Она проснулась за несколько минут до звонка будильника – внутренние часы никогда ее не подводили, и она всегда просыпалась за пару минут до того, как его телефон запоет противную электронную мелодию. Протянула руку и неуверенным со сна движением выключила будильник. Перевернулась под одеялом, на мгновение прижавшись к нему и ощутив жар разгоряченной кожи. Он спал на боку, как обычно, скомкав во сне подушку и вытянув руку через всю кровать – за много лет ей так и не удалось избавить его от этой привычки, да она и не старалась, ей было приятно просыпаться на его руке. Она прижалась к подушке, ощущая щекой, как бугрится подушка на его руке – так уж повелось, что все пространство под подушками он забирал себе, оставляя ей простор кровати. В серых предрассветных сумерках его лицо казалось совсем молодым, оно становилось мягче, даже сомкнутые в жесткую линию губы, прятались морщины и шрамы, и уж совсем чужеродным предметом смотрелась на почти мальчишеском лице темная, отросшая за ночь щетина.
Не удержавшись, она высунула палец из-под одеяла и провела по его подбородку и губам, ощущая, как колется щетина. Он шевельнулся, по лицу пробежала какая-то чуточку недоуменная гримаса, и она, не раздумывая, прижалась губами к его лицу, уколовшись, провела ладонью по его груди, ощутив, как он немедленно отреагировал на невинную ласку. Он попробовал что-то сказать, но губы не слушались, и она тут же отстранилась и, глядя на него чуточку сверху, быстро шепнула «Спи, еще рано» и выскользнула из-под одеяла. Утренняя прохлада радостно набросилась на обнаженное тело, но тут же отступилась, бессильная против ласкового шелка наброшенной одежды. Она оглянулась на него, неслышно подходя к дверям спальни и наслаждаясь тем, как пушистый ковер защекотал ступни, и осторожно прикрыла за собой дверь.
Что-то большое, белое и пушистое метнулось к ней из темноты коридора, отчаянно молотя длинным пушистым хвостом во все стороны, звонко цокая когтями по полу, ткнулось мокрым и холодным носом в ногу, заставив ее вздрогнуть от неожиданности, и закрутилось вокруг нее, вертя во все стороны головой, ища ласки хозяйки, прижимаясь головой к ее руке, проводя разлетающимися ушами по ладоням, радостно повизгивая и поскуливая. Она тихонечко засмеялась, запуская пальцы в мягкую, шелковистую шерсть, трепя собаку по загривку, присела на минуточку, чмокнула ошалевшего пса в нос, сопровождаемая цокотом когтей, пробежала босыми ногами на кухню, щелкнула кнопкой кофеварки, и, все так же трепя пса, взяла поводок… Безмерно счастливый взгляд карих глаз, почти невидимых в утреннем сумраке, был ответом…
Она на мгновение замерла на пороге, вдыхая соленый воздух побережья, оглядывая потихоньку заливаемый светом городок, скользнула глазами по тучам, смыкающимся с морем где-то там, за домом, нависшим так низко, что, казалось, достаточно подпрыгнуть – и их можно будет коснуться рукой, быстро спрыгнула со ступенек, следуя за требовательно натянувшемся поводком, улыбнулась замершему в ожидании псу, вслед за ним сбежала вниз по невидимому от дома спуску на пляж.
Там, где до воды оставалось совсем ничего, она щелкнула карабином поводка, отпуская лабрадора, провела ладонью по лицу, ощущая на нем капельки брызг, улыбнулась океану… Сняла сандалии, вытряхивая из них набившийся песок, и неторопливо пошла вдоль самой кромки воды, ощущая, как ласкается вода к ее ногам, как мокрый песок налипает на босые ступни, краем глаза следя за псом, с радостным лаем гонявшим чаек, за океаном, на самой кромке которого между тучами поселилось восходящее солнце, оглядываясь на громаду скалы за спиной…