормить и напоить своего несчастного мужа.
Вечером Вася собрался куда–то, но Марина преградила ему дорогу: куда? Только вместе.
- Нет, Марина, нет. Туда нельзя вместе. Не волнуйся за меня.
И ушёл.
А тут звонок. Родители Василия из Штатов звонят. Тоже в турпоездку укатили.
- Марина? Дай–ка нам Васю. - Это папа.
- Вася не может подойти.
- Как это не может? - Это мама. - Почему не может? Он где? На кухне? Уже запрягла! Так я и знала.
Говорила я ему: не ту ты выбрал, Вася! Не пара она тебе. Сутками будешь пахать - и никакой благодарности. Да у неё всё на физии написано! Ей только деньги от тебя нужны. Бедный ты наш сынок! Но ничего. Мы с папой решили остаться в Нью Йорке. Не горюй, мы тебя заберём!
Положила Марина трубку. И стала ждать Васю. Не дождалась. Легла спать.
А ночью проснулась и видит: Вася висит. Испугалась Марина, побежала на кухню за ножом.
Прибежала, ищет верёвку, на которой муж висит. А верёвки нет. Висит, а верёвки нет. Так вот просто висит. Голова набок. И глаза закрыты.
Вызвала Марина “скорую помощь”.
Приехала “скорая”. Вошёл симпатичный молодой кот. Смотрит на Марину, лапки потирает, усы поглаживает. Увидел Васю в положении вися, обошёл вокруг и говорит:
- В чём проблема?
- Этого я не знаю. - Говорит Марина. - Просыпаюсь, а муж висит. Я за ножом, обрезать верёвку и спасти мужа, а верёвки нет.
- И давно это с ним?
- Первый раз.
- А где нож?
Взял молоденький врач нож и рассматривает внимательно. Потом говорит:
- Следов крови на ноже нет.
- А откуда им там быть? Если бы я его убила, он бы лежал. А он висит.
- Резонно. Лежал бы. Логично. Действительно, висит. А где верёвка?
- Верёвки нет, доктор.
- Раз висит, должна быть верёвка.
- Я понимаю, доктор. Но верёвки нет. И не было. Хоть весь дом обыщите. Я вас вызвала, чтобы вы, ну не знаю, хотя бы посмотрите, живой ли он.
- Это кто так громко пукнул, вы?
- Нет, это не я.
- Ага, так, значит, это... метаболизм налицо. Жив ваш муж, да.
- А почему висит? И молчит. И глаза закрыты.
- Я бы так сказал: аэросуицефобия. Но это предварительный - предварительный! - диагноз.
- А что это значит, доктор?
- Он у вас часто на самолёте летал?
- Нет, никогда. Только его родители.
- Значит, это наследственное.
- Доктор, миленький, объясните, что всё это значит!
- Ну как вам сказать. По–научному объяснять - это слишком долго.
- Доктор, а я чай поставлю.
- Поставьте, милая, поставьте. Это правильно.
Возвращается Марина с чаем, а доктор сидит нога на ногу, коготки свои подпиливает.
Пьют чай и молчат.
Марина не выдержала.
- Доктор, это что, болезнь такая?
- Ну как вам сказать...
- Но он висит, доктор!
Что поделаешь! Висит и висит. Он что, мешает вам?
- Да нет, не мешает. Но лучше бы он лежал.
- Не уверен.
- Доктор, честно скажите, это опасная болезнь? Он жить будет?
- Ну как вам сказать? Сейчас столько новых болезней... Не успеешь с одной разобраться, а тут другая. Чёрт их разберёт!
- Может, вы ему какой–нибудь укол сделаете? Чтобы ему полегчало.
- Укол? Хорошая идея. Пожалуй, да. Надо сделать. О, чёрт! Я шприц дома забыл. У вас не найдётся случайно?
- Сейчас поищу. Да, вот один нашёлся!
- Хватит одного. А лекарства у вас есть какие–нибудь?
- Лекарства? Свекровь с собой всё увезла. Только минеральная вода.
- Нет, это для укола не годится.
Тут доктор стал шарить по своим карманам. Потом остановился. Посмотрел на Марину. Подмигнул ей и говорит: А как вас зовут, дорогая?
- Марина.
- А я Майкл. Я скоро в Америку уеду. На стажировку. А! Вот, нашёл. Всего одна ампула. Лекарства сейчас такие дорогие.
- Я заплачУ, доктор!
- Ну что вы, Марина, дорогая. Для вас...
- А какое это лекарство, доктор?
- А вы, Мариночка, случайно, мединститут не заканчивали?
- Да нет, я просто волнуюсь сильно. Всё думаю, как мужа спасти.
- Милая, не мучайте себя такими мыслями. Что будет, то будет. А сильно волноваться, сами можете в ящик сыграть. Оно вам надо?
-
- Доктор, вы такой заботливый… А укол вы будете делать?
- Знаете что, дорогая Марина, давайте–ка я завтра загляну к вам на огонёк. А там и решим, что нам делать.
Проснулась ночью Марина и думает: Сколько же он будет так висеть? Надо спросить у доктора.
Глядь - а Васи–то и нет. Ни в положении лежа, ни в каком другом.
А на столе записка: "Марина, не обижайся. Я в созвездии Альфа Центавра. Так получилось. Не знаю, вернусь ли. Здесь так хорошо. Целую. Василий".
А Марина... А что Марина? А ничего Марина. Уехала она с доктором. В Америку.
Так если подумать, чего им здесь не живётся?